Глава 17
Первым делом мы направили лошадей к тому месту, где повстречали тролля. Нам повезло: мы отъехали от города на какие-то пару сотен метров и увидели вдалеке Нестраша, бредущего по дороге в город. Пришпорив коней, мы поспешили ему навстречу, ягненок трусил рядом. Когда тролль смог разглядеть нас, он издал дикий рев:
– ОВЕТС!!! – и бегом бросился к нам, сотрясая землю каждым своим шагом. Добежав до нас, он осторожно сгреб в охапку ягненка и бережно прижал к себе. – Оветс, папа очень скучать. Никогда больше не убегать от мой. Нестраш благодарить господины. Нестраш сильно благодарить. Нестраш обещать отплатить добрые господины.
– Всегда пожалуйста, – сказал Дмитрон.
Нестраш улыбнулся во все десять зубов и запрыгал в сторону города, каждым своим прыжком оставляя глубокие ямы на дороге. Мы же отправились дальше.
Первый раз мы шли без сопровождения, да еще в город, в котором нас никто не ждал. Настроение было препоганейшее. Сразу вспомнилась пропавшая неизвестно куда Тучка. Согревала только мысль, что когда-нибудь это все-таки закончится (желательно, при минимальном нашем участии), и я снова увижу Лину. Андрей тем временем не падал духом:
– До города недалеко. Если припустить лошадей, то к вечеру точно будем. А там снимем комнату, отдохнем как следует, чтоб никто над душой не стоял.
– Из седла не выпади.
– А я рискну. Но-о! – крикнул он, и его лошадь понеслась вперед.
– Но-о! – и я помчался вслед за ним. Хоть за пару дней к седлу я и попривык (теперь это больше не казалось такой дикостью), но проблема в том, что разница между еле идущей и скачущей лошадью колоссальная. Я раз пятнадцать думал, что падаю. До Дмитрона было не докричаться, ему словно что-то в голову ударило. Он мчался вперед как лихой казак, оставляю за собой лишь столб пыли. И слава Богу, что впереди показались дома, потому что больше я бы не выдержал. Этот ковбой соизволил притормозить, я догнал его, хорошенько обругал и слез с лошади. Ноги (да и все остальное) были в синяках и ужасно болели. Нет, больше меня на лошади ездить Вы не заставите.
Мы вошли в город. Уж очень он был похож на Российскую глубинку. Жилые дома исключительно деревянные, одноэтажные, с плетеными заборами и небольшими огородами прямо перед домами, да и основную часть населения составляли люди. После всего виденного было приятно здесь очутиться. Но местные жители нашего энтузиазма не разделяли. Они смотрели на нас подозрительно и обходили стороной. Все ставни на окнах мгновенно закрывались по мере нашего приближения. Мы уже стали думать, что не найдем здесь жилья, как увидели большой трехэтажный дом, выделяющийся как тигр среди котят, с вывеской «Корчма Черный Перец».
Мы зашли внутрь. Там было пусто. Только за стойкой стоял полный лысеющий мужчина с бакенбардами. Мы поздоровались.
– И вам не хворать, – сказал он. – Комнату, ужин, еще чего?
– Комната и ужин будут самый раз, – сказал я. – Да, еще лошадей приютить надо.
– С ужином подождать придется. Продукты больше не закупаю. Первые клиенты за месяц.
– А чё так плохо? – спросил Дмитрон.
– Да боится народ к нам нынче ехать. Люди у нас пропадают.
– Это как?
– Да вот так. Вечером выходят из дома и не возвращаются. А спустя неделю их мертвыми в овраге и находят.
Тут во мне тоже проснулся интерес.
– И кто же их так?
– Да шут его знает. Все по-своему говорят. Кто думает, что это беглецы из местной тюрьмы душегубничают, но большинство талдычит, что завелась у нас в округе Женщина В Белом. Ходит по ночам, мужиков соблазняет, а потом и того…
– Чего того? – спросил Дмитрон.
– Убивает, – ответил корчмарь.
Забыв на время об этой истории, мы поднялись наверх. Комната была не такая, конечно, как у Асгарора, но удобная. Мягкие кровати, теплые одеяла, плюс поданный через пару часов ужин, и мы уже дрыхли без задних ног. Но выспаться нам так и не дали…
Проснулся я от криков на улице и стука в дверь. Было раннее утро, практически ночь, но здесь, видимо, люди встают гораздо раньше нас. Открыв один глаз, я увидел, что Дмитрон спит и дверь отпирать не собирается. Пришлось мне встать и посмотреть, что там такого срочного. Оказалось, в дверь к нам стучал хозяин заведения.
– Там люди к вам просятся. Хотят, чтобы вы наш город спасли. Говорят, вы – лорды Джеймсбонд и Дмитрон. Это правда?
– Ага, они самые.
– Так что народу-то передать?
– Пускай составят прошение в письменном виде в трех экземплярах, а там разберемся, – сказал я, захлопнул дверь и завалился обратно спать. Какие люди? Какой город? Странный сон.
Проснувшись уже ближе к полудню, я увидел Дмитрона, сидящего на кровати с какой-то бумагой в руках, и еще две точно такие же, лежащие рядом с ним.
– Это что? – спросил я.
– Да вот, под дверью нашел, – он протянул мне один из листков. На нем огромными буквами во всю страницу было написано: «Благородным лордам Джеймсбонду и Дмитрону. Просим вас спасти наш город. Подпись: жители». Прочитав это, я спросил у Андрея:
– А что на других листах?
– То же самое, – ответил он. – Со словарным запасом у них беда, а так ребята вроде старались. Надо было только еще три варианта ответа предложить: да, нет, может быть.
– Сам как думаешь, что нам делать?
– Ну, обмундирование нам дали, в герои мы уже давно записаны, значит должны помочь.
– Да, наверное…
Когда мы спустились вниз, корчма была битком набита народом словно метро в час пик.
– Вот они, – крикнул кто-то. И понеслось. Все кричали, что-то доказывали, но нельзя было разобрать ни слова.
– Тихо! – крикнул Дмитрон (не ожидал от него такого). – Пускай говорит кто-нибудь один, и по существу.
Вперед вышел сам хозяин:
– Ну так?
– Что «ну так»? – не понял я.
– Народ интересуется, понравились ли прошения?
– А, эти? Да, блеск, просто замечательные.
– Ну так?
– Да чё «ну так»? – не выдержал Дмитрон?
– Ну так, спасать будете?
– Тщательно посовещавшись, мы с лордом Дмитроном решили, что попробуем вам помочь.
– Ура! Ура лордам! Слава Дмитрону! Слава Джеймсбонду! – кричали со всех сторон.
– Если они так бурно реагируют на наше согласие, то что же они с нами сделают, когда мы провалимся? – сказал я Дмитрону на ухо.
– Да все путем. Мы же герои.
Я обратился к корчмарю:
– Было бы неплохо, чтобы кто-нибудь один остался ввести нас в курс дела, а все остальные разошлись по домам.
– Вы слышали лорда Джеймсбонда, – крикнул корчмарь, – расходитесь по домам!
Трезвая часть населения послушно ушла, а те, что были уже навеселе, даже с места не сдвинулись. Только стучали кружками и кричали:
– За здоровье лордов!
Видимо, местные жительницы из-за всей этой неразберихи не отпускали своих мужей вечерком пропустить стаканчик другой, поэтому теперь их отсюда и палкой было не выгнать. В разгаре общего веселья и мы выпили пару кружек пива. Потом корчмарь в честь праздника объявил пятидесятипроцентные скидки, и началось. Столы ломились от еды и напитков. Каждый лично желал выпить с героями. К вечеру перешли на более крепкие напитки.
Ближе к ночи Андрей в очередной раз вышел во двор, чтобы… ну Вы поняли. Минут через пятнадцать он явился обратно явно чем-то недовольный:
– Илюха, ты не поверишь. Выхожу на улицу, делаю свое мокрое дело, разворачиваюсь, собираюсь идти обратно, а тут она такая. У-ля-ляшенька! Подходит ко мне, улыбается, обнимает. Я только подумал, что вот она награда за все наши геройские страдания, приглашаю ее в корчму, а она берет и убегает, да так быстро, что только кусок ее белого платье за углом и мелькнул. Пошел за угол посмотреть – нет никого. Ну не с…Света ли?!
Я в этот момент сделал большой глоток из кружки и чуть не подавился:
– Ты что меня утопить хочешь?
– А чё такого?
– Ты мы́сло тре́зви! Какая-то барышня в БЕЛОМ подходит к тебе среди ночи…
– Ё моё, – ударил себя ладонью по лбу Дмитрон.
– Твоё. Я за топором. Сейчас пойдем геройствовать.
Я поднялся наверх и взял топор, после чего мы вышли на улицу. Обошли пару домов, чуть не заблудились. Решили, что на сегодня охота откладывается, и вернулись в корчму. Народ постепенно начинал разбредаться, и мы тоже решили отправиться спать.
Наутро меня разбудил опухший Андрей:
– Ты живой? Там горожане уже интересуются, как наше дело движется.
– Да-а… Слов нет. Начали хорошо. – Я сел на кровати. Голова гудела. Рядом на столике стоял завтрак: хлеб, яичница, графин воды и две кружки ледяного пива.
Покончив с трапезой, мы спустились вниз и попросили корчмаря, чтобы тот всем передал: «Дело движется, мы разрабатываем план, нас не беспокоить, вечером пойдем ловить убийцу»; поднялись обратно в комнату и легли спать дальше. Проснулись к ужину. На улице начинало темнеть. Собрались, взяли оружие и пошли на охоту. В корчме никого не было кроме хозяина. Видимо, местные жители действительно нам доверяли и не хотели мешать. Корчмарь лишь спросил, какой у нас план. Мы ответили, что это пока тайна. Никакого плана на самом деле не было.
Мы вышли на улицу и первым делом решили осмотреть то место, где Дмитрон вчера встретил свою незнакомку.
– Ты хоть помнишь, как она выглядела? А то с перепуга нападем на какую-нибудь ни в чем не повинную женщину, которая всего лишь решила принарядиться для мужа.
– Мозг – странная штука. Помню, что красивая была, прямо само СОВЕРШЕНСТВО и т.д., и т.п., но как выглядела конкретно…
– Значит, ищем «совершенную убийцу».
Мы обшарили весь переулок за корчмой и никого не нашли. Тут Дмитрон крикнул:
– Осторожно!
Что-то тяжелое на большой скорости врезалось в меня и откинуло в кусты.
Кое-как выбравшись оттуда, я осмотрелся, но нигде не увидел своего друга:
– Андрей!
– Я здесь, – раздался сдавленный крик за углом.
Завернув за угол, я увидел вот какую картину: лорд Дмитрон развалился на земле, а на нем верхом сидит женщина в белом. Подойдя поближе, я разглядел ее лицо: она, действительно, была чертовски красива – огромные голубые глаза, длиннющие ресницы, слегка бледная кожа, ярко-красные губы и длинные густые золотистые волосы. Впечатление портили лишь огромные клыки, которые она пыталась вонзить в Андрея.
– Это вампирша, – крикнул Дмитрон.
– Ну и что? – сладким голосом проговорила женщина в белом. – Ты разве не слышал? Только вампир может любить тебя вечно.
– Не надо меня вечно любить, я так долго не выдержу. Илюха, помоги!
Я выхватил топор и бросился к другу. На ходу оружие трансформировалось в распятье. Вампиресса оскалилась, зашипела и длинными прыжками скрылась прочь.
Я помог другу подняться.
– Блин, еще чуть-чуть и она бы меня отчмокала мама не горюй.
– Ну хотя бы мы теперь знаем, что здесь и вампиры водятся.
– А чё толку? Все равно мы ее упустили.
– Ты прав. Теперь она знает, что мы за ней охотимся, и вряд ли высунется.
Мы битый час бродили по улицам, но ничего подозрительного не заметили и решили вернуться обратно в корчму. На все вопросы о наших успехах мы ничего не ответили, Дмитрон лишь злобно зыркнул на хозяина, оттирая грязь с одежды. Для сна, вроде бы, было еще рановато (наши светлости тут и так почему-то спят постоянно), и мы сидели, стараясь придумать уже настоящий план действий. Но, так ничего и не придумав, кроме того, чтобы следующей ночью снова пойти на охоту, отправились на боковую.
Проснулся я от крика. Открыв глаза, увидел, как кто-то склонился над кроватью Андрея. Недолго думая, я пнул ночную гостью ногой, та упала на Дмитрона, а он в свою очередь заорал:
– Ай! Больно же!
Я дотянулся и схватил рукоять топора, который в тот же миг превратился в деревянный кол, да такой острый, что я нечаянно порезал себе руку. Вампирша, привлеченная запахом свежей крови, оставила свою прежнюю жертву (Дмитрон слишком сильно брыкался), развернулась и пошла на меня. Дальнейшие наши действия выглядели как заранее спланированные, но на самом деле нам, как обычно, просто очень сильно повезло. Я, обеими руками держась за кол, выставил его вперед как копье, а Андрей в это время, взбрыкнув ногами, со всей силы толкнул вампирессу в спину, та потеряла равновесие и упала грудью прямо на острие. Под весом тела кол вошел точно в сердце женщины в белом. Она захрипела и превратилась в прах прямо у меня на руках.
Мы не скоро пришли в себя. Андрей сидел, запрокинув голову и шмыгая носом, а из его правой ноздри текла тоненькая красная струйка.
– Ох уж эти женщины, – сказал он наконец, – оставят тебя либо с разбитым сердцем, либо с разбитым носом.
– Странно то, что до этого вампирша ни на кого не нападала в помещении, – сказал я.
– Наверное, мы ей особенно приглянулись.
– Может быть. Хотя, скорее всего, правду говорят, что вампир не может войти в жилище человека без приглашения, а ты на той вечеринке сам ее сюда позвал, вот она и заявилась среди ночи.
В дверь постучали. Это был корчмарь.
– У вас здесь все в порядке?
– Теперь да, – сказал я, указывая на кучку пепла, оставшуюся от вампирши.
– Передайте всем, что угроза миновала, – сказал Дмитрон, – теперь можно спокойно гулять по ночам.
Ближе к рассвету мы все-таки уснули. Нас разбудили звуки народного гуляния, проходящего в корчме. Когда мы, собравшись в дорогу, спустились вниз, все громко закричали и зааплодировали. Мы поклонились, но к общему застолью присоединяться не стали. От предложенных денег корчмарь отказался, вместо этого сказав:
– Вы и так спасли меня от разорения. Пойдемте со мной, у меня есть для вас подарок.
Мы зашли в подсобку и корчмарь, в знак благодарности, вручил нам бутылку своего лучшего вина. В путь нас провожали всем городом. Я подумал, что хорошо бы остаться здесь, где все нас знали и любили, но надо было двигаться дальше.
Глава 18
То, что мы помогли жителям Полграда разобраться с их проблемой, вызвало в Дмитроне сильные перемены. Я и сам был очень горд собою, но вот Андрея было просто не узнать. В дорогу он надел серую накидку с капюшоном, повесил на пояс своего «Остряка» в новеньких ножнах (которые отхватил где-то, пока я ходил за лошадьми), и теперь всем своим видом производил впечатление бывалого странствующего воина.
Вдохновленные своими же подвигами, к вечеру мы достигли поселка Урукжайн. Да его и поселком-то с трудом можно было назвать. Вдоль дороги стояли четыре ветхих домика, да ветряная мельница. Мы проходили мимо небольшой группы людей, работавших в поле, которое находилось тут же, и было засеяно пшеницей. Я удивился, как здесь вообще что-то может расти, ведь поселок находился на границе с пустыней. Крестьяне недоверчиво поглядывали на нас как московская полиция на гастарбайтеров. Геройский настрой сразу поугас и мы, вжав головы в плечи, прибавили ходу. Как вдруг из второго по счету и самого бедного по виду дома выбежала молодая женщина лет тридцати, вся в лохмотьях, с растрепанными черными волосами, и закричала:
– Не может быть! Они говорили, а я не верила! Наверное, сам Бог послал вас, дабы помочь нам! Пожалуйста, лорд Джеймсбонд, умоляю, благородный лорд Дмитрон, помогите мне! – женщина добежала до нас, упала на колени и заревела.
– Надо немедленно ей помочь – заявил Дмитрон, пока я пытался поставить бедную женщину на ноги.
Вдвоем нам это все-таки удалось. Андрей сбегал к неподалеку стоящему колодцу и принес воды, прямо в ведре, которым эту воду зачерпывали, и с цепью, на которой это ведро висело (просто вырвал ее с корнем). Без церемоний он вылил целое ведро ледяной колодезной воды на плачущую женщину. Повисла гробовая тишина. Потом Анна (так позже представилась нам деревенская жительница) подняла глаза, посмотрела сначала на небо, потом на Дмитрона, потом на ведро, потом на меня и снова рухнула на колени.
– Помогите! Спасите нас! Иначе он убьет нас обеих!
– Так, давайте по порядку. Кого и от кого надо спасать? – спросил я.
– Меня и мою дочь Элизабет. Мой муж… он убьет нас… – голос женщины опять дрогнул.
– Мы, конечно, не навязываемся, но, может быть, пойдем в дом, а то вон те товарищи во мне уже дырок взглядом понаделали, – указал Дмитрон на работников поля, пристально наблюдавших за нашим представлением. – Плюс мы уставшие с дороги, ничего не пили, не ели, а есть так хочется, что аж переночевать негде.
– Да, да, конечно, – поднялась с земли Анна, – сюда.
Войдя в дом, я не поверил своим глазам. На табуреточке за круглым столом в мешковатой походной рубашке и узких штанах с высокими сапогами сидела Лина. Даже в таком наряде она была прекрасна. Рядом, на двух табуретках сразу, сидела Тучка. Я стоял, открыв рот, не в силах поверить своему счастью. Лина…
– Лорд Джеймсбонд, смотрите, кого я привела, – сказала Тучка.
– Но как? Откуда?!
– Я и не рассчитывала на то, что Вы броситесь на колени и станете молить меня о прощении, но все же…
– Да, да, Тучка, извини меня, пожалуйста, я совсем не хотел тебя обидеть, просто…
– Да что уж там… Я давно Вас простила. Лина мне объяснила, что это была такая ХИТРОСТЬ.
Я взглянул на Лину, та улыбнулась и слегка покраснела.
– А как вы здесь-то оказались? – спросил Дмитрон.
– Король послал меня узнать, как продвигается ваше дело. А по дороге я встретила Тучку, – тихим голоском произнесла Лина.
– Да, да. Мы встретились на полпути в Пещере Крика. Кстати, эти, как их называет лорд Дмитрон, дуболомы охраняют вход и с другой стороны, но постоянно загадывают одну и ту же загадку.
– Я раньше уже ходила через эту пещеру, еще до того как начала служить во дворце, и прекрасно знала, как пройти.
В голове мелькнула мысль: «А ведь все знали, что нам нужно будет идти через эти пещеры, но никто даже не удосужился предупредить нас о стражах и сказать нам правильный ответ на загадку!» Но сейчас мне было все равно…
– Я рассказала Лине, как Вы меня обидели, и что я собираюсь вернуться домой, но она меня отговорила, и дальше мы пошли вместе.
– Да, но как вы оказались именно здесь? – спросил я.
– Очень просто. – Ответила Тучка. – В Тамгденаснете мы поговорили с Асгарором, он объяснил, где вас искать. Оттуда мы перелетели прямо сюда, попросились на ночлег у этой доброй женщины, а когда она узнала, что мы друзья лорда Дмитрона и лорда Джеймсбонда… Да она сама вам сейчас все расскажет.
Анна, все это время тихо стоявшая рядом, начала свой рассказ:
– Месяц тому назад мой муж сошел с ума. Запер нас с дочкой в погребе. Всем сказал, что мы уехали в город, а сам морил нас голодом и грозился убить. К счастью, к нам зашел сосед. Генрих не пустил его, но тот успел услышать мои крики. Он подмешал моему мужу снотворного и спас нас с Элизабет. Генриха связали и отвезли в город, где его приговорили к пожизненному заточению. Но недавно ко мне приезжала двоюродная сестра из Полграда и рассказала, что он сбежал из тюрьмы и, по слухам, направляется сюда. Прошу вас, помогите нам! Люди у нас здесь хоть и отзывчивые, но второй раз с умалишенным связываться не станут. Прошу, помогите! Он точно вернется и убьет нас, если за нас никто не заступится.
Меня слегка заклинило. Одно дело – бороться с мифическими, сказочными существами, но совсем другое – связываться с настоящим маньяком.
– Конечно, сударыня, мы вас защитим. Мы вашего мужа в два счета выследим. В конце концов, мы ведь герои: глаз как у собаки, нюх как орла, – подписался за нас всех Дмитрон.
Мы решили ненадолго остановиться у Анны и, в случае чего, действовать по обстоятельствам. Кстати, изнутри ее дом выглядел еще беднее, чем снаружи. Кроме всей вышеупомянутой мебели (стола и трех табуреток) в нем была только большая, занимавшая пол избы печка, которая одновременно служила и кроватью. В этом мире (да как, впрочем, и в нашем) потрясающим образом были объединены богатство и бедность, роскошь дворцов и скромное убранство деревенских избушек, праздная жизнь одних и тяжелые трудовые будни других.
С печки из-под ситцевой занавески на нас смотрела пара детских испуганных глазок.
– Элизабет, не бойся. Это те самые знаменитые герои, про которых рассказывали наши гости, – сказала Анна.
С печки свесилась голова маленькой девочки лет пяти-шести.
– Правда миленькая? – расплылась в улыбке эфирная жрица. – Знакомьтесь. Элизабет, это лорд Джеймсбонд и лорд Дмитрон. А это Элизабет.
Девочка недоверчиво посмотрела на Тучку и спросила:
– Туська, а они тосьно гелои?
– Самые настоящие.
Мать с дочерью жили очень бедно. У них в доме почти не было еды, поэтому я выгрузил все, что было в наших сумках. Лина договорилась с соседями, и мы взяли у них на время пару скамеек. Потом все вместе сели за стол, открыли подаренную нам бутылку вина и отпраздновали встречу. Мы с Андреем рассказали о своем приключении в Полграде. По правде, в основном рассказывал Дмитрон и «немного» все приукрасил. История получилась занимательная, все восхищались нашей смелостью и отвагой. Я весь вечер хотел остаться с Линой наедине, но хорошо, наверное, что этого все-таки не случилось. Потому что я даже не представлял, о чем с ней заговорить. После ужина все легли спать. Анна с Элизабет – на печи, всем остальным постелили на полу. Взбудораженный встречей я долго не мог заснуть, а потому первый заметил, как происходит что-то неладное.
Сначала услышал приглушенный детский плач и слова: «Мама, не надо». Потом увидел, как хозяйка дома спускается с печки. Но узнал я ее с трудом: волосы были всклокочены, брови подняты, глаза широко раскрыты, а ноздри раздувались при каждом вдохе. Она подошла к столу, взяла с него нож и медленно, на цыпочках стала красться в тот угол дома, где спала Лина.
– Анна, что случилось? – спросил я.
Она обернулась, на секунду замерла, потом выронила нож и сказала:
– Он здесь.
Все остальные тоже проснулись. Мы втроем: я, Тучка и Дмитрон, вооружившись, вышли на улицу проверить. Обойдя весь поселок и ничего не заметив, подумали, что хозяйке просто привиделось, и решили вернуться. Но когда мы подходили к дому, то услышали крик. Это кричала Лина! Топор загорелся в моих руках, я со всех ног помчался на помощь. Дверь оказалась заперта; пара взмахов топором, и ее нет. Войдя в дом, я сначала не мог понять, что происходит. На печке плакала Элизабет, а в углу с приставленным к горлу ножом стояла моя потенциальная возлюбленная. Из-за ее плеча выглядывали бешено горящие глаза обезумевшей хозяйки дома.
– Лорд Джеймсбонд, помогите, – только и успела сказать Лина.
– Замолчи! – закричала «отчаянная домохозяйка». – Сейчас ты за все ответишь.
– Отпусти ее! – не своим голосом крикнул я.
– Как вы не понимаете?! Это он! Это все он! Он обернулся невинной девушкой и хочет разлучить нас с дочкой!
– Чё за бред, дамочка?! – раздался за моей спиной голос Дмитрона. – Брось нож и отпусти девушку.
Безумная женщина оглядывалась по сторонам, словно загнанный зверь, но ничего не предпринимала. Мы тоже. И я боюсь представить, что могло случиться, если бы за спиной не раздался еще один голос:
– Анна, отпусти ее!
В дом вошел молодой мужчина в рваной одежде.
– Вот он я, отпусти ее! Ты не здорова!
Сумасшедшая остолбенела, и Лине удалось вырваться. Она бросилась к нам и повисла на шее у Тучки. Анна начала медленно сползать по стене. Мужчина подошел к ней, носком сапога отшвырнул нож, а потом шагнул к печке и отодвинул занавеску.
– Папа! – радостно воскликнула Элизабет и, мгновенно перестав плакать, кинулась к нему на шею.
– Да, дочка, это я. Не плач и не волнуйся, теперь все будет хорошо.
Мы связали Анне руки и, по иронии судьбы, заперли ее в том самом погребе, про который она говорила. Она даже не сопротивлялась. А Генрих рассказал нам свою историю.
– Несколько лет назад умерла моя первая жена. От нее у меня осталась Элизабет. Жить вдвоем с маленьким ребенком было ужасно тяжело. И где-то через год я снова женился. На Анне. Поначалу все было хорошо. Но где-то два месяца тому назад с моей женой начали происходить странные вещи. Приходя домой, я несколько раз заставал странную картину: Элизабет плакала, забившись в угол, а Анна стояла над ней со страшным выражением лица, прямо как сейчас. Потом все стало еще хуже. Она вместе с дочерью спустилась в погреб, отказалась выходить и не выпускала Элизабет, угрожая ей ножом. Я просто не знал, что делать. Обратиться к соседям я боялся, поэтому всем сказал, что жена и дочь уехали в город. Несколько дней я носил им еду и теплые вещи. Но Анна отказывалась есть сама и морила голодом Элизабет. Как-то раз ко мне зашел сосед и случайно услышал плач из погреба. Наверное, он подумал, что это я их там запер, подсыпал мне что-то в еду и сдал меня властям. Недавно мне удалось бежать из тюрьмы, а дальше вы все и сами знаете.
– Да уж. Спасибо Вам, что помогли спасти Лину – сказал я.
– Нет, это Вам спасибо, если бы вас здесь не было, Анна могла бы взяться за дочку. – Мы пожали друг другу руки.
Остаток ночи провели у Генриха дома. Мне приснился длинный, яркий и ужасно реалистичный сон. Я снова оказался в своем мире, в Москве. Бредя по улице, я увидел ЕЕ. Мне сразу следовало бы догадаться, что это сон. Ведь любая другая женщина, девушка – все, кого я встречал раньше, не шли ни в какое сравнение с ней.
Я влюбился мгновенно. Она появилась подобно ангелу. Когда я смотрел на нее, то боялся ослепнуть лишь потому, что, казалось, я не достоин лицезреть подобную красоту. Нет, я не боялся ослепнуть, я хотел этого. Ведь если ты увидел нечто столь прекрасное, ты никогда больше не захочешь обратить свой взор на что-то другое. Я подумал, что всю жизнь пытался отыскать именно ее.
Когда я проснулся, то увидел все ту же девушку, складывающую продукты в нашу походную сумку.