– Что, ваша дама чем-то была расстроена? – Варвара все еще не могла успокоиться, увидев Сергея с какой-то очень молодой и необычайно привлекательной особой. «А вдруг, у него есть невеста?» – впервые пришло ей в голову, и она ничего не смогла поделать с подступившими слезами.
– Эта девочка? – недоуменно округлил глаза Сергей. – А я даже сразу и не понял, о ком Вы меня спрашиваете. Да, это она была расстроена, только какая же она «дама»? Это Танина товарка по пансиону. Я видел ее на выпускном балу, сегодня подошел поприветствовать.
– И что же было причиной ее расстройства? – уже почти успокоившись, спросила Варвара, чтобы как-то завершить этот разговор.
– Я не очень понял. Она говорила что-то про тоску, про дорогу, на которую она смотрит. Кажется, по этой дороге ушел и не вернулся ее жених! – сымпровизировал Сергей, чтобы закрыть тему.
– Ах, какая печальная история, – Варвара уже почти потеряла интерес к случайной знакомой Сергея. – А Вы кого-то ждете, Сергей Осипович?
– Да уж, видно, не дождусь. Мы разминулись в толпе с тетушкой и она, скорей всего, воспользовалась нашим экипажем. Придется мне искать извозчика и встретиться с ней уже дома.
– Позвольте мне отплатить Вам за тот случай такой же монетой. Разрешите подвезти Вас? Думаю, с извозчиками здесь сегодня будут затруднения.
Сергей кивнул, сел к ней в экипаж и тот стал медленно выбираться из запруженного повозками переулка.
***
По дороге Мамочкина уговорила Сергея заехать к ней обедать. Он довольно быстро согласился, потому что домой не хотелось, а потеряв в толпе тетку из вида, он также понимал, что потерял и надежду выклянчить у нее по дороге хоть какое-то денежное пособие. Но у него оставалось лекарства еще на пару дней, и он мог подождать. Войдя в дом Варвары, Сергей был приятно удивлен тем, что никого из ее окружения сегодня приглашено вовсе не было. Хотя намеренная интимность обстановки его немного напрягала. Он вышел в уборную и там принял порошок. Вскоре все стало гораздо проще и приятнее, тем более Варвара затронула такую тему, которая Сергею очень импонировала.
– Вы не были у меня в воскресенье, Сергей Осипович, – с обидой в голосе укорила его Варвара. – Я же при Вас говорила про большой прием литераторов у меня в доме.
– Да разве я обещал, милая Варвара Михайловна? Я же был у Вас за день до того приема! – искренне недоумевал Горбатов.
– А я ждала. Я думала, что Вы понимаете, что это все устраивалось ради… – она запнулась. – Прием был устроен мной для того, чтобы свести талантливых людей с теми, кто может способствовать продвижению их творчества. У меня были издатели, причем двое столичных, проездом. Ну, да что о них теперь говорить, все равно этот момент уже упущен.
– Варвара Михайловна! Я очень ценю Ваши труды в литературном сообществе, но в воскресенье мой визит был невозможен. Моя тетушка принимала у себя китайских гостей во главе с самим вице-королем. Это было определено заранее. Вы понимаете, что такие визиты не переносятся?
– Боже мой! – всплеснула руками Варвара, для которой, конечно же, все ее ухищрения по сбору в одном месте влиятельных в литературном мире предпринимателей и меценатов, были гораздо весомее каких угодно заморских визитеров. – Ну, пусть бы тетушка их и принимала, Вы-то могли пропустить тот вечер ради меня?
– Дело в том, – Сергей потупился, как будто она вытащила из него признание насильно, хотя сам был рад представившейся возможности огласить свой новый статус. – Не хотелось афишировать, но на тетушкином приеме я был, простите, фигурой не последней. Вице-король именно мне вручал национальную награду. Хорошо бы было торжество без главного фигуранта! Это, простите, неуважение к наместнику коронованной особы, пусть и иного государства.
– Государственную награду? Вам?! – глаза Варвары непроизвольно округлились.
– Вы считаете – не достоин? – улыбнулся Сергей.
– Ой, что Вы, что Вы! Я просто опешила. Это замечательно, что Ваши достоинства видны всем, а не только мне. Я поздравляю Вас. А что за награда?
– Орден Желтого Дракона.
– Ах, как экзотично. Я думаю, именно поэту очень к лицу такие причудливые знаки отличия. Прошу, наденьте его в следующий раз, как будете у меня, – Варвара кокетливо посмотрела на Сергея. – Вы, надеюсь, собираетесь бывать у меня еще? Вы ведь и вчера не приходили, хотя был вторник.
Сергей подошел к ней и, взяв ее ладонь, поднес к губам, продлив поцелуй гораздо дольше всех временных приличий, Варвара, как всегда, зарделась.
– Прошу понять меня правильно, Варвара Михайловна. Если буду свободен, то с радостью.
– Дело в том, – чуть погодя Варвара и Сергей перешли в другую комнату, и она теперь наблюдала, как он неспешно набивает свою трубку. – Сергей Осипович, простите меня, я позволила себе говорить о Вас с одним из моих воскресных гостей, и вчера мы вместе ждали Вас – для делового, предметного разговора. Я была под таким впечатлением от Ваших стихов, что предложила ему издать Ваш сборник, куда вошли бы произведения разных лет. И, обязательно, те, что Вы читали у меня тогда! Это упущение, что их нельзя найти изданными. Ну, и может что-то из нового? Вы же пишете сейчас?
– Не хочу кокетничать, но, скажем так, у меня был период, когда вдохновение обходило меня стороной, – Сергей именно что кокетничал сейчас с Варварой.
А что! Она хорошо потрудилась, старалась для него, надо бы поощрить, чтобы не потеряла интерес. Он посмотрел на нее так, что она снова покраснела.
– Но в последнее время, кажется, – загадочно интриговал Сергей, – у меня снова появилась муза.
– Я понимаю. Это такой образ? – Варвара боялась ошибиться, приняв за намек шутку, но внутри у нее все трепетало от надежды.
Он не ответил и так пристально посмотрел на нее в упор, что она совсем смутилась, встала, подошла к оконным занавескам, принялась их зачем-то теребить и, уже вполоборота, стала быстро-быстро говорить, словно только что решившись на что-то.
– Я не всегда понимаю, что происходит вокруг. Я, наверно, не очень умная женщина… Мне так нужен друг. Человек, которому я могла бы доверять. Вы знаете, Сергей, мне кажется, Вам я могла бы доверять… У меня сейчас возникли сложности с делами пароходства, но это все абсолютнейшая ерунда! Я вовсе не об этом хотела говорить с Вами…
– Вам нужна какая-то помощь с моей стороны? Но что я могу, может Вам лучше обратиться к грамотному юристу? – спросил Сергей.
– Нет-нет! Это совсем не то! – Варвара обернулась к нему с таким отчаянным выражением на лице, что Сергей испугался, что она сейчас объясниться ему в любви. И он почти не ошибся. – Тот издатель. Тот человек, что я сейчас говорила Вам… Он и еще несколько моих деловых партнеров обедаем в субботу на одном из пароходов товарищества. Приходите обязательно! Знаете, где Сибирская пристань? Я Вас познакомлю, наконец. Вряд ли он соизволит прийти по этому поводу еще раз… Но опять, дело не только в этом! В пять вечера пароход по расписанию отходит. Я должна, я вынуждена отплыть на нем, это по делам… Я прошу, я заклинаю Вас, если Вы только располагаете временем – составьте мне компанию в этом путешествии! От Вас ничего не требуется, только быть рядом. Каюта первого класса уже зарезервирована за Вами.
– В эту субботу? Но это невозможно! – Сергей вспомнил о назначенном Лизе свидании, от которого он ждал так много. – Если бы знать заранее…
– Снова дипломатические дела? – с печальной усмешкой спросила обессиленная Варвара.
– Я не могу Вам ничего обещать сейчас, – с досадой отвечал Горбатов. – Простите, мне уже пора.
Варвара встала и сама вышла провожать гостя, махнув рукой высунувшейся в прихожую Геле. Уже, когда дверь была отперта, и Сергей наклонился в прощальном поцелуе к ее руке, она чуть слышно произнесла ему на ухо:
– Если Вы не придете, я буду считать, что неправильно поняла Вас.
***
И вот наступил четверг. Лиза весь вечер накануне решала, во что лучше одеться для проведения экскурсии. Перебрав весь свой гардероб, она поняла, что у нее совсем нет строгих нарядов, таких например, как форменные платья синявок в Институте или чего-то на них похожего. Она остановилась на самом скромном однотонном летнем костюме, но так как все вещи у нее были довольно нарядными, то он в понятие «делового» все равно вписывался плохо. Она решила подумать об этом при случае.
Как прошла лекция, она знала только со слов отца, потому что сама помнила только несколько моментов в павильоне. Холодный ужас, когда собравшиеся экскурсанты все смотрели на нее и ждали первого слова – тогда она по совету Льва Александровича «выбрала» из них барышню, примерно ее возраста и весь материал рассказывала ей, ища глазами знакомое уже лицо при переходе к следующей витрине. Еще ярко помнился момент, когда отчего-то включилась паровая машина Мимозова в соседнем зале, и все внимание ее слушателей тут же обратилось к проему двери, откуда раздавался шум. И в самом конце, когда она все уже рассказала и посетители со смехом пробовали открывать замки с секретом – дотошный мальчик. Он был в очках, которые постоянно сползали у него с носа, и, поправляя их пальцем, он задавал ей очередной вопрос. Лиза экзамен выдержала блестяще! Так, по крайней мере, говорил ей Андрей Григорьевич.
Лиза сама чувствовала, как что-то в ней поменялось после этого испытания. Нельзя сказать, что она приобрела какую-то неимоверную уверенность в себе, да и смотрящих не нее глаз она по-прежнему не могла не замечать, как это происходит со временем, например, с артистами, преподавателями или представителями иных публичных профессий. Не было это и гордыней преодоления рубежа «Я теперь все могу!», нет. Но внутренне сегодняшняя Лиза отличалась от себя вчерашней, может быть всего на чуть-чуть, но это было так.
Пятничный урок с Аленкой прошел легко. Девочка пока не получала заданий, и все интересное происходило с ней именно на занятии. По уже складывающейся между ними традиции, после выполнения всего запланированного Лизой, она играла девочке несколько вещей. Потом они вместе запирали зал, и Лиза отводила Алену на ее половину к маме или к няне, если Вересаевых не было дома.
– Ну, вот и все на сегодня! – сказала Лиза, закрывая крышку рояля – она только что играла для Аленки марши. – В следующий раз я покажу Вам вальс и мазурку, потом дойдем и до песен, и Вы запомните все три музыкальных жанра.
Лиза уже запирала зал, а Аленка стояла посреди входного вестибюля, когда двери апартаментов напротив Вересаевских распахнулись, ударив изо всех сил створками о стену. Оттуда вывалился разъяренный господин средних лет, со смуглым лицом, наполовину заросшим чернейшей бородой и усами, и, если бы в руках у него оказалась кривая абордажная сабля, Лиза бы совсем не удивилась, так он был похож на пирата, готового к нападению. Но вместо красной косынки, повязанной на голове, там красовался ночной колпак с кисточкой, а широких шаровар не было вовсе – оголенные волосатые ноги выглядывали из распахивающегося от резких движений яркого шелкового халата.
Лиза непроизвольно сделала несколько шагов к Аленке, чтобы заслонить ее от возникшего чудища, та зажала складки Лизиной юбки в своем маленьком кулачке и лишь выглядывала у нее из-за спины.
– Нет, ты погляди! Опять долбают! Это надо же! Я сейчас прикручу это «блямц-блямц»! Трень-брень! Навек отобью охоту меня будить! – Пират резко остановился, секунду вглядывался в двух девочек перед собой, потом сделал еще несколько крадущихся шагов к ним. – Это что за мухи-комары?
Он дыхнул прямо в лицо Лизе застарелым перегаром. Никакой разницы между понятиями похмельный, нетрезвый и выпивший она не знала, не понимала, а видела только одно – перед ней пьяный человек. Природный страх охватывал все ее существо в таких случаях, как Лиза однажды признавалась няне. Но сейчас за ней стояла Аленка – ребенок, только выбирающийся из последствий болезни. Лиза как-то мгновенно поняла, что нельзя допустить, чтобы пошли насмарку совместные труды целительного времени, терпеливых родителей и самой девочки, чтобы она снова замкнулась в себе из-за этого внезапного испуга. Убежать было невозможно! А тогда не оставалось ничего, как собрать всю волю и не показать страх собственный. «И никакой силой их не остановишь, кроме другой силы!» – вспомнила она тот разговор с Егоровной. Какая ж сила была у Лизы? Да никакой. Единственное, что она сейчас видела возможным развитием событий – это сохранение спокойствия и собственного достоинства. Она одной рукой прикрывала Аленку, а во второй зажала ноты, прижав их к груди как щит.
– Это вы что ли тут по клавишам бряцаете, а, насекомые? – продолжал орать загорелый корсар в неглиже. – Я сплю! А у вас тут трали-вали, шурум-бурум! А, ну-ка, сбрызните отсюда мигом!
– Потрудитесь сменить тон, сударь, – как можно спокойнее, чтобы не дрожал голос, произнесла Лиза. – Здесь ребенок, Вы можете напугать девочку. Не говоря уже о том, что являться в таком виде перед дамой – верх неприличия.
– Это что тут прожужжало? А? Это кто тут «дама»? – продолжал куражиться нетрезвый господин. – Давайте-ка ноги в руки и что б духу вашего через минуту не осталось! Беги, учителка, пока я тебе скорости не придал!
– Вы не смеете со мной так разговаривать! Кто дал Вам право? – Лиза готова была заплакать.
– Ах ты, ёксель-моксель! Да я на всё здесь имею право! Я тут живу! – уже успокоившись, откровенно издевался пират, сложив теперь руки на груди и картинно отставив одну волосатую ногу вбок.
– Вы здесь живете не один, – продолжала сражение Лиза, когда у нее за спиной спасительно скрипнула дверь.
– Елизавета Андреевна! – раздался испуганный голос Аленкиной няни, которая, видимо, услышала громкие голоса. – Сбегать за Андреем Григорьевичем?
– Сбегай, сбегай! – поддакнул ей господин, не меняя позы. – Позови хозяина, посмотрим, кого он вышибет отсюда первой!
– Нет, спасибо, я сама разберусь, – ответила Лиза, не оборачиваясь. – Только заберите Аленку. Ты не испугалась, малышка?
– Нет,– девочка затрясла кудряшками, а потом расплылась в неожиданной улыбке: – Он только сначала страшный, а потом – смешной.
Девочка отпустила Лизину одежду и пошла к своим дверям, но на пороге обернулась и, убегая внутрь комнат, смеясь, прокричала напоследок:
– Никогда не видела такого мохнатого дядю!
– Вот ведь муха! – вслед ей погрозил бородатый господин, понимая, что последнее высказывание девочки превратило ситуацию в комичную. – Ну, что, стрекоза? Первый раз прощаю, но, чтоб больше мне по мозгам не бренчать, поняла?
– Хорошо, давайте договариваться! – не уходила Лиза и, развернувшийся было господин, снова посмотрел на нее как на неведомую зверушку.
– О чем? Насекомое? – пират видимо жалел, что при его странном наряде нет лорнета, чтобы подробнее рассмотреть это диво.
– Прекратите беседу в подобных выражениях, – Лиза решила не отступать ни на шаг. – Вы наш гость, и поэтому я согласна пойти Вам навстречу, даже, если ваш режим не совпадает с… – она запнулась, подбирая слово, – с общепринятым. Назначьте удобный для Вас промежуток, и я перенесу занятия, хотя для девочки два часа до обеда – самое благоприятное время.
– Ах, смотрите, какой политес! Прямо Версаль, право слово! – жилец продолжал придерживаться надменно-издевательского тона. – Ну, так вот что я Вам посоветую, милое насекомое! Жужжите здесь сколь Вам угодно, когда меня не бывает дома. Адью! – И он снова развернулся, чтобы уйти к себе.
– Это не разговор! – в спину ему продолжала настаивать на своем Лиза. – Насколько я осведомлена, чаще всего Вас не бывает дома по ночам. Вы сами должны понимать, что это время неприемлемо для детей!
– Да ты откуда тут такая! – снова повысил голос, уставший от долгого препирательства сонный жилец. – Жили-не-тужили, явилась!
– Я – дочь хозяина дома. Вы не сочли нужным представиться, поэтому для меня Вы – просто наш гость. Но Вересаевы также наши гости, и я буду продолжать занятия с их дочкой, нравится Вам это или нет. Раз ничего вразумительного по переносу времени занятий Вы сейчас сказать мне не можете, значит все остается, как было, и мы будем использовать зальный инструмент с десяти утра до полудня, по вторникам и пятницам. Но мы можем вернуться к этому разговору в любой момент, когда Вы будете к нему готовы. Au revoir!
И Лиза, стараясь не убыстрять шаг, вышла за двери на улицу, оставив пирата в недоумении.
Полетаев все-таки узнал об этом инциденте, потому что вечером, оторвавшись от чтения очередной газеты спросил:
– Лизонька! Почему ты не сказала, что наш жилец повел себя так некрасиво по отношению к тебе? Помни, что рядом всегда есть тот, кто может защитить тебя и твою честь. По крайней мере, пока я жив.
– Я знаю, папа, – она подошла и обняла сидящего отца за шею. – Я вышла из положения сама. Там не было речи об оскорблении, просто невоспитанный субъект. А откуда ты узнал?
– Ко мне заходил Сан Саныч, ты разве не слышала? У них состоялся нелицеприятный разговор с Гаджимхановым из-за дочери. Занимайтесь спокойно, он Вас больше не посмеет потревожить.
– Гаджимханов? Это он и есть? Этот пират?
– Ха-ха! Да, есть в нем что-то картинное. Он не пират, Лизонька, а какой-то торговый представитель. На выставке я его часто вижу при выходе, когда они рассаживаются по пролеткам – по вечерам он перемещается с большими компаниями по ресторанам. И на ярмарке встречал.
– Ну, и Бог с ним! Хорошо, что завтра такой день, что тебе не надо никуда идти. А я выберусь погулять, если будет хорошая погода, хорошо?
– Конечно, дочка. Только ведь я не смогу тебя сопровождать. Я не говорил тебе?
– Да и не надо папа, – Лиза и не подумала, что отец может понять ее слова как приглашение. – Я пройдусь по магазинам, тебе это не интересно, я сама. А чего ты мне не говорил?
– Того, что вот оно! Начинается, Лизонька! – Полетаев отложил газету вовсе в сторону. – И у меня ведь завтра первый экзамен. Собрание промышленников. Через недельку-две – купцов. Потом высшее руководство города и Выставки. Если пройду отбор, то мой доклад будут рекомендовать устроительной комиссии съезда, я тебе рассказывал. Так что буду ждать своей очереди, на целый день завтра туда отправляюсь – таких соискателей как я много, Лиза. Может за один день всех и не успеют выслушать.
– Ох! Ну, я желаю тебе удачи, папа! Ни пуха, ни пера!
– К черту! Прости-господи.
***
День обещал быть жарким, и Лиза решила надеть белое. Она спешила, хотя знала, что в запасе у нее целых два часа – он обещал, он будет ждать ее. Но решившись на прогулку, она сама уже теряла терпение и хотела быстрее его увидеть. На кровати были разложены панталончики, «юбка приличия», нижняя юбка с красивым шитьем понизу и чулки. Она уже надела сорочку и батистовый корсет – все белоснежное, чтобы не просвечивало. И вот в последний момент приключилась неприятность. Пристегивая чулочки, она так торопилась, что одна из четырех резинок оторвалась и «выстрелила» куда-то в потолок. Лиза кинулась искать ее, чтобы поскорее пришить, но перерыв всю постель, заглянув под кровать и отодвинув столик у окна, она «беглянку» так и не нашла.
Папа уже уехал из дома, поэтому она, как была, в одном белье побежала за «рабочей коробкой». Няню не звала, она сама теперь знала, что где лежит. Перерыв все до дна, ни одной белой резинки для подвязок она не отыскала. «Это примета! Не надо никуда ходить, ангелы меня останавливают» – подумала Лиза, но после тряхнула головой: «Что за суеверия, право! Глупости!». Но не надевать же в такую жару зимний корсет, это невыносимо! Лиза взяла из коробки розовую резинку и наскоро пришила ее на место оторванной: «Ничего! Завтра куплю белую и перешью. Никто не заметит, один-то день!»
Зеркала в рост в этом флигеле у Полетаевых не было. Лиза попыталась, подпрыгивая в умывальне, рассмотреть, не видно ли ее ухищрения сквозь ткань самого платья, но так ничего и не разглядела. Ее прыжки из кухни услыхала Егоровна, пришлось выйти в прихожую, пока она ничего не заподозрила.
– Что это ты резвишься с утра, доню?
– Я гулять, няня, – обуваясь, повторила ей Лиза то, что уже обсуждалось за завтраком. – Когда вернусь, не знаю, не волнуйся и не жди меня к определенному часу.
– Что значит «не жди», к обеду, чтоб была!
Лиза надела «прогулочную» шляпу и чмокнула няню в щеку.
Сергей Горбатов тоже в этот день опаздывал к назначенному часу. Он имел задумку, которую выполнить без доброй воли тетушки было невозможно, и теперь стоял перед ней в положении просителя.
– Чего тебе? Снова денег? – тетка была недовольна жизнью племянника, его постоянными отлучками из дому, за которыми она больше не могла проследить. – Если ты взрослый и самостоятельный человек, то будь любезен сам подумать о своем обеспечении. Найди себе службу.
– Тетушка! Уже идут переговоры о моем переиздании. Я прошу только временно поддержать меня, – произнес он вслух, а про себя подумал: «Катитесь вы все к чертовой матери! Через неделю я буду уже в Женеве или в Париже. И упейтесь здесь своими запретами и благотворительностью, своими скакунами и издателями, опостылевшие тетки!».
– Денег не дам.
– Да я, право, и не надеялся, – искренне признался Сергей.
– А чего ж тебе тогда? – тетку на мякине было не провести, она все время ждала какого-нибудь подвоха от своих племянников.
– У меня к Вам просьба. Дайте мне на сегодня Верного.
– Зачем тебе выставочный рысак? Ты собираешься участвовать в гонках? Или просто загубить мне коня?
– Умоляю, тетушка! Я так редко что-то прошу у Вас. Мне нужен именно он. И только до завтра.
– А что произойдет завтра? – скептически поинтересовалась Удальцова.
«Эх! Рискнуть и рассказать ей задуманное? Тогда точно даст. Или нет! Женщинам ничего нельзя сообщать заранее. Сглазят. Или помешают», – Сергей понимал, что в его плане есть сомнительные моменты, и тетушка может начать взывать к чести или другой подобной ерунде! Завтра. Он обо всем ей расскажет завтра, когда все уже свершится. Он видел, как она разговаривала на пикнике с Полетаевым, он «из ее круга», никуда она не денется и союз с Лизой одобрит. А папаша – это вообще дело второе!
Растерянная улыбка на лице племянника и молчаливое раздумье, которые Гликерия Осиповна приняла за стеснение, угадав присутствие в этом деле барышни, сыграли Сергею на руку.
– Хорошо, бери, – смилостивилась она. – Но только не вздумай поставить его под седло!
– Только в упряжи, тетушка. Обещаю.
– И возьми Фильку, он знает, как с ним управляться!
– Я и сам знаю, тетушка.
– Возьми Филимона, говорю! Еще загонишь Верного…
– Буду ехать только шагом или рысью. Клянусь! – и Сергей поспешил переодеваться.
Перед уходом он заглянул в потайной ящик – у него оставалось три порошка. Подумав, что вдруг придется заночевать вне дома, он сгреб все и рассовал по карманам сюртука. На место встречи он прибыл на полчаса позже назначенного времени и на четверть часа раньше Лизы.
***
Улицы города незаметно промелькнули мимо, и Лиза поняла, что они находятся там, где случайно столкнулись в среду – недалеко от городской заставы.
– А куда мы сегодня едем кататься, Сергей? – спросила она, наконец.
– Вы, Лиза, так опасаетесь встретить кого-то из знакомых, что я подумал о загородной прогулке, – он чуть понукнул коня и тот резво прибавил шагу. – Да и Верный может показать себя во всей красе на длинном участке, а не в переулках.
– Какой красавец! – воскликнула Лиза.
– Орловский рысак! – с гордостью хозяина похвалил коня и Сергей.
Верный поочередно демонстрировал ездокам все свои аллюры, Сергей забыл данное тетушке обещание, и часто они переходили на галоп. Когда же они проезжали знакомое Лизе с детства разветвление дорог, то Сергей как бы невзначай свернул с главной дороги на ту, что вела к берегу Оки.
– Но мы же недалеко, да? – забеспокоилась Лиза. – Вы же привезете меня домой к обеду?
– Девочке велено быть дома к обеду? Папа рассердится? – шутки Сергея больно ранили Лизу, но вызывали у нее лишь досаду, рассердиться на своего спутника не приходило ей и в голову.
– Нет, причем тут папа? Его вообще не будет дома до вечера. Просто я обещала.
– Лиза, ну, я прошу Вас. Какой обед? – Сергей еще раз хлыстнул коня и тот недоуменно мотнул головой, не понимая, зачем его настолько часто бить, если он и так все понимает, но прибавил ходу. – Мы только с Вами встретились, прошло чуть больше часа. Вы знаете эту дорогу?
– Да, конечно! Мы по ней всегда ездили в Луговое, – Лиза мечтательно осматривала окрестности, узнавая их и замечая редкие перемены. – Сейчас будет поворот к мосту. А чуть дальше – заливные луга.
– Знаете, Лиза, – теперь Сергей чуть сбавил темп, – я недавно слышал про точку невозврата. Это когда пройдена та часть пути, где надо принимать решение.
– Решение о чем? – не поняла Лиза.
– Ну, вот, например, идут люди по снежной пустыне и понимают, что еды и сил им хватит только на обратный путь, тогда они принимают решение прервать путешествие к цели и разворачиваются обратно. Это и есть та точка, с которой еще можно вернуться.
– Вы предлагаете сейчас развернуться? Мы уже, действительно далеко от города!
– Я предлагаю принять решение, – Сергей, сидя на козлах, не видел ее лица и теперь часто оборачивался. – Вы же хотели в свою усадьбу? Как Вы думаете, мы проехали половину дороги до нее? Может быть, возвращаться уже дольше, чем доехать до Вашего Лугового?
– Ах! Прямо сегодня я смогу увидеть Луговое? – у Лизы загорелись глаза. – Да, конечно полпути мы уже проехали. Вон за тем лесочком будет берег, а вдоль него тропинка, на которой стоит мамина скамейка. А ведь мы до нее пешком могли доходить на прогулках из имения. Так что уже недалеко, Вы правы.
– Сколько обычно занимает дорога туда из города? – спросил Сергей.
– По хорошей дороге – чуть меньше трех часов. Но мы никогда так не гнали, как сегодня! – смеялась, предвкушая радость Лиза.
– Ну, что, Лиза? Решайте! – Сергей не останавливал Верного, и приближался к намеченной цели. – Мы успеем вернуться в город засветло, я Вам обещаю.
– Едем, едем! Одним глазком гляну и вернемся.
Теперь, когда она согласилась, Сергей вовсе успокоился – времени впереди было достаточно. Надо было начинать приводить свой план в действие.
– Лиза, мы едем уже довольно долго, не хотите ли ненадолго остановиться? Если честно, то я бы не отказался, да и коню надо передохнуть. Может быть, сделаем привал у той самой скамейки?
– Нет, скамейка на открытом месте, на высоком берегу, – смущаясь, ответила Лиза, поняв о какой причине для остановки намекал Сергей. – Чуть дальше будет поляна, окруженная лесом. И там заросли вдоль дороги, и есть где распрячь Верного.
– Вы действительно, знаток этих мест! Так и решим, – и Сергей снова понукнул коня.
Пролетая по высокому берегу Оки, они неслись все быстрее, и, проезжая мамину скамью, Лиза привстала в повозке, чтобы хоть посмотреть на нее. Место действительно было высокое и открытое, и порывом ветра с нее сорвало шляпу. Сергей попытался затормозить на всем скаку повозку, но оба они тут же поняли, что надобности в этом нет. С высокого берега было видно, как шляпа спланировала к реке и плюхнулась в ее воды. Спуска вниз здесь не было – слишком крутым был берег.
– Я подарю Вам новую, Лиза! – закричал на весь простор Сергей, а Лиза счастливо рассмеялась в ответ.
***
Они остановились на выбранной Лизой поляне.
– Лиза, Вы можете погулять с четверть часа, я пока займусь Верным, – сказал ей Сергей и она, послушно кивнув, побрела к опушке.
Сергей осмотрел место и решил не распрягать коня – спуск с дороги был пологим, и, хотя поляна заросла травой почти в человеческий рост, съехать с нее обратно на сухую от жары дорогу не представляло никакого труда. Он привязал поводья к березке у обочины, и сел боком на ступеньки повозки. «Надо бы принять лекарство, с утра прошло уже много времени. Но как тут неудобно – может просыпаться!» – подумал он.
Лиза возвращалась неспешно, по дороге срывая траву и полевые цветы. Она заметила пустую повозку и стала осматриваться.
– Я здесь, Лиза! – раздался голос Сергея.
Лиза заметила его – он раскинулся на спине и смотрел в небо. Она подошла, села рядом со всей своей охапкой и начала плести венок. Увидеть их с дороги теперь стало невозможно – высокая трава скрывала их полностью.
– Лиза, это вместо шляпы? На ней были похожие цветы, – спросил ее Сергей, указывая на результат ее творчества.
– Нет! Это корона Лесной царевны! – и Лиза, смеясь, водрузила пышный венок себе на голову.
Сергей приподнялся на локте и, как он умел, пристально поглядел ей прямо в глаза.
– Сплетите мне такой же, Лиза! Сделайте меня Лесным принцем. Сделайте меня своим принцем, – и он снова лег в траву, а Лиза смутилась и молча стала делать второй венок.
– Вот. Надо приложить и тогда я закончу, – сказала она Сергею, держа двумя руками незакрепленный пока венок.
Сергей лежал, ничем ей не помогая, и только пристально смотрел ей в лицо. Лиза совсем смешалась под этим взглядом. Для того, чтобы примерить венок, ей пришлось бы перегнутся через Сергея и наклониться к нему. Подумав, она стала на колени и начала склоняться к его лбу. Тут он снова приподнялся на локте и их лица почти соприкоснулись. Он без слов обхватил ее шею и, положив на себя, стал целовать прямо в рот, упрямо разжимая языком ее губы. Лиза была настолько ошарашена, что даже не подумала как-то противиться этому. Она чувствовала его влажные губы на своих губах, и практически теряла сознание.
Тело предательски повело себя в этот момент, желая полностью подчиняться его рукам и ласкам. А руки тоже делали свое дело. Лиза и не заметила, как теперь это она оказалась лежащей на спине, но ей неба было совсем не видно, потому что ее глаза постоянно закатывались от непривычной неги, а когда усилием воли она их все-таки раскрывала, то видела только челку нависшего над ней Сергея. Она не успела испугаться, когда его ладони скользнули по ее груди, настолько это было быстро. Не успев перехватить его ладони, она уже чувствовала их сначала на своей талии, потом на бедрах, потом скользящими вверх по ногам. И лишь, когда они оказались слишком высоко, смяв все нижние юбки и касаясь ее кожи в том месте, где она была почти без прикрытия, Лиза с ужасом вспомнила о розовой резинке, которую он сможет сейчас увидеть и начала отчаянно сопротивляться.
Сделав еще пару попыток усмирить ее, но поняв, что защищается Лиза не в шутку, Сергей не посмел более применять силу и неохотно выпустил ее из своих объятий.
– Лиза! Лиза! – шептал он ей в ухо, пока она сидя пыталась привести одежду в порядок. – Ты создана для любви. Ты уже полностью готова к любви! Только так и не иначе должно все произойти с моей Лесной царевной. Лиза, будьте моей женой. Сейчас, здесь! И ты сегодня в белом, как невеста! Лес уже соединил нас, мы только что были в его венцах. Лиза! – и он снова обхватив ее, положил себе на колени и стал целовать – грубо, сильно, всерьез.