Азбука спасения. Том 34

Научись всецело предаваться воле Божией – в счастье и несчастье, равно как после греха, когда скорбь и теснота сердца, по закону правды Божией, делают прискорбной и трудной жизнь твою, для того чтобы ты возненавидел грех и всем сердцем любил добро, и когда ты право течешь и не поддаешься греху – благословение Господне бывает на главе твоей и в сердце твоем. Будь как дитя, искренно любящее своих родителей, которое, право ли, неправо ли перед ними, всегда отдается на их волю, зная, наверное, что с ним всегда будет поступлено отечески, с любовью.

Святитель Феофан Затворник

Основание нравственной необходимости, свойственной заповедям, есть сознание воли Божией на них

Общее основание нравственной необходимости, свойственной заповедям, или обязанностям, есть сознание воли Божией на них. Как во внешнем мире воле сей никто противиться не может, так и во внутреннем, нравственном, мире должно быть молчаливое послушание Божественной воле. Совесть по природе сочетана с волею Божиею, потому, коль скоро ей указано будет, что на то и на то есть воля Божия, она тотчас склоняется на то, стоит за то и нудит нас не нарушать того. Впрочем, поставляя то или другое дело в обязанность, Господь не хотел ограничиваться одною волею Своею или одним титлом вседержительства, но к каждому из таковых дел благоволил приложить и другие, ближайшие основания, непосредственно вытекающие из свойств самого дела и его соприкосновенностей.

Сии ближайшие основания суть посредства, через кои воля Божия впечатлевается в нашем уме и сердце в свойственной делу степени. Потому в истолковании обязанностей своих можно, конечно, ограничиваться тем, что на то или другое дело есть воля Божия, но приличнее или соответственнее нашей природе изыскивать и сии основания ближайшие, ибо через них воля Божия связывает нас, с другой стороны, с точки зрения воли Божией, все обязанности представляются равными, между тем как они имеют неодинаковую важность, которая может быть распознаваема только посредством ближайших оснований.

С молитвою надо соединять и исполнение воли Божией

Не всякий, говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небеснаго (Мф.7:21). Одною молитвою не спасешься, с молитвою надо соединять и исполнение воли Божией, – всего, что на ком лежит по его званию и строю жизни. И молитва предметом своим должна иметь преимущественно прошение о том, чтоб Бог сподобил нас не отступать ни в чем от святой воли Его. И обратно, кто имеет ревность исполнять во всем волю Божию, того и молитва дерзновеннее пред Богом и доступнее к престолу Его. Даже так бывает, что где хождение в воле Божией не сопутствует молитве, там самая молитва не бывает настоящею молитвою, трезвенною и сердечною, а только внешнею, питательною, во время которой нравственная неисправность как туманом закрывается многословием, при неустроенности и блуждании мыслей. Надо и то, и другое сладить благочестием, и будет плод.

Вместо Бога человек сам себя возлюбил бесконечною любовию…

В человеке, в невинном состоянии, и была сия правота в сердце или воле, но через падение в нем должно было произойти и действительно произошло превращение. Куда направилась его воля? Как видно из обстоятельств падения – к себе. Вместо Бога человек сам себя возлюбил бесконечною любовию, себя поставил исключительною целию, а все другое – средством.

Отсюда видно, что главное расположение, гнездящееся в самой глубине души у человека падшего и еще не восставшего, есть самолюбие, или эгоизм. … Вот почему заповедуется в самом начале доброй жизни во Христе Иисусе отвергаться себя, потом, во все продолжение хождения вслед Христа, не себе угождать (Рим.15:1), не своего искать (Флп.2:4). Когда Макарий Великий советует войти глубоко внутрь себя и убить на самом дне сердца гнездящегося змия, то разумеет под сим змием самолюбие.

Все порочные расположения или все нравственное зло истекает уже из самолюбия, как говорит Феодор, епископ Едесский. «Самолюбие есть мать неизобразимых зол. Кто побеждается им, тот входит в союз и со всеми прочими страстями».

Первые порождения самости суть гордость, или вообще жажда возвышения, корыстолюбие, или любостяжание, и плотоугодие, или полнее, жажда наслаждений и удовольствий всесторонних.

На кого, однако ж, воздействует благодать, в том происходит существенное изменение в настроении воли. Сие изменение совершается, когда сокрушительным действием покаяния совершается самость и человек, через веру в Господа Иисуса Христа восходя к благонадежности спасения и решаясь работать Господу до положения живота, ради того в таинстве крещения или покаяния непостижимо воссоединяется через Господа Иисуса Христа с Богом и становится причастником Божественного естества. Как прежде, отпадши от Бога, он остановился на себе и ради себя прилепился к тленному, так теперь, по обращении, отвергшись себя и всего тварного, он сердцем прилепляется к Богу. Отсюда главные расположения воли у христианина суть самоотвержение и ревность о пребывании в сообщении с Богом, или любовь.

Самоотвержение есть отрицание самолюбия. Оно преследует все, на чем есть печать самости, ненавидит ее и отвращается от всех вещей, питающих ее; ставит ни во что все преимущества временные, телесные, внешние; изъемлет из всех вещей, сотворенных свое сердце. В последнем отношении оно стоит, собственно, не в неимении или оставлении вещей, а в изъятии из них сердца, или в таком состоянии, по коему все они считаются как бы чуждыми, сторонними, не занимающими души и не привязывающими к себе; потому оно однозначительно с беспристрастием или бесстрастием, когда сердцу чуждо все, кроме Бога.

Будучи по природе своей отвержением самолюбия, оно и плоды приносит или рождает в нас расположения совершенно противоположные тем, какие производит самость, именно:

Вместо гордости у самоотверженного смирение…

Вместо корыстности у него не только бескорыстие и нестяжателъность, но и чувство странничества. Он ничего не называет своим, а все – Божиим…

Вместо похотей и утех – самоумерщвление и самоозлобление….

Ревность к богоугождению, или постоянное, усердное, искреннее исполнение всякой узнанной воли Божией, без укрывательства пред собою и без всякого послабления, хотя бы то стоило жизни. Она сопровождается заботливым узнаванием сей воли и скорым приступлением к ее исполнению сквозь все препятствия. Апостол Павел выражает это расположение словом гоню.

В отчуждении человека от Бога, грешник отчужден от жизни Божией (Еф.4:18) и живет как бы без Бога (Еф.2:12). Богообщение, вещи Божественные и духовные составляют естественную пищу нашего духа, или как бы его стихию. Отпадши оттуда, он принужден теперь быть не в естественном себе месте и умирать, как без пищи и без воздуха.

В расстройстве сил и способностей, в отнятии и как бы убитии сил душевных и телесных. Грех назван ядом: и точно, он есть яд. Как ржа съедает железо, так он съедает душу и тело. Он отнимает у ума живость, сообразительность, быстроту, у воли – крепость и стойкость.

Предмет, в котором чает человек найти удовлетворение своей нужде, считается благом, которое чем многообъятнее, тем выше. Очевидно, что верховным благом человека может быть только то, что вполне всесторонне его успокаивает. Такое благо есть един Бог. Если, далее, сила стремления определяется качеством ожидаемого блага, то стремление к Богу должно быть высшим и сильнейшим у нас стремлением. Этого же должно ожидать еще и вот почему: стремление есть отражение потребности, а потребность есть отражение устройства нашего существа. Так как человек создан по образу Божию, то его главною потребностью, а за нею стремлением должна быть жажда Бога и Божественных вещей. Что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс.72:25).

В человеке, в невинном состоянии, и была сия правота в сердце или воле, но через падение в нем должно было произойти и действительно произошло превращение. Куда направилась его воля? Как видно из обстоятельств падения – к себе. Вместо Бога человек сам себя возлюбил бесконечною любовью, себя поставил исключительною целью, а все другое – средством.

Отсюда видно, что главное расположение, гнездящееся в самой глубине души у человека падшего и еще не восставшего, есть самолюбие, или эгоизм.

Всякий входящий в мир сей вступает в область смерти и через смерть временную должен подпасть смерти второй, вечной. Такой и есть естественный порядок жизни человека падшего и пребывающего в падении. Изменение в нем производится только Божественною благодатию. Она, пришедши, зарождает в человеке истинную жизнь во Христе Иисусе. Восприявший в себя благодать полагает в своем растлении нетленное семя, которое возрастает в древо жизни. Кто удостаивается сего, тот изъемлется из челюстей смерти, а кто – нет, тот пребывает в смерти (1Ин.3:14); не веруяй не узрит живота (Ин.3:36).

Так верующий, сочетаясь со Христом, принимает новую жизнь (Рим.11:15) и потомупереходит от смерти в живот (1Ин.3:14), из мертвого становится живым (Рим.6:13). Это зависит от того, что при сем соединяется человек с Богом, источником жизни. Он уже имеет в себе Сына, а с ним живот (1Ин.5:12) и принял Духа животворящего (Рим.8:10); живот его сокровен есть со Христом в Боге (Кол.3:3), ибо не ктому он живет – но живет в нем Христос (Гал.2:20).

Сила нового рождения и жизни начинает истреблять в человеке грех, а вместе с тем уничтожать и следствия греха – расстройство сил и частей его существа, или восстановлять в нем жизнь истинную, которая в нем множится, растет, приходит от силы в силу и преисполняет его отрадою. А здесь, сподобившись приять духа жизни, он и вечно будет жить, ибо над ним смерть вторая не возымеет власти. Особенно же потому, что с минуты обращения к Богу и воссоединения с Ним благодатию всякое у них действие производится не иначе как по сознанию воли Божией на него, всякое действие – и внутреннее, и внешнее. Они уже не к тому человеческим похотем, но воли Божией прочее по плоти живут время (1Пет.4:2). Жизнь по воле Божией есть в высочайшей степени жизнь разумная. Здесь воля Божия через покорный внушениям ее разум правит всеми делами и всем ходом жизни и ведет человека к последней его цели. Отсюда строй, целость жизни.

И свободным в полном смысле можно назвать только того, у кого жизнь устраивается показанным образом. Тот только и свободен истинно, кого освободит Иисус Христос (Гал.5:1); там только и свобода, где Дух Господень (2Кор.3:17). Пребывающий в Господе Иисусе Божественною силою Духа христианин наслаждается отрадным состоянием свободы (Рим.8:2). Грех им не обладает (Рим.6:7—12), из мира он изъят (Ин.15:19) и небоязненно готов говорить истины пред владыками (Мф.10:18), диавола и всю силу вражию он попирает (Лк.10:19). Поэтому он стоит, как столп твердый, не колеблясь никакими противностями; никакие стечения обстоятельств не овладевают им; а напротив, он ими располагает по своему усмотрению или ведет себя среди их, не изменяя своего настроения и главных своих преднамерений.

Направление воли христианина – следование воле Божией

Мы видим, что святые отцы указывают важнейшим условием исцеления воли – следование воле Божией, согласование с ней, соединение воли человека с волей Божией.

В Молитвенном правиле мы многократно читаем прошения о том, чтобы в нас совершалась не наша грешная воля, но воля Божия

Молитва Господня

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Молитва первая, святого Макария Великого

Боже, очисти мя грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою; но избави мя от лукаваго, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста моя недостойная и восхвалю имя Твое святое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков Аминь.

Молитва 7-я, святого Иоанна Златоуста

Господи, веси, яко твориши, якоже Ты волиши, да будет воля Твоя и во мне грешнем, яко благословен еси во веки. Аминь.

Молитва 9-я, ко Пресвятой Богородице, Петра Студийского

Не попущай, Пречистая, воли моей совершатися, не угодна бо есть, но да будет воля Сына Твоего и Бога моего: да мя спасет, и вразумит, и подаст благодать Святаго Духа, да бых аз отселе престал сквернодейства, и прочее пожил бых в повелении Сына Твоего…

Воля, которой принадлежит устроение нашей земной временной жизни, – предприятия, планы, нравы, поступки, поведение – вообще все, чем выражает себя человек во вне изнутри. Ее можно назвать способностью стремлений и расположений. Главный предмет ее – благо. Виды ее действий – желание и отвращение: отвращаясь от зла, стремиться к добру – в этом вся жизнь. Желать зла и отвращаться от добра человек не может, а может только зло считать добром, а добро – недобром и по обольщению первого желать под видом добра, а последнего не желать, представляя его недобрым.

Самостоятельность, свойственная человеку, отличается разумностью и свободою. Разумность требует, чтобы действия располагались по своему усмотрению, своим целям и своеличному распоряжению разумному. Признаком его отличительным служит то, если мысль всегда предшествует желанию; напротив, где желание правит мыслию, там отсутствие или неблагосостояние сего свойства не подлежит никакому сомнению. У человека-грешника, неводимого и неукрепляемого благодатно, так и есть. Мы видели уже, что он предан механизму внутренних движений; и Слово Божие говорит о нем, что он творит только волю плоти и помышлений (Еф.2:3) и ходит в своих похотях (2Пет.3:3), то есть как захотел, так и делает, тогда как следует действовать так, как находит человек сообразным с собственным своим назначением.

Свобода состоит в том, чтобы располагать действиями без всякого насилия и увлечения со вне или изнутри, прямо от лица. Отличительный ее признак – независимость и непринужденность. Если бы кто хотел сделать что по своему усмотрению, а между тем бывает вынуждаем делать иначе, то свобода сия, очевидно, была бы в узах. Такою она изображена апостолом Павлом в человеке-грешнике, о котором в своем лице говорит он: «не еже хощу, сие творю, но еже ненавижу, то содеваю». Сии узы налагаются:

Грехом, живущим в нас: уже не аз сие творю, говорит там же апостол, но живый во мне грех… Вижду бо ин закон во удех моих, противовоюющ закону ума моего и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим.7:14—23). Силу сего греха больше всего испытывает, чувствует и знает по опыту тот, кто пришел в сознание своей господствующей страсти и собирается одолеть ее. Он видит, как ведется вслед своей похоти, влеком и прельщаем как невольник (Иак.1:14). Посему таковые в Слове Божием называются рабами греха (Рим.6:7—20), проданными под грех (Рим.7:14); имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2Пет.2:19).

Миром. Над человеком, не приявшим благодатной силы, господствуют сила и власть страстных обычаев мирских и духа, действующего в мире, до того, что ему и на мысль даже не может прийти решиться на что-нибудь противное. «Никак нельзя: так принято». Этим выражается общее сознание своего рабства духу мира. Поддерживается сия власть некоторой боязнью или страхом за жизнь. Ибо иначе надобно выйти из мира, куда же?! Посему в Слове Божием они и называются порабощенными под стихиями мира (Гал.4:3), ходящими по обычаю мира сего (Еф.2:2), по преданию человеческому“ и „по стихиям мира (Кол. 2:8).

Диаволом. Он действует через мир и грех, в нас живущий; потому большею частью сокрыты узы его. Но если покаявшийся человек осмотрится и сообразит прежнюю свою жизнь, то найдет, что в пути его к погибели была соблюдаема самая хитрая сообразительность, не его, впрочем, и не других людей. Чья же? Очевидно, чья – человекоубийцы искони. Следовательно, надобно сказать, что каждый грешник, как и все грешники, суть лица, состоящие в распоряжении злого духа, или суть рабы его. Рабство сие выражается в отвращении грешника от всего священного и в его бессилии привлечь себя к чему-либо такому. В Слове Божием грешники, чуждые Духа Христова и благодати его, прямо называются рабами диавола, содержащимися в области его (Деян.26:18) и сетях, и суть живи уловлени от него в свою его волю (2Тим.2:26).

Таким образом …разумно-свободная самостоятельность, у людей, не приявших в себя благодатных, восстановительных сил, в худом и униженном состоянии. Напротив, у принявших сии силы она является в истинном своем значении.

Итак, воля того, кто живёт во грехе, всё более ослабевает, всё более порабощается страстями и дьяволом, извращается и разлагается.

Избрав путь богоугождения, человек вступает на путь непрестанной борьбы со страстями, который, особенно в начале, требует больших усилий над собой и подвига воли, которая при этом постепенно закаляется и становится сильнее:

– избирает не только одно добро из двух, но еще и наперекор восстающим страстным пожеланиям и помыслам; посему его выбор всегда есть плод борьбы и победы или сопровождается ими в большей или меньшей мере;

– и дела обычные требуют всей внутренней деятельности, как бы они совершались в первый раз;

– зоркою мыслью всегда устремляется вперед и из предлежащего избирает только то, на чем видит отражение воли Божией;

– ни на минуту не позволяет себе оплошности и со всем вниманием и добросовестностью рассматривает каждое даже малое обстоятельство и не иначе приступает к делу, как по ясном сознании на него воли Божией;

– имеет постоянное направление, враждебное своей воле, почему и подавляет ее восстания при первых возникновениях. От этого …образует в себе разумное послушание и охотную покорность воле Божией;

– расположение сердца к предмету не столь естественно, по крайней мере в первых опытах, не может быть мгновенно, есть дело не беструдное, иногда не недолгое, есть особый акт, требующий всего внимания и напряжения. Посему здесь часто делают, не успевши, склонить сердца, наперекор ему и с болезнью его. Эта покорность и гибкость сердца приобретается продолжительными потовыми трудами.

Господь не насилует свободы, а вразумляет, пробуждает, поражает. Лучшее к тому средство – чудо внешнее. Быть ему положено тогда, когда было положено быть разумной твари, управляющейся свободой. Эта связь так существенна, что отвергающие сверхъестественное действие Божие на мир вместе с тем отвергают и свободу человека, сознавая, что последняя необходимо вызывает первое; и, наоборот, исповедующие истину воздействия Божия в мире поверх естественного течения явлений могут смело им говорить: «Мы чувствуем, что мы свободны». Сознание свободы так же сильно и неотразимо, как сознание бытия. Свобода же неотложно требует непосредственных промыслительных Божиих действий; следовательно, и их призвание так же твердо стоит, как сознание свободы.

Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет все оружие его, на которое он надеялся, и разделит похищенное у него (Лк.11:21,22). Это иносказание объясняет, как Господом разоряется власть бесовская над душами. Пока душа в грехе, ею владеет свой злой дух, хоть не всегда явно показывает это. Он сильнее души, потому и не боится восстания с ее стороны, властвует и тиранствует над нею без сопротивления. Но когда Господь приходит в душу, привлеченный верой и покаянием, тогда разрывает все узы сатанинские, изгоняет беса и лишает его всякой власти над душою. И пока работает душа та Господу, бесы не могут возобладать над нею, ибо она сильна Господом, сильнее их. Когда же душа отшатнется от Господа, бес опять нападает и одолевает, и бывает ей, бедной, хуже, чем прежде. Это всеобщий невидимый порядок явлений в духовном мире. Если бы у нас открылись умные очи, мы увидели бы всемирную брань духов с душами: побеждает то одна, то другая сторона, смотря по тому, общаются ли души с Господом верою, покаянием и ревнованием о добрых делах или отстают от Него нерадением, беспечностью и охлаждением к добру.

Сказал Господь: Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин.8:36). Вот где свобода! Ум связан узами неведения, заблуждений, суеверий, недоумений; он бьется, но выбиться из них не может. Прилепись к Господу – и Он просветит тьму твою и расторгнет все узы, в которых томится ум твой. Волю вяжут страсти и не дают ей простора действовать; бьется она, как связанный по рукам и по ногам, а выбиться не может. Но прилепись к Господу – и Он даст тебе Самсонову силу и расторгнет все вяжущие тебя узы неправды. Сердце наполняют постоянные тревоги и отдыха ему не дают, но прилепись к Господу – и Он успокоит тебя. И будешь, умиротворенный в себе и все вокруг светло видя, беспрепятственно и непреткновенно шествовать с Господом сквозь мрак и темноту этой жизни, к всеблаженной, полной отрады и простора Вечности.

Если будете предавать себя Господу все душно, то Он Сам преподаст вам или через Ангела-хранителя всю науку христианскую.

Внимайте убо себе и, положив не отступать от того, что судил Бог, – успокоиться на воле Божией, всегда премудрой и благой. Старцы, собравшись, согласились между собой представить патриарху для рукоположения во пресвитера авву Исаака. Авва, услышав об этом, бежал в Египет. Отцы поспешно отправились за ним в погоню. Так случилось, что они пришли на то же поле, на котором скрывался авва Исаак. Было уже поздно, наступила ночь, и старцы расположились для ночлега, а бывшего при них осла пустили на траву. Осел, бродя по полю, к утру пришел на то место, где скрывался авва.

И старцы, начав утром искать осла, вместе с ним нашли, к своему удивлению, и авву. Они хотели связать его, но он не допустил этого, сказав: «Я уже не убегу. На это есть воля Божия. Не уйти мне от нее, куда бы ни убежал».

В Калуге жила одна вдова, которая почитала образ Пресвятой Богородицы, именуемый «Калужская». Утешением вдовы была единственная дочь, отроковица двенадцати лет. Внезапно девочка заболела и умерла. Несчастная женщина, обезумев от горя, пришла в собор и у образа Божией Матери начала причитать: «Я всегда Тебе молилась, Матерь Божия, всегда чтила Твой образ, но Ты, невзирая на мое усердие, лишила меня единственной радости и утешения. Ты не спасла мою дочь от смерти». Плача у иконы она впала в какое-то бессознательное состояние и вдруг увидела лучезарно сияющую Царицу Небесную. Божия Матерь обратилась к ней с такими словами: «Неразумная жена! Я всегда слышала твои молитвы о дочери и умолила Сына и Бога Моего, чтобы Он взял ее чистой в лик девственниц. Она вечно восхваляла бы имя Господне с другими, подобными ей, но ты воспротивилась этому. Да будет же по твоему. Иди, дочь твоя жива…» После этих слов женщина очнулась и поспешила домой. Дочь ее уже лежала в гробу. Но вдруг, неожиданно для всех, щеки ее покрылись румянцем. Послышался глубокий вздох, и отроковица живая поднялась из гроба. Радости матери не было конца, но счастье было недолгим. Девочка выросла и повела разгульную и порочную жизнь, и для матери стала не утешением, а большим горем. Девица била мать, бранила, всячески издевалась над ней, причиняя ей слезные обиды. Вот как страшно настаивать на своей воле и не подчиниться воле Божией.

В конце прошлого века в обители преподобного Сергия служил иеродиакон лет тридцати пяти, отец Иаков. Заболели у него ноги, а вскоре и совсем отнялись. Отец Иаков скорбел о своей болезни. Находясь в больнице, он однажды глубокой ночью, чтобы утолить свою скорбь, начал читать акафист преподобному Сергию и слезно просил его о помощи. Вдруг он видит наяву, как палата наполняется светом и в этом свете предстает ему преподобный Сергий. Подойдя к больному, он, преисполненный неописуемой любви и ласки, произнес: «Ты просишь выздоровления и продолжения жизни, но на то нет воли Божией, так как дальнейшая жизнь для тебя бесполезна.

Примирись и покорись воле Божией, устрояющей все промыслительно к нашему благу». И преподобный Сергий стал невидим. Сердечно утешенный, отец Иаков, желая увидеть, куда направился преподобный, поднялся с постели и с помощью рук влез на подоконник. Лучи неземного света указывали, что преподобный направился к Троицкому собору. Когда видение кончилось, отец Иаков в полной беспомощности стал звать больничного служителя. Тот, увидев больного на подоконнике, удивился, как же он там оказался? Отец Иаков рассказал ему о своем видении преподобного Сергия и о том, что преподобный, выйдя от него, скрылся в Троицком соборе. После явления отец Иаков прожил недолго. Он тихо скончался в смиренной преданности воле Божией.

Гномическая воля

Если до грехопадения центром стремления воли человека был Бог, воля человека целиком совпадала с Его благой волей, он свободно, не выбирая, следовал известному ему благу, то после грехопадения воля человека уклонилась на самого него, стала эгоистичной, встала на службу родившимся страстям, помрачившим его разум и волю. Сама воля как бы расщепилась в момент выбора первым человеком греха и в человеке возникла воля выбора, гномическая воля. Естественная воля, которая к благу стремится всегда, помрачилась и часто принимает за добро – зло, и не может решить, стремится ли она к истинному добру или к иллюзорному. Функцию выбора в падшем человеке исполняет гномическая воля. О том, что произошло в результате грехопадения с волей человека, пишет преп. Максим Исповедник, который учит, что у падшего человека существуют две составляющие воли – кроме природной воли у него появилась гномическая воля – воля выбора, противоестественная для человека, не созданная Богом.