Обернись!.. Часть первая

ГЛАВА 4 – Про магию, страх и легенду

Всей моей храбрости хватило сжать зубы и на дрожащих ногах гордо идти за Ваади, не отрывая глаз от его спины, чтобы не замечать бурлящую вокруг воду. И считать «туда-сюда». Этот мой старый проверенный способ взять себя в руки. Считаешь от одного до десяти и обратно, потом от одного до одиннадцати и обратно, потом до двенадцати и так далее, пока не успокоишься. Я досчитала до восемнадцати «туда», не успокоилась, но мы уже дошли.

Это был дом. Самый обыкновенный дом. Под водой. Стоит признать, довольно симпатичный домик. С прозрачными стенами. Через одну из них мы вошли. Наверно. Потому что никакой двери я не увидела. Просто раз – и уже ничего вокруг не бурлит, а есть комната с диваном, креслами и двумя журнальными столиками. Было бы даже уютно, но… Прозрачные стены!!! А за ними – водный мир во всей красе, включая своих обитателей.

– Ваади, а… – я махнула рукой в сторону этих самых стен.

– Нормально, – отмахнулся он. – Вода же. Ты не переживай, снаружи ничего не видно, он закрыт.

Легче не стало. Мне-то всё видно. И всех. А они тут плавали толпами, эти рыбы всевозможных форм и размеров. Прямо-таки аквариум наоборот! Я совсем уже было собралась попроситься обратно на сушу, но представила какую дозу язвительности получу от Фаарра. Ну уж нет! Восемнадцать, семнадцать, шестнадцать…

– Маррия, смотри, захочешь есть, положишь руку вот сюда, – Ваади показал на зелёный овал в углу одного из столиков. – Потом разборчиво подумаешь, чего хочешь. Только внимательно думай, подробно. Примерно так: «хорошо прожаренные куриные отбивные с гарниром из тушёных овощей». Поняла? Полностью думай, а то получишь что-то из меню оборотней.

– А если суп какой-нибудь? Весь рецепт подумать надо? – эта штука меня заинтересовала, я даже про стены забыла. – Тут есть оборотни?

– Нет, весь рецепт не надо. Только «сваренный» добавляй обязательно. Тут много кто есть, потом расскажу, сейчас некогда. Если лакмус станет синим – заказ принят, жди, если жёлтым – что-то не понято, попробуй уточнить, если чёрным – отказ, думай что-то другое, но это редко случается. Когда будет готово, засветятся кассиры…

– Что засветится?

– Кассиры, вот эти ямки, видишь? – он показал на три ряда углублений разных размеров и выдвинул ящик стола. – Деньги тут. Какие засветятся, те и положишь, они по размеру, не ошибёшься. В каждую светящуюся – по одной монетке. – монеты больше походили на бусины, даже отверстия в них были, различались они размером и цветом: большие белые, средние золотистые и маленькие серебряные. – Про их номиналы потом объясню, пока просто расплачивайся запрошенными. Так, что ещё? С напитками то же самое, о чём подумаешь, то доставят.

– А как они сюда доставят? Под воду? Или надо на берег выходить?

– Даже не пытайся без меня отсюда выходить. В принципе, ты и не сможешь. А как доставят, увидишь, сюрприз будет. Не напрягайся, не страшный, – легко сказать: «не напрягайся», у меня уже план по сюрпризам перевыполнен лет на несколько вперёд. – Ясно. Не будет сюрпризов, успокойся. Вот здесь всё появится, как только оплатишь. Размер порции указать не забудь, обязательно добавляй: «на одну человеческую женщину». Поняла?

– Да. Ваади, а… – я замялась. Стеснялась об этом спрашивать, но от природы-то никуда не денешься. – а где… удобства?

– Удобства? – хорошо, что Ваади догадливый, и что он – не Фаарр. – Вот эти?

Оказались именно эти. Вполне современные и знакомые по моему миру. Стены здесь были, спасибо неизвестному архитектору, не прозрачные, а словно из тысяч хаотично передвигающихся пузырьков, слегка походящие на матовое стекло. Непривычно, но зато за ними ничего не видно. Видно стало, когда передняя стена своих пузырьков лишилась, предоставила мне обзор и вернулась в прежнее состояние.

– А как туда…

– Вот здесь, – на стене проступил контур дверного проёма. – Спокойно проходи, не бойся. Всё, Маррия, основное показал, располагайся, поешь, поспи, не нервничай, выйти не пробуй, но это я уже говорил. Мы ушли.

Он просто исчез. Взял и растворился в воздухе.

– А курить тут можно? – спросила я уже в пустоту. Ой, нет, видимо, не совсем. На второй столик шлёпнулась знакомая пачка сигарет. Если правильно поняла, это разрешение. – Спасибо, а спички? – рядом с сигаретами возникло нечто, смахивающее на пиалу, с маленьким огоньком внутри. Похоже, зажигалка от Фаарра. Я ещё раз поблагодарила и пошла осматриваться.

К стенам старалась не приближаться, мне было откровенно страшно. Пусть, по заверениям синеволосого, все эти жуткие водоплавающие меня не видели, у меня сердце замирало от такого соседства, но выбора не было. Разве что закрыться в комнате с удобствами и не выходить оттуда никогда. Ну, хотя бы до возвращения Ваади с Фаарром. Но это как-то совсем по-детски. И могу себе представить реакцию обоих, убедить их после этого в собственной адекватности будет непросто.

Осматривалась я недолго. Посидела на диване и кресле, немножко побродила по центру комнаты и высмотрела ещё две. Одна – явно спальня, с большой кроватью, во второй виднелся какой-то стол, наподобие бильярдного. Как в них попасть я не знала, намёков на двери обнаружить не удалось, а лезть напролом сквозь стены не решилась. Мало ли, вдруг выйду куда-нибудь не туда ненароком.

Стресс, кажется, потихоньку отпускал, или я к нему просто начала привыкать. Мне стало поспокойней и захотелось есть. Да и проверить чудо-доставку еды было очень интересно. Для первого эксперимента решила остановиться на чём-то легко объяснимом. Для надёжности порепетировала, что буду говорить, в смысле, думать и, сообщив столику, уже окрещённому скатертью-самобранкой: «Телефона, телефона, чукча кушать хочет», водрузила правую руку на лакмус и промыслила: «Творог со сметаной, сахаром и свежей клубникой на одну человеческую женщину». И запоздало сообразила, что меня вполне могут не понять. Ведь ни Фаарра, ни Ваади рядом нет, и неизвестно распространяются ли их переводческие способности на мысленный процесс. Зря волновалась. Наверное, дом Ваади обладал всеми талантами своего хозяина. Лакмус сменил цвет на синий. Я присела на ближайшее кресло и принялась ждать. Через пару минут засветились четыре маленьких кассира и один средний. Я достала из ящика монеты-бусинки и разложила их по нужным углублениям. Лишь только последняя заняла своё место, как они разом исчезли, а в центре стола возникло небольшое блюдо с приличной горкой творога, щедро политого сметаной и просто засыпанного половинками клубничек. Рядом с блюдом появилась завёрнутая в полотняную салфетку десертная ложка с красивой узорчатой ручкой.

Рассудив, что при заказе нескольких блюд место их материализации должно быть свободным, а значит, уже доставленное можно спокойно забирать, я вместе с этим великолепием перебралась за другой столик. Всё оказалось очень вкусным. Чашка кофе с молоком за три маленьких бусины и сигарета добавили оптимизма. Вопрос: как быть с посудой, решился просто. Стоило поставить её в центр «скатерти-самобранки», и она исчезла. Ничего похожего на пепельницу в комнате не водилось. Немного пострадав муками совести, пепел я приспособила под неё импровизированную зажигалку. Огонёк не обиделся, спокойно слизнул остаток сигареты и продолжил плясать весёлыми лепестками на донышке пиалы.

А мне захотелось спать. Заняться всё равно было нечем, организм требовал отдыха, да и Ваади рекомендовал выспаться. Я неплохо устроилась на диване. Пусть нет подушки и одеяла, но это нормальная и вполне мягкая мебель, а не жёсткая земля и платье под головой…

Это проклятое платье прогнало сон и вернуло страх. Что оно такое? Почему, провисев в шкафу более десяти лет, оно ни на день не состарилось? Не потеряло цвет, форму и даже не помялось? Как оно, сшитое для семнадцатилетней девочки, могло оказаться впору двадцативосьмилетней женщине? Почему после всех моих заплывов и ползания по берегу оно осталось совершенно чистым? Почему оно изменилось после Озера? Почему оно изменяет меня? То есть не меня, отражение… Или всё-таки меня? Ладно селяне, но ведь и Фаарр, и Ваади, если не испугались, то были неприятно удивлены. Как моя Зинка, самая обыкновенная Зинка, которую я знаю всю жизнь, могла сшить такое? У меня была куча вещей, вышедших из её рук, но ни одна так себя не вела. Они могли быть удачными или не очень, хорошо сидеть или топорщиться в ненужных местах, но никаких фокусов за ними не замечалось. И их нужно было стирать и гладить, и я из них время от времени вырастала. И без примерки Зинка не шила. Ой, мамочки! Это что, платье от Старой Бекки? Не может быть! Она не передаёт вещи через кого-то, всегда только сама, из рук в руки. А это… Мне даже не Зинка его отдала, я сама сняла его с вешалки. И Старая Бекка не шьёт дважды одному человеку. А мне она велела прийти… Стоп, велела прийти, не значит, что она собирается шить. А что это значит? Тогда, одиннадцать лет назад, мы не смогли догадаться. Сейчас вопросов стало больше, а ответов по-прежнему нет. Но если тогда мы всерьёз об этом не задумывались, немного поломали головы и забыли… Так, а почему забыли? Как мы могли забыть? Как я могла ни разу не вспомнить об этом платье до вчерашнего дня? И почему вспомнила? Ладно, положим, вспомнила я о нём по ассоциации с другим свадебным платьем. Но откуда взялось это глупое желание влезть в него? Более десяти лет спустя? Что она тогда передала через Зинку? Что сама пойму, когда надеть? Это и было то самое понимание? Но я ничего не понимаю!

От всех этих мыслей, я разволновалась настолько, что заломило в висках, в ушах зашумело, а спокойно лежать оказалось невыполнимой задачей, вопросы требовали обзавестись ответами или хотя бы озвучиться. Вскочив с диван, я закричала куда-то вверх:

– Я ничего не понимаю! Слышите, Ребекка Ивановна? Я ничего не понимаю!

Рыбы, которые теоретически не видели дом Ваади, но спокойно плавали вокруг, прянули в разные стороны. По-моему, даже ближняя растительность шарахнулась от моего крика. А я явно услышала женский хохот. Я никогда не слышала, чтобы Старая Бекка смеялась, но почему-то сразу уверилась, что это не она. Она была странной, непонятной, загадочной, но не злой. А от этого хохота несло такой злобой, что у меня перехватило дыхание. И ещё: в нём было что-то знакомое. От этого стало ещё страшнее. За прозрачной стеной мелькнуло нечто тёмное, дом качнулся, как при землетрясении, вся рыбья свора вдруг развернулась и принялась атаковать моё убежище. Я видела эти морды, с тупым упорством бьющиеся в стены, слышала жуткий хохот и орала от ужаса. Полностью потеряв контроль над собой, я уже была готова выскочить наружу, лишь бы прекратился этот кошмар, и какая-то неведомая сила активно толкала меня на это. Сделала один шаг, второй, запнулась обо что-то, упала, уткнувшись лицом в ткань.

И пришла тишина. Не стало никакого хохота и всепоглощающего ужаса. Я ещё немного полежала, вцепившись обеими руками в спасительную вещицу. Потом осторожно приподняла голову. Страшные монстры превратились в по-прежнему отвратительных, но вполне мирных рыб и плыли себе по своим рыбьим делам, осторожно огибая дом. А я сжимала в руках своё платье.

Это что же получается? Меня спасло оно? Измученный мозг здраво рассуждать отказывался. И не здраво тоже. Стараясь не смотреть вокруг и не выпуская из рук платье, я подтащила два кресла вплотную к дивану, их высокие спинки почти полностью перекрыли мне всяческий обзор, пристроила на одно пиалку с огоньком Фаарра, забралась в это импровизированное гнёздышко, укрылась своей ненормальной одёжкой и приготовилась ждать.

Оказывается, от перемены мест миров мой Сон не меняется. Те же цветы, горы, дорога. Но проснулась я на мгновенье позже. Этого крошечного мгновения хватило, чтобы увидеть край Его щеки и унести меня куда-то в заоблачные дали. Куда безуспешно пытался достучаться некстати проснувшийся здравый смысл, уже минут пять занудно твердивший: «Ольховская, очнись! У тебя на носу бальзаковский возраст, а ты млеешь не понять от чего, как малолетняя идиотка!». У Фаарра это получилось лучше.

– Мандрагора ползучая! Это что? Маррия, чем тебя нормальная кровать не устроила?

Но я так быстро спускаться на землю не собиралась.

– Фаарр, тут есть красные цветы?

– Что есть?

– Цветы. Красные. Большие. Есть?

– Как бы тебе помягче сказать, – я напряглась, заранее настроившись на отрицательный ответ. – Думаю, красные цветы есть в любом мире. А большие, это настолько относительная величина, что…

– Просто скажи: есть или нет.

– А тебе зачем?

– Надо!

– Логично. Прямо сейчас «надо»? Предмет первой необходимости?

– Фаарр!

– Тут этих красных цветов… Тебе какие «надо»: розы, пионы, гвоздики…

– Такие, каких у нас нет.

– А я знаю, какие у вас есть?

– Ой, точно! Бли-ин… Ладно, ты их все просто называй тогда, пожалуйста.

– Маррия, а с чего ты взяла, что то, что одинаково называется одинаково выглядит?

– Я… Не знаю. Мне так кажется.

– Постучи по лбу три раза.

– Зачем?

– Чтобы не казалось.

– Фаарр!

– Что «Фаарр»?

– Я серьёзно.

– Я тоже. Давай попробуем сравнить их как-то, что ли. Ваша роза, она какая?

– Роза? Очень красивая, много лепестков, запах такой… нежный.

– Нет, не пойдёт. Под такое описание большая половина цветов подходит. Я понимаю, описать цветок – задача ещё та. Попробуй что-то, что только к ней относится.

– У неё шипы на стебле.

– Уже лучше, цветов с шипами поменьше всё-таки. Ладно, вроде, похожа на нашу. Будем пока считать, что совпадают.

Попытавшись представить, как бы описала пион или георгин, я ахнула про себя. В моём изложении различить их точно не удалось бы. Хорошо, что начали с розы.

– Давай попробуем?

– Давай. Маки, георгины, цикламены, астры, тюльпаны, мальвы, алёнки…

– Алёнки? Они большие?

– Маррия, большие это какие? Хоть руками покажи, что ли!

Я изобразила примерный размер. Фаарр покачал головой.

– Точно не алёнки, они намного меньше. А ты не преувеличиваешь? Я что-то таких огромных и не вспомню. Вад, а ты?

– Самые крупные – лёвочки, но не настолько, – Ваади тоже заглянул в сооружённый моими стараниями неприступный бастион. – Нет, Маррия, таких нет. Ты где их видела?

– Во сне, – я покраснела, представив, какой град насмешек сейчас заполучу. Однако, парни отнеслись к этому совершенно серьёзно.

– Сон из прошлого или из будущего? – сразу уточнил Фаарр.

– Не знаю, – растерялась я.

– Ты в нём участвуешь? – я кивнула. – Какая ты в нём? Сегодняшняя? Младше? Старше?

– Сегодняшняя. Но младше тоже была.

– В смысле? Ты видишь двух себя?

– Не со стороны вижу, из него. Я там, в Сне, участвую в нём. Всегда такая же, как наяву, кажется.

– Всегда? Ты не первый раз его видишь?

– Нет, давно. Не каждую ночь, но сколько себя помню.

– И в нём ничего не меняется?

– Я меняюсь. Кажется. Ну да, если он мне снится такой, значит, и в нём я такая, как та, которой…

– Я понял. Полностью сон рассказать можешь?

Тут я замкнулась. Это только моё! Фаарр и Ваади, конечно, хорошие ребята, но знаю я их всего ничего. И если даже Зинке открыться не смогла, то тут это тем более исключено. Зря я этот разговор начала. Мелькнула глупая надежда, что здесь сказка может стать былью, вот и ляпнула про эти цветы. Чего добилась, дура? Выяснила, что таких здесь нет, и заполучила форменный допрос от Фаарра. Ну, как? Полегчало?

– Маррия, ау, ты ещё с нами?

Вот, говорю же, не отстанет теперь.

– Да, то есть нет. Я с вами, но не расскажу. Это… личное.

– Ладно, не лезу, – неожиданный поворот. Неужели обошлось? – А место одно и то же? – ага, размечталась. Хотя, про место можно, наверное, рассказать. Главное в моём сне ведь не эта полянка и горы, а совсем другое.

Рассказала. Фаарр вздохнул разочаровано, Ваади – сочувственно. А я просто вздохнула, за компанию.

– Хорошая у тебя память, – ещё бы! За столько лет я там каждую травинку запомнила. Кстати, а почему? Смотрела только на Него, а помню такие детали, какие в нормальной жизни и не замечала никогда. Парадокс какой-то. – Но, боюсь, подобных мест…

– …хватает в любом из миров, – подхватила я. – Ладно, проехали. Всё равно цветов таких у вас…

– Дриада, – перебил меня Ваади.

– Здесь есть дриады? – ахнула я.

– Бред, Вад, – мой восторг Фаарр проигнорировал. – Ты когда влюблённую дриаду последний раз видел?

– Знаю. Просто, как версия. Маловероятная, но не исключённая. Маррия, ты можешь нарисовать эти цветы?

Вот где он был раньше? Элементарное же решение вопроса! А мы тут с описаниями страдаем.

– Надо попробовать. Из меня такой художник… Но приблизительно смогу, наверное.

– Действуй! – Фаарр добыл из воздуха альбом и карандаш.

Я не стала медлить, а то что-то мы все трое очень нервные. Если со мной всё понятно, то с чего они так себя ведут – для меня очередная загадка. Ладно, сначала нарисую, потом всё-всё у них выясню.

С моей точки зрения получилось неплохо. Очень даже похоже. И с точки зрения ребят, кажется, тоже. По крайней мере, они цветок опознали. Ваади первым:

– Алёнка.

– Без вариантов. Алёнка. Но такого размера… Ничего себе кого-то накрыло!

– Или накроет.

– Возможно. Мы же не знаем, когда её сон.

– Собственно, где – мы тоже не знаем. Может не здесь.

– Думаешь, совпадение?

– Ребята, а для тех, кто я, можно каких-нибудь объяснений добавить?

Объяснял синеволосый, ему, похоже, вообще, нравилось объяснять:

– Сны просто так не повторяются. И никогда не виденные места просто так не снятся. И…

– И в другие миры просто так не вываливаются, да? И странных платьев не получают.

– Да, умница.

– Ребята, а вы меня не бросите?

– Бросить? Такую загадочную? Не дождёшься! – а рыжеволосому нравилось меня подкалывать.

– Спасибо. Правда, спасибо.

– Не парься, ты ни при чём. Просто мы обожаем тайны. Вад, подтверди!

– Пожалуйста, Маррия. А тайны – это да, это здорово, а то последние лет… много здесь такая скука. Вы как насчёт перекусить?

Мы были очень даже «за». Самобранкой командовал Ваади. Заказанные им отбивные были великолепны, как и салат, половину ингредиентов которого опознать я не смогла. Кофе с добавление какого-то незнакомого «лимдика» мне тоже пришёлся по вкусу.

– Ладно, мальчики и девочки, возвращаемся к нашим загадкам, – Фаарр опять поделился со мной сигаретами и мы закурили.

– Может наверх пойдём? В две сигареты мы Ваади весь дом задымим, – мне действительно было неудобно перед некурящим хозяином.

– Дымите, – отмахнулся он. – Тоже мне проблема. Фар уберёт.

– Пойдём, – сделала я ещё одну попытку, всё-таки подводная жизнь меня несколько поддавливала. – Там природа, свежий воздух.

– Нет, Маррия, – отмёл мои предложения Ваади. – То, о чём будем говорить, не для чужих ушей.

– А закрыть, как ночью? Или, как у нас в книжках пишут, какой-нибудь полог тишины поставить?

– Можно, но не нужно. Не думаю, что о твоём существовании необходимо поставить в известность весь Аршанс. По крайней мере, пока не появится относительная ясность. Здесь всё защищено и о тебе никто не узнает.

Вот почему я всё делаю не вовремя? В своей сказочной эйфории после Сна совсем забыла о жутком смехе и взбесившихся рыбах и ничего не рассказала ребятам, а это было… могло быть… И то, что сказал сейчас Ваади… Я побледнела и почти прошептала:

– Узнают… знают…

Мой сбивчивый рассказ напрочь вышиб из ребят хорошее настроение. Они с откровенной тревогой переглядывались, но меня не перебивали, даже не уточняли ничего. А стоило мне закончить, как Ваади исчез и появился за стеной.

Человек, стоящий внутри воды безо всякого снаряжения, – зрелище довольно шокирующее. А если оно длится и длится, то слишком впечатлительным, вроде меня, лучше на такие аттракционы не попадать. Я смотрела, как он ходит там, что-то рассматривает, отталкивает особо наглых рыб, вьющихся вокруг, и чувствовала, как меня начинает колотить нервная дрожь. Даже когда он вернулся, я не сразу смогла прийти в себя. Возвратил меня в реальность оклик Фаарра:

– Маррия, ты в норме?

Я очнулась и только теперь ощутила боль прикушенной губы. Кивнула ему, давая понять, что в порядке, и с трудом перевела дыхание.

– Вад? – такого Фаарра я ещё не видела. От уже знакомых язвительности и вспыльчивости не осталось и следа. Собранный, серьёзный, напряженный, сейчас он походил на опасного хищника, готового в любой момент ринуться на неведомого противника.

– Ломали, – Ваади также распрощался со своей мягкостью. Тоже хищник, но другой. Если от одного брата веяло импульсивностью и взрывоопасностью, то второй был само хладнокровие и ледяное спокойствие. Я вжалась в кресло и постаралась стать максимально незаметной.

– Успешно?

– Четыре царапины.

– Лапа критлица?

– Да. Ещё след Чёрной плети, но слабее, на излёте.

– Отцу сказал?

– Нет. Не отзывается. Попробуй ты.

Фаарр кивнул и замер на мгновение.

– Нет, тишина. Как же не вовремя он ушёл!

– Или наоборот. Кто-то подогнал всё это под его отсутствие. Кто-то, кто точно знал, что отца здесь нет.

– Это не может быть она.

– Не уверен. Я уже во многом не уверен, слишком много странных совпадений. Плетью, кроме неё, никто не пользовался.

– Поправил?

– Да. Ты отсюда ещё добавь, не помешает.

У Фаарра на ладони возник огненный шар, медленно поднялся в воздух и взорвался, а на прозрачных стенах вспыхнули и растаяли россыпи крошечных искорок. Красиво!

– Считаешь, ещё попытаются?

– Почти не сомневаюсь.

– Я, в общем-то, тоже. Что делать будем, Вад? Её одну оставлять опасно.

Я решилась осторожно вмешаться:

– Я думаю, – они оба так посмотрели на меня, что невольно поёжилась, но упрямо продолжила. – Я не знаю, кто такие эти «они», и, может, у меня мания величия, но ломились именно ко мне, и напугать хотели именно меня…

– Потрясающая дедукция! Мы бы этого никогда не поняли, так бы и гадали, какой идиот нашего общества домогается, – к Фаарру вернулась привычная язвительность и это странным образом добавило мне храбрости.

– Фар, прекрати. Вопрос в другом: они присутствие Маррии обнаружили или сами его организовали.

– Э… – такой вариант мне в голову не приходил. – Зачем?

– Хотелось бы знать. Но тот, кто это сделал, почему-то забыл приложить пояснительную записку, – язвительность у Фаарра какая-то не прекращаемая.

– Если это они, кто бы они ни были, то для чего им меня пугать?

– В принципе, логично. Продолжай.

– Это платье, оно меня как-то защищает. Прячет, что ли. Я до него только дотронулась и всё закончилось.

– А если это и была цель? – ох, ещё бы привычный Ваади вернулся, а то от этого льда в его голосе у меня внутри всё замерзает. – Заставить тебя надеть платье? И…

– Вад, стоп, мы ещё одно упускаем. Как они её здесь нашли? Я бы понял на берегу, но здесь…

– Взбесившийся келпи!

От рук Ваади во все стороны потянулись тонкие серебристые нити. Я, не удержавшись, тронула одну из ближайших. Напросилась на сердитый взгляд Фаарра, зато выяснила, что это вода. Нити быстро окутывали стены и потолок переливающейся паутинкой. А над диваном эта паутинка вдруг взорвалась фонтаном брызг, на глазах превращающихся в льдинки. Ваади опустил руки, нити исчезли, а на потолке осталась чётко очерченная фигура, похожая на звезду.

– Мандрагора ползучая! – выдохнул Фаарр. – Вад, она что, сама пробила защиту? Это же…

Ваади подал знак замолчать, поднял руки и серебристые нити устремились к звезде, через несколько секунд о ней ничего не напоминало. Фаарр тоже не остался в стороне, огненный шарик с его ладони украсил потолок ещё одной порцией быстро тающих искр. А потом они в упор разглядывали на меня. От столь пристального внимания по спине бегал холодок и очень хотелось куда-нибудь спрятаться. Естественно, такой возможности мне не предоставили.

– Маррия, ты маг?

– У меня интересней вопрос. Понимаю, что бред, но… Фар, это же эльфийская звезда? – Фаарр утверждающе кивнул. – Маррия, ты эльф?

Некстати всплывшее из глубин памяти: «Корнет, Вы женщина?», в другой обстановке непременно вызвало бы у меня, как минимум, улыбку. Но напряжённые лица парней и все предшествующие события к веселью не располагали. И я всего лишь помотала головой, исключая всякую возможность таких предположений.

– Да нет, бред полный. Мы же оба смотрели, – Фаарр наворачивал круги по комнате, в его исполнении это выглядело своеобразно, исчезал в одном месте и тут же появлялся в другом. – И внешность… Это не иллюзия, я видел. Или иллюзия такого уровня, что мы оба сквозь неё не пробиваемся? Вад, такое возможно?

– Сильно сомневаюсь, – Ваади по комнате не мельтешил. Напротив, застыл мраморным изваянием, только пальцы отстукивали какой-то незнакомый ритм на крышке стола.

– И я сомневаюсь. Мар, – о, на нервной почве мне, кажется, имя подсократили. – Я понимаю, что это, мягко говоря, неприятно, но не вижу другого выхода. Нужно ещё раз посмотреть.

– Как на берегу? – уточнила я.

– Не совсем. Более… внимательно.

– Фар!

– Что? Я знаю, поэтому спрашиваю разрешения.

– Я не о том. Смотреть буду я, если это не иллюзия, а щит или замок, тебя может ударить, а у меня стихия рядом.

– Меня приложит каким-то щитом? Сам в это веришь?

– Не очень, но не исключаю. Неизвестно, кто с ней работал и с каким цветом.

– Есть такое. Хрен с ним, закроюсь.

– Здесь? Ты мне всё разнесёшь!

– Нашёл, о чём думать! Переживаешь – прикрой.

– Болван упёртый! Почему не я?

– Потому что неизвестно, кто с ней работал и с каким цветом, – процитировал брата рыжеволосый. – Не факт, что успеешь уйти в стихию. И потому что мы у тебя, если меня накроет, ты нас вытащишь. Можно уйти на берег, но я не хочу рисковать. Ещё вопросы?

Ваади явно остался недоволен, но аргументы принял и спорить больше не стал. Фаарр подошёл ко мне вплотную, положил руки на плечи и ободряюще улыбнулся:

– Ты согласна?

– Да, – можно подумать, у меня был выбор. – Что делать?

– Ничего. Просто ничего не бойся. Сейчас я позову огонь, он защитит нас, в случае… непредвиденного. Тебя он не обожжёт, гарантирую. Потом я буду смотреть, а ты не сопротивляйся, пропусти меня как можно дальше. Поняла?

– Нет. Как это пропусти? Что я должна делать?

– Представляешь, не знаю, как объяснить. Вад?

– Маррия, ничего не делай. Просто потерпи. И не пытайся его оттолкнуть ни физически, ни ментально. Ясно?

– Не очень, но…

– Физически – это руками…

– Я знаю значение этих слов. Я не знаю, как это сделать. В смысле, ментально.

– Не знаешь? Вот и хорошо. Давай, Фар!

Одно едва заметное движение рук – и вокруг Фаарра взметнулось пламя. Я говорила, человек в воде не для слабонервных? Да ерунда это, по сравнению с человеком в огне! Который к тому же стоит в шаговой близости от меня. Я непроизвольно отступила назад и увидела, как за спиной встаёт стена воды. Шарахнулась от неё и влетела в огонь. На плечи легли ладони рыжеволосого.

– Мар, спокойно!

Я замерла, встретилась глазами с Фаарром и… Здравствуй, шум в ушах! Здравствуй, плывущая действительность! Давно мы с вами не виделись. А явное ощущение чужого присутствия в моей голове – это что-то новенькое. Неприятно? Это очень мягко говоря. Незабываемые ощущения! Теперь я понимала, что значит «не пытайся оттолкнуть» и «пропусти подальше». Ещё бы суметь это сделать. Каждая клеточка во мне, казалось, сопротивляется этому вторжению. Расслабиться? Как они это себе представляют? Я сцепила руки за спиной и сжала зубы, чтобы не закричать. Простите, ребята, но это всё, чем могу вам помочь. Из мыслей осталась одна: «Скорее бы оно закончилось». И её, эту единственную мысль, я чувствовала физически и ментально, как выразился Ваади. Она звенела, билась, металась и пыталась вырваться на свободу из моей несчастной многострадальной головы. В какой-то момент я почувствовала, что если это всё не прекратится сию же секунду, то сойду с ума, если вообще останусь в живых. Застонала, покачнулась и всё закончилось.

Нет, голова кружилась, в ушах шумело, виски разламывались от боли, но никого чужого не было. И ещё чего-то не было. Чего-то давно ставшего привычным. Причём, это не было ощущением потери, напротив, словно пришло какое-то освобождение. Но разбираться с очередной странностью я была не в состоянии. Кто-то из братьев помог мне устроиться на диване, потянуло запахом кофе, мне вручили большую чашку с восхитительно горячим напитком. Слабо кивнув в благодарность, я сделала глоток, не открывая глаз, стало чуть легче.

– Мар, ты молодец, отдыхай, – как будто я ещё на что-нибудь сейчас способна. Даже второй раз кивнуть сил не хватило бы. Разве что, слушать, о чём говорят.

– Она человек. Совершенно нормальный обыкновенный человек.

– А магия? Цвет видел?

– А вот тут интересней. Она есть. Отчётливо чувствую, но не вижу.

– Это как?

– Как-то так.

– Скрытая магия? Что-то из области невероятного.

– Она не из этого мира, возможно причина в этом.

– Как вариант. Подождём Старших?

– Можно. Или зеркало.

– Представляешь, что будет?

– Догадываюсь. Переживём.

– Авантюрист.

– И что? Без приключений жить скучно.

– Ладно, подумаем. Что ещё?

– Ещё… Мар, в твоём мире маги есть?

Я всё-таки разлепила глаза, неудобно же с закрытыми отвечать.

– Считается, что нет. Но разные сказки, легенды есть. А в последнее время всякие экстрасенсы, колдуны, шаманы прямо расплодились. В основном, развод, конечно, но кто его знает, может, кто и настоящий. Вот про Ребекку Ивановну говорят, что ведьма. Мне теперь в это не просто верится, а ещё как верится. Так что есть, наверное. А что?

– На тебе целая куча обрывков заклинаний болталась.

– Обрывков?

– Да. Основное разрушено, но остатки зависли. Из того, что смог разобрать: подчинение, равнодушие и цепь, остальную гадость уже не различить. Не дёргайся, я почистил. Надеюсь, они не были тебе дороги, как память?

Я растерянно хлопала глазами, пытаясь переварить новую информацию. Информация не переваривалась. Кому я нужна, спрашивается, чтобы меня заколдовывать? И вообще, пакость какая-то: подчинение, равнодушие…

– Что такое цепь?

– Привязка к месту, чаще всего к дому. Если посадили на цепь, то уйти из этого места надолго не сможешь, будет тянуть назад. Не вернёшься – заработаешь психоз в случае облегчённого варианта, в случае полного – погибнешь.

– Ой…

– Успокойся, сказал же, снял всё. Путешествуй на здоровье. Остальное не интересует?

– Догадываюсь. Подчинение, чтобы слушалась. Равнодушие, – опять вспомнилась «Марья-искусница». – «Что воля, что не воля – всё равно» – это из сказки одной.

– Примерно. Кто о тебе так позаботился?

– Не знаю я. А ты не видел?

– Нет, Мар, это не увидишь. Аурный след сличить можно, но сличать не с кем. Поэтому будешь ты нам сейчас сама всё рассказывать.

– А ты не…

– Что? Мар! Ты что, думаешь я твою память читал? Совсем обалдела?

– Я думала…

– Думала? Чем ты думала? Я сущность твою смотрел. Магию смотрел. Лезть в память! Додумалась же!