В поход за счастьем

Глава 6

День четвертый. Утро нового дня для кого-то было добрым и радостным, а для кого-то стало лишь следствием бессонной ночи, то есть мрачным и унылым. Следуя изначальному плану, группа наших героев должна была сегодня отправиться к руинам, но после вчерашних событий, решено было оставить их в лагере, чтобы все отдохнули и поправились. Поэтому проснулись они раньше других, для подготовки завтрака и выполнения других дел по хозяйству. Диму освободили от физической работы, так что он единственный из своих коллег еще нежился в спальном мешке, если это вообще возможно осуществить в нем, и при его состояние. Рука ныла, да и все тело тоже. Вероника ходила сама не своя, машинально выполняя что-то, спроси ее в тот момент, что она делает, вряд ли бы у нее сразу нашелся ответ. Аня пыталась ее расшевелить, узнать, в чем дело, но безуспешные попытки охладили желание. Она решила оставить ее в покое, и заняться более приятной беседой с Сергеем. Завтрак был уже почти готов, когда зазвенел колокол. Народ начал просыпаться. Лагерь ожил. Вероника и Дима пересекались пару раз, но обменивались лишь взглядами. Оба понимали, что им предстоит тяжелый разговор, наедине, без свидетелей. После трапезы остальные две группы начали готовиться к походу. И, постепенно лагерь опустел. Все бытовые дела сделаны, можно насладиться свободным временем.

Вероника не могла собраться с духом начать разговор, или хотя бы подойти к Диме на расстояние разговора. Всю ночь она прокручивала в голове то, что скажет ему, но его реакция ее пугала, потому что она не знала, о чем тот думает. И вот Вероника увидела, что Дима сидит один немного в отдалении от остальных, как будто специально ждет ее. Была, не была, надо решаться, оттягивать дальше бессмысленно.

– Я искала тебя, – сказала Вероника Диме, подойдя со спины. Ее голос немного дрожал.

– Надеюсь, не для того чтобы снова попытаться меня убить? – спросил он, не поворачиваясь.

– Я хотела… извиниться, – она встала перед ним и посмотрела прямо в глаза.

Он поднял на нее свой холодный взгляд.

– За что именно, хотелось бы знать? У меня много вариантов, – он говорил властно, понимая, что у него есть на то полное право.

– За то, что толкнула тебя. Я не ожидала, что все так обернется.

– Так я тебе и поверил. Покушение на убийство, карается законом. Я могу засадить тебя в тюрьму. Наверно, поэтому ты строишь сейчас из себя несчастную святошу.

– Ты вправе думать и делать то, что считаешь нужным. Если мои слова для тебя пустой звук, я не стану утруждать тебя слушать их. Я только хотела, чтобы ты знал, я рада, что ты жив. Не знаю, смогла бы я жить, если бы это было не так.

– Понятно, то есть ты больше думала о себе, как бы ты бедненькая жила, чем то, что я мог больше вообще никогда не увидеть этот мир, – Дима начал говорить эмоционально, все больше вживаясь в роль охотника, склонившегося над жертвой. Он встал, чтобы принять еще более устрашающую позу.

– Ты переворачиваешь все мои слова. Думаешь, мне легко сейчас стоять перед тобой и говорить все это? – она отвернулась, слезы покатились по ее щекам.

– Не знаю. Я вообще тебя не знаю, не знаю, что от тебя ожидать через секунду, к чему готовиться.

– В одном ты прав, если бы не этот случай, я никогда бы не извинилась перед тобой, – Вероника повернулась обратно, чтобы видеть глаза своего врага, чтобы дать понять, что он не будет победителем, хоть ее лицо и было в слезах, но ее голова не склонилась. – Ты не заслуживаешь моего унижения. Ты опять на коне, можешь смело вытирать об меня ноги. Только знай, что моя душа никогда не подчиниться таким как ты.

– Ты говоришь так, словно знаешь меня всю жизнь, мои дела, поступки, мысли. А ты уверена, что ты говоришь обо мне? Я разве тебе что-то сделал? Мы даже не встречались никогда.

– Не ты, такие, как ты. Вы все одинаковые, избалованные, не видящие и не слышащие других, тех, кто ниже и беднее вас.

– Думаешь, я такой? Ха. Смешно. Вот с кем ты борешься. Впрочем, тебе и не надо знать. Раз ты готова убить человека, только из-за того что тебе что-то там показалось, или ты сама себе придумала, тебе только одна дорога – в тюрьму. До этого я еще сомневался, а теперь нет.

– Я не убийца, – прокричала Вероника, а слезы покатились с еще большей силой.

– На меня твои слезы не подействуют.

– Мне жаль, что мы так и не договорились. Может, я и ошиблась в тебе, но ты сам доказываешь обратное.

– А на что ты надеялась? Ты поплачешь, и я тебя прощу? Ты меня чуть не убила.

– Хватит, это случайность, любой мог оказаться на моем месте. Я извинилась, больше я ничего изменить не могу. Если хочешь, можешь упрятать меня в тюрьму, это будет на твоей совести, – она развернулась и убежала в лес.

– Не дави на мою жалость, – крикнул ей вслед Дима.

Вероника убегала прочь, от себя, от него, от действительности. Слезы застилали ей глаза. Она не видела, куда и как она бежала, ей хотелось навсегда оставить этот злобный мир позади, перешагнуть нескончаемую черту неудач ее жизни. Если бы это было так просто, если бы мы могли волшебным ластиком стирать неприятные воспоминания, вырывать из груди жгучую боль.

«Куда иду и что теряю,

Сама еще, еще не знаю.

Дорога в ночь и в пустоту

Веди меня, и я пойду.

Расправив крылья, полететь.

Увидеть миг и захотеть.

Ведь я жива, а не мертва!

Забыла все и все сожгла!

Как не старайся убедить,

Меня ты не разучишь жить!

Я все равно найду свой свет,

И буду видеть свой рассвет!

Все будет так, как быть должно,

Ты не испортишь ничего!

Другая у меня судьба,

Моя дорога – не твоя!»

Мы все так стремимся к общепризнанным ценностям, что не видим себя, не слышим себя, все плохое проще запрятать глубоко внутри и не замечать, как оно будет терзать нас всю жизнь. А что, если в одну секунду мы потеряем все, к чему стремились, все что имели? Что у нас останется? Пустота? Или все-таки огромная вселенная, безграничная душа, и маленький ребенок, живущий внутри каждого, ему так нужны мы, наша любовь и забота. Когда мы уже научимся, что Я – самое ценное в моей жизни, что любое чувство вправе быть у меня, что я могу быть любой или любым для себя, и для других. Я не должна поступать всегда правильно, я имею право на ошибку, и я не бегу от нее, я проживаю ее здесь и сейчас, чтобы она стала для меня ступенью вверх, а не ямой вниз.

Дима остался на месте. Он чувствовал, что перегнул палку. Он вовсе не собирался сажать Веронику в тюрьму, просто хотел, чтобы она помучилась немного, только и всего. Но, кажется, он заигрался, увлекся чужой ролью, навязанной обществом. Получил ли он удовлетворение от содеянного? Ощутил счастье? Боль, только боль и неприятный осадок в душе, вот что он приобрел.

Они многого не знали друг о друге. Многое придумали сами и убедили в этом себя же. Предрассудки и гордость, как часто эти чувства туманят нам глаза, скрывают истинный порядок вещей. Как часто мы делаем, как должны, но кому? Себе? Вряд ли. Тогда кому? Кто этот, кто-то?

Вечерело. Небо заволокло тучами, ночью, скорее всего, разразится гроза. Вернулись все путешественники, готовился ужин. Лагерь вновь зажил тихой и размеренной жизнью. Все делились своими впечатлениями. Происшествий не произошло, день удался.

– Дим, ты не видел Веронику? – спросила обеспокоенно Аня.

– Нет, и не хочу.

– Блин. Я весь день была с Серегой, а про нее забыла. Куда она подевалась?

– Строит кому-нибудь козни.

– Зря ты так. Она хорошая девчонка, совсем не такая как тебе кажется.

– Да-да, конечно.

– Правда. Она убьет меня, но я все же скажу.

– Это она может.

– Не перебивай. Она всю жизнь одна. Ее родители погибли, когда ей было пять лет. Она осталась с бабушкой, да и то не долго. Никто и никогда не сказал ей доброго слова или помог чем-то. С четырнадцати лет она пошла работать, чтобы хоть как-то выжить, бабушка была больна. Богатые тетушки и дядюшки отвернулись от нее, зачем им лишние хлопоты, тем более с таким ребенком, вечно замкнутым и постоянно плачущим. Она многое вытерпела, вынесла, сама, без помощи. Она поклялась, что никогда, ни перед кем не будет унижаться, просить о чем-то. Да, она слишком принципиальная, слишком гордая, но у нее есть на это право.

– Я не знал.

– Вы ничего друг о друге не знали, в этом ваша проблема.

– Когда ты ее видела в последний раз? – Его голос дрогнул, а сердце сжалось.

– После завтрака, наверно.

– Кажется, я тоже. Возможно, я был последним, с кем она говорила в лагере.

– Вы говорили? О чем?

– Не важно. Наверно, я немного погорячился с ней.

– То есть?

– Она убежала в лес.

– Одна? Только не это, – девушку охватила паника.

– Ладно, успокойся. Иди к старшему инструктору и скажи, что она пропала.

– А ты?

– Я пойду к водопаду, может она там.

– Один? Скоро стемнеет.

– Пока все будут думать, я буду уже на полпути. Дорогу я помню. Все, иди, – он быстро побежал в лес.

Аня не успела больше ничего ему сказать. Она растерянно стояла на месте, не зная, что делать, то ли бежать за ним, то ли искать инструктора. Но здравый смысл возобладал над эмоциями, и она решила все рассказать Ларисе Алексеевне, ей как-то не так страшно.

В лагере сразу поднялся переполох. Все засуетились.

– Опять они? Я так и знал, что эта парочка еще заставит нас понервничать. Куда этот парень побежал-то? Не хватало еще, его потом искать. На дворе темень и собирается дождь. Да, веселая у нас будет ночка. Куда ты сказала, он побежал? – сетовал старший инструктор, узнав о случившемся.

Дима был прав, пока составляли план действий, а тут спешить было не к чему, он почти добежал до водопада. Откуда у него только силы взялись, всего пять минут назад, ему казалось, что он выжит, как лимон, даже пальцем пошевельнуть трудно. А тут, он преодолел все расстояние за каких-то сорок минут, хотя пешком они шли более часа. Все это время он не переставал думать о том, что произошло:

«Какой же я, все-таки глупый, зачем я так накинулся на нее, она же и правда не была особо виновата. И что теперь она обо мне думает. Что я чудовище, не иначе, бесчувственный чурбан, сопляк, заигравшийся в песочнице. Одно ребячество в голове. А что, если с ней что-то случится? Как я буду смотреть на себя в зеркало, жить дальше? Смешно, говорю ее словами. Почувствовал слабую добычу и потерял голову, как дикарь какой-то. Нет, я не могу допустить, чтобы она потерялась или с ней что-то случилось. Я должен сделать все, что в моих силах и даже больше.

Я вмиг перестал быть надменным,

К ее придираться словам.

Я понял, что было в ней ценным,

А, что я додумывал сам.

Свой нрав, горячий и властный

Я разрубил пополам.

Оставил лишь, что не напрасно

И, что никому не отдам.

Свое хладнокровное сердце

Слезами ее согревал.

Ее безрассудное бегство,

Зачем я ее упрекал?

Исправить, просить о прощенье.

А, что еще я могу?

Загладить ее впечатление,

И не оставить одну».

Он не знал, почему решил искать Веронику именно у водопада, это первое, что пришло ему в голову. Возможно, он надеялся, что она услышит шум воды и выйдет на звук. Это был ее единственный шанс не заблудиться, так как больше они нигде не были.

Вероника все это время бродила по лесу. Когда она поняла, что заблудилась, было уже поздно возвращаться обратно. Девушку охватила паника и страх:

«Что мне теперь делать? Где я? Как это могло со мной произойти? Я никому не нужна, меня и искать то никто не будет. Что я сделала не так, чем заслужила все это? Господи, ты меня слышишь? За что мне все это? Почему бы тебе просто от меня не избавиться? Зачем ты меня так мучаешь?»

Вероника упала на колени и в истерике начала кричать и бить кулаками о землю.

Немного выпустив свой гнев, и вылив порядочную порцию слез, девушка начала потихоньку приходить в себя. Она вытерла лицо и начала осматриваться вокруг.

«Я совсем не узнаю это место. Лес такой чужой и мрачный. Каждый кустик кажется мне страшным чудищем. Я, наверно, раньше со страха умру, чем от голода. Зачем я вообще убежала. Ну, вытерли об меня ноги, не в первый же раз. Я всегда была такая сильная, почему сейчас все пошло иначе? Почему я так реагирую на этого парня? Что вселенная мне хочет через него сказать? Что я не права? Я впустила в свое сердце разрушающий гнев? Вот он и разрушил мою жизнь? А может, был другой выход, только я его не захотела видеть? Как же мне страшно. Мне даже рядом с Димой не было так страшно».

Вероника встала. Каждый шорох, каждая упавшая веточка заставляли ее вздрагивать. Она начала звать на помощь, но никто ее не слышал. Девушка озиралась по сторонам в надежде найти хоть какую-то зацепку, хоть какую-то ниточку к спасению.

«Так, Вероника, хватит. Держи себя в руках. Поиграла в беспомощную марионетку и будет. Я сильная, я так легко не сдамся. Я должна выбраться из этой ловушки, это еще не приговор».

А внутренний голос твердил совсем другие слова:

– И зачем тебе выбираться из этого леса, чтобы тебя в тюрьму засадили? Может, лучше сдаться, от твоего исчезновения всем будет только лучше.

– Не правда. Мне так лучше не будет, – отвечала девушка на свои же мысли. – Даже, если он и засадит меня в тюрьму, я останусь жива, а это главное. Тем более, не думаю, что он будет это делать, и сможет доказать, что мои действия были преднамеренными. А если, я все же потерплю поражение, значит, стану только сильнее, давно пора контролировать свои действия, и не позволять другим так легко выводить меня из себя. Сама виновата, могла же совсем по-другому отреагировать.

Неожиданно девушка услышала очень слабый шум.

«Что это за звук?»

Она начала прислушиваться еще сильнее.

«Очень похоже на… Водопад!!! Да, точно! А я и не слышала его совсем из-за своих рыданий. Так, надо попробовать добраться до него, во что бы то ни стало».

Вероника медленно побрела на звук. С каждой минутой шум становился все громче, а вот в лесу становилось все темнее, сумерки медленно окутывали его своей пеленой.

«Надо поторопиться. Ночью, я вообще не найду дороги».

С приближением темноты к девушке вернулся страх. Но она твердо решила добраться до водопада сегодня. Собрала все свое оставшееся мужество в кулак и поспешила на звук.

Когда она увидела сквозь деревья спасительный водопад, слезы полились ручьем.

«Я смогла, я справилась. Хотя не знаю, поможет ли мне это чем-то. Но сейчас мне так страшно, что я больше и пошевелиться не могу. Лишь бы пережить эту ночь».

Когда Дима, наконец, достиг водопада, то несколько минут просто не мог отдышаться, после быстрого бега. Придя же в себя, он стал озираться вокруг и звать Веронику.

– Вероника, ты здесь? Ты меня слышишь? – кричал он, что было сил.

Шум воды был слишком сильным, даже если бы она была здесь и ждала помощи, то все равно не услышала бы его. Дима осмотрел все вокруг, но никого не увидел. Он обошел водоем несколько раз, но безуспешно. Совсем отчаявшись, он подошел к краю озера, к тем самым камням, откуда вчера упал в воду. Тут ему показалось, что сзади хрустнула ветка, он резко обернулся, испугавшись, что это мог быть дикий зверь. Перед ним стояла Вероника. Их глаза встретились. Дима с облегчением улыбнулся и подошел. Вероника внимательно смотрела на него.

– Слава Богу, я тебя нашел, – говорил он громко, почти на ухо, иначе был опять риск остаться не услышанным.

– Ты меня искал? – спросила Вероника с удивлением.

– Я же не мог дать тебе пропасть в лесу. Зачем ты убежала? Я думал, ты ушла не далеко, – его голос и манеры совсем не походили на те, что были утром.

– Я тоже так думала, сама не заметила, как заблудилась. Было слишком поздно возвращаться назад, не зная дороги, и я побрела дальше, в надежде встретить кого-нибудь из наших. Но, чем дальше я шла, тем яснее понимала, что меня тут никто и никогда не найдет. Потом мне показалось, что я услышала шум водопада и пошла на звук. Только я не была уверена, что это именно тот водопад, у которого мы были. Вечером лес совсем другой. Я решила, что будет разумнее остаться здесь, хотя бы до утра, с водой проблем не будет, это плюс.

– Ты молодец, не растерялась. Ты не слышала, как я тебя звал?

– Нет. Я залезла на дерево, вон там. Случайно увидела фигуру у воды, собрала все мужество в кулак и подошла. Хотя боялась, вдруг это маньяк какой-нибудь.

– А тут я, наверно, ты бы предпочла увидеть кого-нибудь более лицеприятного?

Она промолчала, не зная как отреагировать на его слова. А вдруг это просто очередное издевательство?

– Я рад, что нашел тебя. Меня терзало чувство вины. Ведь это из-за меня ты убежала. Прости, я наговорил тебе много лишнего.

–Что? Ты хочешь сказать, что изменил свое мнение?

–Да, я был не прав, признаю, что увлекся и причинил тебе боль.

– Я действительно не хотела, чтобы ты пострадал.

– Мы квиты? Оба чуть не поубивали друг друга. Хороши, нечего сказать.

– Да уж, – Вероника, наконец, улыбнулась.

Дима ответил тем же.

Они стояли и смотрели друг на друга, как будто увиделись после долгой разлуки. Эмоции переполняли обоих. От ненависти не осталось и следа. Вероника чувствовала себя маленькой девочкой, нуждающейся в крепких объятьях. А Дима старшим братом, который, хоть и ссорится постоянно с младшей сестрой, но все равно не представляет без нее своей жизни.

– Ты пришел совсем один? – спросила Вероника, озираясь по сторонам.

– Да, я должен был сам найти тебя, сам все исправить, первым. Я больше не хочу, чтобы ты не правильно обо мне думала, хватит играть. Я тебя ни в чем не виню, слышишь, я сам во многом виноват. Мне совсем не хочется вытирать об тебя ноги. Я не знаю, что вообще со мной происходило.

Вероника больше не в силах была сдерживаться, слезы покатились по ее щекам. Такого она не ожидала.

Дима тоже перестал сопротивляться своим желаниям. Он подошел и крепко обнял ее. Девушка не сопротивлялась, наоборот, она просто растворилась в его крепких руках, дав себе возможность побыть слабой, и вылить весь поток слез. Так они простояли какое-то время, просто были такими как хотели, ничего никому не объясняя, и не боясь быть не правильно понятыми. Их сердца говорили своими, неслышными голосами:

– Прости меня, я больше не буду

Тебя без причин унижать.

Прости меня, хочешь, забуду,

За что начал все усложнять.

– Прости меня, это случайно,

Я не хотела толкать.

Прими от меня ты раскаяния,

За все, что успела сказать.

Прощаю, забыла, не стоит

Себя ни в чем упрекать.

– Прощаю, забыл и не вспомню,

Что было мгновение назад.

Немного успокоившись, Вероника отклонилась, вытирая руками слезы с лица. Дима выпустил ее из своих объятий и протянул бумажный платок.

– Как думаешь, может, нам стоит пойти в лагерь? Там уже все на ушах стоят, наверное, и дождь начинается, – сказал он.

Только сейчас девушка очнулась и заметила, что уже совсем стемнело.

– А мы опять не заблудимся в такой темноте?

– Хочешь сказать, что нам лучше подождать здесь до утра?

– Да, я боюсь идти снова вглубь леса.

– Хорошо, возможно ты права. Тогда нам стоит укрыться от дождя.

Ребята спрятались под ветвями большого дерева, усевшись, рядом друг с другом.

– Мне надо тебе что-то сказать, – произнесла Вероника, прервав воцарившееся молчание. – Я тоже не хочу, чтобы ты видел во мне монстра, я не такая.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Да. Я всегда это знал, ты не можешь быть монстром, ты просто не умеешь притворяться. Ты не умеешь лгать ни себе, ни другим.

– Но тогда почему ты не говорил этого раньше?

– Я не готов был к твоей правде.

– Я ничего не понимаю, – она растерянно смотрела на него.

– Я сам еще до конца не все осознаю. Такое ощущение, что я был слеп и прозрел только час назад.

– Но что произошло?

– Я поговорил с Аней.

– Что она тебе сказала?

– Ничего особенного, не переживай. Твоих секретов она не выдавала.

– Точно? Ты говоришь не убедительно.

Он улыбнулся.

– Точно.

С каждой минутой становилось все темнее и страшнее. Любой шорох заставлял вздрагивать.

– Дай мне руку, так спокойнее, не бойся, – сказал Дима, протянув свою.

– Кому спокойнее?

– Мне. Ты же у нас смелая.

Девушка неохотно приняла протянутую ей руку. Его ладонь была такая теплая и в ней ощущалась мужская сила. Она некоторое время не могла оторвать свой взор от их сомкнутых рук. Это было так странно, так тревожно и спокойно одновременно.

Неожиданно где-то неподалеку упала ветка. Вероника вздрогнула и прильнула к Диме. Но, тут же опомнившись, опять отстранилась, хотя его руки не выпустила, даже наоборот сжала сильнее. Он ничего не сказал, только молча улыбнулся. Он уже понял, что в своей слабости эта девушка не признается никогда, поэтому сделал вид, будто ничего не произошло.

– Я хочу попросить тебя кое о чем.

– О чем? – Дима вопросительно посмотрел на девушку.

– Никому не рассказывай, что между нами произошло. Я не хочу, чтобы нас обсуждали.

– Как же мы объясним произошедшее? Надо договориться заранее.

– Скажем, что я пошла за хворостом и заблудилась.

– А я?

– А ты просто пошел меня искать, потому что видел, как я ушла.

– А у водопада?

– Случайность.

– Ну, в принципе я уже сказал, что сам поскользнулся. Но, я боюсь, что ты примешь на себя основной удар.

– За меня не переживай, я сильная.

– Я это понял. А еще, упрямая.

– Так мы договорились?

– Ладно, пускай будет так, как ты хочешь.

– И еще, на счет твоей девушки.

– Это уже интересней.

– Даже не знаю, как бы лучше сказать.

– Не знаешь, не говори.

– Я, наверно, должна попросить прощение за свои слова.

– Наверное? – он посмотрел на нее очень внимательно.

– Ты сам сказал, что я не умею врать. Вот и слова не сходят с языка.

– Тогда лучше молчи.

– Нет, я так тоже не могу. Я не хочу мучить себя недосказанностью и опять не спать ночами.

– Ты не спала из-за меня ночами? – легкая улыбка коснулась его губ.

– Представь себе, я умею чувствовать.

– Да я и не сомневался. Вот только людей не умеешь видеть. Все мы разные, первое впечатление может быть обманчиво. Вот я не такой альфонс, как ты подумала. От шикарной и помпезной жизни у меня и есть только девушка, да пара шмоток. Я не люблю тратить чужие деньги, тем более быть на содержании. Мой отец правая рука ее отца. Они вместе ведут бизнес, но я всегда знал и чувствовал, что мы не ровня. Снисхождение противно, не тебе мне об этом говорить. Я старался не думать об этом, просто наслаждался моментом, вот и все.

– Что же вас связывает? Любовь?

– Как в романах? Богатая и бедный, в радости и горести, – он засмеялся, – не думаю.

– То есть все же корысть?

– Не знаю, кто больше из нас отдает, а кто получает. Чем я ее привлек, тоже не знаю. Но, когда все завертелось, было поздно отступать, да и не хотелось. Я решил пустить все на самотек, будь, как будет, дальше посмотрим. А теперь это, скорее привычка, чем любовь.

Оба погрузились в молчание, им нужно было все хорошенько взвесить. На их счастье в лесу показался свет фонарей, это их спасатели разыскались. Как раз вовремя, уже совсем стемнело, а дождь изрядно усилился.

Они посмотрели друг на друга, одобрительно кивнули и направились на свет.

Всю дорогу им промывали мозги, отдельно друг от друга, а когда вернулись в лагерь даже на общем собрание:

– Мне надоела ваша парочка. Каждый день новый фокус. Сколько можно? С этой минуты вы оба отвечаете друг за друга. Вы будете двадцать четыре часа в сутки находиться рядом. Если хоть, что-то еще выкинете, я отправлю вас домой, и о зачете можете забыть. Уживайтесь, как хотите, меня это не касается. Почему вы подвергаете опасности остальных участников похода? Кто вы такие, я вас спрашиваю? А когда придем в горы, вы еще и жить будете вместе, в одной палатке. Это вам в наказание, мучайтесь, но чтобы ни я, ни кто-либо другой от вас больше не услышал ни писка, – так завершил свою речь старший инструктор.

Отношения Вероники с Димой в эту ночь не обсуждал только ленивый.

Все разошлись по палаткам. Потерпевших накормили и обогрели у огня. Больше поговорить сегодня им не удалось. Но теперь у них на это будет много времени, двадцать четыре часа в сутки.