В прошлом году в нашем доме меняли трубы отопления и сантехнику, у Паши начали гноиться глаза. Зашла к нему спросить, когда дадут воду, и удивилась слою пыли в жилище.
– Твоя болезнь от грязи.
– Медленно работают, – ответил печально, – жду, когда закончат.
Я поняла:
«За время ремонта он ни разу не очистил квартиру от пыли».
Через силу ходит на работу, с трудом – в магазин, без интереса – к друзьям, питается бутербродами.
Инициатива ему не свойственна, поэтому, предчувствуя что-то необычное, не спрашивая, вышла с ним на улицу. Он направился со двора в сторону проспекта, я за ним.
– Куда идём? – поинтересовалась.
– Потерпи, сейчас узнаешь.
Минут десять терпела и собиралась повторить вопрос, но он свернул во двор какого-то дома, остановился перед дверью с домофоном и позвонил. Раздался щелчок, мы вошли в парадную.
Лестница – узкая с неудобными высокими ступенями, обшарпанными стенами, без лифта. В старом Петербурге её называли «чёрной».
Молча поднялись на пятый этаж. Одна из четырёх дверей распахнута. Вошли. Первое, что я услышала и увидела, это дети. Малыш с курчавыми, блеска антрацита, волосами катался в прихожей на трёхколёсном велосипеде, девочка лет шести дёргала за волосы другую, помладше, очень похожую на обидчицу, высокий мальчик, не старше двенадцати, вышел с грудным ребёнком на руках посмотреть, кто пришёл.
Поздоровались, Паша потрепал кудри велосипедиста, я попросила драчунью не мучить сестру. Сняли пальто и сапоги, прошли в небольшую комнату. В кресле, положив руки на колени, сидела женщина постарше меня, смотрела на нас с волнением и ожиданием в тёмных блестящих глазах.
Лицо милое, тонкое, нежное, сама доброта и беззащитность. Гладкие каштановые волосы, разделённые на прямой пробор, обнимают голову и собираются в пучок ниже затылка – лик питерской мадонны, которая в курсе выставок в Эрмитаже, Русском музее и Эрарте, но, купив коробочку с малиной, удивляется тому, что сверху положены свежие ягоды, а внутри – плесень, и не догадывается, почему бездомных котят подкидывают ей под дверь.
– Знакомься, – сказал Паша, – твоя сестра, Лида.
Изумление, как бокал вина, выпитый залпом, ударило мне в голову, так и села во второе кресло, придвинутое в этот момент, довольным собой, Пашей.
Несколько раз в разговоре с соседом я упоминала о том, что имею родственников по линии папы, не дожившего до моего трёхлетия, и хотела бы их найти.