– Отец тот самый мужчина, с которым жила пять лет назад?
– С Костей она уже много лет живёт, а кто отец, уж, не знаю.
– Ясно. Мама согласна с тем, что вы ребёнка оставляете?
– Нет, но считает, что мы должны там устроиться сначала, Васе нужно работу найти, она учитель химии и биологии.
– Вы с Васей дружно живёте, ссоритесь когда-нибудь?
– Ссоримся редко, мы и видимся-то, только, ночью. И, потом, её в детстве обижали очень, она не от мира сего. Мама и Костя считают, что грех причинить такому человеку зло, говорят мне «проявлять гибкость».
– Ну, если только по ночам видитесь, то, конечно. Старикам-то трудно, наверное, с ребёнком?
– Сашка любит их очень, деда отцом называет, а меня Серёгой. А счастлив ли Сашенька или нет, мать говорит, узнаем от него, когда вырастет.
– Ясно. Значит, у меня не только трое детей, но и внук есть. Может, съездим к нему, познакомишь нас?
На столе, в стеклянном чайнике – чай. В кипятке, цвета тёмного янтаря, плавали крупные листья и запах подтверждал высокое качество заварки. Стеклянные чашки на ножке напоминали рюмки, а на двух изящных квадратных блюдах женщина подала бутерброды. У неё было глупое положение: стояла около кухонной стенки, смотрела на них, слушала. Потом неожиданно быстро направилась к двери.
– Почему ты её не пригласил за стол? – шёпотом спросил Сергей.
– Да, что интересного для неё в нашей беседе?
– Ну…, посидела бы с нами…
– Ладно, не учи отца. Катя! – Крикнул он, – ты, обиделась?
Ответа не последовало.
– Пройдёт, – сказал он Серёже, – не обращай внимания, – так, поедем к внуку, когда ещё такой случай представится, раз покидаете город?
Сергей замялся.
– Нет, нельзя, во-первых, у него ветрянка сейчас, а, во-вторых, понимаешь, папа, бабушка и дедушка думают, что я их родной внук. Не такой же я… засранец…, чтобы их обидеть.
Сергей хотел сказать: «не такой засранец, как ты», но не сказал, «проявил гибкость», может быть, в первый раз в жизни.