Когда он пришел в себя в голове гудел просто настоящий пчелиный рой. Во рту пересохло, казалось, что язык распух и прилип к небу. «Пора убираться отсюда», – подумал он, – «Чертовы людишки, понаставили ловушек. Но вы еще поплачете»! Он разбросал все вещи в доме, перепортил все продукты, нагадил в хозяйскую постель, и только после всех произведенных им разрушений удовлетворённо выскользнул из дома.
Он ждал появления своих собратьев в Филлерте, таская яйца у местных кур и не заходя больше в человеческие дома. Он боялся выходить в лес – там бродили ночные волки сенмиров. Не мог он открыто появляться и на улицах города. По небу летали чайки. Он ждал.
Смолл и Ларсон были предупреждены о блокпостах и пунктах контроля, построенных сенмирами по всему периметру аномальной зоны, поэтому передвигались с большой осторожностью. Границу пересекали ночью. В густом мраке двигались по лесу две слившиеся в одну тени: огромного черного медведя и сидящей на его спине змеи. Они вели мысленный разговор.
– Змеи отказались примкнуть к нам. Они слишком осторожны. Но только до тех пор, пока перевес сил не станет очевидным. Там, я уверен, они присоединятся к нашему делу.
– А крысы? – прорычал медведь.
– О! Крысы – это прекрасный народец, четко понимающий свою выгоду, – прошипела змея. – Мне даже не пришлось им ничего обещать – они согласны нам помочь. Они все просчитали сами, ведь после того, что я сделаю, больше не останется сенмиров на этой Земле, а крысы берегут свой род.
– Но что они могут?
– Проникнуть в каждый дом, вынюхивать, выискивать, союзники нам не помешают!
– Это факт.
– Жаль только, что ты, Ларсон, последний медведь в своем роде. Ваша грубая сила пригодилась бы нам.
– Ничего не поделаешь, я действительно последний медведь. Значит, на остальных рассчитывать нельзя? Я так и знал. Они все слишком трусливы…
– Слишком горды, ты хотел сказать.
– Причем здесь это? Это все от недостатка смелости, – ревел медведь.
– О нет, – шипела змея. –Копай глубже! Сенмиры слишком горды! Покажи мы людям наши технологии еще тогда, 400 лет назад, и все бы изменилось, но нет, ведь тогда они бы стали равны нам! Сэнмиры служат этим ничтожествам, жертвуя своими личными интересами яко бы во благо человечества, но на самом деле они лишь хотят удержать в своих руках власть над людьми! Быть в привилегированном положении, управлять этим миром. В основе всего – гордость.
– Они боятся. В корне всего лежит страх. Мне ли это не знать, – сказал Ларсон. – Сэнмиры боятся, что, нарушив правила, будут истреблены. На каждую силу всегда есть другая, высшая сила, и кому как не им знать это. Их послали на эту планету с определенной миссией, и, если они не справятся, – какой будет в них толк? Какая необходимость? Их всех ждет небытие…
– Говорю тебе, гляди глубже. Причина всего – гордыня, – говорил Смолл. – Они считают себя высшей расой, богами на земле, а ведь трудно быть богом! Это накладывает определенные обязательства, но все-таки, им доставляет великую радость быть не такими, как все. Они наслаждаются чувством собственной исключительности, чувством превосходства над убогими людишками. Они маниакально преданы своей идее не из страха, а из любви к тому особому положению, которое они занимают на Земле – гордыня суть всего.
– Нет, страх! – рычал Ларсон.
– Гордыня! – убеждал Смолл.
Спор продолжался много дней. Медведь и Змея никак не соглашались с доводами друг друга, каждый стоял на своем, потому что был убежден в своей правоте. И действительно, не так-то просто было решить, какой из двух пороков самый страшный: трусость или гордыня. Что хуже всего в человеческой природе?
История знала множество подтверждений правоты и того, и другого, и ни один из них не смог победить в этом извечном споре. И сами пороки, и их последствия находили тысячи примеров того, насколько они отвратительны, и как далеко могут завести любого, стоит только дать себе слабину.
По сути, вся история человечества была написана благодаря этим двум порокам. Испокон веков в людях жило два начала – сила и ум. Каждый приспосабливался в этом мире используя или то, или другое качество. Первые побеждали за счет грубой силы, добиваясь всего, благодаря своим физическим данным: убить, отобрать, завладеть силой, – вот был их принцип. Вторые – научились ловко приспосабливаться, хитрость и изворотливость помогали избегать опасности и получать желаемое, в таких людях главным началом был интеллект, что в итоге привело к осознанию собственного превосходства над остальными. Эти два типа людей и два способа достижения цели породили и два главных порока человечества. Антитеза силе – трусость. Следствие извращенного ума – гордыня.
Много интересного узнали бы люди о самих себе, случись им услышать этот диспут о гордыне и трусости между Медведем – олицетворением силы и Змеей – символом мудрости, но, увы, он прошел без свидетелей.
К концу недели Смолл и Ларсон добрались до входа в катакомбы, ведущие в Филлерт, о которых писал Дулли, там они снова стали сами собой. Косматый бородач исполинского роста и одноглазый сгорбленный карлик, с неизменной трубкой в зубах. По пути Дулли оставлял отметки в подземном лабиринте, и они легко нашли дорогу, оставаясь незамеченными они вошли в город.
Глава 21. Смерть Дулли.
Они встретили Дулли у заброшенного колодца. Вид у него был жалкий.
– Ты куда дел кольцо, лишенец? – грубо спросил Ларсон.
– Ба! Что с тобой стряслось? Ты весь просто рассыпаешься на ходу! – сказал Смолл.
– Все пропало! Это все они, все сенмиры! Они перехватили меня, они отобрали мое кольцо! – пищал Дулли.
– Какая прелесть! Хорошо, у тебя хватило мозгов удрать от них, – пренебрежительно сказал Смолл.
– Это все он – орел, я таких еще не видел! Крылья под три метра! Силен! Одним взглядом может сделать с тобой все, что захочет.
– Любопытно, очень любопытно… Орлы значит, – Смолл выпустил в небо облако дыма.
– Говорю вам, это какая-то бестия!
– И какая, скажи, от тебя в этой жизни польза? Никакой, кроме вреда! – Ларсон сплюнул на землю, – Так… Что у нас здесь?
Дулли показал им заброшенный колодец. Смолл и Ларсон решили рискнуть.
– Ты идешь первым, – сказали они Дулли.
– Но почему?
– Тебя не жалко, – прорычал Ларсон. – Полезай…
Со слезами на глазах, трясясь от страха Дулли сел на край колодца, вцепившись руками в грубые камни.
– Тебе помочь? – Ларсон был готов уже сбросить его вниз, но Дулли, сжавшись в комок, сам прыгнул в бездну. Страх его был настолько велик, что он предпочёл бы тысячу раз разбиться, чем вызвать гнев его спутников. Смолл и Ларсон последовали за ним.
Они летели сквозь катакомбы с невероятной скоростью, воздух мощными потоками сбивал дыхание, они захлебывались в нем, задыхались, сердце выпрыгивало из груди, кровь приливала к мозгу, создавая невероятное давление и перегрузки. Наконец, полет завершился, и они упали на землю. Они встали и осмотрелись. Сквозь полумрак они увидели два факела, обозначающие проход в скале.
– Этот факел недавно зажигали… – сказал Ларсон, потрогав факел и обнаружив тоннель в подземелье.
– Должно быть Кливерт был здесь, но куда он пошел? – пробормотал Дулли.
– Внутрь скалы. И, заметьте, он вернулся, иначе, как объяснить, что факел снова стоит на своем месте? – ответил Смолл, – Видимо в дальнейшем его пути факел ему уже не понадобился… Все это весьма занятно.
– Куда же он тогда делся? – спросил Дулли.
– Меня гораздо больше волнует, что он искал там, в скале…
– Ну, тогда есть только один способ узнать это! – прогремел Ларсон.
– Какой? – пропищал Дулли.
– Мы идем следом…
Они пробирались по узкому ущелью, освещая дорогу факелами. Ларсон шел первым. Замыкал шествие Смолл. Часто они с Дулли отпускали Ларсона вперед, на разведку, а сами подолгу ждали его, стоя по пояс в ледяной воде. В последний раз, когда он поплыл вперед, они уже было решили, что это путь в никуда, и что придется вернуться, но он приплыл обратно с хорошими вестями.
Дулли не умел плавать, его трясло от холода, но он боялся признаться в этом. В какой-то момент он стал тонуть, и Ларсону пришлось волоком тащить его за собой. Добравшись до берега, Дулли совершенно выбился из сил. Слезы непроизвольно катились по его лицу градом. Двое других, казалось, ненавидели его. Но назад дороги уже не было.
Они сели в лодку, пошутив, что вряд ли она выдержит всех троих, от чего у Дулли сжалось сердце.
– Только не бросайте меня здесь одного! Только не бросайте!
Видя страдания Дулли, Ларсона распирала жестокая злоба. Он ненавидел слабость всеми фибрами души, ему хотелось своими руками придушить ноющего и плачущего хорька. Когда лодка отчалила, унося всех троих, Дулли притих. Он уже понимал, что стал никому не нужен, что он бесполезен для Смолла, отчаяние и предвидение скорой кончины сжимали его сердце. И вот, наконец, впереди забрезжил свет.
– Что это? – за поворотом реки им открывалось чудесное видение – мерцающий в темноте древний храм, отражающийся в черных водах подземного озера. Ларсон не верил своим глазам – они нашли его!
– Хоть ты и старый, но не бесполезный, Дулли! Ларсон был не прав на твой счет, – хитрым, заискивающим голосом сказал Смолл. Он уже понимал, что им будет нужен «доброволец», так как в храме могло быть полным-полно ловушек. Дулли тоже это понимал, и настроение у него совсем упало от льстивых слов Смолла. Он уже догадывался, что тот решил пожертвовать им, как ненужной пешкой в великой шахматной партии – принести его в жертву.
Лодка ткнулась носом в песок, и они вышли на берег. Странное чувство было рядом с этим величественным храмом. Они буквально кожей чувствовали силовое поле, слышали глубокий гул бурлящих энергий на сверхнизких инфразвуковых частотах.
Смолл немного помедлил, пропустив Ларсона и Дулли вперед. Осторожность не помешает. Вслед за ними он вошел в храм. В его центре, на высоком алтаре стоял Кристалл Судьбы.
– Ага! Вот оно! – воскликнул Ларсон, – Как все оказалось просто, надо только взять его…
Ларсон кинулся было к камню, но Смолл придержал его за плечо.
– Я не стал бы … – недоверчиво прошептал Смолл, – просто так Кливерт бы не оставил здесь камень.
Они вдвоем выжидающе смотрели на Дулли. Тот замотал головой.
– Нет, не просите меня, и не уговаривайте!
– Мы и не собирались тебя уговаривать, дорогой! Мне нужен этот камень, и ты дашь мне его, – сказал Смолл гипнотизирующим взглядом глядя прямо в глаза Дулли. Беднягу трясло, из глаз его лились слезы, он корчился в невообразимых гримасах.
– Давай! Возьми его, – раздался громовой раскат окрика Ларсона.
Дулли вздрогнул и сжался от предчувствия беды. Дрожащей рукой он потянулся к камню, но едва кончики его пальцев коснулись аметистовой поверхности кристалла, как лицо его исказила судорога невыносимой боли. Руку его обожгло огнем, огонь разрастался, его невозможно было ни сбить, ни потушить. Смолл и Ларсон отшатнулись от него, как от прокаженного. В считанные секунды огонь охватил все тело корчащегося на полу в дикой муке человека, только глаза его с мольбой продолжали смотреть на тех двоих, что стояли рядом. Через несколько минут все было кончено.
– Ну и запах, – сказал Смолл, он поднял руку над обезображенным трупом и тот развеялся по ветру.
– И все-таки ты сослужил свою службу, – угрюмо сказал Ларсон. – Беру свои слова обратно, Дулли, важно тебе это или нет: ты не бесполезный. Ты оказал нам большую услугу, сгорев здесь вместо нас. Что мы будем теперь делать?
– Одно очевидно, этот храм лишь тень из другого мира, – многозначительно сказал Смолл.
– Это я уже заметил.
– Я должен подумать. Для начала, надо нам выбираться отсюда. Дай сюда руку, Ларсон, пора освежить в памяти некоторые мои познания…
Смолл взял гиганта за руку, и они молнией понеслись над водой. В мгновение ока они проделали весь обратный путь, и оказались стоящими перед старым колодцем в Филлерте.
– Если знаешь дорогу, это легче легкого, а мне достаточно пройти ее лишь однажды, чтобы запомнить и суметь вернуться, – сказал Смолл. – Ну что ж, нас стало вдвое меньше.
– Но не будем забывать, у нас теперь есть и союзники, крысы – очень хитрые и всепролазные союзники. Камня действительно нет здесь, одна проекция, но и это чего-то да стоит, – сказал Ларсон.
– Ждать… Надо ждать, а это я умею. Знаешь, как говорит древняя мудрость: если долго сидеть на берегу реки – мимо проплывёт труп твоего врага. Посмотрим, что будет дальше. В любом случае, чтобы взять камень, нужен избранный, только он не сгорит в адском пламени.
– Вот крысы-то и помогут нам выяснить кто он, хорошо, что ты заключил с ними союз, Смолл. Ты гений коварных планов!
– Я гений зла! – и Смолл сощурил свой единственный глаз.
Глава 22. Дом, милый дом.
После того, как Леон Харт отправился в Бодлеан, семья Енсен, Тим, Адель и София вернулись в Сноутон. Все сенмиры вернулись к своей обычной жизни, но наказы главы рода строго исполнялись.
Лисы успешно ликвидировали ищейку и все последствия ее пребывания в мире людей. Чайки несли свой дозор, волки кружили возле Филлерта, орлы оберегали маленького лисенка.
Ян снова был у себя дома. После всего пережитого было так странно вновь попасть в свою комнату, видеть свою родную кровать, свои вещи и игрушки. Все почему-то казалось каким-то чужим. У него было чувство, что вечность прошла с того момента, как он встретил четырех призраков в заброшенном доме. Хотя прошло-то всего несколько дней. Постепенно все стало казаться таким далеким, что даже стали закрадываться сомнения, а было ли все на самом деле, или, может быть, это ему только приснилось?
Жизнь пошла своим чередом. Тим и Адель уехали к себе на Бликкер стрит, Лэсли в колледж… Они созванивались иногда, но этого было так мало – Яну не хватало этой теплой компании, не хватало своих друзей. Он уже привык к ним и тяжело переживал расставание.
Каждый день после уроков они с Софией шли к нему домой и подолгу разговаривали, вспоминая пережитые события. Фантом сделал свое дело, отсутствие Софии осталось незамеченным: ни в школе, ни дома никто не догадался, что девочки не было несколько дней. Правда, в дневнике Софии почему-то появилась пара троек, ну да она легко справится с этим. Приключения стоили того.
На носу были новогодние каникулы. По всему городу уже зажигались нарядные елки, в каждом магазине, в каждой витрине красовались снегурки и снеговики, сани с оленями и, конечно, Дед Мороз с седой бородой и мешком за плечами. Ян и София боролись за успеваемость.
После овладения техникой запоминания уроков с помощью кольца Ян все меньше и меньше тратил времени на учебу. Наспех сделав письменные упражнения, он бежал кататься с горки или играть в хоккей с ребятами из соседнего двора. София только удивлялась, как только Ян еще не скатился до троек, а у него все было под контролем.
– У меня система, – говорил он.
По выходным ходили на каток, Тим и Адель присоединялись к ним.
– От твоего брата нет новостей? – спрашивала Адель.
– От Лэсли? Он собирается приехать на каникулы.
– Что-то он не позвонит даже…
– Да у него сейчас сессия, ему некогда просто.
– А… а где вы новый год будете встречать?
– Мы думаем снять шале и поехать кататься на горных лыжах, мы так катаемся уже пятый год… кстати, а не хотите с нами? – Ян смотрел на Тима и Адель, ему бы очень хотелось уговорить Тима поехать, вместе веселее.
– Я поеду, если поедет София, – Тим озорно улыбался, глядя на девочку.
– Ну… Я не знаю, меня еще никто не приглашал, вообще-то.
– Я тебя приглашаю, – сказал Ян.
– Ну, если только ты, – София смеялась, – А ничего, что мои родители даже не в курсе? Как я поеду с тобой? Меня просто не отпустят!
– Не волнуйся об этом, я скажу маме, она поговорит с твоими родителями, – Ян был рад, что снова собирается дружная компания. – Вы можете жить в одной комнате с Адель, а я – с Тимом и Лэсли. Мама с папой в третьей комнате, все поместимся. Там как раз три спальни в доме. В прошлом году с нами жила дальняя мамина родственница, какая-то там троюродная племянница, но с лыжами у нее не заладилось: в самый первый день она подвернула лодыжку, и пролежала в кровати всю неделю. Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы она поехала в этом году.
– Что за родственница? – помрачнев, спросила Адель.
– Да, забудь о ней. Я видел ее тогда первый и, наверное, последний раз в жизни. Она старше Лэсли и совсем не красивая, – догадавшись о причинах ее волнения, ответил Ян.
Адель улыбнулась. Ох, уж этот лисёнок, все-то он понимает. Неужели ее чувства к Лэсли так очевидны для всех?
– А я ведь тоже не умею кататься, – сказала София.
– Я тебя научу, – Тим готов был на все, лишь бы уговорить Софию.
– А если я подверну лодыжку?
– Я просижу у твоего изголовья всю неделю, буду кормить тебя с ложечки, менять повязки и читать тебе книжки! Ну, соглашайся!
– Никто ничего не подвернет и не сломает, зачем прогнозировать события? Тим, уж ты-то должен это знать, – строго сказала Адель.
– Итак, решено? – Ян спешил позвонить маме, пока София не передумала, ведь от нее зависело все: поедет София – поедет Тим, поедет Тим – поедет и Адель, а какой это будет сюрприз для Лэсли!
Он не скажет ему пока, пусть он увидит Адель в аэропорту, забавно будет посмотреть на его лицо. Ян еще в общем доме сенмиров заметил, что Адель нравится Лэсли. Ему очень хотелось, чтобы они встретились еще раз.
Новогодние хлопоты, что может быть приятнее? Это действительно самое замечательное, самое волшебное время года, полное надежд и веры в чудо. Ян предвкушал веселые каникулы, еще не зная, что произойдет с ним и всей его семьей. Не знал он и то, что после всего, что с ним случится, он уже никогда не будет прежним.
#ЧАСТЬ 3. КРИСТАЛ СУДЬБЫ.
Глава 1. Сюрприз для Лэсли.
Снег валил сплошной стеной. Ни людей, ни домов не было видно. «Дворники» на лобовом стекле такси работали не переставая. Дорогу развезло.
– Почему каждый раз, когда зимой выпадает снег, это становится стихийным бедствием? – пожилой таксист печально вздохнул, он понимал, что, огромной пробке не будет конца.
На заднем сидении старенькой машины сидел Лэсли, он ехал из колледжа на каникулы и очень спешил. Вся семья ждала его в аэропорту, чтобы по новогодней традиции лететь на Эльбрус, кататься на горных лыжах. Рядом с ним лежал невероятных размеров походный рюкзак. Опоздать на рейс было равносильно катастрофе.
– А объехать никак нельзя? – с надеждой в голосе спросил он таксиста.
– Как тут объедешь, – со вздохом ответил тот, – Здесь, по крайней мере, 2 полосы, а свернешь куда – дорога узкая, да еще и не чищенная.
– Понятное дело, если ехать, то уж наверняка, но сейчас мы с этим разберемся, – сказал Лэсли.
Нет ничего проще для сенмира, чем выбрать правильное решение из сотни возможных. Самое главное – довериться чутью. Сначала надо сбросить напряжение, перестать волноваться и переживать за результат, довериться провидению. Затем, все что нужно – это дать четкий запрос подсознанию. Сформулировать максимально конкретно и подробно, насколько это возможно. Расслабиться… «Мечты сбываются за пределами надежды», – любил повторять он. Это значит, что, пытаясь получить желаемое, нельзя придавать этому чрезмерную важность, зацикливаться и слишком хотеть. Нужно сохранять спокойствие и чистое намерение, а подсознание сделает все за тебя. «Правильный выбор дается легко», – повторил он про себя.
Он сосредоточился и мысленно представил себе город с высоты птичьего полета. Люди, улицы, дома… снег… чтоб его… так, не отвлекаться… Ох и пробка… ну просто бесконечная. А вот и то, что им надо… узенькая дорожка, на которой по невероятному стечению обстоятельств вообще нет машин. Он еще раз прислушался к своим ощущениям – все его тело подсказывало ему, что это верный вариант: на душе сразу стало спокойно и казалось, что вот теперь все получится само собой.
– Привет, малышка, ты-то мне и нужна! – ухмыльнулся Лэсли, – Так! Давайте, вот после светофора – направо три квартала, потом налево и вперед, там одностороннее и машин совсем нет, – сказал Лэсли.
– Мне, конечно, все равно, ты платишь – я везу, – ухмыльнулся таксист, втыкая передачу на своем стареньком авто, – но, если встрянем, потом ничего, чур, мне не говори.
– Договорились, – улыбался Лэсли.
– Ну что ж, парень, я тебя за язык не тянул, – ответил таксист, и взревев, машина рванула сквозь снега.
Они делали приличный крюк. Надо было ехать вдоль длинной стены городского кладбища, через гаражи и заброшенную промзону, потом выскочили на пустую набережную, которую не чистили, наверное… никогда, ведь в этом районе кроме бродячих собак никто не ходил уже много месяцев.
Им повезло, что машина с оленем на капоте – полноприводный «танк» допотопной сборки – имела большой дорожный просвет, мощный мотор и огромные колеса. Она вгрызалась в колею, разбрызгивая грязную жижу из подтаявшего снега и песка. И вот, миновав очередную развилку, они оказались за городом, на широком шоссе, ведущем в аэропорт, оставив все пробки далеко позади. Теперь по прямой – рукой подать. Можно откинуться на спинку сидения и расслабиться.
– Ну, парень, я уж думал, не выберемся, даже не знал, что моя «ласточка» на такое способна, – таксист посмотрел в зеркало заднего вида на своего пассажира, который, улыбался с абсолютно невозмутимым видом.
И действительно, зачем таксисту знать, что кое-кто немного постарался и улучшил технические параметры его транспортного средства. Как никак машиностроение – его любимый предмет, а он хоть и первокурсник, но лучший в своем потоке. Во всяком случае в том, что касается вопросов технических.
Лэсли смотрел в окно, мысли его уже давно перенеслись в общий дом сенмиров, к событиям прошлых дней, буквально в одночасье перевернувших жизнь всех, кого он знал.
Все застыло в неопределенности. Странное письмо Кливерта, призывавшее его младшего брата в Свиттон, не давало ему покоя. Но среди всех этих волнений было одно светлое воспоминание, которое он бережно хранил в памяти. Адель.
– Где-то она сейчас? – думал он, – Что делает? Вспоминает ли про него?
Было в этой девушке, похожей на сказочную фею, что-то нежное и трогательное, но вместе с этим в ней чувствовалась удивительная сила его рода, а самое главное – было в ней что-то очень близкое и родное, от чего говорить с ней было невероятно легко, а на душе делалось спокойно и весело. Рядом с ней у него всегда было чувство, что он знает ее тысячу лет, что она – самый близкий друг, который понимает и принимает его таким, какой он есть.
Ни с кем раньше у него не было такого чувства, хотя еще со школы за ним увивались все самые красивые девчонки его параллели. А сколько он получал анонимных писем с признаниями в любви! Не сосчитать! Но его это мало трогало. Письма он выбрасывал, не читая, на знаки внимания и кокетство не реагировал.
Женские чары, жеманство не действовали на него, он находил это неестественным и лицемерным. Вместо того, чтобы привлекать его внимание, они только отталкивали его. И словно по какому-то дурному закону это действовало на влюблённых в него девчонок даже сильнее, чем если бы он обращал на них внимание: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей, – так, кажется, было у классика.
Адель была из другого теста. В ней не было и капли кокетства, всё, что она делала и говорила, было простым и естественным, шло от сердца. С ней было легко и просто. Не было ощущения ловушки, в которую тебя заманивают, все было открыто и прямо, как он и любил. Она была мудра и понимала причину вещей, она была умна и могла рассуждать логически, а её дару медиума позавидовал бы любой сенмир! К тому же, не смотря на свою внутреннюю силу, она была нежной и хрупкой, как лесной цветок, хотелось ее защищать и беречь.
Лэсли так крепко задумался, что даже не заметил, как они подъехали к аэропорту.
– Приехали, парень! Век бы нам в пробке стоять, если бы не ты. Как ты это делаешь, а?
– Если очень захотеть, можно в космос полететь, – смеясь, сказал Лэсли и дал таксисту щедрые чаевые. Все остались довольны поездкой.
Взвалив на плечи рюкзак, он стал пробираться ко входу в аэропорт. Толчея была несусветная. Благополучно миновав все пункты контроля, он вошел в зону вылета. Еще издали он заметил группу ярко одетых, хохочущих людей, все они о чем-то оживленно болтали, не замечая его приближения. Он пока еще не мог разглядеть их лиц, но одна подвижная фигурка кого-то смутно ему напоминала: длинные светлые волосы из-под ярко-красной шапки с гигантским помпоном, знакомые черты… Сердце у него громко стукнуло и провалилось куда-то вниз, даже дыхание перехватило. Адель! От неожиданности и удивления Лэсли потерял дар речи.
Адель заметила его и замахала ему рукой. Он тоже вскинул вверх отяжелевшую вдруг руку. Не торопясь, оттягивая момент долгожданной встречи, он подошел к группе в ярких лыжных костюмах и сбросил с плеч тяжеленный рюкзак.
– Всем привет, – сказал он, – А вы, девушка, провожать или с нами летите?
– С нами, с нами! – смеялся Ян, он был в восторге от того, что его сюрприз удался. Он специально ничего не сказал Лэсли о том, что и Тим, и Адель, и София, – все они тоже едут с ними на Эльбрус. Ошарашенный и растерянный, по-глупому счастливый вид брата был ему наградой за долготерпение. Лэсли почесал затылок и смущенно улыбнулся.
– Твоих лап дело, а лисёнок? – в пол голоса сказал он, сгребая Яна в охапку.
– У нас большая компания собралась на этот раз, привет, сынок, – Анна поцеловала сына.
Джон похлопал Лэсли по плечу.
– Как дела? Как сессия? – спросил он.
– Пап, давай не сейчас. Не успели встретиться, а ты уже о грустном, – сказал Лэсли.
– А что, все так печально? Разве ты не лучший студент всех времен и народов? – подтрунивал Ян над старшим братом.
За эти слова ему тут же прилетело шапкой по спине.
– Привет, Лэсли, – Адель смотрела на него полным нежности, мягким, но в тоже время веселым и открытым взглядом.
Тим и София, наконец, оторвались друг от друга и тоже поздоровались с Лэсли.
–
Если честно, меня очень волнует вопрос, кто будет сидеть в самолете один, – сказал вдруг Тим. – Нас же нечетное число, поровну на 2 не делится. Но, я, чур, претендую на компанию вот этой вот симпатичной девушки, – и он со смехом натянул шапку на глаза Софии.
– Тоже мне друг называется, ладно-ладно, – театрально воскликнул Ян, – И ты, ты тоже покинешь меня в эти нелегкие минуты взлета и посадки? – спросил он Лэсли с выражением страдания на лице.
– Хочешь, я сяду с тобой, – примирительно сказала Анна.
Джон поддержал игру.
– А я… как же я?! Опять позабыт-позаброшен?
– Да ладно уж, – смилостивился Ян, – У меня есть одна очень увлекательная книга – проведу в ее компании пару часов. Как-нибудь переживу. Но имейте в виду, это я еще вам всем припомню!
– В любом случае, твое место – всего лишь через проход. Мы будем рядом, – примирительно сказала Анна.
– Вот и отлично, – сказал Лэсли, который понял, что ему представился удобный случай сесть рядом с Адель.
В самолёте никто не обращал на Яна никакого внимания. Ему стало даже как-то не по себе. Вот так, приглашаешь друзей, чтобы было весело, а в итоге, все занимаются только своими делами, и никто с тобой даже не поговорит. Обидно это! Он вздохнул, и раскрыл книгу, которую Джон подарил ему по случаю успешного окончания полугодия в школе.
«Хранители судеб» – так называлась книга. В ней рассказывалось о первых хранителях рода сэнмиров, о том, как попал на Землю Кристалл судьбы, и как высшие силы наделили хранителя особым даром, передающимся от одного хранителя к другому. Было в книге описано и обязательное условие – преемник хранителя должен был обладать с ним одним генетическим кодом, идеально подходящим для Кристалла Судьбы. Только такой человек мог владеть Кристаллом, ведь и сам Кристалл был не просто бездушным камнем, а, если верить книге, живым разумом из далёких миров, воплощенным в камне.
Ян так погрузился в чтение, что не мог оторваться от книги всю дорогу: самолет успел приземлиться, все они погрузились в автобус, доехали до своей деревеньки, затерянной высоко в горах, а он все продолжал читать. Очнулся он, только когда Анна позвала всех на ужин, и тут же понял, что чрезвычайно голоден.
– Отложи уже свою книгу, Ян, – сказал Лэсли, – можно подумать, что ты к экзамену готовишься.
– Да, сейчас, – ответил Ян. – Тем более, что я дико проголодался. Но я тебе отвечаю – это что-то невероятное! Ты даже не представляешь! Вот, ты знал, например, что если до Кристалла судьбы дотронется не хранитель, то он сгорит?
– Это все знают, – буднично ответил ему брат.
– А почему?
– Хм… понятия не имею.
– Потому что несовпадающий генетический код – другое строение тела. Тело хранителя более совершенное, оно может выдерживать космические энергии, а обычное земное тело при этом разрушается.
– Ты смотри, много будешь знать, скоро состаришься! Пойдем лучше пиццу есть!
– Пиццу? О! Это лучшее, что могло случиться сегодня, – сказал Ян, спрыгивая с подоконника.
Первый вечер провели в домашних хлопотах. Надо было распаковать багаж, подготовить комнаты. Анна и Адель приготовили постели: застелили свежие простыни, взбили подушки. София вытерла пыль, ведь шале долгое время пустовало. Джон «колдовал» с системой отопления, Лэсли принес дрова для растопки камина. Тим и Ян сходили на родник и принесли свежей питьевой воды.
Но вот, веселые огоньки заплясали в камине, а дружная компания, наконец, смогла сесть и отдохнуть от трудов праведных, попивая ароматный чай из местных трав, заваренный совершенно традиционным способом – кипятком и в чайнике. Как уютно было сидеть вот так, любоваться горящим огнем, в кругу семьи, друзей и близких. За разговорами они даже не заметили, как часы пробили двенадцать. Наступал новый день.
– Что ж, – сказал Джон, – завтра, точнее, уже сегодня, будет хороший день для лыж, а сейчас предлагаю разойтись по спальням.
И они с Анной удалились, оставив детей одних. София тоже пожелала всем спокойной ночи и ушла в комнату девочек. Ян сразу схватился за книгу, но Тим выхватил ее и отложил в сторону.
– Пойдем спать, Янчик, еще успеешь начитаться. Я надеюсь, ты не храпишь?
– Я-то нет, но не могу поручиться за Лэсли. Ты идешь, кстати?
– Да, через минуту, – ответил Лэсли. – И кстати, я не храплю! – с обидой сказал он, бросив быстрый взгляд на Адель.
Ребята ушли, а он сделал вид, что ему надо проверить камин. Адель поднялась с дивана.
– Такой приятный сюрприз вы мне сегодня устроили, – сказал Лэсли.
– Это все идея Яна, – улыбнулась она, – но я очень рада быть здесь.
– И я рад, что ты здесь, с нами. Завтра катаемся?
– Конечно. Ну, что? Спокойной ночи?
– Спокойной ночи, – сказал он и проводил Адель взглядом до дверей спальни девочек. Он подошел к окну – яркие звезды крупными алмазами украшали ночное небо. Завтра будет хорошая погода.