Ночью у Яна началась лихорадка, его бил озноб, он тихо стонал. Обожженная рука болела. Лэсли склонился над братом. Он чувствовал свою вину за случившееся. Нельзя было оставлять его одного и так беспечно убегать на разведку. Под утро Яну стало совсем плохо, жар не спадал. Пересохшими губами он шептал какие-то бессвязные речи. Он был в бреду.
– Две жизни, одна судьба, – шептал он. – Храм, храм, он не в этом мире… Да, здесь его нет! Гора не отдаст свою тайну… Только избранный сможет…
– Эта гора на тебя как-то не так действует, братишка, надо уносить тебя отсюда. И как можно быстрее. Зря я потащил тебя сюда.
Лэсли надел очки, движением руки убрал место стоянки и поднял рюкзаки и брата в воздух, Ян парил перед ним, как гигантская сосиска, затянутая в спальные мешки. Так добрались они через ледник до берега Голубого озера. Там Яну стало немного легче, он даже смог открыть глаза и выпить несколько глотков воды. Лэсли мысленно приказал Карлу поспешить к ним, надеясь, что это сработает. И действительно, через 2 часа они уже плыли в лодке по голубым водам.
– Что тут у вас произошло? Меня как подбросило, и мысль такая навязчивая, что надо ехать за вами… так и не выходила из головы… Жена велела собираться и ехать к вам, – говорил Карл.
– Свалился в Черное озеро, простыл, наверное… – с тяжелым сердцем сказал Лэсли.
Карл с подозрением посмотрел на Яна и нахмурился. Тяжелая мысль проникла в его сердце. Еще немного сидел он, задумавшись, затем резко развернул лодку и поплыл в противоположном направлении.
– Нет, не простыл он. Но я знаю, куда вам надо, – глубокомысленно сказал он.
Причалив к берегу, пробирались через густой лес, лодку и всю поклажу пришлось бросить на берегу. Ян не мог идти сам, ноги его подкашивались, а внутри все нестерпимо болело, от чего он поминутно стонал. Карл и Лэсли несли его на носилках, сделанных из спальных мешков. Лэсли не мог нести Яна по воздуху при егере, как ни доверял он этому человеку, увидеть такое тот был явно не готов.
Вскоре они добрались до ветхой хижины, которая, казалось, уже много веков назад вросла в землю почти по самую крышу. Карл толкнул дверь плечом. Внутри, на длинной лавке, среди развешенных по стенам трав и кореньев, сидела самая настоящая Баба Яга. Рыжеволосая ведьма смотрела на них взглядом удивительно проницательных глаз.
– Вот, Матильда, принимай гостей, – сказал Карл. – Купался в Черном озере…
Глава 18. Матильда.
Женщина, которую звали Матильда, с проворством девочки подскочила к Яну. Она провела над его бьющимся в ознобе телом своими костлявыми руками с сухими, скрюченными пальцами с длинными черными ногтями. Ее рот задрожал и заходил ходуном, выдавая глухие, шамкающие звуки.
– Зачем ты полез в озеро, сынок, – раздался вдруг совсем юный голос, – разве ты не знаешь, что оно ядовитое…
Ведьма засуетилась, раскачиваясь на скрюченных ногах, стала срывать со стен и сыпать в котел какие-то травы. Варево забурлило, и из котла повалил удушливый, сладковатый пар, от которого у Лэсли начало мутнеть в глазах. В какой-то момент ведьма неожиданно обернулась и подмигнула Лэсли. Он потер глаза, ему показалось, что он видит перед собой молодую рыжеволосую красавицу, с блестящими глазами, полными губами и прозрачной, светящейся кожей. Она смотрела на него, не мигая, гипнотизирующим взглядом. Лэсли тряхнул головой. Что за наваждение? Матильда отвернулась от него, и опять перед котлом стояла скрюченная старуха, которой было, по крайней мере, лет триста, а то и четыреста. Казалось, тронь ее пальцем, и она рассыплется в прах.
– Почудится же такое, – подумал Лэсли, – Видимо озеро и на меня подействовало.
– Пей, – раздался у него над ухом шершавый старческий голос. Лэсли взял чашу и выпил. Какая-то жуткая горечь разлилась по его телу, комок подкатил к горлу, язык и нёбо обожгло огнем, жар прошел по рукам, ногам, и вышел из тела.
– Что, драконит?
– Есть немного…
Как ни странно, питье помогло: мысли Лэсли стали ясными, четкими, он огляделся и как будто впервые увидел обстановку этой избушки.
Он понял, что находится в самой обычной лесной землянке, ничего мистического: сложенная из кирпича маленькая печурка, в углу – застеленная лоскутным одеялом кровать, над очагом – бурлящий котелок с ароматной похлебкой, бревенчатые стены сплошь увешаны разномастными букетиками из сухих трав, большая лавка вдоль стены и деревянный стол грубой работы, – вот и все убранство этой лесной хижины.
– Ты парень за брата твоего не бойся, я же вижу кто ты! Ты не из этого мира. У тебя есть средство для него. Подумай сам. Я ему помочь не могу. Это зелье для тебя было, чтобы в чувства привести. А на брате твоем заклятие сложное. Ненашинское. Ты и сам не наш, так что тебе его и лечить.
Лэсли надел очки и внимательно посмотрел на Яна. Он осторожно расстегнул его рубашку и под одеждой увидел, как что-то длинное и черное, похожее на змею, обвилось вокруг его тела и присосалось, как пиявка. Тогда, в темноте, он просто не заметил, что Яна атаковала какая-то сущность. Не растерявшись, он схватил змею за голову и рванул что было силы. Яна подбросило над кроватью, он застонал от боли, но змея не поддалась. Тогда Лэсли достал из кармана электрический фонарик и стал светить им на змею. От света фонаря кожа змеи пошла пузырями, она задрожала всем телом, выпустила свою жертву и рванулась к двери.
– Закрой дверь, – заорал Лэсли.
В дверях стоял Карл, одним рывком он захлопнул дверь, и невидимая человеческому глазу сущность с размаху влетела в нее головой, сотрясая избушку так, что стены задрожали и с них посыпалась вековая пыль. Лэсли продолжал светить фонарем, но змея вырвалась из света фонарика и метнулась к окну. Раздался звон разбитого стекла.
– Ушла, зараза, – сказал Лэсли, – Ну, что ж, дайте ему теперь вашего драконьего варева.
Он показал на притихшего Яна, казалось, что он уже просто мирно спал. Матильда влила ему ложку зелья, потто другую. Щеки Яна порозовели, на лбу выступила испарина.
– Жар выходит, – сказала Матильда, вытирая лицо мальчика чистым рушником. – Это хорошо.
Ночью Ян уже спал спокойно, жар спал, и дыхание его было ровным. Едва забрезжил свет, он был уже на ногах. Лэсли всю ночь не отходил от его постели и ждал его пробуждения.
– С Днем Рожденья, братик! Как же ты меня напугал! Я уж было подумал, что тебе так никогда и не исполнится 13 лет. И возраст то особенный, совсем ты большой стал. Я бы наколдовал тебе телефон сейчас, чтобы маме с папой позвонить, но, увы, не знаю, как телефоны делают. Это тебе не чай и не спальник с грелкой…
Ян улыбался, чувствовал он себя прекрасно, силы стремительно возвращались к нему. Матильда дала мальчикам по чашке горячего бульона. Ян отпил немного.
– Что со мной было? – спросил он.
– Ты вошел в Черное озеро, и видимо подцепил какую-то дрянь из других миров. Мы же в аномальной зоне. Но все уже позади. Ты хоть что-нибудь помнишь? – ответил Лэсли.
Ян посмотрел на ожег на руке. Что это, откуда?
– Смутно, я помню только, что гора как будто хотела мне что-то сказать…
– Ты говорил про храм…
Матильда дернулась от этих слов и посмотрела на него удивленным взглядом.
– Храм? Я не помню.
– Ну ладно. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Вполне.
– Тогда давай собираться домой. Хватит с нас приключений на сегодня. И вообще, у кого-то ведь День Рождения, бабуля Лиза наверняка уже печет торт, нельзя же заставлять торт себя ждать.
Матильда, которая слушала весь этот разговор очень внимательно, вдруг шепотом произнесла: «Итак, свершилось». Затем она посмотрела на Яна, и он услышал ее голос у себя в голове.
–Ты еще вернешься сюда, мальчик! Настанет твое время, а сейчас иди, ты здоров, тебе ничего не угрожает.
Поблагодарив хозяйку лесной хижины, Ян и Лэсли двинулись в обратный путь. Карл с шутками-прибаутками благополучно переправил их на нужный берег, и уже к вечеру они нашли свой пикап, брошенный на обочине дороги. Казалось, никакого происшествия и не случалось с ними. Все было простым и обыденным. И все-таки что-то произошло там, в горах. Что-то важное, о чем они даже еще не догадывались.
Глава 19. Праздник и прощание.
Они ввалились в дом, когда уже начинало темнеть. Бабушка Лиза сразу засуетилась и, подмигнув мальчикам, повела их наверх по той самой лестнице, ведущей в кабинет с витражом голубя.
– У меня для вас сюрприз. Его придумал один ваш новый друг.
– Что еще за друг, бабуля? – спросил Ян.
– Сейчас сами все увидите, – улыбнулась она.
Они открыли дверь кабинета. Там, сидя на старинном кожаном диване, их уже ждал принарядившийся по случаю праздника То-То. Он был во фраке и при бабочке!
При появлении мальчиков Кот вскочил и изысканно поклонился. Ян бросился к нему на шею и со всей любовью обнял пушистого друга.
– То-То! Как я рад тебя видеть! Вот так сюрприз, спасибо!
Кот удовлетворенно замурчал. Но это был далеко не весь сюрприз.
– Давай, открывай нам портал, То-То, – сказала бабушка Лиза.
Тогда Кот издал свое громогласное «МЯОУ!», и в стене образовался проход с длинным коридором. Он первый вошел в него, поманив всех остальных за собой. В конце коридора была маленькая дверца. Достав из своих меховых карманов нужный ключ, То-То отпер дверь, и они вошли в свою собственную гостиную, в их родном доме на Эпл-Блум. Там, на их стареньком диване сидели Анна и Джон.
– Мама, папа! – закричали в один голос Ян и Лэсли, – Вот это да!
Ян бросился к родителям, он хотел обнять их, но его руки поймали лишь воздух.
– Поздравляем тебя, Ян, сыночек! – говорил Джон, – Как ваши дела? Как успехи в лисьей науке?
– Все прекрасно, пап! – ответил Ян. Он был очень удивлен и не понимал, что происходит. Джон заметил замешательство сына.
– Место, где вы сейчас находитесь, – пояснил он, – это на самом деле просто зеркальное отражение, копия нашего дома в параллельном мире, а не настоящая наша квартира. То-То создал зеркальную проекцию в новом измерении, где мы можем видеть и слышать друг друга, но на самом деле между нами тысячи километров, так что даже обняться не получается. Мы с вами как будто по разные стороны зеркала. В одной комнате, но с разных сторон.
– Кажется, я понимаю, – сказал Ян.
– Ян, сынок, мы с папой приготовили тебе подарок, – сказала Анна, – но получишь ты его только когда вернешься.
– Да, это новые, усовершенствованные очки. Опытный образец. Наши разработчики дают потестить, но только одну пару. Мы с мамой решили, что тебе они пригодятся, – сказал Джон.
– О, пап, спасибо, это просто замечательно!
– Так, я что-то не понял, у нас Ян теперь самый крутой в семье? – шутливо возмутился Лэсли.
– Лэсли, не завидуй, – со смехом сказала Анна, – ты все равно в колледж уедешь. Да у тебя и так очень хорошая модель.
– Это все так, но я бы отдал эту хорошую модель Яну, а братишка? – подмигнул брату Лэсли.
– Ну, уж фиг! – Ян смеялся, – сегодня мой день рождения!
– Я шучу, конечно, шучу, если хочешь я тебе и свои отдам тоже.
– Хватит болтать, портал закроется через час, надо еще успеть чаю попить, – засуетилась бабуля, – У каждого свой чай и свой торт. Наливайте у себя там чай, Аня, а я здесь за именинником поухаживаю.
– Самый первый кусочек дайте, пожалуйста, То-То, – сказал Ян, – это самая лучшая идея, сделать такую штуку!
– Да уж, самим нам такое никогда бы не придумать, – ответила бабушка Лиза, – так что торт – это совершенно заслуженно!
Поднялась суета, в сплетенном из двух измерений мире разливали чай, каждый со своей стороны зеркала, резали торт, передавали тарелки, оживленно болтая. Мама с папой пересказали все новости. Оказывается, летом сэнмиры заметили странную активность в городе, и к службе теперь привлекают даже самых юных лисят. Ян был в восторге, наконец, ему исполнилось 13 лет, и он сможет на полных основаниях вступить в дозор. Знаний, которыми он овладел за лето для этих целей, будет более чем достаточно. Впереди его ждут новые, захватывающие приключения.
Через час вся компания и То-То, наевшись торта, тем же коридором возвращались назад.
– Это был лучший день рождения в моей жизни, – сонно зевая, говорил Ян.
На следующий день Лэсли начал собираться обратно в Сноутон. Перед отъездом в колледж надо было заехать домой, чтобы собрать нужные вещи и документы, повидать родителей. Ян оставался у бабушки до конца лета. Прямо перед началом учебного года за ним должен был приехать Джон.
Предстоящая разлука с братом давила на Лэсли. Слишком много загадок оставалось: что хотела сказать гора его брату, о каком таинственном Храме упоминал Ян?
Ожег на руке Яна заживал, и, казалось, он совсем не вспоминает о приключении на Игле. Лэсли же, наоборот, думал об этом все больше и больше. Его беспокоили и слова Матильды, что Ян должен вернуться, он невольно подслушал их тогда в хижине, но ничего не сказал брату. Матильда – всего лишь человек, но человек не простой, а знающий. Что она скрывает? Она ведьма, ведунья, которая знает гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда. И ее предсказание настораживало Лэсли.
Настал день расставания. Лэсли упаковал свои вещи в большой походный рюкзак, попрощался с бабушкой, и вдвоем с Яном поехал на вокзал на старом пикапчике.
– Эх, если бы можно было по-настоящему пройти через портал и очутиться дома, – сказал Ян.
– Говорят, они были раньше, но это было очень давно, лет 400 назад. Тогда сэнмиры были сильнее…
– А что же произошло тогда?
– Ну, ты, конечно, выбрал самое лучшее время для таких разговоров, у меня поезд отправляется через минуту, – сокрушенно говорил Лэсли.
Ему вдруг очень захотелось все рассказать брату, как будто в этом таился какой-то великий смысл. Вдруг, неожиданная мысль поразила его, как молния, – 400 лет назад исчез Храм на горе, 400 лет как сэнмиры потеряли свою силу, и это не могло быть простым совпадением. Что же произошло на самом деле 400 лет назад?
Стоянка поезда в этой маленькой деревушке была короткой. Всего 3 минуты. Настало время прощаться. Лесли достал из кармана маленький электрический фонарик, тот самый, которым в домике Матильды он спугнул сущность, приставшую к Яну на Черном озере.
– Смотри, Ян, этот фонарик подарил мне один человек. Скажем так, не из нашего мира. Он светит даже через самый густой туман, проявляя все, что скрыто. Надеюсь, он тебе не пригодится, но на всякий случай, носи его с собой. Всегда. Обещаешь?
– Спасибо, буду носить, обещаю, – сказал Ян.
Лэсли закинул рюкзак в вагон, а сам еще долго стоял на подножке, пока поезд, наконец, не стал набирать ход, и взволнованная молоденькая проводница не начала умолять его зайти внутрь. Волосы его развевались по ветру, на глаза набегали слезы от ветра или, может быть, от чего-то другого, но он упорно стоял, пока фигура брата, а потом и сам вокзал не скрылись из виду.
Лэсли уехал, а Ян остался с какой-то пустотой внутри. Нет больше рядом старшего брата, этого весельчака, который всегда готов прийти на помощь. Ушла беспечная пора, пришло время ему взрослеть, самому брать ответственность за свою жизнь. Не будет больше человека, который сможет прикрыть тебя, исправить твои ошибки, теперь все придется решать и делать самому. И от этой мысли взгляд его как-то вдруг стал твёрже, слетела с лица мальчишеская беспечность. Как-то разом он вдруг повзрослел. Еще бы… ведь ему было уже 13 лет. Для сэнмира – это особенный возраст: начинается его дозор.
– Я не подведу тебя, брат! Я не подведу! – говорил он себе, впервые возвращаясь домой один, – сам за рулем старого бабушкиного пикапа.
# ЧАСТЬ 2. ПРОКЛЯТЫЕ ПРИЗРАКИ
Глава 1. Мёртвый город.
Снег толстым ватным одеялом укутывал Сноутон, приглушая любые звуки и навевая на полночный город глубокий сон. Он медленно и тихо ложился на землю крупными хлопьями, заслоняя и свет фонарей, и тьму опустевших улиц. Белые птицы-снежинки падали в полном безмолвии, кружились в причудливом танце, казалось, снег изо всех сил старается укрыть город до самых крыш, убаюкать его навеки.
За почти непроглядной снежной пеленой едва различимо поблескивал старинный витой фонарь. В кругу тусклого света на снегу, поджав мягкие лапки, сидел маленький рыжий лисенок, с белым пятнышком на кончике пушистого хвоста. Он поднял вверх свой черненький носик, глазки-бусинки смотрели на часы на фонарном столбе. Снежинки ложились на острую мордочку, забивались в нос, от чего лисенок смешно фыркал. Он ждал.
И вот большая, длинная стрелка часов задрожала и прыгнула вверх, часы показывали полночь. Пора. Он пошел, семеня маленькими лапками, вытянув мордочку вперед. Завернув за угол, он обернулся, фонаря уже не было видно, – вздохнув о чем-то своем, он побрел вдоль старых, покосившихся домов.
Пройдя еще несколько кварталов, он осмотрелся, вглядываясь в темноту пустынных улиц. Как ему казалось, это должно было быть именно здесь, в самом центре стоявшего в руинах Мёртвого города. Это было особое место: пустынные кварталы брошенных в спешке домов, в которых вот уже несколько сотен лет не входило ни одно живое существо, не слышалась людская речь или детский смех.
Присмотревшись внимательнее, он заметил, что один из наметенных вдоль полуразрушенного дома сугробов как будто светится изнутри. Он подошел ближе.
– Вот ты их и нашел, – мысленно сказал Ян самому себе, – Теперь спокойствие, только спокойствие – подберемся еще поближе.
Прижавшись к земле, он пополз вдоль снежных намётов, и вскоре убедился, что светящийся изнутри сугроб – не игра его воображения – это светится маленькое полуподвальное окошечко, полностью занесенное снегом. Такие окна, наполовину скрытые под землей, часто встречаются среди заброшенных домов, то ли просевших в землю от старости, то ли занесенных илом и глиной всемирного потопа.
Когда-то давно, когда он был еще совсем маленьким, его отец рассказывал ему легенду о том, что всемирный потоп был вовсе не в какие-то стародавние времена, а совсем недавно, лет четыреста тому назад. А может это и не сказка была вовсе, а правдивая история, и его отец заранее готовил его к чему-то важному? «Сказка ложь, да в ней намек», – любил повторять он, – «Помни, мой мальчик, вещи не всегда таковы, какими они нам кажутся на первый взгляд. Смотри вглубь, смотри не глазами, а сердцем, и ты увидишь все сам!».
– Теперь я вижу, папа, – прошептал лисёнок.
Перекошенные временем развалины Мёртвого города были наполовину погребены под землёй, двери, ставни сорваны с петель, уцелели только просевшие от времени крыши. По всему было видно, что когда-то город постигло какое-то стихийное бедствие.
«Мёртвый город» – так называли заброшенный квартал на окраинах Сноутона – был забыт много веков назад, все живое покинуло этот район, как и почему – сейчас уже никто не помнил. Это была земля, ступить на которую не смел ни один человек, как будто над городом тяготело какое-то страшное проклятие. Люди просто ушли, бросив все. Никто не хотел жить в этом месте. Это была мёртвая земля, её обходили стороной, даже бродячие собаки побаивались этих гиблых мест. Тем подозрительнее было то, что в окне пустого полусгнившего дома горел свет.
Лисенок подошел к пятну света и стал усердно работать лапками, разгребая снег. Наконец, ему это удалось, и он заглянул в зияющую бездну пустого окна. Удивительная картина предстала его взору. В густой темноте едва мерцали тусклые огоньки свечей, плавали в воздухе клубы табачного дыма. В полумраке комнаты медленно и плавно двигались нечеткие тени в потертых старинных камзолах и рваных картузах на косматых, всклокоченных головах. Они возбужденно обсуждали что-то, склонившись над рассохшимся и потемневшим от времени столом.
Убедившись, что его не заметили, лисенок двинулся вдоль дома в поисках двери. Вскоре он нашел ее – покосившуюся от старости, висящую лишь на одной петле. Щели под дверью было достаточно для него, он просунул голову внутрь и осмотрелся: «Голова пролезла – все пролезет», – храбро сказал он самому себе и скрылся в дверном проеме.
Он поднимался по ветхим деревянным ступенькам, стараясь ступать как можно мягче, чтобы ни одна из старых, скрипучих досок не выдала его. На толстом слое пыли отпечатались следы маленьких лапок.
В темноте парадной он пробирался наощупь и вскоре уткнулся в тяжелую, на удивление крепко сколоченную дверь.
– Если попытаться открыть ее, она, чего доброго, заскрипит, – подумал он, привстал на задних лапках и приник одним глазом к замочной скважине.
Сначала он ничего не мог разобрать, так было в комнате темно и накурено, потом стал различать тени, плавно двигающиеся вокруг стола, на котором мерцали свечи в старинных канделябрах. Никто, казалась, не подозревал о присутствии незваного гостя, тени были чем-то сильно увлечены, в маленькой комнате разгорался горячий спор.
– Мы долго терпели унижение и боль, пора нам раз и навсегда с этим покончить! – прорычал чей-то грубый и резкий голос.
– Ты прав, Ларсон! И все, что нам нужно для этого – это камень, – отозвался из темноты какой-то неприятный, сдавленный писк.
– То, о чем вы говорите – бессмыслица, – тихо и грустно сказал кто-то третий с протяжным вздохом, – Нельзя просто так прийти и взять камень, до него совсем непросто добраться. Даже, если бы мы знали, в каком из миров он сейчас находится, в хранилище может быть тысяча измерений, многоуровневая система защиты, только тот, кому предназначено, сможет найти камень в нужном пространстве и времени, только избранному это под силу.
– Без камня мы навечно так и останемся изгоями, изгнанниками этого мира. Сколько еще нам скитаться? Мне надоело быть призраком, проклятым призраком, – снова пропищал второй голос.
– А может пора оставить уже эту затею, а Дулли? – снова сказал грустный голос, – Нам и так несказанно повезло. Звезды-магнитары открыли портал, который открывается раз в 3000 лет, и мы, наконец-то, снова свободны! Скоро пройдет трансформация, в человеческом теле мы все снова сможем жить! Разве этого мало?
– Ну, уж нет, – прогремел гневный голос Ларсона, – довольствоваться краюхой хлеба, зная, что к твоим ногам может пасть весь мир! Это не по мне! Вот-вот опять зажжется сверхновая звезда, это величайшая удача, несказанное везение! Более благоприятных условий у нас уже не будет. Сейчас или уже никогда!
Ян весь напрягся, даже шерсть у него встала дыбом, он старался не пропустить ни звука. Тени зловеще покачивались в воздухе…
– Да, портал очень кстати выпустил нас из мира теней, – раздался четвертый голос откуда-то сбоку.
Ян увидел, что в углу комнаты стоит огромное изодранное кресло с высокой спинкой, в котором сидела еще одна, не замеченная им сразу сгорбленная тень и курила длинную трубку.
– Мы смогли выйти из многовекового заточения, и я не намерен прозябать в этом мире. Тем более с ним у меня, – призрак сдавленно усмехнулся, – старые счеты.
«Так вот в чем дело», – подумал Ян, – «Я давно это подозревал! Тени-призраки… Они здесь! Они среди нас! Портал открыт, и теперь они ходят с нами по одним улицам, дышат с нами одним воздухом».
Он этих мыслей у него даже зазвенело в ушах, в глазах потемнело, горький комок подкатил к горлу, он дышал часто и прерывисто, стараясь успокоиться, чтобы не быть замеченным.
Мир теней! Сколько раз он воображал, что повстречается с ним лицом к лицу, придумывал разные необычайные истории, в которых он всегда побеждал злобные тени, но вот сейчас – все происходит с ним на самом деле, по-настоящему! Холод сковывал его тело, но не зимняя стужа была тому виной, – кровь застывала в жилах от смертельного ужаса.
Сколько раз, бывало, он чувствовал присутствие тайного мира, когда заглядывал в пустые окна сгоревших или заброшенных домов, пробегая мимо них во время своего дежурства. Всегда ему было не по себе, когда он спускался в их подвалы или поднимался на чердаки. Абсолютно любое живое существо, повинуясь инстинкту самосохранения, интуитивно обходит такие места, даже не подозревая, почему делает это. Но его всегда влекло в самое «пекло», и чем страшнее, тем интереснее…
И вот, осенью, буквально сразу после того, как он вернулся с летних каникул в Сноутон, Яну стало казаться, что что-то неуловимо изменилось в привычном ему мире. Он не понимал, что именно, совершая ночные вылазки маленькой дозорной лисой, но его как будто манило что-то.
И вот однажды, когда уже выпал снег, он случайно набрел на старинный заброшенный квартал Мёртвого города. Его как магнитом туда тянуло, это не было простое любопытство, скорее страсть, которая всецело подчиняет себе. Тогда-то он и нашел этот дом.
Это сложно было объяснить, но воздух вокруг него был как будто плотнее, у него бежали мурашки по спине от этого дома, он чувствовал едва уловимое покалывание в лапах, а шерсть стояла дыбом, как будто ее натерли эбонитовой палочкой.
Каждый раз он приходил или слишком рано, или слишком поздно. Но в этом доме явно кто-то был, что-то происходило. И вот именно сегодня он увидел их, четырёх призраков из мира теней, и все встало на свои места. Открыт портал, который открывается раз в 3000 лет! Тени вошли в мир людей, они не по-детски злы и чрезвычайно опасны!
Глава 2. Проклятые призраки.
Обстановка в заброшенном доме была гнетущая: по всему было видно, что запустение и разруха царили в нем уже века. Со стен тянулись длинные клочья паутины, полуистлевшие обрывки чего-то неопределенного грязно-серого цвета, свисали с покосившихся окон, потолок совершенно развалился и представлял собой огромную дыру с торчащими во все стороны гнилыми досками, через которые было видно небо. В комнату, медленно кружась, падали белые хлопья снега. По комнате гуляли ледяные сквозняки, свечи в канделябрах дрожали и отбрасывали на стены зловещие отблески.
По углам комнаты стояли старые лавки, на которых были навалены груды истлевшего тряпья, на столе – под толстым слоем многовековой пыли – глиняная посуда. Было ощущение, что обитатели дома впопыхах бросили все нажитое и бежали вон, без оглядки, движимые одним лишь первобытным чувством – страхом, как будто вселенский ужас гнал их прочь, готовый поглотить живьем, как будто все демоны ада кинулись в погоню за ними.
Тот, кого называли Ларсон, был огромного роста с всклокоченной бородой и свирепого вида глазами, глядящими из-под кустистых бровей. Весь его облик напоминал черного мохнатого медведя, злого и кровожадного. Его крепкая фигура внушала страх и почтение всем присутствующим. Он расхаживал взад и вперед по комнате, меряя ее своими гигантскими шагами. Ларсон – олицетворение грубой силы, свирепой мощи и гнева, самый жестокий и безжалостный призрак из всей четверки, метался по комнате, как медведь, запертый в клетке.
Второй призрак имел скорее безжизненный, усталый и опустошенный вид. Кливерт Сорроу, угрюмый, сгорбленный старик с крючковатым носом, опиравшийся на такую же скрюченную, как и он сам, палку, весь его облик – средоточие немощи и скорби, печали и смертельной тоски. Его жалкая фигура держалась в тени, он не любил приближаться к свету и поэтому не подходил близко к столу, на котором горели свечи.
Еще один призрак сидел в кресле с развернутой к двери высокой спинкой и курил длинную голландскую трубку. Один глаз у него был прикрыт, как будто лицо его свела жестокая судорога. Уголок этого глаза был оттянут вниз, что придавало одной половинке его лица трагическое выражение. Вторым страшным пустым чёрным глазом он внимательно смотрел на Ларсона. Это был самый коварный и хитрый из всех теней, собравшихся в доме, – двуличный призрак сэр Смолл.
Последний в этой четверке – Дулли или Дулитл – невысокого роста, круглый человечек мерзкого вида был больше всего похож на жирного, раскормленного поросенка. Лицо его напоминало свиное рыло, редкие сальные волоски на черепе были зачесаны назад и собраны в жиденький поросячий хвостик, острые уши торчали вверх. Он все время подобострастно приседал и заискивающе складывал перед собой свои ручонки. Голос его, высокий, тонкий, до мерзости противный, казалось, не соответствовал его комплекции, а принадлежал маленькому ребенку.
– Рождение сверхновой звезды всегда сопровождается перерождением мира, – заговорил низкий, гипнотический голос из кресла, – Последний раз, когда зажглась сверхновая звезда, звезда Кеплера, вы помните? Четыре века назад…
– Как не помнить тот ужасный високосный год, – пискнул Дулли.
Смолл неторопливо курил трубку, вперяя взгляд единственного черного глаза в стоявших вокруг стола призраков.
– Верно, тысяча шестьсот четвертый, если быть точным. Снег выпал в сентябре, по всей Московии разразился страшный голод, будущие мертвецы хоронили уже умерших, живых просто не осталось. Толпы умирающих оборванцев на дорогах – и это было только начало. Вы все знаете, чем это стало для нас…
– Началом конца, – вздохнул Кливерт.
– Да, и все это случилось именно здесь, в этом местечке, название которого люди уже забыли – Сноутон, ха! Когда-то здесь был величайший город – Московия! А эти человечки, эти глупцы считают, что это место проклято, они вообще все забыли, они ничего не помнят, – Смолл выпустил в потолок кольцо дыма и продолжил, – Московия погибла, ибо так решил я. Звезда Кеплера мне в этом помогла. Соединив ее энергию с силой камня, я послал на Московию воды всемирного потопа, я хотел стереть ее с лица Земли, но, все предвидеть и просчитать невозможно. Бывает, что при взрыве сверхновой она становится черной дырой. На нашу беду, это и случилось. Через нее-то нас и унесло в проклятый мир теней, откуда нет выхода, а камень – камень просто исчез. Да… Мы потеряли власть над ним и над всей своей жизнью…
– Нельзя беспечно использовать энергию звезд, – сказал Кливерт.
– Мы стали призраками, проклятыми призраками, – всхлипывал Дулли.
– А я вообще удивлен, что людишки смогли выжить после этого, – пробасил Ларсон, – чует мое сердце, без сэнмиров здесь не обошлось.
– Сердце? Вот уж удивил, – глухим смехом отозвался Смолл и закашлялся, – Вот уж не знал, что у тебя есть сердце, Ларсон. Что бы здесь ни случилось, кто бы им ни помог, это уже не важно. Выжили и выжили… Важно другое: не долго нам осталось мучиться. Здесь это началось – здесь и закончится. Сейчас у нас будет возможность все исправить – зажжется новая звезда, она даст нам шанс все изменить, нужно только отыскать потерянный камень и вновь обрести нашу былую власть и силу!
– Будет знак, воссияет в небе звезда, новая заря, – пропищал Дулли.
– Все это так, но я уже говорил, что камень потерян, – вмешался Кливерт, – В случае непредвиденных событий он всегда возвращается в Хранилище, но мы не знаем, что с ним стало после того конца света, который ты устроил…
– Вот это ты нам и скажи, бывший хранитель, – сказал Ларсон.