Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы

– Тебе просто завидно, – парировал Ян, – а если серьезно, то я даже не уверен, что понимаю во что ввязался. Такую кашу заварил… на совет придут все кланы, все семьи… ужас…

– Не дрейфь, прорвемся, – подбодрил его Лэсли, – Твое дело – свидетельствовать о том, что ты видел и слышал.

– Да я сам уже не понимаю, что я видел. Вдруг я скажу что-нибудь не так.

– Если что, тебя никто ругать не будет, ты же всего на всего маленький мальчик, – улыбнулся Лэсли.

– Но-но! Я совершеннолетний! Мне уже 13 лет! – со смехом возразил Ян.

Тим с Софией увлеченно играли в шахматы. София держалась изо всех сил, но Тим уже «сожрал» ее ладью, и коня, и три пешки, и вот уже он подбирается к ферзю… Джон и Анна отдыхали, глядя на пляшущие языки пламени. Анна сидела, склонив голову на плечо мужа, который тихо шептал ей что-то на ухо.

Наконец, из своей комнаты вышла Адель.

– Добрый вечер, – сказала она, оглядев собравшихся. Ее внимание тут же привлёк новый обитатель дома – она впервые видела Лэсли.

– Добрый вечер, Адель, – ответили Джон и Анна.

Лэсли пристально всматривался в незнакомое лицо. Девушка понравилась ему, он почувствовал, как от нее исходит какая-то удивительно теплая волна.

– И вам вечер добрый, – проговорил он.

Адель устроилась на мягких разноцветных подушках, брошенных прямо на пол у камина. Задумчиво глядя на дрожащее пламя, она вдруг поёжилась, как от холода, хотя у камина было очень тепло, и произнесла:

– Вы знаете, я все думаю, думаю. Никак у меня из головы не выходит это.

– О чем речь, дорогая, поделись с нами своими мыслями, – сказала Анна.

– Я все думаю о встрече Яна с призраками. И все мне кажется, что я что-то упускаю, это не дает мне покоя.

– Что именно? – спросил Джон.

– Призраки. Такие хитрые, коварные, и так легко дали себя обнаружить? Во всей этой истории что-то не так. Что-то не сходится у меня в голове, что-то, что я никак не могу поймать. Мы что-то упустили, какую-то мелочь, но она даст разгадку всему. Ведь неспроста Ян нашел их, а в случайности я не верю, – она обернулась и посмотрела на Яна, – Ян, как ты попал туда в тот вечер? Есть что-то, о чем ты еще не сказал?

– Вроде все сказал, но если подумать, то действительно, меня словно что-то притянуло туда, ведь я несколько дней ходил вокруг этого дома. Он как будто манил меня.

– Вот! Этого не бывает просто так, без причины. Если сэнмир не хочет, его найти очень сложно. Призраки – сенмиры гораздо более опытные, чем мы можем себе вообразить. Получается, они хотели быть обнаруженными? Что-то не похоже на правду. Зачем им это? Но все-таки, кто-то хотел, чтобы ты пришел туда и все увидел, понимаешь? Этот кто-то сделал прореху в защите намеренно, ведь призраки – далеко не глупцы, чтобы не поставить экран над домом, в котором они собираются обсуждать свои планы. Точно так, как стоит экран над этим домом, найти который просто невозможно, если кто-то не позвал тебя и не ждет тебя в гости. Ян, я уверена, что есть еще что-то, о чем ты еще не сказал. Может быть, это кажется тебе мелочью, неважным… но любая мелочь может дать нам зацепку, понимаешь?

– Но я не знаю, о чем речь, как я это вспомню?

– Я помогу тебе, хорошо?

Ян посмотрел на Джона, тот кивнул головой.

– Я согласен, – сказал он.

Адель подошла к нему и положила ладони ему на виски.

– Закрой глаза, сосредоточься, каждая деталь может иметь колоссальное значение… Твои глаза это уже видели, твои уши это уже слышали. Даже если в тот момент ты это не осознал – оно есть в тебе… Вспомни!

Ян закрыл глаза и вновь очутился возле занесенного снегом перекосившегося деревянного дома. Вокруг ночь, тишина, только снег падает и падает сверху. Дом, свет, дверь, голоса… все это он видел и раньше. Вот призраки задули свечи и стали расходиться… вот и все, он ничего не смог вспомнить…

– Не получается…

– Попробуй еще раз, ну… пожалуйста, – Адель практически умоляла его.

Ян еще раз пережил встречу с призраками, но в этот раз все было как в замедленной, очень замедленной съемке и он услышал…

– Стоп! Вот оно! – он прислушался еще раз. Сколько удаляющихся шагов он слышит, скольких призраков? Он еще раз прокрутил в голове этот момент. Так и есть – двое!

– Двое ушли из дома в ту ночь! Но еще двое остались! Я только сейчас понял это! В темноте я думал, что ушли все, я спешил домой, я не обратил внимания тогда… – Ян открыл глаза. Все с волнением смотрели на него.

– Что это значит? – спросил Тим.

– А то, что, если двое захотели обсудить что-то без свидетелей, видимо в рядах противника наметился раскол! – Адель светилась от внутренней уверенности, – Я больше, чем уверена, что один из них заставил Яна найти этот дом. Один из них хочет, чтобы мы узнали об их планах! Он не согласен с остальными! Но кто?

– Это точно не Ларсон, он жесток и безрассуден, – сказал Джон, – Это точно не Смолл – эта ядовитая змея. Подлый хорёк Дулли? Сильно сомневаюсь. Остается Кливерт. А что, если предположить, что бывшего хранителя заела совесть? Это вполне логично после того, что он натворил. Тогда все сходится.

– Так что же получается, они догадались? Они заподозрили Кливерта, если решили разделиться, или просто не доверяют ему? – спросил Лэсли.

– А еще, не забывайте, они почувствовали присутствие Яна, не зря они послали ищейку по его следу, – сказала Анна, – а раз так, то они могли заподозрить, что среди них – предатель. Ведь кто-то должен был показать Яну тот дом… сам бы он его никогда не нашел.

– Смолл заметил меня тогда, теперь я это точно понял, – вмешался в разговор Ян, – он даже сказал, что что-то чувствует, а потом они резко начали собираться…

– Вот! Поэтому Смолл и остался, он мог захотеть обсудить это с кем-то, кому он доверяет… поэтому он и остался там вдвоем с Ларсоном, руку даю на отсечение, что доверенное лицо Смолла – это именно Ларсон… Все сходится! – заключила Адель.

Джон подался вперед.

– Итак… Кливерт на нашей стороне, ты уверена в этом, Адель?

– Факты – вещь упрямая. Я не верю в совпадения, но я верю в то, что Ян не случайно нашел тот дом, и понимаю теперь, что Кливерт в опасности.

– И что он будет делать, по-твоему? – спросил Лэсли.

– Им нужен кристалл, а Кливерт – бывший хранитель, и если, я подчеркиваю, если он на нашей стороне – он захочет найти его первым. Он будет втайне от остальных искать Кристалл Судьбы.

– Враг твоего врага – твой друг, – сказал Лэсли, – Я думаю, нам надо будет помочь Кливерту.

– Не торопись, – сказал Джон, – мы не знаем его истинных намерений. Я не стал бы ему доверять.

– Надо обо всем рассказать на совете – сказала Анна. – А сейчас нам всем надо подкрепить силы. Ночь будет долгой.

– Я очень проголодался, – сказал Лэсли и первым пошел к накрытому к ужину столу.

Каждый сразу увидел предназначавшееся для него место – для каждого было приготовлено его любимое блюдо. София удивлялась, откуда Дивон узнал, что она любит салат из крабовых палочек и чебуреки. А Лэсли удивлялся, что прямо напротив него оказалась Адель. Весь ужин он не отрывал от неё глаз и приговаривал: «Ай да Дивон, ай да духов сын».

Глава 11. Дулли отправляется в путь.

Часы на городской ратуше пробили без четверти восемь. Большеглазый автобус подкатил к привокзальной площади. Двери его раскрылись, и оттуда неудержимой рекой хлынул людской поток. Кто-то спускал тяжеленный, подпрыгивающий на каждой ступеньке чемодан, кто-то шёл с легкой дорожной сумкой, а кто-то с рюкзаком, – но уже с первого взгляда было понятно, что все это – пассажиры скорого поезда на Филлерт, который отправлялся с первой и единственной железнодорожной платформы города в восемь часов вечера.

Люди шли по направлению к зданию вокзала, они спешили. Последними из автобуса вышли три невидимые тени. Они шли налегке, не торопясь, как будто точно знали, что без них поезд не тронется с места.

– Терпеть не могу подобного рода передвижения, и как это люди ездят, набившись в повозку, как кильки в бочке? – кряхтел недовольный голос Дулли.

– Зато в поезде поедешь в мягком, эти места всегда пустуют, – ответил ему другой: грубый, властный, резкий – голос Ларсона.

– «Noblesse oblige» – положение обязывает, – отозвался глухой, низкий голос Смолла, – идти пешком заняло бы слишком много времени, а оно нам сейчас дорого, как никогда.

Три незримые обычному глазу тени двигались сквозь толпу прохожих. Они шли по платформе, ведущей к ярко зеленому поезду. Черный, блестящий локомотивчик уже пускал клубы пара в небо, словно ворча и приговаривая: «Пора ехххать! Пора еххххать!». Тени пробирались к последнему вагону в составе – это были три проклятых призрака: Смолл, Ларсон и Дулли. Кливерта меж ними не было.

– Время, время… оно решает все сейчас. Как же успеть обогнать время и раньше Кливерта приехать в Филлерт, ведь он-то выехал еще рано утром! Как мне догнать его? Ах, как же я сразу обо всем не догадался. Я ведь проследил за ним до самого кладбища, – в сотый раз заныл Дулли, – когда мы вышли из того дома, он постарался отделаться от меня. Я сделал вид, что отстал, а сам пошёл следом и проследил, куда он направил свои стопы. Он пошел прямо на кладбище, он ходил по свежим могилам и пил застывшую там скорбь, набирался сил.

– Все мы должны питаться, чтобы не сгинуть в мире людей. Здесь наши энергии уязвимы, пока не закончен переход… Страх, гнев, горе, ненависть, зависть – питательные и сильные эмоции, вкусные даже, если представить, что у них есть вкус… Горя на кладбищах больше, чем можно вообразить, вот он и ходил туда, – ответил Ларсон.

– Он не просто ходил, он копил энергию для долгого перехода, как я сразу не понял, не сложил дважды два, я упустил его, и теперь вот, он исчез, этот бывший хранитель… Я никогда не доверял ему. Всегда ждал от него подвоха, – подобострастно складывая ручки, пищал Дулли.

– Что ж ты тогда его проворонил, эх ты, бестолочь, – прорычал Ларсон, – Ищи теперь ветра в поле. Единственное поручение тебе было дано, не терять его из виду, и то… ни на что ты не годное существо.

– Я не зря насторожился в том доме. Там был сэнмир, лисенок… мальчишка совсем, – сказал Смолл.

– Да. Спрут вернулся и принес сведения о нем, – ответил Ларсон.

– Да! Тогда я понял все, – и Смолл поднял кверху сухой указательный палец, – Он решил продать нас сэнмирам! Ничего, он еще умоется кровавыми слезами, мы сумеем отомстить, но! Есть одно НО! Кливерт был нам нужен тогда, нужен и сейчас. Он единственный кто может знать, где хранится камень сэнмиров. Он единственный знает, как вычислить избранного, того, кто сможет достать камень из тысячи измерений, выбрав нужное. И поэтому нам нельзя убить его сейчас, когда мы уже на полпути к цели. Нельзя потерять его из виду, ведь именно туда он и идет, за камнем!

– И что ты сделаешь? – спросил Ларсон.

– Уже сделал. Я принял меры: еще вчера вечером, сразу после нашей встречи в том доме я послал гончих псов по его следу. Он выехал на юг, в свой родной город, Филлерт, но, как мне доложили, он сошел с поезда и идет пешком, видимо почуял, что за ним следят, и теперь запутывает следы. Но ничего, мы все равно перехитрим его, поэтому ты и едешь в Филлерт, Дулли, будешь ждать его там. Но смотри, не проворонь его еще раз, а то не сносить тебе головы. Ну, давай, поторопись, а у нас с Ларсоном здесь есть еще одно дельце, – и одноглазый старик хитро усмехнулся, он явно не собирался посвящать Дулли в свои планы, тот был лишь мелкой пешкой в его игре.

– Так, хватит болтать, шагай, посадку уже давно объявили. Ты будешь ждать его в Филлерте, вот он удивится, когда увидит тебя, – сказал Ларсон.

– Да уж… Но я боюсь, что не удивится. Он хитер, этот старый лис, – прошептал Дулли, – если он сошел с поезда, то, может, уже и знает, что мы следим за ним.

– Пусть петляет, как заяц, ему не уйти от гончих псов, это уж точно. Они будут вести его столько, сколько нужно, и где бы он ни был, если он решит отклониться от маршрута, они дадут нам знать, – сказал Смолл, – но где бы он ни ходил, конечный путь приведет его именно в Филлерт, я это знаю, как если бы сам шёл туда. Именно там он начнет свои поиски…

– Ты думаешь, камень там? – спросил Ларсон.

– О нет, это было бы слишком просто, если бы хранилище было в его родном городе. Камень в Храме, в горах, в случае опасности он всегда возвращается в Храм Судьбы, но не известно, цел ли еще этот Храм, столько времени прошло…

– Нам ни в коем случае нельзя спугнуть его, иначе он прекратит свои поиски, – сказал Дулли.

– Мои гончие будут вести его тихо, – ответил Смолл, – Им дан приказ, не обнаруживая себя, следить за его передвижениями. Он сам приведет нас к камню, надо только научиться ждать и быть всегда рядом. Не верю я в сказки про избранного, если этот избранный только не он сам. Он затеял свою игру… Вот и посмотрим, чья в итоге возьмет.

Они стояли на краю платформы, Смолл курил свою трубку, Ларсон, нахмурив брови, смотрел на Дулли. Никогда ему не нравился этот подобострастный хорёк, но что ж, ничего не поделаешь, по крайней мере, его можно еще какое-то время использовать для своих целей. Девушка проводница стала подниматься в вагон, и Ларсон грубо толкнул плечом Дулли.

– Шагай уже…

Дулли поднялся в вагон поезда по витым ступенькам и удобно устроился в свободном купе. Через окно он смотрел, как уходят прочь Смолл и Ларсон. Он чувствовал неприязнь с их стороны, он понимал, что допустил промах, потерял Кливерта из виду, и прежнего доверия к нему у Смолла уже нет. Его это терзало и мучило. Он боялся оказаться лишним в этой игре, боялся, что его вышвырнут, как бесполезную вещь, используют и выбросят, как отработанный материал, как ненужный мусор, выжатый лимон. Страшная идея проникла в его мозг в тот момент.

– Я им еще покажу, – думал он, – я доберусь до Филлерта и буду ждать его там. Он думает, что мы не знаем, куда он идет, он думает, что сможет запутать след… Как бы не так. Я буду ждать его в его родном городе, и там, я сумею опередить всех, когда он найдет камень. Я еще докажу, что со мной нужно считаться! Они еще пожалеют, что так разговаривали со мной, – думал он с ненавистью.

Поезд тронулся, поплыл перрон, а Дулли, погруженный в свои мысли, раскачивался из стороны в сторону, все повторяя: «Я им покажу… Я покажу».

Поезд мчался сквозь снега, унося своих пассажиров на юг, прямо к КПП в аномальной зоне. Но Дуллине знал об этом, и некому было предупредить его. Уже рано утром поезд приблизится к пропускному пункту сенмиров, где стражи в серых шинелях не пропустят ни одну проклятую тень.

Глава 11. Совет.

Когда старинные часы пробили без четверти двенадцать, Джон встал и, подав руку жене, направился к холлу.

– Нам пора собираться на совет, – сказал Джон, обращаясь к Софии. – Ничего не бойся, мы скоро вернемся. Ты уже знакома с нашим домовым?

– Нет.

– Ну что ж, сейчас у тебя появится такая возможность, – улыбнулся он.

– Ой, мне страшно, – прошептала девочка.

– Не бойся. Он совсем не страшный. Выйди, Дивон, покажись, – Джон позвал домового. И тут же, от каминной полки отделилась маленькая фигура – это спрыгнул и подошел к ним невысокого роста толи человечек, толи маленький игрушечный медвежонок. Он был весь покрыт густой шерстью, только глаза поблескивали черными пуговками. Он подошел к Софии и, не произнося ни слова, поклонился ей. Она тоже поклонилась, от чего Дивон пришел в неописуемый восторг.

– Какой хорошенький, я так себе домовых и представляла.

– Именно поэтому он такой и есть, – улыбнулся Джон. – Они всегда выглядят так, как мы себе это воображаем. Однако, интересное у тебя представление о домовых, даже забавное, и я рад, что ты не вообразила себе страшилище какое-нибудь, а то, пожалуй, мы бы все уже лежали в обмороке, а?

– А для вас он как выглядит?

– А мне не надо его себе представлять, я с ним разговариваю просто как с духом. Духом этого дома. А дух – он бесплотен. В общем, если что-то понадобится – Дивон всегда рад помочь. Всё, нам пора, – обратился он к остальным.

Все прошли в большой холл, на стене которого висело большое старинное зеркало в массивной деревянной раме, на которой были вырезаны фигурки 12 зверей. Вся семья Енсен, Тим и Адель подошли к нему. Это был портал, соединявший время для всех участников совета сэнмиров.

Джон первым пошел в зазеркалье. Он коснулся рукой с кольцом зеркальной поверхности, и та задрожала, как вода в озере. Тогда он смело шагнул вперед. Все остальные последовали за ним. Ян подошел к зеркалу. Тронул зеркальную гладь, и она задрожала, по зеркальной поверхности побежали круги. Он просунул вперед руку и почувствовал, как она вошла в портал, словно он окунул ее в ледяную воду. Тогда он набрал в легкие побольше воздуха, зажмурил глаза и шагнул вперед.

В гостиной по ту сторону зеркала было жарко натоплено, горел свет, искрясь и сверкая в массивных хрустальных люстрах, играла приятная легкая музыка, на многочисленных диванах и креслах сидели группы красиво одетых людей. Как они там все поместились – оставалось загадкой, а люди все продолжали прибывать и прибывать сквозь зеркала, висящие по всем стенам комнаты.

Ян впервые увидел всех сэнмиров разом. Казалось – это обычные люди. Он с удивлением поздоровался со своим знакомым почтальоном сэром Робертсоном, булочником Мэтью… Были там и родители Тима и Адель. Остальные лица он видел впервые.

Яну казалось, что размеры гостиной увеличиваются по мере пребывания людей. Он с недоумением посмотрел на поджидавшего его Лэсли.

– Комната растет! Как такое возможно?

– Комната реплицирует себя под необходимые параметры. Это еще что, когда соберутся все, она будет, наверное, размером с футбольное поле!

– О чем вы тут беседуете? – Адель подошла к ребятам с изящной фарфоровой чашкой в руках, – Может быть чайку?

– Действительно, Ян, ночь только начинается, пойдем, возьмем чего-нибудь, – сказал Лэсли.

Они подошли к маленькому круглому столику, за которым уже сидел Тим и махал им рукой. Они подсели к нему за столик, и на котором сейчас же появилось еще 2 чашки – одна с кофе, другая с горячим шоколадом.

– Мне, чур, шоколад, – сказал Ян.

– Я и не сомневался, – засмеялся Лэсли.

Адель подсела к ним.

– Тебе еще бы пончиков к кофе, – улыбнулась она. И сейчас же на столе появилось блюдце с глазированными пончиками.

– Благодарю, – ответил Лэсли, – Но эгоистом быть тоже нельзя, угощайтесь все, пожалуйста.

– Адель Штерн, – Адель протянула свою изящную ручку с тонкими пальцами пианистки, – Нас, кажется, еще не представили друг другу.

– Лэсли Енсен, – ответил Лэсли и пожал протянутую ему руку, – А моего братца ты уже знаешь.

– А это мой брат, Тим.

– Я помню Тима, вы ведь с Яном в футбол играли, если я не ошибаюсь.

– Точно, – пробубнил Тим, рот у него был занят пончиком.

– Ясно, ну и чем занимается Адель Штерн, когда не разгадывает коварные замыслы проклятых призраков? Ты ведь медиум, я угадал?

Адель слегка зарделась, смутившись.

– Я еще учусь в выпускном, планирую поступать в музыкальное училище по классу фортепиано.

– Я закончил в этом году, сейчас – в институте Овербаха.

И тут часы начали бить полночь. Ян занервничал. Ведь это из-за него, собственно говоря, поднялся весь этот сыр-бор, именно из-за него все семьи сэнмиров собрались в этой гостиной, действительно напоминавшей теперь своими размерами футбольное поле. Именно на него сейчас устремятся все взгляды.

Откуда-то в самом центре гостиной появилась трибуна, на которую вышел пожилой человек в длинной черной мантии. Это был глава рода сэнмиров Леон Харт. Он держался уверенно и с достоинством, у него был проникающий в сердце взгляд, выдержать который мог далеко не каждый.

– Друзья! Я искренне рад видеть всех вас в добром здравии. Но, к сожалению, повод для встречи у нас не самый радостный. Всех нас собрало в эту ночь неотложное дело, – начал он, – Сегодня нам предстоит вспомнить события четырехсотлетней давности, давно ставшие легендой, легендой о гибели Московии. Все вы знаете ее. Не буду ходить вокруг да около, сообщу сразу – проклятые призраки вернулись из мира теней.

По залу пробежал взволнованный шепот, некоторые сэнмиры поднялись со своих мест.

– Это доказано? Как? Почему? Как такое возможно? – раздавались голоса со всех сторон.

– Предвидеть это было невозможно, равно, как и помешать этому. Мы сделали все от нас зависящее на Земле, но космос нам неподвластен. Магнитары вошли в резонанс с нашей звездной системой. Сейчас они встали в конфигурацию, какая бывает раз в 3000 лет, и это открыло портал между миром людей и миром теней. Нам остается только принять это и понять, что делать.

К сожалению, история повторяется. Смолл, Кливерт, Ларсон и Дулли снова угрожают человеческому роду. Все мы ожидаем рождение сверхновой звезды, и можно только вообразить, что сделают с миром людей эти проклятые, если в руки им попадет Кристалл судьбы.

– Но кристалл был утерян 400 лет назад, – снова послышались возгласы.

– Да, и главный вопрос в том, кто найдет его первым. Пока их квантовый переход еще не завершен – они всего лишь призраки, тени, но пройдет еще немного времени, и они обретут земную материю. И тогда они начнут действовать. Не забывайте про их способности! Все они бывшие сэнмиры.

– Но это точно? Вы уверены? Есть ли свидетели? – посыпались вопросы.

– Свидетель есть – это дозорный лисенок Себасьян Енсен, – сказал Леон Харт, – Выйди к нам, мальчик.

Ян вскочил со своего места и пошел к трибуне. Сердце его громко стучало, в желудке порхали тысячи бабочек.

– Расскажи нам, что ты видел.

И Ян еще раз рассказал историю, свидетелем которой стал накануне. Прошли сутки с того момента, а уже так много событий случилось с ним. И вот он, маленький дозорный лисенок, стоит перед всеми кланами, и все слушают его, затаив дыхание. На этот раз он рассказал историю с новыми подробностями, теми, которые смог осознать, благодаря помощи Адель. Пока он говорил, его отец что-то шептал на ухо главе рода сенмиров Леону Харту.

– Итак, вы все убедились, что это правда, – сказал Леон Харт, – Есть предположение, что возможно, я подчеркиваю, возможно бывший хранитель, Кливерт, не намерен более поддерживать призраков. Дар хранителя он потерял четыреста лет назад, когда решился пойти на преступление и добровольно передал Кристалл в руки Смолла. Мы считаем, что он будет искать Кристалл судьбы сам, но для каких целей – пока остается загадкой. Скорее всего, он будет пытаться заслужить прощение высших сил, но может быть, он ведет свою игру.

– Да, – сказал Джон, – Доверять ему мы не можем.

– Что ж, – сказал Леон Харт, – по крайней мере, мы будем следить за ним, возможно, он знает то, что окажется нам полезным. Итак, наша задача, во-первых, не упускать призраков из виду. Мы должны разгадать их планы и не дать им осуществиться, а для этого, важно отслеживать все их передвижения. Это задача чаек.

На эти слова в зале поднялись группы людей, одетых в белые одежды. Женщины были в длинных платьях, украшенных серебряной вышивкой, мужчины – в великолепных сюртуках. Они поклонились хранителю рода.

– Стивен Сигал! Докладывайте мне обо всем, что увидите необычного. Любая мелочь может быть важна. Чайки могут летать везде – над морем и городом, видеть далеко и при этом не выделяться, оставаться в тени. Будьте нашими глазами, остальное мы сделаем сами.

Глава рода чаек поклонился Хранителю рода сенмиров.

– Во-вторых, куда бы ни направлялся Кливерт, это должно быть связано с поисками Кристалла судьбы, и нам надо обеспечить его беспрепятственное передвижение в нашем мире. Чем скорее он приведет нас к Кристаллу, тем лучше для всех. Поручаю это вам, ночные волки.

Группа байкеров в кожаных одеждах, подбитых грубым волчьим мехом, поднялась и поклонилась Леону Харту.

– Следите за ним на расстоянии, чтобы он чувствовал себя свободным, но не упускайте его из виду. Помогайте ему по мере необходимости, а понадобится – защитите. Кливерт должен иметь беспрепятственный проход куда бы то ни было, даже в аномальную зону. Если Кристалл где и спрятан в этом мире, то только там, поэтому поручаю это Вам, Вольфганг.

Глава рода волков поклонился Леону Харту.

– И последнее. Призракам известно, что маленький лисенок стал свидетелем их тайной встречи. Необходимо обеспечить безопасность семьи Енсен. С этим лучше всего справятся орлы.

Мужчина невысокого роста с тяжелым взглядом угольно-черных глаз, крючковатым носом с горбинкой и слегка вьющимися темными, как вороново крыло, волосами встал, выражая одобрение от всех представителей своего рода. Это был сын Леона Харта – Роб Харт.

Глава рода сэнмиров завершил свою речь такими словами.

– Нам предстоят непростые времена. Всем нам надо быть очень внимательными и осторожными, а главное, мы должны быть первыми! Попади Кристалл в руки наших врагов – весь мир встанет на пороге катастрофы.

Слова хранителя рода произвели эффект разорвавшейся бомбы. Совет загудел, как пчелиный рой. Новость, ставшая известной благодаря дозорному лисенку, подняла большой переполох. Постепенно страсти улеглись, и народ стал расходиться. Семья Енсен уходила последней, ведь все хотели пожать руку маленькому храброму герою.

Ян впервые в жизни почувствовал на себе такое пристальное внимание окружающих. Он был очень польщен, но все-таки, через полчаса объятий и рукопожатий он уже пожалел, что не может просто уйти и спрятаться куда-то, в какое-нибудь укромное, тихое место. Через час – у него начала болеть рука, а лицо превратилось в улыбающуюся каменную маску. Анна увидела это и поспешила на помощь сыну.

– Мальчик очень устал, извините нас, но нам пора…

Родители Тима и Адель подошли к детям. Было решено, что Адель и Тим пока побудут с семьей Енсен.

– Мы там нужнее, мам, – сказала Адель, глядя на Яна и Лэсли.

– Да, мы там нужнее, – сказал Тим, вспомнив о Софии.

Когда вернулись в замок, часы показывали четверть первого. Едва переступив порог своей комнаты, Ян, не раздеваясь, повалился на кровать и тут же заснул. События последних суток измотали его. Джон и Анна еще долго говорили в своей спальне, из-под закрытой двери которой сочился свет. Лэсли и Адель пошли пить чай на кухню, а Тим направился в гостиную. Там, на диване перед камином, закинув руку за голову, спала София. Тим подошел к девочке и, нежно улыбнувшись, поправил упавшую на лицо прядь волос. Он бережно укрыл ее теплым пледом, постоял еще минуту, глядя на нее изучающе, потом развернулся и пошел к сестре и Лэсли на кухню.

– Ты думаешь, они пойдут на это? – услышал он тихий шепот Лэсли.

– А ты вспомни, кто поддержал Годунова? Я бы не стала доверять крысам…

Тим ввалился в кухню, прервав их разговор.

– Я так голоден, Адель, наколдуй блинков, пожалуйста…

Глава 13. Тайна Кливерта.

Кливерт Сорроу взял себе второе имя в знак глубокой скорби о трагической гибели Московии, он винил себя и только себя в том, что произошло с людьми в те роковые дни – четыреста лет назад.

Он был первым сэнмиром, Хранителем рода, Хранителем Кристалла Судьбы, но жажда власти, семена которой посеял в его душе Смолл, затмила его разум. Честолюбие. Души сэнмиров устойчивы к этой заразе, но исключения лишь подтверждают правило. Смолл пленил его картинами сказочной жизни, Кливерт поддался соблазну, и так сладок был этот морок, что отказаться от него оказалось выше его сил. Он перестал видеть простую красоту жизни, он верил Смоллу, что только деньги и власть дают все в этом мире, он забыл об истине, о своем предназначении, он загнал себя в круговорот погони за золотом и властью, из которого не было выхода.

Он не видел ничего, кроме обещанных ему богатств. Он впитывал идеи и образ жизни Смолла, не замечая, как отворачиваются от него все те, кто его любил, кто верил ему, кто знал его прежнего: с нежной душой и любящим сердцем, верного, преданного, открытого и чувствующего боль другого человека.

Он растерял всех друзей, его жена и ребенок исчезли из его жизни, но он даже не задавался вопросом: куда? Ему все было не важно. В какой-то миг он вдруг понял, что оказывается, он совсем не семейный человек, хотя именно семья всегда была главной ценностью сенмиров. Он убедил себя в этом, чтобы не испытывать чувства вины, за разрушенный мир своего маленького сына, за боль его жены. Он стер их из своего сердца, забыл, как старую вещь, в которой более нет надобности. Единственные близкие ему люди были теперь его родители, но и от них он откупался деньгами, посланными через своих слуг. И даже об их смерти он узнал, когда было уже слишком поздно. Он опоздал, не успел проститься, но это не волновало его душу. Человеческого в нем оставалось все меньше и меньше. Он отринул эти, как он называл, плебейские чувства. Он весь принадлежал богу денег, словно продал душу дьяволу. Тогда-то он и передал Кристалл Смоллу, а тот обрушил беды и хаос на Землю.

Он предал себя, свою сущность, предал род сенмиров. Он был первым среди сенмиров, но стал тем, кто привел человечество на край пропасти. Когда он очнулся, как от тяжелого сна, было уже слишком поздно. Силы зла расползались и множились, и вот уже вся страна полыхала в огне. Он видел людей, умирающих от голода, видел матерей, баюкающих на руках мертвых младенцев, видел страшные картины нищеты и болезней, зла, всплывающего в человеческих душах от горя и безысходности. Некогда веселые и добрые жители Московии превратились в смертельных врагов, разобщенных борьбой за выживание, в жестокую нищую, оборванную массу, вызывающую страх и омерзение.

Управлять такой страной было невозможно. Везде боль и хаос, ужас и смерть. Все пошло не по плану, задуманному Смоллом, и тогда этот коварный злодей окончательно сошел с ума. Гнев и ярость закипали в нем, обида на весь род человеческий росла и множилась в его сознании. Как они посмели? Как все бытие посмело оказаться не таким, как он жаждал? Он пытался подменить собой высшие силы, и они жестоко отомстили ему. Его новый план был чудовищным, но для его осуществления опять понадобился кристалл, и тогда…

– Они сговорились между собой и обманули меня, притворились, что хотят все исправить, повернуть время вспять, – сам себе говорил Кливерт, – О Боги! Как мог я быть столь наивен и глуп! Всё это чувство вины, без сомнения! Именно оно подтолкнуло меня. Всегда нужно иметь холодную голову, руководствоваться здравым смыслом и рассудком. Я был виноват перед людьми, и это чувство в итоге погубило и меня, и весь мир. Вместо того, чтобы все исправить, все стало только хуже…

Он вновь вспоминал события прошлого, эти картины никогда не покидали его разум, становясь живой пыткой для его души, искалеченной муками совести.

– Если ты дашь мне камень еще раз, в последний раз, я смогу все вернуть, – глядя на него в упор тяжелым, гипнотическим взглядом, говорил Смолл. Он говорил, и каждое слово, как тяжелый молот, бил по чувству вины Кливерта, – Ты только подумай! Не будет больше голода, смерти, нищеты, смуты… Все вернется на свои места, все будет так, как должно.