Полёт фантазии

Тут перед моими глазами встала подобострастная фигура швейцара. Конечно, это он! У него темное прошлое, но последние годы он живет вполне законопослушно. Он знает обо всем, что творится в ресторане. Провожая почетных гостей в отдельные кабинеты, он подслушивает обрывки разговоров, и в его голове складывается вполне ясная картина. Он понимает, что эти люди ворочают большими деньгами, но ему ничего не достается от их пирога. К нему все привыкли и особенно его не стесняются, а он продолжает собирать информацию, но пока не знает, как ей распорядиться.

И тут убивают девушку. Он видит фотографию в газете и сразу узнает ее. Она не раз появлялась здесь с Нотариусом. Он догадывается, что убил ее Охранник, но решает шантажировать не его, а Хозяина.

Я решила начать с того, что после убийства старика и Охранника Хозяин с Нотариусом радостно переводят дух. Шантажист и убийца погибли. Теперь все концы спрятаны в воду. Но радовались они недолго. Раздается звонок с требованием более крупной суммы, так как речь идет уже о двух убийствах. Голос тот же. Они понимают, что ошиблись в своих расчетах.

Я перевела дух, а потом моя фантазия галопом понеслась дальше. Мои герои вернулись из небытия и снова заговорили, стали совершать поступки, о которых минуту назад я и не подозревала. Моя рука не успевала за их действиями. Опомнилась я только под утро.

Так продолжалось несколько дней. Я быстро распродавала привезенные утром пирожки, но больше ничего не заказывала. Отвозила тележку Нинке и неслась домой. Мне даже некогда было съездить за гонораром. Я заплатила за курсы и за квартиру. Долгов не было, зато в кошельке осталось всего пятьдесят рублей. Готовить было некогда, а на пирожки я уже не могла смотреть, пила чай с сухарями, а когда желудок сводило от голода, варила овсяную кашу.

Как-то позвонил Роман Иванович:

– Женя, в чем дело? У тебя упали продажи.

– У меня проблемы, – выдавила я.

– Надеюсь, хорошие?

– Всякие.

Продажа пирожков и раньше не слишком вдохновляла меня, а сейчас я с трудом

переносила даже несколько часов. Пару раз появлялся Алик и приглашал в кафе.

– Некогда. Мне в понедельник рукопись сдавать.

– Тогда до понедельника. Я подвезу тебя на Галерную.

Позвонил Макс и поздравил с первой публикацией. Танька, конечно, проболталась.

– Ничего не изменилось. Мне некогда, – был мой ответ на все его предложения.

В рассказе появился новый персонаж: немолодая, одинокая женщина Катя, соседка

Немигающих Глаз. Она очень тепло относилась к старику, и тяжело переживает его лихую кончину. Она не верит в версию милиции, что ее сосед был убит при попытке ограбления. Он жил очень замкнуто, и никто не знал, что у него есть кое-какие ценные вещи. Она вспоминает, как их опрашивали по поводу убийства девушки. Она знала, что сосед целыми днями сидит у окна, но он уверил ее, что в тот день ничего не видел. А что, если это не так?

Когда она узнает, что убийца старика – охранник из соседнего ресторана, все встает на свои места. А что, если охранник убил девушку, а потом пришел рассчитаться со свидетелем? Со своей версией она отправляется в милицию. Там этим заинтересовались и возобновили следствие. Сотрудники милиции появляются в ресторане и допрашивают Хозяина и персонал. Нотариус там больше не появляется. Шантажист опять напоминает о себе. Хозяин очень нервничает и соглашается на его предложение.

Я остановилась и перевела дух. Куда должен положить деньги перепуганный Хозяин?

В мусорный бак? Я вспомнила переполненные баки в угрюмом дворе и отказалась от этой идеи. В телефонную будку? – Но они все на виду. Ничего не придумывалось. Я вытянула губы, как делал Ниро Вульф, но это не помогло. Немного разочарованная, я пошла спать.

      В субботу объявился Макс:

– Девушка, дайте пожалуйста два пирожка с капустой.

– Я же вас предупреждала, что мы бизнесменов не обслуживаем.

– Что за чушь! – услышала я голос подошедшей покупательницы – Может быть,

теперь, чтобы купить пирожок, нужно предъявлять трудовую книжку?

Я прыснула и быстро обслужила возмущенную женщину. Макс внимательно

рассматривал меня, видимо заметив, как я осунулась.

– Женя, а ты когда в последний раз обедала? – спросил он.

– Не помню, – вяло ответила я.

– Все, мы сейчас идем обедать. Отказа не приму. Никакой лирики. Просто обед. – Это

звучало, как приказ.

– Мне еще надо пирожки продать, – нехотя сопротивлялась я.

– А сколько у тебя осталось?

Я быстро заглянула во все три корзины.

– Двадцать, нет – двадцать один.

– Я их покупаю. Сколько с меня?

Мне показалось, что он шутит, но он не шутил.

– Двести девяносто четыре рубля.

Он вынул триста рублей и спокойно положил в карман сдачу. Я протянула ему мешок с пирожками.

– И куда ты все это денешь?

– Мы сейчас вместе все раздадим у церкви.

Да, Макс умел быстро решать проблемы. Это производило впечатление. Через двадцать минут мы, раздав пирожки, ехали в китайский ресторан, расположенный недалеко от Цирка.

Я старалась есть помедленнее, чтобы не показывать, как голодна, но моя тарелка

пустела с катастрофической быстротой. Все было так вкусно! Наконец, я почувствовала, что готова к общению. Макс это тоже заметил.

– Женя, ты почему себя доводишь до такого состояния?

Я немного разозлилась. Думает, если накормил, то может меня отчитывать!

– Мне в понедельник рукопись сдавать, а еще ничего не готово. Просто некогда

готовить! – слишком резко сказала я. – Я и сейчас сижу здесь, а думаю о том, как приду домой и сяду писать. – Это было уже хамство. – Извини, и большое тебе спасибо. Просто ты опять оказался со мной не в самую лучшую минуту.

Он решил не обижаться и завел разговор о моей работе. Он не понимал, почему я

работаю именно здесь. Я, как смогла, объяснила ему свои резоны.

– Неужели, тебе это не надоело? – он, видимо, ничего не понял из моего объяснения.

– Надоело, и еще как! Вот сейчас есть нечего, а я на эти пирожки смотреть не могу, -

проговорилась я, – хотя раньше уплетала их за милую душу.

Макс, похоже, даже растерялся:

– Женя, как же так? И часто у тебя такое бывает?

– За последний год – впервые, – честно ответила я. – Просто я потратилась на курсы,

они оказались дороже, чем я рассчитывала, на квартиру, туда – сюда, а времени, чтобы съездить за гонораром, не было. Не волнуйся, я ела кашу и пила чай с сухарями. Все было нормально. Вчера сунулась в шкаф, а геркулес кончился. Сегодня куплю, на это у меня денег хватит.

– Ты наелась? – хмуро спросил он.

– Да, вполне. Спасибо.

– Тогда пошли.

Я корила себя за то, что была так откровенна с этим богатеньким пижоном. Когда мы

проезжали мимо продовольственного магазина, я попросила его остановиться и, выйдя из машины, помахала ему рукой и еще раз поблагодарила за все. Он вышел следом:

– Мне тоже нужно в магазин.

Я взяла с полки пачку Геркулеса и направилась к кассе. Сразу за мной подошел Макс с полной корзиной всякой снеди. Мне показалось, что он скосил взгляд в мой кошелек, когда я расплачивалась.

– А ты – хозяйственный, – заметила я, разглядывая его покупки.

– Подожди меня, – буркнул он.

До моего дома было недалеко, но он заставил меня сесть в машину. Я в очередной раз

стала с ним прощаться, но он зашел за мной в подъезд. Я достала ключи и вопросительно взглянула на него:

– Я уже три раза тебя благодарила. Чего ты еще ждешь? Я тебя в гости не приглашаю.

– А я не в гости, я по делу, – сказал он, взяв из моих рук ключи.

Я попыталась заслонить дверь, но он осторожно меня отодвинул и, открыв ее, вошел в квартиру. Его наглость так меня ошеломила, что я замерла на лестничной площадке. Тут у меня возникла мысль о том, что дома меня ждет Генка. Но его не было. Опять не было.

– Женя, почему ты не заходишь? – крикнул Макс.

Кипя от гнева, я вошла в квартиру. Он выкладывал продукты в холодильник. Я не знала, что и сказать. Он тоже молчал.

– Завтра в три заеду. Пообедаем где-нибудь, – сказал он и направился к выходу.

– Почему ты командуешь? – пискнула я.

– Потому что я мужчина. – Где-то я это уже слышала.

Он ушел, а я несколько минут стояла с открытым ртом. Из этого состояния меня вывел звонок Натальи Васильевны. Она поинтересовалась, как идут дела, и рассказала, что вчера в редакцию приходил парень, чтобы узнать, как можно со мной связаться, якобы ему очень понравилось, как я пишу. По ее словам, этого посетителя трудно было заподозрить в том, что он вообще умеет читать. Она дала ему от ворот – поворот. Они вообще никому не сообщают сведений об авторах. Желающие оставляют номера своих телефонов для связи, но парень не стал этого делать.

Наталья Васильевна тут же о нем забыла. Но сегодня появился весьма приличный господин, назвался представителем издательства, какого именно – не уточнил, и попросил сообщить мой адрес или телефон. Она предложила ему оставить свои координаты, но он сделал обиженное лицо и заявил, что обойдется без ее помощи.

Мне все это показалось подозрительным, потом я подумала, что это обратная сторона популярности. Но почивать на лаврах было некогда. Нужно дописывать рассказ.

Накануне я застопорилась, не зная, каким способом Хозяин передаст деньги Шантажисту. Тут пред моими глазами возник дощатый забор с навесом, огораживающий ремонтируемое здание. Для пешеходов оставалась узкая тропинка. Недавно вдоль такого забора я шла в библиотеку.

Я перенесла его на улицу Ломоносова. Хозяин четко выполняет требования Шантажиста. Он идет по узкому проходу, в правой руке держит пакет с деньгами и ждет дальнейших указаний по телефону, прикидывая, в какую сторону придется поворачивать. Ему совсем не хочется расставаться с деньгами, он собирается поймать Шантажиста. Его люди ждут в конце деревянного туннеля. Внезапно одна доска отодвигается, и чья-то сильная рука выхватывает мешок. Хозяин пытается протиснуться в образовавшуюся щель, но ему это не удается. На стройке темно. Он видит только силуэт удаляющейся фигуры.

Я перевела дух. Камень преткновения на пути повествования был преодолен. Теперь я была уверена, что дальше мои герои все сделают сами.

Мне захотелось подкрепиться. Я немножко поругала свой желудок, который сегодня так разгулялся, и направилась к холодильнику. Глаза разбегались. Я достала упаковку с красной рыбой. Съев два бутерброда, я ощутила прилив благодарности к Максу и решила ему позвонить.

– Пью чай и ем бутерброды с красной рыбой, – проинформировала я своего

благодетеля. – Спасибо.

– На здоровье. Как продвигается твоя работа?

– Самое трудное – позади, – заверила я и тут же распрощалась.

Мои мысли принимали нежелательное направление. Я попыталась вызвать в памяти

образ Генки. Мне это удалось не сразу. Я вдруг подумала, что ничего замечательного в нашей совместной жизни не было. Только последний день! Тут же я ощутила себя предательницей и набрала его номер.

– Этот номер не обслуживается, – сообщил мне невозмутимый голос.

Будто последняя ниточка, связывающая нас, оборвалась. Я с некоторым усилием

вернулась к работе.

Хозяин и Нотариус поссорились. Первый не желает нести убытки в одиночку, второй считает, что ни в чем не виноват, поэтому платить не станет. Именно Хозяин приказал убить девушку, а затем старика.

Они потихоньку сворачивают свою совместную деятельность. Представители милиции то и дело появляются в ресторане. Допрошены почти все работники. В конце концов, оперативникам удается установить, что убитая девушка неоднократно бывала здесь с Нотариусом. Проговаривается молодой официант, который только что вышел на работу после болезни.

Выйдя на Нотариуса, милиция проявляет пристальное внимание к его конторе. А что в это время делает Шантажист? Хозяин продолжает его искать? Тут мои глаза стали слипаться, и я отправилась спать.

Утром, плотно позавтракав, я с энтузиазмом продолжила работу. Звонок в дверь раздался, когда Нотариуса допрашивали в прокуратуре по поводу его темных делишек. Я бросила взгляд на часы. Пятнадцать ноль-ноль. Макс был точен. Я открыла дверь и впустила его в квартиру.

– Прости, я еще не готова! Только что смотрела на часы: было тринадцать пятнадцать,

и вдруг – звонок! Я не заметила, как время пролетело!

На мне были трикотажные брюки на два размера больше, чем нужно, и старая футболка, волосы стянуты в хвост.

– Ничего страшного, – успокоил меня Макс. – Собирайся спокойно, а я на кухне

подожду.

– Попей чайку, – крикнула я из комнаты.

– Не буду портить аппетит перед рестораном. Сегодня поедем в мой любимый, -

отозвался он.

Я открыла шкаф и с надеждой стала перебирать свои вещи, будто надеясь найти там что-нибудь новенькое, но, разумеется, не нашла. Мой зимний гардероб был очень скуден и незамысловат. Почему-то летних нарядов у меня значительно больше, хотя зима у нас в два раза длиннее лета. Я опять надела черные джинсы и черную блузку. Мой взгляд упал на Генкин свитер. Генка, ну где же ты? Пока твои вещи висят в моем шкафу, я не могу чувствовать себя свободной.

Ресторан был по-настоящему шикарным, но в то же время уютным. Наверное, добиться такого сочетания нелегко. Мне еще не доводилось бывать в подобных заведениях. Макса здесь знали и обслужили нас быстро и красиво. Еда была очень вкусной, хотя несправедливо называть едой эти гастрономические шедевры.

– Похоже, у тебя сегодня проблемы с аппетитом, – заметил Макс, уплетая за обе щеки.

– Еще бы! Я основательно подкрепилась за завтраком, – доложила я. – Как только

получу зарплату, рассчитаюсь с тобой за продукты. Моего гонорара, боюсь, на это не хватит.

      Макс престал жевать и уставился на меня:

– Ты долго думала, прежде чем это сказать?

– Не особенно. А что тут думать? Ты же не обязан меня кормить.

Я видела, что он с трудом сдерживается, чтобы не высказаться простым русским языком, но меня понесло:

– Нашел объект для благотворительности? Мне тоже понравилось пирожки у церкви

раздавать. Но я – не нищая! Просто временные трудности. – Я собиралась продолжить обличительную речь, но он меня перебил:

– Ты ничего не понимаешь, – выдохнул он. – Я это сделал от чистого сердца, а ты

своими расчетами все портишь!

Я с самого начала знала, что не права. Но что делать? Поверить в искренность чувств Макса и откликнуться на них? И куда это приведет? Через два месяца биться головой о стену и погружаться в черную меланхолию? Ну нет! Сейчас у меня появилось интересное дело, которое к тому же дает дополнительный заработок. С января начну посещать курсы…

– Женя, ты где? – прорвался голос Макса. – Договоримся так: ты ничего не

говорила, а я ничего не слышал. Двигаемся дальше. Ты к завтрашнему дню успеешь дописать рассказ?

– Конечно. Буду сидеть до упора, а утром – на пирожковый фронт!

Я чувствовала, что Макс приручает меня, а потом вдруг подумалось: еще и

прикармливает. Он предложил подвезти меня завтра, но я ответила, что Алик обещал это сделать.

– Это еще кто? – поинтересовался Макс.

– Какбыдруг.

Он возмущенно фыркнул:

– Какой же это друг, если он позволил тебе голодать!

Я грудью встала на защиту Алика:

– Он дважды приглашал в кафе, но мне было некогда, и я попросила не приставать ко

мне до понедельника.

Потом рассказала Максу о звонке Натальи Васильевны. Ему эта история с двумя анонимами очень не понравилась. Обед подходил к концу.

– Чего бы такого заказать, чтобы поставить жирную точку? – спросил он.

– Давай закажем мороженое и поставим восклицательный знак, – предложила я. Мы так и сделали.

Макс довез меня до дома и проводил до самой двери, но попытки войти в квартиру не сделал. Мне было легко, светло и приятно. Я осадила себя. Каждый раз, когда я начинала чувствовать себя счастливой и расслаблялась, тут же больно шлепалась о землю. Кто знает, объявится ли Макс после сегодняшних разговоров. Никакой уверенности в этом у меня не было.

Отбросив посторонние мысли, я приступила к финальной части рассказа.

Хозяин пытается вычислить Шантажиста. В поле зрения попадают официант, который обслуживал отдельные кабинеты, и швейцар. Он устанавливает за ними слежку и узнает, что у швейцара темное прошлое, а официант замешан в квартирных кражах. Вскоре ему становится не до них.

Нотариуса приперли к стенке с помощью документов, которые он не успел уничтожить. Его обвиняют в незаконном присвоении квартир одиноких пожилых людей, которые бесследно исчезали после совершения сделки. Хозяин не надеется на молчание своего сообщника и пытается его отравить, но гибнет его секретарша – преданная Нотариусу немолодая женщина. Тот понимает, чьих рук дело, и, опасаясь за свою жизнь, сдает Хозяина.

Того арестовывают прямо в ресторане. Когда его в наручниках ведут к выходу, он замечает ухмылку швейцара и понимает, что именно он – Шантажист.

– Я тебя и из тюрьмы достану, – шепчет он.

Сопровождающие его оперативники слышат это.

Перечитывать написанное сил не было. Я рухнула, как подкошенная. На сон оставалось не больше трех часов.

Я с трудом выдержала следующий день. Все валилось из рук. Никаких мыслей и чувств я не испытывала. Мне хотелось спать. Алик появился вовремя, и я упала на сиденье с желанием тут же уснуть, но он не дал мне этого сделать, то и дело задавая какие-то вопросы.

      В редакции меня встретили, как свою.

– Женечка! Представляете, что у нас случилось! Ночью к нам влезли воры, и все

перевернули вверх дном.

      Я осмотрелась и особых перемен не заметила. Офис и раньше выглядел не лучше.

– Ой, да что я вас задерживаю! – опомнилась Наталья Васильевна. – Бегите в кассу и

получите свой гонорар, а то Нина Ивановна собиралась уходить.

      Я помчалась в кассу и получила вожделенные две тысячи. Теперь можно было безбедно дожить до зарплаты.

Когда я вернулась, Наталья Васильевна продолжила рассказ. Взломали дверь именно в их комнату, а не в кассу.

– Что у нас можно взять? – вопрошала она. – Компьютерам – сто лет в обед. Только все переворошили! Теперь своевременный выпуск газеты под угрозой.

– Что-нибудь украли? – поинтересовалась я.

Она печальным взглядом окинула свои владения:

– Во всяком случае, пропажи мы пока не обнаружили. Я думаю, они искали материалы Семенова (это его псевдоним). Он проводит журналистское расследование, и должен был на прошлой неделе прислать готовую статью, но до сих пор этого не сделал.

Она высказала еще несколько подобных предположений. Меня как автора детективных рассказов это интересовало, но я была совсем без сил и решила распрощаться.

– Да, Женечка, главный редактор решил повысить вам гонорар. За продолжение

рассказа вы получите три тысячи.

Я чуть не подпрыгнула от радости. Отсутствовала я довольно долго, и Алик изнывал от нетерпения. В благодарность за долгое ожидание я рассказала ему все новости и со всеми подробностями.

– Это надо отметить! – оживился он.

– Обязательно, но не сегодня. Сил нет.

К моему удивлению, он все понял с первого раза.

Глава четвертая

Во вторник мы с Аликом сходили в кафе. Я видела, что он тяготится ролью Какбыдруга, но ничего в наших отношениях менять не собиралась, и он об этом прекрасно знал. Алику нужно было либо смириться с существующим положением вещей, либо прекратить общаться со мной. Я бы предпочла первое, но выбор оставался за ним.

В среду ко мне приехала Танька. Она была само любопытство. Я ей рассказала о наших совместных обедах с Максом, но о покупке им продуктов умолчала. Не хотелось, чтобы и она принялась оказывать мне материальную помощь, я этого и в детстве натерпелась.

Мне нравилось с ними общаться, но это отвлекало меня от главного – написания следующего рассказа. После Танькиного ухода я принялась за дело. В разделе хроники в «Криминальном чтиве» я нашла заметку о странных убийствах женщин, которые происходили в течение последних двух месяцев в районе станции метро «Чернышевская».      Первая была убита на Шпалерной, вторая – на Таврической, третья – на Кирочной. Странным был способ убийства – смертельная инъекция, сделанная сквозь одежду прямо на улице. У всех жертв был один тип внешности – хрупкие длинноволосые шатенки в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Друг с другом их ничто не связывало, по крайней мере, так было написано.

Я хорошо знала тот район, но все-таки достала карту. Три, омраченные убийством улицы, составляли с Потемкинской почти правильный квадрат, опоясывающий Таврический сад. Я уточнила даты убийств и посмотрела в календарь. Все они были совершены в пятницу. Между первым и вторым прошло четыре недели, между вторым и третьим – три.

Вдруг мой лоб покрыла испарина. Если в действиях убийцы есть какая-то логика, то следующее убийство должно произойти в ближайшую пятницу на Потемкинской улице, ровно через две недели после третьего. Я полагала, что милиция тоже до этого додумалась. Сделать сыщиков героями рассказа?

После недолгих размышлений я от этого отказалась, так как слишком плохо знала технологию расследования, впервые пожалев, что редко смотрела детективные сериалы. А кто убийца? – Маньяк, которого обидела длинноволосая шатенка? Нет, это скучно. А почему инъекция? Может быть, обидчица имеет какое-то отношение к медицине? Почему-то эти предположения меня не устраивали.

Я опять решила воспользоваться методом Ниро Вульфа – закрыла глаза и вытянула губы. Вскоре меня осенило. Это какая-то жестокая игра, где проигравший расплачивается убийством. Во всех трех случаях убийцы разные! Этот вариант мне нравился больше.

На следующий день, торгуя пирожками, я продумывала сюжет будущего рассказа. Мне очень не хватало консультации специалиста. Но где его взять? Я вспомнила лейтенанта из соседнего отделения, который предлагал себя в Генкины заместители. Нет, еще какого-нибудь Вродебыдруга я не выдержу.

Я решила, что героем рассказа будет человек, никак не связанный с правоохранительными органами.      Он (или она?) читает газету и видит заметку, которая привлекла и мое внимание. Он гордится своими логическими способностями (может быть, он или она – математик?) и решает разгадать эту загадку. В пятницу вечером он (или она) прохаживается по Потемкинской улице…

– Женька, ты опять где-то витаешь! Дай мне пирожок с капустой.

Сегодня появился повеселевший Васька. Он разобрался со своими проблемами. Сыну

стало лучше, и он всем видом излучал радость жизни, может быть, поэтому его товар пользовался небывалым спросом. Мне в компании с ним тоже веселее работалось. Мы стали обсуждать последние политические новости. Васька был жутко политизирован. Несмотря на молодой возраст, его убеждения колебались между коммунистической партией и «Родиной». Он очень переживал развал последней. Я же, хоть и интересовалась политикой, никакой партии предпочтения не отдавала. Мне ни одна не нравилась, за что он обвинял меня в аполитичности. Наш диспут прервал телефонный звонок.

– Это врач частной наркологической клиники Петров, – услышала я интеллигентный

мужской голос и напряглась. – Ваша тетя Варвара Тимофеевна Ковалева у нас. В очень тяжелом состоянии. – У меня руки задрожали и стало не по себе. – Она говорит странные вещи и хочет вас увидеть. Нужно поторопиться.

      Подошел покупатель, и я, находясь на связи, обслужила его.

– Вы сейчас где? – спросил врач.

– На Владимирской, я здесь работаю.

– Через час буду ждать вас на станции метро «Академическая», на выходе с

эскалатора и провожу до клиники. Сами вы не найдете. Как мне вас узнать? – Я описала ему свой белый наряд.

Мысли путались, руки продолжали дрожать, и я не знала, что мне делать. Половина пирожков была не продана. Я еле сдерживалась, чтобы не разреветься. И тут появился Макс. Как всегда, не в самую лучшую для меня минуту. Он сразу заметил, в каком я состоянии, и засыпал вопросами. Мне пришлось рассказать о своей тетушке-алкоголичке. Макс быстро разобрался с пирожками. Он отвез мою тележку Нинке и заплатил ей, уж не знаю, сколько, но она осталась довольна.

Мне казалось, что мы едем слишком медленно. Вдруг подумалось, что я все-таки еще немножко люблю тетю Варю. «Какой ни есть – а все ж родня», – вспомнились слова Высоцкого. Кроме нее и Лешки у меня никого нет. Куда подевались остальные родственники, не знаю. В детстве у нас все время кто-нибудь гостил, а после смерти родителей – как отрезало.

Мы вошли в метро за пять минут до назначенного срока. Макс увязался за мной, сказав, что не хочет оставлять меня одну в таком состоянии. Говорить я не могла, то и дело сглатывала слезы. Он успокаивал, уверяя, что в частных клиниках умеют выхаживать пьяниц.

–А как она туда попала? – вдруг озадачилась я. – За состоятельную женщину ее трудно принять. Тут же подумала: «Как я буду за это расплачиваться?»

– Сейчас все узнаем.

Но и через час мы ничего не узнали, так как к нам никто не подошел. Я, наконец-то

разрыдалась, решив, что торопиться уже некуда, поэтому врач и не пришел. Макс предложил перезвонить в клинику. Он взял мой телефон, но последний звонок поступил от неизвестного абонента.

– Разве у тебя телефон не определяет номер звонившего? – удивился Макс.

– Обычно определяет, – всхлипнула я.

Тут меня вдруг что-то кольнуло. От кого врач узнал мой номер? Я его тете Варе не

давала, только соседке оставила на всякий случай. Макс велел позвонить соседке. После разговора с ней все еще больше запуталось. Она сказала, что тетя Варя сейчас дома и пирует вместе со своими собутыльниками. Я позвонила домой. Телефон работал, так как я за него регулярно платила. Откликнулась пьяная тетушка:

– Женечка, как хорошо, что ты позвонила! Мы тут Антошкин (что еще за Антошка?)

день рождения отмечаем. Приезжай к нам. – Она икнула, потом хихикнула: – Тебя тут мужчина спрашивал, очень представительный, но ты ведь мне не говоришь ни телефон, ни адрес, я даже не знаю, где ты работаешь. – И началось пьяное нытье.

      Я перебила ее и стала спрашивать, не попадала ли она в наркологическую клинику.

– За кого ты меня принимаешь! Я меру знаю.

Я в недоумении повесила трубку. Меня, похоже, жестоко разыграли. Но кто? И за что? Макс не мог ответить на эти вопросы, но обещал разобраться. Как-то само собой

получилось, что мы с ним оказались у меня дома.

– У тебя найдется что-нибудь выпить? В прошлый раз я шампанское заметил.

– Ты же за рулем.

– Ты опять забыла о том, что существуют такси и персональные водители.

      Похоже, для Макса не было неразрешимых проблем. Я достала початую бутылку

шампанского и красное испанское вино, которое принесла Танька. Мы вместе накрыли на стол, и Макс одобрительно заметил, что в моем холодильнике появилось кое-что новенькое. Разговор крутился вокруг сегодняшних событий.

– У тебя есть знакомые представительные мужчины? – поинтересовался Макс.

      Я задумалась, так как за свою жизнь сменила множество работ, и знакомых разного

вида было немало. Но ни с кем из них я не поддерживала отношений.

– Только Роман Иванович, мой нынешний работодатель. Но зачем ему такие кренделя

выписывать? Он ко мне очень хорошо относится. Разве что надумал мне отмстить за то, что у меня продажи упали, – усмехнулась я.

      Макс признал, что эта кандидатура не подходит.

– Женя, кто-то, кто не знает о тебе ничего кроме номера телефона, попытался выманить тебя на встречу. Он наверняка там был, а не подошел потому, что ты была не одна. Теперь он знает, как ты выглядишь. Говори, куда ты вляпалась? И что еще от меня скрываешь?

В этом «еще» я усмотрела намек на неизвестную ему до сегодняшнего дня тетушку-алкоголичку. С какой стати я должна ему все о себе рассказывать? Он не больно откровенничает, правда, я его и не спрашиваю ни о чем. Я понимала, что случившееся сегодня – вряд ли глупая шутка. Мне хотелось его отбрить, но кто лучше Макса сможет во всем разобраться?

– А еще я от тебя скрываю своего дебильного братца-алкоголика, – хмуро сказала я.

      На его лице промелькнуло непонятное выражение. Похоже, он такого не ожидал.

Конечно, он вращается в других кругах, а благодаря мне опустился на самое дно. Мы немного помолчали.

– Женя, как тебе удалось выжить с такими родственниками?

– Удалось как-то, как видишь. – Я чуть не плакала, как всегда, когда меня жалели.

– Но как тебе это удалось?!

– Я старалась.

      Я сидела на диване, Макс – на стуле. Он подошел и присел рядом, потом прижал меня

к себе и поцеловал. Я прислонилась к нему, чувствуя, что падаю в бездну. Но я быстро опомнилась. Месяц назад я точно так же рыдала на груди у Генки. А что случилось на следующий день?

Сейчас Макс чувствует ко мне жалость и сострадание, может быть, даже уважение за то, что я сумела выкарабкаться с самого дна. Но это совсем не то, что мне нужно. Я освободилась от его объятий и встала.

– Женя, ну почему? – недоумевал он.

      Я открыла дверцу шкафа: «Смотри». Он окинул взглядом длинный ряд вешалок.

– Не понимаю.

– А ты внимательнее смотри!

      Наконец, он увидел и понял.

– Чьи это вещи? – слишком громко поинтересовался он.

– Моего Какбымужа, – это вырвалось у меня совершенно естественно, я уже привыкла

так называть Генку. – Пока его вещи висят в моем шкафу, я не могу быть ни с кем другим.

– Так в чем дело? Я готов прямо сейчас выбросить их на помойку, – он сделал шаг по

направлению к шкафу.

Я остановила его порыв: «Нет!», потом рассказала ему о Генке, почти слово в слово повторив то, что говорила Алику.

– И сколько ты собираешься его ждать?

– Не знаю. Если он меня бросил, это одно, а если попал в беду – совсем другое.

Видишь, как со мной сложно? Опустившиеся родственники, исчезнувший Какбымуж, да еще сегодняшняя история…

Макс был мрачнее тучи. Мне тоже было невесело. Он налил нам вина, и мы, не чокаясь, выпили, потом он вышел на кухню – покурить. Я допила оставшееся в бокале вино и стала ждать его возвращения. Воображение рисовало такую картину: он входит в комнату, говорит, что ему пора уходить, и уходит – не только из моей квартиры, но и из моей жизни. Мне было очень больно, но я не шевелилась, ждала. Он вошел и сказал:

– Женя, дай мне адрес твоих родственников. Ситуация подозрительная, надо

разобраться.

Как хорошо, что мое воображение на этот раз меня подвело! Я назвала свой прежний

адрес в Московском районе.

– Хочешь, твоего Какбымужа разыщем? – он изучающе посмотрел на меня.

– Нет, – слишком поспешно отозвалась я. К этому моменту я уже была уверена в том,

что Генка исчез не просто так, но выдавать его тайны Максу не хотела.

– Как знаешь, – ответил он и направился в прихожую. – Я тебе позвоню.

Я пошла его провожать.

– Пока, – бросил Макс в дверях, но потом обернулся, обнял меня и поцеловал.

      Наш поцелуй длился, длился и длился. Никто не хотел прерывать его первым. Наконец, мы сделали это одновременно и посмотрели друг другу в глаза.

– Я ухожу, – полувопросительно-полуутвердительно сказал Макс.

– Да, – выдохнула я и даже чуть-чуть подтолкнула его к двери.