– Больные люди капризны, потому что ты ведешь себя очень навязчиво! Что ты прицепилась? Что ты от меня хочешь!?
Вот сейчас уйти бы, но нет!
– Иногда приходится приставать, ведь люди бояться помощи! Это происходит от недоверия, страха, неверия в добрые намерения, от привычки к одиночеству! Часто люди сами не понимают, как им нужна опора, дружеское плечо, вот нам и приходится пробиваться через скорлупу застарелых привычек и предубеждений!
Сергей обреченно закрыл глаза и вздохнул:
– Если я попрошу тебя кое-что сделать, ты отстанешь?
Люба недоверчиво глянула на него, но кивнула.
– Ладно, – Лодочник опустил голову и как-будто смутился, – там в прихожей лежит письмо, эээ… Опусти его в ящик по дороге отсюда.
Всего то! Но Люба уже пообещала оставить его в покое, поэтому только щебетнула:– Отлично! Не переживайте о письме! – и уже уходя добавила. – Я снова приду послезавтра!
Кажется, Сергей Вячеславович что крикнул ей вслед, что-то странно похожее на : "Вообще не возвращайся! ", но Люба не могла сказать точно, потому что уже бежала вверх по косогору и в ушах шумел ветер! Она нашла письмо на подоконнике у двери и аккуратно, чтобы не измять, положила в карман ветровки.
Впрочем, неплохо! – заключила Люба. Сегодня она познакомилась с Колетником – с ужасным Душегубом, – побывала у него дома, даже маячила перед ним, пока он, с ножом в руках, распутывал сеть! И пусть разговорить его не получилось, пусть он отвергает ее помощь и ведет себя холодно, главное, первый шаг сделан: важный и, признаться, волнующий! Люба потихоньку вынула письмо и прочла имя адресата: Фадеева Софья Геннадьевна. Удивительное дело – Лодочник переписывается с женщиной! Интересно, кто она такая? Жена!? Вряд ли… Сестра? Нет, отчества не одинаковые… Мама? Но фамилия другая. Правда, не все женщины меняют фамилию при замужестве. Наверное, мама – больше некому! Надо же, у него есть своя жизнь, помимо лодок и сетей! Люба взглянула на адрес: Краснодарский край… Да, дядя упоминал, что Сергей жил там прежде, до тюрьмы. Стало быть, пишет домой.
9
Все было хорошо. Все было просто прекрасно! День чудесный, настроение отменное, вчера Богдан принялся читать "Записки юного врача" – невероятно захватывающая книга! – и сейчас мальчик пребывал под впечатлением от прочитанного, что приятно волновало! Словом, поводов для грусти не находилось, но вот, словно толчком, словно рязрядом тока, неожиданно, перед глазами вставал утренний случай, впрыскивая отравленные воспоминания в кровь! И произошла вроде бы ерунда, незначительная мелочь, но мелочь неприятная, способная выбить из колеии, способная расковырять больное место, задушить день! Было вот что: Андрей, Богдан и Марина до школы зашли за Мишкой Герасимовым. Он жил с бабушкой и дедушкой в крепкой избе, в гуще старой извилистой улицы. Редкий невысокий забор с калиткой, повсюду куры, козырек над крыльцом, резные наличники. Мишка не спешил начинать день. Когда ребята вошли в прихожую, он был еще в трусах, но резво облачился в неизменную растянутую водолазку и коричневые брюки. В прихожей стояла полутьма, пахло блинами и маслом. Из коридора показался дед, смуглый, жилистый человек с суровым лицом и узловатыми ладонями. За ним, топала толстенькая бабушка в платке и мягкой юбке. Она зажгла свет, тот оказался тусклым. Пока Мишка завязывал шнурки, бабушка попыталась накормить ребят блинами, хлебом, кашей, конфетами – Марина взяла одну. Дед смотрел хмуро и прямо. Наконец, Мишка двинулся к двери, но бабушка остановила его суетливым движением, пошарила в складках блузки и протянула что-то зажатое в кулаке.
– Возьми, – сказала она, – зайди подстричься после школы, а то оброс совсем! – эта возня привлекла Богдана, он непредусмотрительно поднял глаза на бабушку, их взгляды встретились, бабка выдохнула: "Господи! " и перекрестились! Вот, собственно, и все, что произошло. Достаточно, чтоб день полетел коту под хвост.
Андрей терялся в догадках – что же произошло с Курициным? Со второго класса они были лучшими друзьями, и ни с того ни с сего такая перемена! Третьего дня, на уроке биологии, пришлось работать в парах. Андрею досталась Дашка Шестакова, а вот Богдану выпала честь возиться с Никиткой. Учитель объявил новость – в живом уголке теперь живут хомяки. Никитка сунул одного в руки Андрею и завопил на весь класс, будто тот выпустил хомяка! Шестакова взвизгнула и залезла на стул. Мальчик даже опомниться не успел, а зверек уже юркнул под парту, где его и след простыл! И только на ладони остались две продолговатые улики. Надо ли говорить, как негодовал учитель! Он заставил Андрея ловить хомяка, но куда там! Грызун скрылся где-то в недрах кабинета. Вчера Никитка и Прихвостень подкараулили Андрея в туалете – какая низость! Этот бугай Аникин затолкал его в угол к раковинам и прижал к стене. Курицин включил воду и вместе они запихнули Андрея под струю!
– Я обещал родителям, что подтяну оценки по всем предметам в этом году, – сказал Никитка , – тогда зимой они возьмут меня в Египет. – Андрею было не интересно все это слушать, он почувствовал, как внутри его стал затягиваться приступ астмы. В добавок этот подлец Аникин сильно давил локтем в грудь! Но Андрей не торопился доставать ингалятор, ни в коем случае он не мог проявить слабость перед Курицыным. Тем временем тот продолжал:
– Дело в том, – неторопясь говорил Никитка, – что у меня нет никакого настроения учиться. А вот ты, Пижон, – Курицын ткнул пальцем в Андрея, – ты всегда в настроении. Это несправедливо. А я не хочу мириться с несправедливостью! Поэтому, завтра ты пойдешь отвечать параграф по литературе, так как сегодня мне абсолютно некогда его учить. Понял!?
– Зачем ты меня облил, идиот? – просипел Андрей, воздуха уже стало заметно не хватать. – Я так и т-т-так не собираюсь выкручиваться за т-тебя.
– Это мы еще посмотрим, – бросил Никитка, – а пока давай сюда домашнюю работу по математике, я хочу списать примеры.
– Вот еще!
Конечно, они выдрали тетрадь из сумки и сбежали, а Андрей остался на полу в туалете наслаждаться обществом ингалятора. И вот сейчас Андрей сидел на уроке математике и пытался разгладить страницы тетради. Эти оболтусы всю ее опошлии, надругались над ней!
– Ты ей подтерся, что ли? – шепнул Мишка. Андрей бросил на него испепеляющий взгляд. Ему было не до смеха. Да и не до математики вовсе. Все эти неприятности сильно угнетали. Какая муха укусила Никутку! Андрей сидел угрюмый и невеселый и Мишке это не нравилось. Герасимов не любил копаться в складках чужой души или ворошить причины плохого настроения.
– Пойдем поедим, – предложил он, – еда тебя обязательно порадует! – Андрей не был в этом уверен, но кивнул и даже выдавил улыбку на Мишкину неуклюжую попытку расшевелить его. Но Герасимов остался не удовлетворен. Он понимал почему Андрей не в духе, только слепец мог не заметить вчера его сырые патлы. Да и тетрадь вряд ли он сам измял! Разумеется, Мишка знал, как Андрею следует поступить в этой ситуации, но что-то подсказывало ему, что друг не воспользуется советом. Зря, метод действенный! Хотя, если на чистоту, Мишке и самому этот метод принес не мало хлопот! Наконец, прозвучал звонок. Герасимов хотел заговорить, но Андрей быстро ушел. Мишка вздохнул и отправился вон из класса. Вдруг, его взгляд зацепился за что-то странное – Прихвостень подошел к учительскому столу и подозрительно заозирался по сторонам. Что он там выискивает!? Впрочем, его мама учительница, это могут быть их личные дела.
Андрей взглянул на винегрет. Кусок в горло не лезет! А вот чаю выпить надо, а то снова засуха во рту. Он взял стакан и пошел искать свободный стол. Тут он заметил Курицына, который самозабвенно уминал булку, но главное, он был один! Андрей уверенно поставил чай к нему на стол и сел напротив, сложив руки на деловой манер.
– Я хочу поговорить, – сказал он.
– Я тоже, – донеслось в ответ сквозь булку.
Андрея это удивило! Глубоко внутри даже шевельнулась надежда на восстановление теплых отношений.
– Тогда, ты п-п-первый.
– Хотел спросить о литературе, Пижон. – уже внятно сказал Курицын. – Ты готов?
– Что пр-произошло, Никитка? На что ты обозлился?
– Пока ни на что. – Курицын облизнул пальцы. – Ты же не собираешься меня злить и пойдешь отвечать параграф.
Андрей вскипел :
– Забудь п-п-про п-параграф! Мы столько лет были друзьями, а теперь ты мне п-пр-проходу не даешь! В чем дело? – он почти перешел на крик, но успел сдержаться. Курицын пристально посмотрел на Андрея и впервые за много дней это был серьезный взгляд без тени нахальства.
– Словно ты не знаешь. – сухо сказал он.
– Нет! Я ннне знаю!
– Ты умный парень, Чижов. Я даже думаю, что ты догадываешься обо всем.
– Может ты хотя бы намекнешь? – Андрей был намерен выяснить все, но тут в дверном проеме замаячил Прихвостень и стал подавать Никитке какие-то знаки. В мгновение Курицын снова стал развязным и наглым.
– Не строй из себя кретина, Пижон! – он встал и направился к двери, но сначала его ладонь совершила мимолетное движение и горячий чай полетел Андрею на штаны.
– Ооууу! – Андрей пытался стряхнуть кипяток. – Ты, Курицын, ты пп-п-полный пп-п-пр.....
– Язык не потеряй!
–… Вонючка! – но Курицын был уже далеко. Да, ситуация не улучшилась.
Перед Андреем возникла тарелка с супом. Богдан и Мишка сели подле него.
– Разговор не удался, – догадался Богдан.
– Не п-понимаю, Никитка говорит, что это я где-то нап-портачил! Ума не п-п-приложу о чем он!
– Брось! – Мишка махнул рукой, уплетая суп. – Это отговорки. Любому дураку понятно, почему Курицын тебя лупит.
– И ты туда же! – воскликнул Андрей. – Может и меня п-просветишь!
– Боюсь, обидишься, – Мишка с сомнением глянул на Андрея.
– Если скажешь все как есть, не обижусь!
– Все дело в том, что ты дохляк! На тебя чихнешь – соплей перешибешь.
– Не п-правда! – вспылил Андрей.
Мишка покивал головой с выражением жалости на лице:
– Взгляни правде в глаза, Андрей – ты дышишь через раз, заикаешься, слеп без своих окуляров. – Герасимов огорченно поджал губы, и с открытым взгядом завершил: – Ты хилый..
– Пф! – Андрея задело его высказывание.
– А Курицын оконченный тюфяк! – продолжал Герасимов. – Вот он и утверждается за твой счет. В каждом классе бывают такие выскочки, которые лупят самых слабых и считают себя героями.
Андрей, стиснув зубы, таращился на Мишку. Он хотел что-нибудь возразить ему, но не мог найти подходящего оправдания.
– Ты бы врезал ему хорошенько! – предложил Герасимов. – Пусть знает, что ты можешь за себя постоять.
– Нет. Еще не все п-п-потеряно! Я говорил с Никиткой и чувствую, что есть надежда на мирный исход.
Мишка подавился супом, так что Богдану пришлось постучать ему по спине.
– Сдурел! – выпалил Герасимов. – Он вскипятил тебе хозяйство! Это точно объявление войны! Не бойся, если он побьет тебя, главное, дать понять, что ты не станешь терпеть его нападки! Я бы и сам ему наподдал, но ты же знаешь, – Мишка поморщился, – мне нельзя высовываться.
Андрей замялся. Он вспомнил про мокрые брюки и ощутил , жжение на коже.
– Это не наш метод. – подал голос Богдан. – Мы не должны кидаться с кулаками, когда нас что-то не устраивает. Мы должны поступать умнее, терпимее.
– Ах да, я совсем забыл про ваш пунктик. – кивнул Мишка.
– Я должен обратить к н-нннему вторую щеку. – Андрей достал носовой плоток и протёр очки. – Иисус так и по-поступил. Он п-пострадал за нас…
– Ладно-ладно! – перебил Мишка. И какое-то время ребята молчали. Вдруг , Мишкины глаза сделались хитрющими, он улыбнулся и вкрадчево сказал: – Ты же знаешь, существует множество противоречий по поводу перевода Библии. Ученые, эти ваши епископы и монахи – не знаю, кто именно из них – громко спорят об истинных строках писания!
– Я думаю, суть все равно одна. – сказал Андрей.
– Одна, да не одна! – возразил Герасимов. – Моя бабушка постоянно читает Библию. У нее их штуки три, не меньше! И все потрепанные и перечитанные.
– К чему ты клонишь? – нахмурился Андрей.
– Так вот, я уверен, что видел более достоверный перевод этой фразы. И там сказано не "Подставь вторую щеку", – Мишка подался вперед и с нажимом закончил, – а "Выставь средний палец"!
Андрей уставился на него с каменным лицом. Шутка не вдохновляла. Зато Богдан прыснул от смеха в ладонь. В знак солидарности с братом, он выдержал суровое выражение на своем лице, но, спустя мгновение, маска дрогнула и Богдан заливисто расхохотался!
– Все придуриваешься! – буркнул Андрей. Мишку так и распирало от триумфа! – У меня есть мысль п-по-получше. Я п-последую примеру Толстого и Ганди. По-по-политика не насильственного сопротивления.
У Мишке с лица сползла улыбка:
– Это что?
– Вы тоже не готовились сегодня к литературе? – нахмурился Андрей. – Методы ненасилия! Эту идею развил Лев Толстой, а Ганди применил для целой страны. И взгляни теперь на Индию! Она свободна от де-деспотии колонизаторов!
– Ну ты загнул! – Мишка состроил гримасу. – Старый добрый мордобой куда проще и надежней! Все эти закидоны ненасилия работают только с умным противником, который в состоянии раскусить твои маневры. А Никитку Курицына так не одолеть – он же дубовый. И опять же все закончится дракой.
– Пожалуй, Андрей прав, – вмешался Богдан, – нужно не разжигать вражду, а искать пути к миру.
Мишка разочарованно покачал головой:
– Ох, вы оба чудики!
В проходе между столами показалась Марина. Она уверенно направлялась к мальчикам, но на миг ее вниманием завладела чья-то сгорбленная спина. Чуть сбавив шаг, Марина ткнула двумя пальцами в эту спину и с силой провела по ней вниз. Сальные волосы взмыли в воздухе, мальчишка вздрогнул и выпрямился! Марина пошла дальше, как ни в чем не бывало.
– Оставь его в покое! – набросился на сестру Андрей.
Марина осталась холодна к его просьбе:
– Что стряслось с твоими брюками?
– П-пролил чай!
– Очень метко! – заметила Марина.
– Я не нуждаюсь в т-т-твоих комментариях!
Андрей стремительно ушел. Он был на взводе – злился на Марину за то, что та достает этого жалкого Глеба Козлова, он злился на Козлова за то, что тот позволяет ей это, Андрей злился на Мишку с его варварскими взглядами, и, конечно, он был зол на Курицына. О, как же он был зол на Курицына! Без видимых причин, без объяснений, Никитка ополчился на него, сломал всю дружбу, стал откровенно измываться! Может Богдан прав, Андрей не умеет выбирать общество? Взглянуть сейчас на Курицына, так тот последний пень! Как же раньше Андрей не замечал этого? Конечно, Богдан прав! Богдан всегда оказывается прав! И как же злился Андрей за это на брата! Тихий вдумчивый флегматик! Наказание! Боже, какое наказание жить с флегматиком! А ведь Андрею не престало злиться. Он не должен идти на поводу у чувств и размягчать свою душу гневом. И вот уже его стало подтачивать чувство вины – что скажет отец, что будет если он узнает! Отец. Андрей злился и на него за молчание. Если уж стало известно половина правды, что они не родные родители, так пусть идет до конца и расскажет все на чистоту! К чему эти тайны! Да что там, Андрей злился даже на себя, потому что не может выбросить из головы прочитанное, хоть и обещал! И за то, что не может дать Курицыну должный отпор.
Андрей умылся холодной водой. Надо успокоиться – сейчас еще параграф отвечать . Мальчик умял поглубже внутрь гнев и взглянул на себя в зеркало. " Неужели я и вправду такой заморыш!? Хиляк, слабак, задохлик, занюханный ботаник, дрищ… Нет! Не по нраву мне пресмыкаться! Пусть я не мастер сдачи давать, но и не тварь бесхребетная, чтобы молчаливо сносить издевки! Курицыну меня не одолеть!" Андрей пригладил волосы, отправил безрукавку с серыми ромбами, затянулся лекарством от астмы и отправился на урок.
Богдан внимательно наблюдал за Еленой Сергеевной, сегодня на ней черная юбка до колен и свежего голубого цвета блузка. Такой цвет бывает у неба в ясный день или у студеного ручья. Учительница быстро ходила по классу и раздавала тетради с сочинениями.
– Кристина, хорошая работа! Не бойся размышлять на бумаге! – Елене Сергеевне положила тетрадь перед Кристинкой Блаженко. Удивительно, эта учительница говорит что-то о каждом! Вот она подошла к Курицыну:
– Никита, ты прочитал хорошую книгу! Но ты совсем не рассказал о ней в своем сочинении, будь более последовательным!
Что такого Курицын мог прочитать!? Богдан уже понял, что учительница хорошо отзывается о всех, но когда же наступит его черед! Мальчик не сводил глаз с этой стремительной красивой женщины и сердце замирало в ожидании. А вдруг он ее разочаровал?! Тетрадь легла рядом с Ритой и пара теплых слов для нее.
– Андрей, прекрасное сочинение и почерк чудесный! – ничего нового, все учителя хвалят Андрея и его круглые завитки, словно из древних свитков.
– Миша, – Елена Сергеевна протянула тетрадь Герасимов и вздохнула, – остроумно! И все же, в следующей раз, я бы хотела, узнать о настоящей книге.
Наконец, она остановилась у стола Богдана:
– Богдан! Я приятно удивлена, ты очень интересно мыслишь! – Елена Сергеевна положила перед ним тетрадь и Богдан успел рассмотреть ее маленькую ручку, грациозно изогнутую и мягкую, с простым золотым колечком на пальце. Мальчику показалось, или учительница задержала на нем взгляд чуть дольше, чем на остальных? От волнения так шумело в ушах, что Богдан уже не мог слышать, что она говорит другим ученикам.
– Богдан, – Мишка ткнул его пальцем а спину, – мы с дедом идём на рыбалку в воскресенье. Я говорю, идемте с нами, а Андрей нос воротит, говорит, вас отец не пустит.
Богдан резко повернулся к Мишке:
– На рыбалку!?
– Это как раз б-б-будет Усекновение главы Иоанна П-предтечи! – прошептал Андрей. – В этот день нам нельзя даже крючок в руки б-брать, не то что развлекаться!
– Это большой праздник, да? – Мишка переводил взгляд с одного брата на другого.
– Это не п-п-пр-праздник, а трагедия! По-постный день! К тому же, с утра служба – нам необходимо быть на ней.
– Если это такой важный день, значит моя бабушка тоже пойдет в церковь. – решил Герасимов. – Я скажу деду, что хочу сходить вместе с ней, а после службы отправимся рыбачить!
– П-по выходным мы в Бесплатной трапезе,– напомнил Андрей.
– Мы не разу не были на рыбалке! – вклинился Богдан. – Я упрошу отца, я поговорю с ним!
– Это пу-пустая затея, – Андрей махнул рукой.
– Я все-таки попытаюсь!
Мишка согласно кивнул Богдану.
– Слушай, Мишка, – шепнул Андрей, – а давай в с-с-суб-субботу приходи с нами по-пооработать в Бесплатной трапезе!
Герасимов вскинул брови:
– А что, можно. Только, если мне не придется готовить!
– Что ты! Мы не готовим. – успокоил его Андрей и добавил. – Лика обмолвилась, что п-п-придут газетчики, хотят настрочить что-то о православных благодеяниях. Она уже п-п-платье выбрала!
– Пусть пишут, что хотят. Мне до фени эта нудятина!
– О какой "настоящей книги" шла речь ?
– Ну… – Мишка замялся. – Дело в том, что я не очень люблю читать, и вот… – Герасимов поводил пальцем по странице тетради. – Писать было не о чем и я написал о выдуманной книге. Ну, о такой, какую мне бы хотелось прочесть!
Богдан почувствовал, как внутри стала нарастать тяжесть от общения с этим человеком. Определенно, Михаил Герасимов не был тем, кого Богдан был готов записать в друзья. Однако, строгое воспитание не позволяло ему пренебрегать людьми, выделять из общей массы тех, кто достоин или не достоин внимания; вешать ярлыки и избегать чьего бы то ни было общества. И Богдан не совсем понимал, почему: ведь, если человек бандит, то рано или поздно жди беды; а если водишься с глупцом, то ожидай неприятностей! Это всего лишь заключения благоразумия. Может вслух говорить про людей и не стоит, но для себя выводы сделать не грех. Тут Богдану подумалось, что с Андреем эта привычка сыграла злую шутку! Брат неистово выполняет волю отца во всем, и в знакомствах не избирателен. Уж сколько они с Курицыным дружили, а вон как вышло! Нет таких трав, чтоб узнать чужой нрав – так в народе говорят.
– И о какой же? – довольно сухо спросил Богдан.
Мишка пожал плечами, но ответил:
– Чтоб там были приключения. Безвыходные ситуации, погони!
Богдан внимательно вгляделся в Мишкино лицо и все тем же тоном произнес:
– Тебе понравится Жуль Верн.
– Мальчики, потише! Начнем урок. – раздался голос Елены Сергеевны. Богдан тут же потерял интерес к беседе и устремил на учительницу свой взор. – Кто хочет пойти к доске?
Андрей выжидательно притих. Он заметил, как Курицын повернулся в его сторону и скорее почувствовал, чем увидел его требовательный взгляд. Меж тем, Елена Сергеевна продолжала:
– Смелее, ребята. Я не буду оценивать строго!
Конечно, желающих не нашлось. Плотно скомканный листок бумаги врезался Андрею в плечо:
– Пижон! – шикнул Курицын и мотнул головой в сторону доски. Андрей остался неподвижен.
– Что ж, – учительница раскрыла журнал, – тогда, Никита, иди отвечать ты. Если не силен в сочинении, то оправдай себя устным ответом. Тот замялся и чванливо встал:
– Я не готов отвечать.
Андрей дождался, пока учительница выведет символ в журнале и вскинул руку:
– Можно я расскажу, Елена Сергеевна?
Елена Сергеевна удивленно выгнула брови:
– Конечно, Андрей.
Андрей нарочито не смотрел на Курицына, но краем глаза уловил, как тот осклабился и провел большим пальцем по шее.
Чпок! Кисточка стремительно вошла в тюбик, раздвинув розовую жижу. Кристина поводила ей вверх-вниз и медленно извлекла наружу. Она вывернула губы, чтобы точнее обвести их кистью, сначала нижнюю, потом верхнюю, наконец, обе сразу. Еще несколько движений туда-сюда и губы засияли влажным розовым блеском. Девочка пальцем подправила неточность и вонзила кисть обратно в тюбик – хлюп – наружу, и опять по губам вправо-влево . Она повертела в руках зеркало с придирчивым видом. Сомкнула губы, потерла их одна о другую и приоткрыла ротик. Дрожащая влажная ниточка протянулась на фоне белых зубов, Кристина слизнула ее.
– Влюбился, что ли, Герасимов? – Рита Калашникова хлопнула Мишку по спине.
– Даже не знаю что ответить… – Мишка задумчиво потер подбородок, не сводя глаз с Блаженко. – Любовь рождается в душе, а у меня явно не душа зашевелилась!
– Не мудри. Красивая помада!
– Ох, Марго! – Мишка шумно выдохнул. – В каждой помаде живет крупица дьявола!
– Сразу видно влияние Андрея! – нахмурилась Рита. – Что ты имеешь ввиду?
– Да, все эти блестящие губы, краска… Все это не делает никого красивее, зато появляется такое чувство… Странное чувство жара… Оно просачивается из самых недр, из глубины… И я словно наэлектризованный! Как бы тебе объяснить…
– Похоть, – подсказал Богдан.
– Да!
Рита взглянула на Кристину Блаженко:
– Какой же ты мерзкий, Герасимов!
Мишка довольно улыбнулся :
– Ладно. Сейчас будет обществознание, как учительница?
– Хо! Огонь! – глаза Андрея сверкнули за стеклами очков. – Магдалина Лаврентьевна Кила.
– Как это так? Кто!?
– Мы зовем ее Могила, – Андрей сбавил голос, – страшная женщина, п-п-просто зверь! Очень строгая, грубая! Натуральная злюка! Лика говорила, как однажды Могила невзлюбила одну девчонку – ликину одноклассницу. Сначала шпыняла ее по-всякому, прррридиралась, дергала. П-потом стала заваливать на уроках! А п-п-позже совершенно выжила ее из школы! Девочке так и п-п-прришлось перевестись, п-потому что Могила затыркала ее, а за год светила "двойка"! Главное, совсем не было пррричин для неп-п-приязни, Могила просто выбрала ее своей жертвой! Она избирает одного ученика, чтобы срывать на нем зло и мучить, пока тот не уйдет из школы. И, кстати говоря, п-п-последний ее избранник выпустился в п-прошлом году!
– Намекаешь на то, что ей пора искать нового? – спросил Мишка. Андрей задумчиво покивал.
– Но, говорят, у нее память дырявая! – добавил Богдан. – Лика рассказывала, что Могила не запоминает ни учеников, ни отметки. Она приходит в школу только для развлечения, чтобы время убить и поиздеваться над кем-нибудь. А сами уроки ее мало интересуют!
Дверь хлопнула и в класс вошла женщина, плотно затянутая в серое платье. Она была сухенькая, с тугим пучком на голове и пронзительным голосом .
– У тебя началось буйная личная жизнь, Блаженко!? – ледяной голос, умноженный тишиной, зазвенел по кабинету . Кристина захлопнула зеркальце и спрятала его в карман. – Это всегда легко понять – раз появился боевой раскрас, значит на горизонте мальчик! Все в сборе?
– По болезни отсутствующих нет, – залепетала Рита, – но вот в столовой дежурят....
– Закрой рот, Калашникова! Тебе не давали право слова!
– Но вы спросили, кого нет, а я дежурная…
– Это был риторический вопрос. – Могила одарила Риту брезгливым взглядом и та потупил взор.
– Может тоже начать краситься? – шепнула Рита Богдану.
– Вот еще! Зачем?
– Пусть все думают, что у меня личная жизнь?
– Что за глупость! – нахмурился Богдан.
Могила делает гадости принципиально, решил Андрей! Потому что ее сущность просит этого, потому что она этим живет и дышит! Андрей был готов побиться об заклад, что и в школу она пошла, только чтобы была возможность пакостить! Задала домашнюю работу по рядам – доказывать теории происхождения жизни на земле: божественную, научную, космическую. Андрей сидел на втором ряду, следовательно, теория эволюции Дарвина – этого обезьянника! Какая мерзость. Какая пошлость! Андрей хотел было возразить, но одумался. Совершенно ясно, что это бесполезно, все равно, что распугивать муравейник голым задом. Боже, лишь бы отец не узнал!
10
– Я выгляжу, как умственно отсталый! – Андрей надел свои старые очки с круглыми стеклами и закрученными резиновыми дужками, что намертво цепляются за уши. Уши, при том, торчат, да и лицо ощутимо сжато!
– Что поделаешь, других нет! Ты же слышал, что сказали в оптике – необходимо подождать. – Лика понимающе пожала плечами. – Как это случилось с твоими? – она разглядывала смятую в кусок проволоки оправу.
– Они упали, а я наступил. Сл-л-лучайно. – конечно, дело не обошлось без Курицына, но не говорить же об этом сестре!
Видно было, что Лика не поверила, но допытываться не стала. Она отодвинула Андрея от большого зеркала в просторной светлой комнате девочек и стала прихорашиваться. Несколько взмахов пухлой кистью по лицу, помада. Много внимания глазам, серьги, заколка, блузка… Нет. Платье! Изумрудное платье с пышным подолом до колен, атласное, без рукавов – не платье, а чудо! Скромное и роскошное одновременно, прелестный цвет, как замечательно она будет себя чувствовать в нем! Конечно, туфельки. Лика не смогла сдержать улыбку – как же приятно осознавать свою неотразимость!
– Как можно т-т-тыкать себе в глаз карандашом!?
– Шли бы вы отсюда, я буду переодеваться!
Мальчики молча удалились. Вся эта возня с очками подтолкнула Богдана к одной весьма интересной идее, но он не ринулся сломя голову воплощать ее в жизнь, сперва нужно все обдумать! Поэтому он оставил Андрея у двери их комнаты, а сам отправился на улицу, чтобы побродить по пустынным аллеям и улочкам наедине со своими мыслями. Тем временем, отец Иоанн вошел в комнату девочек.
– Очень хорошо, Ажелика, что я застал тебя за этим занимательным занятием. – Лика крутилась перед зеркалом. – Посколько именно об этом и пойдет сейчас речь!
Лика закатила глаза и устало что-то проскулила, но отец не услышал. Он заложил руки за спину и принялся расхаживать взад-вперед по комнате издавая мерный шорох своей рясой.
– Мы множество раз говорили о том, как не престало выходить из дома! В ярких одеждах и побрякушках ты намеренно привлекаешь внимание к себе. И внимание это дурное! Анжелика, так не годится! Бойся сотворить себе кумира в лице тряпок! Не поклоняйся телу! Украшай душу, а не тело! Выглядишь ты сейчас безобразно, поскольку нацепила срам!
– У меня нет срама! – вспылила Лика. – У людей вообще срама нет! Господь сотворил нас, папа. Мы созданы по образу и подобию его. Стесняться своего вида, значит стесняться Господа , значит сомневаться в нем, в его красоте и милости, в его любви к нам, как к своим детям!
Назревал скандал. Марина отложила учебник и бесшумно спустила ноги с кровати на пол, опасаясь привлечь внимание отца. Но отец уже всецело был занят очередным спором с Ликой, которые всегда так поглощали и тревожили его обычно безмятежный дух! Прокравшись вдоль стены, Марина выскользнула из комнаты и притворила за собой дверь.
– Не передергивай писание! – взвился отец. – Ты понимаешь о чем идет речь – о твоих завлекалочках и фитюльках! Хочешь одеваться красиво, ради Бога! Но скромно! – батюшка Иоанн утер платком лоб и уже сдерженней продолжил. – К чему, скажи на милость, все эти платьица , все эти юбочки, когда они стягивают тело так, что ни вздохнуть, ни слова молвить! К чему туфельки – эти ходули – когда, Бог видит, ходить в них невозможно! Господь дал нам ногу идеальную, прекрасную! Чтоб и мужчина и женщина ходили на всей стопе и были здоровы и красивы! И откуда только у тебя эти кандалы берутся!? А краска на лице? У молодой девице глазища, как у дьяволенка!
– Папа!
– А ноги?! – продолжал отец. – Ну к чему, ответь ради Христа, всему свету видеть твои ноги!? Зачем выставлять наружу стыдобу!?
– Что тут у меня открытого, папа – руки, шея и пол ноги!? Мне этого стесняться? – Лика здорово была задета. – Скажу так, раз жара на улице, то и приоткрыться не грех! И ноги мои затем виднеются, что стыда в этом нет, и, раз уж погода нас балует, то и солнышку подставиться можно – Божий замысел!
– В университете отнюдь не на солнышке вы занимаетесь!
– Я прилично и скромно одеваюсь, папа! Покуда у женщин есть и ноги, и руки, и талия, значит, зачем-то оно нужно, и не стыди меня этим! А в монашеской мантии я ходить не стану!
– Но я-то ношу и хитон и рясу в зной и мороз! – прогромыхал отец.
– Потому что ты фанатик!
– Ты язвишь, дочка! Повадки твои от лукавого и до добра не доведут! А раз не хочешь по-хорошему, значит дома оставайся и не ходи никуда, позволения моего нет!
Марина ушла в комнату к Андрею, но спор был слышен даже здесь. Что там говорить, это не первый спор Лики с отцом и, наверняка, не последний. Занятно, только она способна взвинтить батюшку Иоанна до криков и ругани и не сдавать позиций при этом! Одна мысль о гневе отца вызывала у младших детей головокружение и трепет, но для Лики это было делом обычным. Хлопнула дверь. Послышались приглушенные шаги отца в коридоре, все ближе к комнате мальчиков, ближе… Дверь распахнулась, Марина затаила дыхание.
– Как объяснишь мне это, дочь? – отец ткнул пальцем в страницу дневника, по которой бежала жирная красная дорожка: " Подралась с новым учеником. "
– Я… Я… Так вышло! Иначе он не понимал!
– Ты же девочка! Барышня! И опускаешься до рукоприкладства! – гремел отец. – Стыдно!