Краски. Путь домой. Часть 5

08

Огромная армейская палатка защитных тонов, самая большая из всего лагеря, раскинулась на входе во временное поселение и являлась своего рода воротами в палаточный городок. В воздухе вокруг хлопающих на теплом тропическом ветру домиков стояла свежая взвесь пыли и песка, небо еще хранило раскат взрыва, раздавшегося неподалеку, а не успевшие осесть камушки катились по тряпичным сводам, мелко цокая о высохшую землю.

Изнывая от интереса, где могло быть так душно в начале декабря, Дениэл снова неизвестно откуда получил ответ – Индия, семьдесят первый год. Какого черта он делает на другом континенте?

На палатке был намалеван кистью красный крест, а внутри едва слышался тихий женский голос, читающий католическую молитву, и всхлипывания. Вдалеке раздавались стоны и крики, была суета. Вдруг сзади Дениэла догнали тяжелые шаги бегущего человека, и путешественник отпрыгнул, пропуская в палатку грязного в рваной форменной одежде мужчину с женщиной на руках.

Он вбежал внутрь и поместил ее на ящики, закинутые брезентом и тряпками.

– Все будет хорошо, миленькая, потерпи, – паниковал мужчина.

Он попытался отойти за аптечкой, но очень бледная ослепительно красивая женщина взяла его ладони и прижала к своему животу, из которого вытекало что-то голубоватое.

– Боже, Эшли! – Захлебнулся мужчина в слезах. – О, боже.

Из угла палатки вышел мальчик лет семи и медленно, словно в трансе, направился к паре. Дениэл только сейчас увидел в полумраке брезента таких же беззвучных наблюдателей, как и он: мальчика и седую тучную пожилую женщину, сжимавшую в руках четки с деревянным крестиком. Женщина поднялась с ящиков и одернула ребенка за руку, не пуская к паре.

– Мама, бери сына и уходите! – Скомандовал мужчина. – Они идут сюда.

Лицо женщины наполнилось ужасом, а глаза слезами. Она подняла мальчика на руки и прижала к себе, но не сдвинулась с места, ошарашенная заявлением. Мать глядела на своего сына, склонившегося над супругой, словно пыталась запечатлеть момент в памяти.

Из живота раненной женщины норовило вырваться голубое свечение, но она поджимала его руками мужа. Лицо потерпевшей, белое, совсем бескровное, в мелких горошинках пота, исказилось гримасой боли.

– Мам? – Позвал ее мальчик с рук бабушки.

Его узкое лицо с грязными щеками заливали беззвучные слезы.

– Джон, идем с нами! – Позвала седая женщина. – Ты нужен сыну. Ты нужен мне!

– Она ждет меня, – кивнул Джон на раненную в его руках, – я не могу ее оставить одну! Мы уйдем вместе.

От сказанного из шокированных глаз пожилой женщины полились слезы. Она стояла истуканом, неготовая расстаться с сыном, будто и жить дальше без него было незачем.

Мужчина тем временем пытался помочь умирающей супруге. Вокруг ложа, где расположилась пара, стояли тяжелые армейские стеллажи с инструментами и припасами. Джон схватил с одного из них белое ватное облако, надорвал стерильную упаковку и прижал повязку к раненному животу любимой. Тряпка мгновенно окрасилась в темный, почти бурый кровянистый цвет. Мужчина схватил вторую и проделал те же движения. Голубое свечение скрылось за повязками.

Вдалеке послышался шум ударов и выстрелы, шорох ног.

– Папа? – Вскрикнул мальчик, вырвавшись из рук бабки.

– Сынок, милый мой, – запричитал мужчина, позволяя ребенку обнять себя, но не отрывая рук от зажимаемой раны на животе, – мы с тобой обязательно увидимся, слышишь? На все воля божья. Будь храбрым!

– Папа, я останусь с вами! – Рыдал малыш у отца на плече.

– Нет, дружок, тебе нужно позаботиться о бабушке, – дал задание сыну мужчина и попытался поймать его взгляд. – Бабушке нужна твоя помощь.

Джон схватил с полки синюю керамическую статуэтку слона и протянул сыну.

– Это Лорд Ганеши, Томми. Он – бог всех добрых начинаний, процветания и удачи. Он вам поможет в любой беде! Бери же.

Мальчик трясущимися руками принял последний подарок отца. И только сейчас Дениэл обнаружил, что весь стеллаж полевого лекаря был заставлен подобными слонами: картинки с синим изображением в золочении и лотосах, малюсенькие коричневые слоники из дерева, огромные – из папье-маше – десятки Лордов Ганеши разных размеров и расцветок, разных фактур, словно слоновий музей.

Но взгляд пришельца застрял на слоне в руках мальчика из темно-синего фаянса с серебряными браслетами на руках и ногах. Этот слон стоял в глазах Дениэла, а картинка вокруг него начала стремительно меняться. Слон в руках сына Джона в бегах, потом в самолете, по возвращении в Штаты он встал на полку в малюсеньком доме, а позже переехал в дом побольше и поселился в шкафу за стеклянными дверьми.

Он же хранил свадебные запонки своего владельца перед торжественным событием. Он же присутствовал на похоронах той, что вынесла мальчика с поля битвы. Он же принимал огонь из рук его жены, зажигающей свечи в тонкой алюминиевой оплетке перед носом у слона. Он же стал первой игрушкой родившемуся мальчику, который рос на глазах, все больше копируя своего любимого отца во внешности, мимике и повадках.

Вот мальчик прошел мимо слона, с восторгом разглядывая статуэтку яркими зелеными, цвета армейской палатки, глазами.

– Папа, расскажи еще раз про дедушку со слоном! – Звенел в ушах его голос.

Мир вертелся вокруг синего слона, сменяя миллион картинок, пока он, этот слон, не закончил свой славный путь, разлетаясь о стену в мелкие осколки, запущенный Сарой в сына с воплем:

– К черту твоего отца! Понял меня? Никогда о нем не спрашивай больше! Никогда!

Свирепая мегера вышла вон из комнаты восьмилетнего мальчика, ее шаги застучали по ступеням большого дома и вскоре стихли. Дениэл опустился на колени к своему маленькому прототипу, и вместе они пытались собрать синие черепки четырьмя руками, поливая их слезами из четырех глаз.

Мальчик поднял взгляд на родного мужчину в белом одеянии и в отчаянии заныл, сморщив нос:

– Ради чего мне жить? У меня ничего не осталось. Все, что было близкого, ценного, все умерло вместе с ним. Раскололось, разбилось… Ради чего?

– Ради любви, парень, – пробасил он в ответ, всхлипывая. – Она – не единственный человек во вселенной, кого ты будешь любить! Их будет гораздо больше, и каждый из них будет строить тебя по кусочку, наполнять твою вселенную. Взгляни, сколько всего тебя окружает. Это твой мир! Он полон любви к тебе, он заботится о тебе.

Мальчик притих и умиротворенно уставился на Дениэла, когда того вдруг стало тянуть назад.

– Нет, нет, еще минуту! Пожалуйста! Я вас умоляю!..

Проскочив стены еще не конфискованного дома и вылетев на улицу, он пребольно хлопнулся со второго этажа на спину, едва не разбив кафельную плитку белого коридора, перекатился на бок и разрыдался в голос, не смея поднять взгляд на проводника.

09

Почти вечность Дениэл сидел на полу рядом с кроватью, уставившись пустым взглядом в гладкий светящийся браслет на ноге своего синего друга. Тишина его не смущала более, наоборот, помогала латать огромную дыру в сердце. Он вспоминал в подробностях все истории, которые видел в дверях, и пытался собрать из них общую картинку. Получалось так себе.

Слон молчал. Он сидел расслабленно на своем белом диване и смотрел на узника с состраданием и любовью.

– Почему меня вернули назад? – Хрипло спросил мужчина, наконец, нарушив тишину.

Вопрос был риторическим, и он не ждал, что собеседник ответит на него. Разве что-то вроде: «Как ты думаешь, и бла-бла-бла?»

– Потому что ты извлек урок, – сообщил ему слон серьезно, удивив.

Сердце разорвано в клочья от боли, скорби, сожаления и утопических желаний. Это и есть – извлечь урок? Стало скучно и муторно, как тогда после драки на «их пляже».

Где?

Перед глазами океан начал надламывать волну и перекатывать камни в лучах закатного солнца. В его руках было что-то, какой-то объемный предмет, а лицо оказалось неприятно стянутым, будто липкой лентой… И все пропало.

Дениэл вскинул голову.

– Ты видел? – Подполз он к слону. – Видел? Что это было?

– Ты мне скажи, это ведь твои воспоминания! – Развел руками проводник.

– Я не поймал… – Огорчился молодой человек.

– Что ты чувствовал? – Попытался помочь ему слон.

Дениэл сжал черепную коробку ладонями, опасаясь, что та развалится от обилия мыслей и вопросов.

– Отчаяние. Пустоту. Нежелание двигаться, – нашел, наконец, названия своим чувствам мужчина и откинулся на ногу слона спиной.

Он снова погрузился в эти чувства, надеясь, что видение океана посетит его, но ничего не пришло. Вместо этого щелкнул замок еще одной двери.

Водоворот скрутил желудок в тугой узел, и его все-таки вытошнило желтой светящейся жижей, которая, шипя, испарилась. Покончив с очисткой без того пустого желудка, Дениэл нашел себя на знакомой лужайке с плохим газоном.

– До завтра! – Крикнул мальчик, ноги которого оказались у лица мужчины, и помахал стоящим в дверях родителям.

– Что за?.. Эй, я уже был здесь! – Крикнул Дениэл в покрытое густыми облаками серое небо, будто там был контролер его путешествий.

Ответа не последовало, конечно же.

– Мальчик растет! – Услышал он за закрытой дверью.

Голоса в доме стали отдаляться, как и шаги юнца по мостовой.

Путешественник сплюнул горькую слюну, которая с шипом поднялась в воздух тонкой желтой струйкой дыма, и пошагал за парнишкой. Тот шел, насвистывая какую-то песенку – из «Улицы Сезам», вспомнил Дениэл – и ничего дурного не предвидел.

Путь лежал почти через весь город до выезда на шоссе, где в трехстах футах по дублеру располагался дом Фишеров. Пасмурная погода ничуть не смущала ни одного из них: первый шел перманентно счастливым, а второй – статично хмурым.

Утренний Миррормонт был великолепен! Лужи на мокром асфальте отражали оранжевые, еще работавшие в ночном режиме светофоры, а легкий августовский ветерок мел редкую пока для позднего лета листву по влажным улицам. Сонный городок едва собирался начать новую неделю, лениво зевая в одеяле пасмурного неба.

Дениэл чуть не задохнулся от любви к этому месту. Он вдыхал родной запах начинающих открываться кондитерских и булочных, поедал глазами до боли знакомые домики цвета нежного безе, он наблюдал краски жизни своего детства, и тоска по прошлому разлилась в нем кислотной рекой. Глядя на собственные отдаляющиеся пятки, мужчина осел на колени возле места, где в следующей жизни будет мастерская Стивена Роджерса, и расплакался от распирающего чувства восторга. Он стал невыносимо сентиментальным в замкнутом пространстве с собственным прошлым.

Сбавив немного давление эмоций, Дениэл вдруг понял, что вокруг уже не тот Миррормонт. Он изменился. Скрип над головой привлек его внимание – табличка творческой мастерской гуляла на ветру в ржавых петлях. Он зашел внутрь сквозь дверь.

– …Мы с ней просто дружим! – Сообщил Дениэл из мастерской своему кудрявому другу.

Роджерс держал на ладони ветхую, потрепанную временем, коробочку с кольцом в оранжевых искорках. Рыжеволосая Веллари Стоун, которая за время, прошедшее с окончания школы, чертовски похорошела и округлилась в нужных местах, опиралась плечом о стену помещения и с ухмылкой наблюдала за баталией.

– Почему же ты тогда покупаешь ей помолвочное кольцо? – Искренне не понимал одноклассник.

Путешественник во времени подошел ближе и стал рассматривать содержимое коробочки. Кольцо с лилиями – точная копия того, что он видел недавно на руке матери – играло огненными всполохами в электрическом свете мастерской. Сомнений не было, что кольцо было куплено для того, чтобы сделать предложение любимой женщине.

Друзья спорили, и его прототип, по всей видимости, проигрывал, потому что, раскрасневшись, он произнес:

– Стив, она дочка шефа, я не посмею!..

Удовлетворенно ухмыльнувшись, Дениэл представил Алексу в своих объятиях и тоже покраснел, вспоминая свое смущение.

Кого?

Его начало утягивать назад, он стал сопротивляться, пытаясь схватить руками предметы и людей, утекающие сквозь пальцы. Но, чем больше он сопротивлялся, тем сильнее тянуло, оставляя мастерскую далеко впереди в туманной дымке. Он вспомнил слова слона, что здесь работают только эмоции, и сосредоточился на имени и смутном видении девушки, на своих чувствах к ней.

Тяга внезапно прекратилась, и его бросило вперед инерцией, едва не сбив с ног себя же, сидящего на песке пустынного пляжа и прижимающего к себе темноволосую девушку. Дениэл старался разглядеть лицо незнакомки, но его пронесло мимо пары и окунуло в ледяной апрельский океан. Упав в волны и вдохнув соленую воду, он, закашлявшись, попытался выплыть на берег и оказался на белом кафельном полу у синих слоновьих ног.

Дениэл сел на пол и откинул сырые волосы с лица. Его белая одежда, оказавшаяся насквозь мокрой, собрала под молодым человеком внушительную лужу.

– Как ты это сделал? – Вскрикнул слон. – Как ты смог менять картинки?

– Мне больше интересно, как я вымок, – заметил мужчина.

Слон сел на диван, едва не упав мимо него, и смотрел ошарашено на узника, который больше не являлся таковым.

– Никто не мог этого делать до тебя… – Прошептал проводник.

Дениэл подумал, что неплохо было бы переодеться в сухое, и тут же заметил полотенце и стопку белья на краю своей кровати. Усмехнувшись, он принялся восстанавливать сухую зону комфорта под потерянным взглядом синего зверя.

– Что это за девушка? – Спросил Дениэл, влезая в свежие штаны. – Из какого она времени?

Слон понемногу уже возвращал себе самообладание, но изумление с лица так и не сошло. Он испуганно косился на переодевающегося, не смея общаться с ним, пока не поймет причин отклонений от нормы.

– Почему я ее не помню в Миррормонте? – Продолжал вопрошать мужчина молчаливого друга. – Я даже предложение ей делать собирался!

Дениэл просунул голову в горловину футболки и, оглядевшись, понял, что он совсем один в белом коридоре. Слон исчез.

10

Дениэл лежал на кровати, закинув руки под голову, и размышлял. Времени снова не ощущалось: он не мог сказать точно, как долго уже лежит в тишине и одиночестве, но теперь белизна его не угнетала. Теперь он точно знал, что те картинки, которые видит за дверьми, это неполная часть его жизни. Пространство что-то скрывало от него, окутывало мраком, не позволяло ему вспомнить. Выдавало лишь допустимую часть его бытия, не позволяя взглянуть на ситуацию целиком.

– Почему? – Произнес мужчина задумчиво.

Вероятней всего, Миррормонтом его жизнь не ограничивалась, хотя бы потому, что в городке нет океана, возле которого он сидел с прекрасной незнакомкой. Но память была вычищена каким-то неведомым уборщиком до ослепляющей белизны, не позволяя уцепиться за запрещенное.

Дениэл попытался оттолкнуться от того, что уже прошел. Тогда, сидя на полу своей комнаты с синими осколками слона, он усвоил урок. Что он сделал?

– Ради любви, парень! – Повторил он свои слова.

И в этот момент с серией щелчков открылись по разные стороны коридора сразу шесть дверей. Дениэл привстал на подушке и оценил изменения.

– Слон, ты видел такое? – Рассмеялся мужчина в звенящей тишине выбеленного мира. – Как я войду в них одновременно? Разве что размножиться?

Он сел на кровати и сосредоточился на своей руке. Раздвоение началось с кончиков пальцев, их неожиданно стало десять. Наконец, из одного правого запястья начало торчать две кисти. Оценив свои способности, он передумал.

– Нет уж, – пробубнил Дениэл, тряхнул рукой в воздухе, возвращая себе единство конечностей, и направился к самой дальней двери, позволяя унести себя водоворотом в новые старые события.

Светящиеся частицы вихря пытались крутить его, но путешественник попробовал манипулировать потоком. Если раньше он выносил Дениэла кувырком в место, которое сочтет нужным, то тут мужчина решил подкинуть картинку темноволосой девушки. Не понимая, удался ли фокус, он с относительной легкостью выровнял кручение и съехал бы по старой шуршащей листве, если бы не коварное молодое деревце, зацепившее его за правую ногу. Застопорившись в деревянной ловушке на секунду, щиколотка хрустнула, и мужчина провернулся вокруг оси еще несколько раз, пока движение не прекратилось полностью.

Слух поймал шорох ветра и едва слышный вдалеке гул автомобилей. Дениэл приземлился на бархатистую лесную подложку, накрыв собой какой-то мягкий предмет. Он испытал чудовищное дежавю, отталкиваясь руками от рыхлой земли, покрытой прошлогодней листвой.

– Цела? – Произнесли его губы, неконтролируемые сознанием.

– Да, – выдохнула девушка, лежащая в его объятиях.

Он замер, не смея шевелиться. Ее испуганные карие глаза, казалось, отражали всю его жизнь, сканируя мысли, добираясь до самой души. Мужчина задохнулся от ее взгляда, опьянел от присутствия, он попытался вырваться из иллюзии, но не смог преодолеть магнетизма ситуации и склонился к ней ниже с неконтролируемым желанием поцеловать.

В его груди что-то хрустнуло.

– Бежим! – Скомандовал тот Дениэл, который сопровождал девушку.

И пара, наспех поднявшись и хромая на одну ногу из четырех, ту самую, что зажала ветка, побежала вперед, оставив лежащего на груди путешественника в ворохе листьев.

Дениэл сел на землю, глядя на свои трясущиеся руки. Сердце выбивало барабанную дробь, оживляя, разгоняя кровь, включая голову.

Алекса. Это была она, та девушка с пляжа. Та, кому предназначалось кольцо. Та, которая… Ребра снова затрещали. Вероятно, он повредил их в падении на землю. Дениэл оглядел свою белоснежную футболку, ощупал руками тело, и, убедившись в целостности, поднял взгляд на беглецов.

Знакомый неухоженный газон с лилиями и флоксами окружал его теперь, скрывая тело пришельца от выходящего из дверей дома мальчика восьми лет.

– До завтра! – Помахал ребенок стоявшим в дверях родителям.

– Снова здесь! – Возмутился Дениэл. – Что мне здесь нужно сделать?

Его двойник зашагал по дороге, оставляя позади родной дом и прилетевшего гостя.

– Мальчик растет! – Раздался голос отца за дверью.

Ветер щекотал подбородок раскачивающимися вокруг цветами, он шуршал августовской листвой на соседском молодом дубе и шевелил волосы на голове мужчины, лаская шею.

– Том, мы ведь это уже обсуждали! – Раздался из кухни дома едва слышный голос матери.

Родители завтракали и ссорились, чтобы, расставшись, никогда не увидеться вновь.

– Ты ведь хотела уехать из этой дыры! – Крикнул ей Дениэл, поднимаясь с густого нестриженного газона.

– Я устал от этой дыры! – Вторил ему эхом голос отца, пробирая до мурашек идентичностью тембра. – Здесь, кроме бара и завода, нет больше никакой жизни.

Сын ожидал родителя на красной выложенной камнем тропинке, выкатывавшейся из двери дома языком дикого зверя.

– Я ухожу! Проводишь меня? – Раздался родной голос, отделяемый от него лишь побеленной доской.

Дениэл не шелохнулся. Том выбежал на улицу, хлопнув дверью, прошел мимо босого странника, как две капли воды похожего на него самого, и направился к выходу из спального района Миррормонта. Сын последоал за ним.

– Томми! – Окликнул отца сзади бодрый мужской голос, когда тот вышел на главную улицу города.

Дениэл обернулся и увидел подкачанного молодого мужчину лет двадцати пяти со встрепанными волосами, нуждавшимися в стрижке, пожалуй, месяц назад. Полы его мятой рубашки неопрятно торчали из неглаженых джинсов на ремне, а рукава ее были неизменно подвернутыми до локтей.

– Гейл! – Радостно выдохнул отец, расслабившись, наконец, после недавней ссоры. – Доброе утро!

Мужчины пожали руки и направились в сторону пожарной части, расположенной на западе городка, тепло общаясь. Молодой человек шел за ними, ступая голыми пятками на прохладный влажный асфальт.

Здания отражались в лужах от прошедшего ночью дождя, создавая иллюзию двойственности мира и нереальности происходящего. Окна слегка вздрагивали стеклами, хотя ветер на улице едва шевелил футболку Дениэла. Он отвлекся от местности и решил догнать работников пожарной команды.

– … Я бы тоже хотел уехать отсюда, прекрасно тебя понимаю! – Поддержал друга Гейл Уиллис.

– Но она мне, представляешь, говорит, здесь корни! – Возмущался Том. – Какие корни? Я разве дерево?!

Он рассеянно провел ладонью по волосам, утопая в них пальцами. Гейл расхохотался и похлопал друга по плечу. Дорога повернула налево и вывела путешественников на финишную прямую, в конце которой виднелось красное здание пожарной станции с вышкой для патрулирования.

Шурша пыльными рабочими ботинками, мужчины отправились в раздевалку, где уже меняли одежду еще четверо сослуживцев. Шумная разнокалиберная команда начала облачаться в форменную синюю одежду, подначивая друг друга и смеясь.

– Эй, Миллер, если ты будешь продолжать столько есть, мне придется уступить тебе в машине и свое место тоже! – Рассмеялся худощавый небритый тип тучному мужчине в туго сходившемся рабочем костюме.

– Вас бы сложить и разделить надвое, тогда получится нормальный среднестатистический пожарный! – Прокомментировал Гейл.

– Уиллис, у тебя что зубов слишком много? – Храбро подпрыгнул худыш, будучи на голову ниже собеседника. – Займись своим делом и не мешай.

– Эй, парни, оба займитесь своими делами, – вмешался Том, – еще не хватало ссориться!

Тощий и толстый насупились и уткнулись носами в шкафчики с одеждой.

– Знаешь, Вуд, ты и впрямь – дохлая палка! – Все же решил ответить худому обидчику Джерри Миллер.

– Не слушай его, Сонни! – Обнял Том Вуда за плечи. – Он просто завидует.

Сонни Вуд расправил узенькие плечики и ухмыльнулся тучному типу.

– Кентмор сказал, что я красивый, Джерри! – Произнес он важно, лукаво блеснув маленькими серыми глазками. – А это, знаешь ли, многое значит!

Раздевалка наполнилась гоготом. Гейл присоединился к объятиям друзей и встрепал ладонью короткий ежик волос на голове щуплого Сонни, отчего маленький мужчинка театрально вздернул нос, набравшись смелости, и показал язык толстяку. Тот поддержал смех команды и, поймав за загривки мальца, начесал ему макушку костяшками пальцев.

Дениэл глядел на участников своего видения во все глаза. Тепло разлилось по его сердцу от объятий и полюбовных бесед людей вокруг. Синие костюмы сновали по раздевалке, собирая экипировку с полок и навешивая ее на рабочие ремни на талии. Молодой человек заметил у отца на груди нашивку капитана группы. Отдельные кусочки общества в лице пожарных, облачаясь в одинаковую одежду, становились единым организмом, готовым сорваться на помощь, едва пожарная сирена даст сигнал.

И она не заставила себя долго ждать. Мужчины тут же стали серьезными, мгновенно отреагировав на вой, и организованным строем вылетели из раздевалки в сторону пожарного шеста, ведущего в гараж с «большой красной машиной». Дениэл мечтал прокатиться на ней с детства, и вот теперь мечта сбывалась.

Напряжение сковало воздух в тесном пространстве автомобиля, за рулем которого сидел темнокожий пожилой Даг Андерсон, дед того кудрявого парнишки, Кита, которого Дениэл с Марком спасли от подручных Гленна Миллера, сына толстого Джерри. Как раз тех, что по наводке Сью Эббот мутузили его со Стивом одним прекрасным утром на школьном стадионе. Круг замкнулся. Сейчас он уже понимал, что это, скорее всего, был не жест доброй воли по отношению к Киту, а холодная месть, настигшая обидчиков спустя несколько лет. Но до тех событий нужно было еще дожить, что грозило в этой пожарной машине далеко не всем.

Рация сообщила, что на автомобильной заправке по дороге к Хай-Вэлли загорелась сухая трава. Команда расслабилась, а Сонни Вуд даже заметил, что это менее весело, чем снимать кота с дерева, как было на прошлой неделе. Но сирену они выключать не стали, с ней было ехать веселее.

На месте работники заправки уже обнесли оранжевыми конусами въезд и освободили пространство от заправляющихся машин. Из здания выходили редкие посетители местного кафетерия и, убирая бумажники, осматривали плевую с точки зрения службы спасения ситуацию, игнорировать которую запрещал устав. Трава горела крайне вяло, не успевшая еще током высохнуть, скорее тлела на мягком ветру.

Большая красная машина перегородила выезд заправочной станции и высыпала из своего чрева шестерых пожарных. Последним вылез Дениэл, вжатый телами команды в самый угол салона. Трое отделились от группы и направились эвакуировать работников заправки, а Гейл, Том и Сонни двинулись оценить объем работ.

– Пахнет паленой марихуаной, – заявил Гейл из-под опущенного забрала пожарного капюшона.

– Да ты наркоман, Уилли! – Хлопнул приятеля по плечу Вуд.

Из здания заправки вышли напарники, за ними гуськом – персонал: три кассирши и охранник. Тучный Джерри Миллер пританцовывал и комично махал руками, клеясь к одной из девушек и веселя всю команду – нужно же было найти пятнадцатилетнему Гленну новую маму взамен сбежавшей старой.

– Зря ты его задираешь, Сонни. Будь он стройнее хоть на фунт, мы бы умерли со скуки, – усмехнулся Том глухим голосом из-под маски.

Сонни и Гейл рассмеялись над шуткой, а у Дениэла, идущего за отцом, по спине разлился холод космического пространства, насколько точно тот описал свои последующие намерения.

– Пойду за огнетушителем, – заявил Вуд и направился к зданию станции.

Тем временем, тлевшая трава подползала улиточным шагом к куче мусора, лежавшей неподалеку. Дениэл понял, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди через горло.

Команда отвела персонал на безопасное расстояние и оцепила пространство от зевак, привлеченных пожарной машиной с мигающим проблесковым маячком. Миллер все так же пританцовывал, но руками больше не махал, все-таки заместитель начальника группы.

Внезапно мусор вспыхнул, осветив пасмурный мир тревожным оранжевым светом.

– Гейл, сзади! – Крикнул Том другу.

Пожарные, оценив обстановку, рванули к машине за рукавом с водой. Пламя бежало по куче, словно по бенгальской свече, не планируя останавливаться или прерываться.

– Томми, там заправочные клапаны с резервуарами! – Крикнул Гейл, указывая на заваленную мусором металлическую пластину на земле.

Томас выругался и стал распределять группу для эвакуации и ликвидации последствий.

– Гейл, уводи людей подальше к лесу. Миллер, давай воду! Андерсон, помоги ему. Клеменс, предупреди базу по рации. Вуд, ты со мной!.. Вуд?

Он вертелся по сторонам, не находя щуплого парня в синем костюме, и, окинув взглядом заправку, увидел сквозь стеклянную стену здания его, отдирающего от стены огнетушитель. Мусор на крыше сливного блока уже вовсю занялся языками пламени.

– Нет, убирайся отсюда! – Заорал Дениэл в лицо своему отцу.

Он пытался взять родителя за грудки, но части теплой плащевой куртки в водостойкой пропитке просачивались сквозь его пальцы. Адреналин взорвался ядерной бомбой в животе Дениэла и волной разлился по телу.

Но Том не обращал на бьющегося в панике сына ни малейшего внимания, он смотрел на Сонни Вуда, плавно шагающего с огнетушителем на плече к выходу из здания станции. Забрало каски работника было беспечно поднятым.

Том на максимальной скорости бросился к сослуживцу, на ходу пытаясь объяснить, чтобы тот скрылся в здании и лег на пол. Дениэл зачарованно наблюдал, как отец схватил друга за гладкую куртку, силой опустил ему забрало и втолкнул назад, отобрав огнетушитель. Сам же принялся искать чеку, которая плохо поддавалась его рабочим рукавицам. Том Кентмор шел к огню, стараясь направлять сопло агрегата на металлическую крышку.

Время остановилось. Картинка замедлилась, осознанность повысилась до звона в ушах, а органы чувств вдруг заработали с предельной сосредоточенностью.

– Это безумие… – Раздался за спиной у Дениэла вздох Джерри Миллера, он заорал начальнику что есть мочи: – Кентмор, уходи оттуда!

Замерший на середине отрезка между клапанами и транспортом Джерри Миллер сообразил, что шланг, который он сжимал в руках, не спасет ни капитана группы, ни его заместителя. Его глаза округлились от ужаса, и Миллер зачарованно попятился к машине.

Дениэл отчаянно наблюдал за действиями родителя. Сколько еще вдохов он успеет сделать прежде, чем все закончится?

Сонни Вуд заполз за стойку продавца как раз в тот момент, когда фонтан жидкого огня с оглушительным грохотом залил мир раскаленной магмой, вырывающейся из жерла вулкана, основание которого было у ног командира пожарной бригады.

Дениэл, сносимый взрывной волной, пролетел мимо обгорающего на глазах изумленного лица Джерри Миллера и ощутил адово пекло на ногах и спине, словно он сидел в костре, пытаясь освоить азы дзен-буддизма. А спустя секунду пребольно врезался головой в дерево.

Двигаться он не мог. Руки и ноги будто залило клеем, а сам мужчина, словно куколка бабочки, был окружен раскаленным коконом. Сильный захват перевернул его на спину и он, как майский жук, не смог сменить свое положение в пространстве, а так и остался лежать на гладких жестких крылышках, дергая в воздухе лапками.

– Они приварены друг к другу, нужно вызывать рабочую бригаду, – раздался голос совсем рядом.

Его голова затряслась движениями извне, и тот же голос, выругавшись, бросил:

– Заело замок шлема, все детали расплавились. Где, черт дери, рабочие?!

Видение мира загораживало черное стекло перед глазами. Он пытался скинуть свой обжигающий кокон, терся о стены своего пленного дома спиной, но ничего не помогало. Дениэл сжимал в руках какой-то сверток без возможности отпустить его. Вокруг топтались люди, шурша ботинками по земле.

С левого бока стали чувствительны короткие щелчки. Идентичные звуки послышались и справа, и их результат открывал его тело прохладному океаническому ветру. Наконец, из рук вынули поклажу, оголив воздуху его грудь и живот. Вдалеке послышалась, приближаясь, тяжелая поступь рабочих ботинок.

– Приехала бригада с болгаркой! – Воскликнули рядом.

Чьи-то руки запрокинули голову молодого человека, и спустя несколько секунд раздался оглушительный зубодробильный вой, ультразвуком расщепляющий его реальность, разбивающий разум на тысячи осколков.

Он оказался лежащим на белом кафельном полу, оглушенный собственным криком.