Вот наконец и прошло три года и три дня впридачу, вернулся Нгуэн в родные края, но не к матери родной поспешил, а в лес к заветному дереву: – Эй, лесной дед, забирай свои руки-ноги волшебные, верни мне мои простые!
Лесной Дед тут как тут – развернул шёлковую тряпицу, вынул оттуда простые руки-ноги, забрал волшебные. Приложил старые руки к лентяевым плечам, а они не пристают, отваливаются. Приложил ноги куда следует, и ноги приставать не хотят.
– Да, – вздохнул Дед, – совсем они обленились за три-то года. Слыханное ли это дело – столько времени никакой работы не знать! Ну, да ты не унывай, зачем они тебе? Ты же мечтал всю жизнь на циновке лежать, ничего не делать? Вот твоя мечта и сбылась.
Заплакал Лентяй – как же я жить то теперь буду, как матушке на глаза покажусь! Да и не доберусь я до дома – здесь пропаду!
– Ладно, – говорит Дед, пожалею я тебя, непутёвого. Пошептал он слова заветные, руки-ноги Лентяя на место и приросли.
Сможешь заставить их трудиться – хорошо, а нет, так не удержишь, отвалятся и больше не прирастут – тут и я помочь не в силах буду. – Сказал так и исчез, будто не было.
Еле-еле заставил Нгуэн свои ноги встать. Прикрикивал на них, подгибаться не давал. Шаг за шагом крепла его походка – и вот уж, гляди, топают ноги не хуже волшебных. С руками потрудней пришлось – всё поначалу из них валилось – варёными плетьми висели, пальцы не гнулись. Но и с руками Нгуэн справился – была бы голова на месте. Всё, чему голова обучилась, и рукам научиться пришлось.