Аполлон Кучкин. Погоня за вурдалаком, или Синяя крыса счастья

– Не понимаю. – справившись с поставленной задачей в похвально короткий срок, Жизель взглянула на Кельбаса, блаженствующего в своей клетке. – Она, что, не узнает своего питомца? Или же, ей, все равно? Какая черствая женщина!

– Жизель, – Кучкин пожал плечами, убирая пальцы подальше от злющего Густава, беспокойно шевелящего своим хвостом. – Мадам Кололосникова – не женщина. Она – бизнесменша. И у нее, как вы можете заметить, появилась новая, живая игрушка. Подозреваю, что Ираиде Максимовне нет никакого дела до несчастной капибары. Разве что, она решит пустить вашу перекормленную крысу на корм своему новому любимчику.

– Кельбаса? На корм этому зубастому полусапожку? – возмутилась, покрасневшая от негодования, девушка. – Ни за что!

– Почему, полусапожку? – удивился Кучкин.

– Потому что, до сапога данный экземпляр еще не дорос. – отрезала Жизель и, подхватив рептилию на руки, доложила. – Готово. Зубы почищены и отполированы, как вам этого и хотелось.

– Отлично. – Ираида Максимовна, к этому времени, уничтожившая все гостевые бисквиты и стойко игнорировавшая, полные укоризны и негодования, взгляды здоровяка Тяпы, которому, к его великому сожалению, не перепало ни крошки, вскочила с кресла и схватила поводок.

Густав, облаченный в нелепый наряд, клацнул чистой и отполированной челюстью, слегка промахнувшись и едва не дотянувшись до туфель своей хозяйки. – Рудольф, уладь все вопросы. Я – в офис. – и, подхватившись, шуганув в сторону исполнительного водителя, мадам Кололосникова покинула салон, утащив за собой несчастного Густава в его яркой попоне.

Адвокат Удавкин, поблескивая стеклами стильных очков, протянул Жизель несколько денежных купюр, но девушка, отмахнувшись от денег, ткнула пальцем в клетку с Кельбасом, беспокойно снующим среди морковной ботвы и капустных листьев.

– Что будем делать с капибарой? – строгим голосом задала вопрос владелица салона «Лампапудель». – Окраска питомца в оригинальный синий цвет, кормежка, уход и содержание данного, крупного и непоседливого экземпляра, стоит денег и немалых. А, вы, господин Рудольф, – фыркнула Жизель, решившая, что лучшая защита – это нападение. – суете мне какую- то мелочь. Я – не на паперти побираюсь. Мой салон, да будет вам известно – приличное место.

– Ах, да, – господин Удавкин ловко сделал вид, что только теперь заметил такого неприметного Кельбаса, щеголявшего изумительным мехом ярко-синего цвета. – Что-то, как-то плохо она выглядит, эта капибара – посинела и вялая. Вы голодом морили питомца госпожи Кололосниковой? Экономили на его содержании и подвергли опасности здоровье экзотического грызуна?

Словно опровергая слова адвоката, Кельбас, высоко подпрыгнув, долбанул по прутьям сильными задними лапами и угрожающе зацокал, периодически перебивая цоканье агрессивным, хриплыми звуками, похожими на собачий лай.

– Вялый? – изумилась Жизель, оскорбленная в лучших чувствах. – Вон, как скачет – любо-дорого посмотреть. Нет, Кельбас в отличной форме – весел, игрив и подвижен. Того гляди, разнесет вольер, а, затем – и весь салон. Кельбас – весьма упитанный мальчик, как-никак, взрослая особь, весящая шестьдесят пять кило. Рекордсмен среди особей своего вида.

– Отожрался уродец. – буркнул господин Удавкин, который терпеть не мог крыс. Любых и даже экзотических, южноамериканских. – Давайте поступим так, милочка, – адвокат обратился к Жизель вкрадчивым голосом, надеясь задурить голову неопытной грумерше. – Мадам Кололосникова не станет выдвигать претензии по поводу излишней подвижности данного грызуна. – Рудольф Удавкин ткнул пальцем в Кельвина. – Она, скажем так, – адвокат пожевал губами и продолжил. – слегка потеряла интерес к питомцу. Можете оставить его себе за чисто символические деньги. Я думаю, – подкатил глаза Удавкин. – шестьдесят тысяч – в самый раз.

– Что? – едва не задохнулась Жизель. – Шестьдесят тысяч?

– Ах, да, – мерзко ухмыльнулся Удавкин. – я совершенно забыл – документы. Документы на крысу – еще пятнадцать. Так, как? По рукам?

Еще вчера Жизель мечтала о том, чтобы отделаться от Кололосниковой малой кровью и семьдесят пять тысяч показались бы девушке вполне приемлемой суммой. Жизель склонялась к тому, чтобы принять предложение Удавкина, но тут, в разговор вмешался Кучкин.

– Семьдесят пять тысяч? – Аполлон Михайлович презрительно фыркнул. – Вы с ума сошли, милейший? С какой стати?

– Как, это – с какой стати? – опешил Удавкин, топорща жиденькие усики, торчащие из-под длинного, слегка поведенного в сторону, носа. – Но, позвольте – эта крыса..

– Водосвинка .. – возмущенно пискнула Жизель, обидевшись за милягу Кельбаса.

– Капибара, принадлежащая мадам Кололосниковой, провела в салоне «Лампапудель» полную неделю, – Кучкин не позволил адвокату вставить и слова. – питалась по первому разряду, купалась в бассейне с чистой водой, – Кучкин хмыкнул, припомнив глубокую канаву, оставленную нерадивыми работниками управляющей компании. – спала и скакала, как хотела. И, гадила! – Кучкин поднял вскинул вверх верхнюю конечность, позволяя Удавкину внимательно рассмотреть заусеницу на указательном пальце правой руки. – К тому же, ей оказали эксклюзивную и дорогостоящую услугу – окрас шерсти в самый модный в этом сезоне цвет. Вашу крысу можно на подиум выпускать в качестве модели, и вы еще отказываетесь платить? Фи! К тому же, – Кучкин, не давая адвокату опомниться, что-то черкал в своем блокноте ручкой. – была сделана уз-чистка и полировка зубов опасной рептилии в данном груминг-салоне. И провел ее квалифицированный специалист со специальным образованием. Кстати, – встрепенулся Аполлон Михайлович. – надеюсь, у вас есть паспорт на вашего зубастого воспитанника по имени Густав? Сертификат прививок? Разрешение на кормление с ложечки и вождение данной рептилии в попоне именно этого фасона?

– Послушайте, – адвокат Удавкин совершенно точно знал, что купленный на стихийном рынке, куда, каким-то ветром, занесло мадам Кололосникову, Густав не имеет ни паспорта, ни сертификата, ни разрешения на попону. – чего вы хотите?

– Справедливости. – пожал плечами обрадованный Кучкин. – Девушка отлично сделала свою работу и должна получить все, что ей причитается.

– Вы сотрудник груминг-салона? – едко поинтересовался Удавкин. – Или, вы выступаете, как частное лицо и друг госпожи Малявкиной?

– Удавкин за копейку удавится. – поморщился Кучкин, но остался, как и раньше, невозмутим и собран.

– Я выступаю, как специалист по решению конфиденциальных вопросов. – коротко ответил Аполлон Михайлович. – Вот моя визитка. – и протянул кусочек картона Удавкину. – Заплатите и можете забрать своего Кельбаса. В противном случае, мы оставим капибару себе, в качестве компенсации за понесенные убытки и в возмещение морального ущерба, равно, как и её документы.

– Да, как хотите. – обрадованные тем, что не надо тратить деньги, Удавкин проворно убрал купюры в портмоне. – Оставляйте, мы, всё равно, собирались утилизировать никчемную крысу.

Услышав слова адвоката, Жизель покраснела от возмущения и набычилась. Утилизировать? Неужели Кололосникова планировала скормить Кельбаса противному и зубастому крокодиловому кайману? Ужасная подлость по отношению к безобидному экзоту!

– Расписку. – потребовал Кучкин.

– Как вам будет угодно. – адвокат небрежно что-то черкнул на бланке салона, заверил написанное личной подписью и, насмешливо оскалившись, удалился – крыса, разумеется, стоила денег, но, кому она нужна, скажите на милость? Вон, даже та гора разноцветной шерсти, сопящая в углу комнаты, выглядела гораздо привлекательнее какого-то грызуна-переростка.

Жизель, сжимая в руке дарственную на капибару, сияла улыбкой совершенно счастливого человека.

– Спасибо вам огромное, Аполлон Михайлович! – девушка едва не скакала от счастья. – Вы, Аполлон, спасли меня от позора, салон – от разорения и Кельбаса – от печальной участи быть съеденным этим противным крокодиловым кайманом с отполированными зубами.

– Спасибо – это, конечно, хорошо, – пожал плечами Кучкин, подзывая сонного Тяпу и указывая тому на выход. – но, борщ и котлеты, звучит гораздо привлекательнее.

– Разумеется. – Малявкина расцвела смущенной улыбкой. – Завтра я приготовлю для вас полноценный обед, господин специалист. – Жизель едва не приплясывала от радости. – Но, – потупилась девушка, слегка смутившись. – откуда вам известно о том, что у меня есть специальное образование? Я никому не показывала свой диплом ветеринара.

– У меня могут быть свои маленькие секреты. – Кучкин неопределенно пожал плечами. Он никогда и никому не выдавал свои источники информации. – Будем вас ждать с нетерпением, Жизель. – Аполлон Михайлович вздохнул – борщ и котлеты планировались только на следующий день, но, как решить проблему сегодняшнего ужина? – Да, и, кстати, – консультант вспомнил нечто важное. – Жизель, умоляю вас – по вечерам не гуляйте по пустынным улицам. Нашу местную достопримечательность – маньяка-стригуна, всё еще не поймали.

Малявкина очень удивилась – Аполлон Михайлович проявляет заботу? Бесплатно? И ничего не требует взамен?

– Больно нужна я этому маньяку. – легкомысленно отмахнулась она от слов специалиста.

– Жизель! – укоризненно кивнул головой Кучкин.

– Хорошо, хорошо, уговорили. – пожала плечами девушка. Почему бы и нет? Ей, собственно и прогуливаться-то, не с кем, разве что с Кельбасом?

– Тогда, до встречи, Жизель. – попрощался Кучкин.

– Борщ и котлеты. – засмеялась девушка, тряхнув копной роскошных кудряшек. – Я помню.

Тяпа потянул поводок – на улице резвился прохладный ветерок, пахнущий шуршащей листвой, утренними заморозками и ожидающимся дождем.

– Блинчики. – твердо решил Кучкин.

– Блинчики с мясом! – мечтательно облизнулся Тяпа, которому, как и самому специалисту, успели изрядно надоесть пельмени. – И, с творогом. И, с вареной сгущенкой.

*

Остаток дня Аполлон Михайлович Кучкин посвятил решению своих финансовых проблем и уборке. Еще до пяти часов дня, покончив с расчетами и платежами, он, разогрев блинчики в микроволновой печи и плотно поужинав – блинчики трех сортов и пакет кефира, накормив живность – вздорную кошку и временного пса, Кучкин решил спуститься вниз и постучать в дверь квартиры милейшей Лидии Николаевны, дабы справиться о состоянии ее драгоценного здоровья и вернуть Тяпивара.

Тяпа охотно покинул общество Барселоны, стянувшей у него один блинчик с мясом и раскрошившей его по всей комнате и, без сопротивления, засунул морду в намордник.

Стук в двери, отравленной тухлой олениной соседки, не принес желаемого результата – Лидия Николаевна на пороге так и не появилась, Тяпу не забрала, зато, тетка Карташиха, поднимаясь вверх по ступенькам, не преминула заметить, ехидно улыбаясь.

– Все кормите этого проглота, Аполлон? А, он, все жрет и жрет, утроба ненасытная! Ловко Лидка это придумала – сплавила мешок с костями вам, и не чешется. Лежит себе в стационаре, жирует на народные денежки и никакого беспокойства. Вы бы, Аполлон Михайлович, собачку-то в приют пристроили. На кой она вам сдалась? Самому, небось, жрать нечего, а, тут еще один рот навязался.

Аполлон Кучкин, которого самого, еще в нежном, младенческом возрасте, как выразилась противная Карташиха, «сдали», вернее, подкинули на порог «Дома малютки», сердито поджал губы и, ничего не ответив соседке, торопливо спустился вниз, где, у самого подъезда, наткнулся на совершенно счастливую, Таисию Григорьевну Горемыкину и её, без пяти минут, супруга, Афанасия Анатольевича Дохлика.

– Аполлон Михайлович, – Горемыкина или Зайчиха – кто ее разберет? – ухватила Кучкина за пуговку на кармане куртки и строго начала выговаривать. – я целый день вас разыскиваю, чтобы расплатиться.

Кучкин, ничего не имевший против пополнения семейного бюджета, изъявил готовность к проведению окончательного расчета и вытащил портмоне, но Таисия Григорьевна, хитро улыбаясь, отправила специалиста к Афанасию Анатольевичу Дохлику, который, кряхтя и поскрипывая суставами, отсчитал необходимую сумму и расплатился.

– Как раз в ближайшую субботу мы бракосочетаемся. – Таисия Григорьевна сверкала безупречной улыбкой, демонстрируя консультанту работу своего отличного и дорогого дантиста. – Вы, Аполлон Михайлович, приглашены в качестве свидетеля со стороны жениха. – строгим тоном произнесла невеста. – В двенадцать часов и, попрошу не опаздывать.

Кучкин сморгнул – он? Свидетель?

– Да, и, кстати, – хищно усмехнулась Таисия Григорьевна, не любившая лишних расходов и мечтавшая о том, что потраченные на специалиста деньги скоро вернутся к ней в качестве свадебного подарка. – можете прихватить свою девушку. Ну, ту самую милашку в кудряшках. Как-никак, – молодящаяся пенсионерка задорно подмигнула Кучкину. – невесту, как известно, должна сопровождать подружка.

– Жизель – подружка Горемыкиной? – Кучкин нервно сморгнул. – Бывает же.

– Я передам госпоже Малявкиной ваши пожелания. – Кучкин, совсем уж было собрался откланяться и отделаться от, почти что, новобрачной, как внезапно передумал и поинтересовался.

– Что там ваш внук? Сладилось у него дело с тем самым столичным господином? Сморщук, как мне помнится?

Афанасий Анатольевич нервно огладил карман своего пальто – он резко не одобрял внучка Таисии Григорьевны, не в силах позабыть о том, как этот, доморощенный режиссер-постановщик и автор пьесы «Граф Дракула и все-все-все», невозбранно издевался над его психикой. Разлитая по подъезду кровь, клыкастая дамочка в неглиже и гроб, перетаскиваемый ушлыми молодыми людьми с этажа на этаж – не хотелось бы Дохлику пережить подобное волнительное состояние второй раз. Стресс резко противопоказан ветшающему организму профессора философии. С подобными нервными потрясениями никакой шаманский оберег не поможет!

– Кстати, – спохватился Кучкин – ваш шаманский оберег племени юмба-тумба. Вот, возьмите. Возвращаю, в целости и сохранности. – и протянул Дохлику оригинальную вещичку, обладающую неподтвержденными сверх естественными свойствами.

– Юмбаинути. – поправил Кучкина коллекционер, проворно хватая ворсистую штуковину и заталкивая тотем в карман. А, что такого – с такой супругой, как Таисия Григорьевна обычных нервов мало станет, нужно что-то укрепляющее. Так, почему бы и не амулет?

– Мой внук, этот несносный мальчишка.. – Таисия Григорьевна поджала губы, трепеща ресницами от возмущения. – Знаете, милый Аполлон, – пожаловалась дама. – мне пришлось вычеркнуть негодника из своего завещания. Я, до сих пор, не могу понять – как он мог так со мной поступить? Выкрасть гроб из моей квартиры, воспользовавшись тем, что я доверяла ему, как самой себе, перетащить его через дорогу, рискуя испортить дизайн и ободрать полировку, затем, впихнуть мою собственность, стоящую немалых денег, в чужую квартиру и уложить в нее, совершенно невоспитанную девицу, тем более, чужую жену!

Дохлик, поддерживая будущую супругу под локоток, согласно кивнул – что за молодежь пошла? Никакого уважения к благородным сединам.

– Прискорбно невоспитанную и неаккуратную девицу. – продолжала свои жалобы Горемыкина, ободренная молчаливой поддержкой Кучкина. – Знаете, – пенсионерка развела руками. – эта бесцеремонная особа позволяла себя различные развратные действия в моем гробу. – глаза Таисии Григорьевны мстительно сузились, а Кучкин, тут же вообразил себе следующую картину эротического содержания – полуобнаженная Аделаида Пипко, тряся единственным локоном на своей голове, уцелевшим после стрижки секаторообразными ножницами, протягивает руки к чернявому внуку Горемыкиной и, с вожделением в голосе, шепчет: «Приди ко мне, любимый!»

– Эта негодная особа осмелилась кушать в моем гробу печенье! – с негодованием произнесла Таисия Григорьевна. – Душераздирающее зрелище – везде крошки! Мой гроб буквально осквернен песочным печеньем. Боюсь, – Таисия Григорьевна сокрушенно покачала головой. – мне придется прибегнуть к услугам химчистки. Не могу же я упокоиться в гробу с крошками – они станут колоться и всячески мне мешать возлежать спокойно и в умиротворении.

– Так, ваш внук.. – Кучкин решил слегка отвлечься от предметов ритуального культа и Таисия Григорьевна, зависнув на мгновением, оживленно продолжила.

– Ах, внук.. – пенсионерка махнула рукой. – Мое самое большое разочарование после Сына, которая дочь. Негодника сманил в столицу, упомянутый вами, сморчок по фамилии Смощук. И моего внука, и ту, неадекватную девицу, Ниночку со смешной фамилией «Пряхина». Они вознамерились всенепременно покорить столичный Олимп и влиться в ряды местного бомонда. А, та самая Аделаида, которая Млада Великанова, – хмыкнула Таисия Григорьевна, слегка понизив голос и подозрительно оглянувшись по сторонам. – изобрела себе новое хобби, окончательно разочаровавшись в театре и, тем самым, безумно обрадовав своего супруга, этого надутого индюка, Пипко.

– И, какое же? – из вежливости поинтересовался Кучкин, которому вовсе было не так интересно новое увлечение Млады Великановой.

– Госпожа Пипко решила, что она рождена для великих свершений. – с упоением продолжая сплетничать, спешила поделиться новостями Таисия Григорьевна. – Она потребовала от мужа купить ей спортивный автомобиль и, под именем Влады Великановой, вознамерилась принять участие в областных гонках, а тренироваться, как вы понимаете, она собирается на улицах нашего города. Так что, милый Аполлон, – Горемыкина, подхватив под ручку Афанасия Анатольевича, кокетливо погрозила пальчиком специалисту по решению конфиденциальных вопросов. – аккуратней переходите через дорогу – вам же неизвестно, на какой именно улице, Аделаида Львовна решит оттачивать свои водительские навыки?

– Весьма дельный совет. – Кучкин, осмотревшись, торопливо перешел через дорогу, потянув за собой медлительного Тяпу. – Аделаида Пипко – та еще штучка. С нее станется и гоночный болид прикупить, ради исполнения своих капризов.

Задержавшись в офисе допоздна и разобравшись с почтой – в основном, обычным рекламным мусором, Аполлон Михайлович, тепло распрощавшись со знакомым охранником, направился домой, стараясь держаться как можно дальше от обочины дороги – кто знает, может быть здесь, в центральном районе города госпожа Пипко намерена совершенствовать свои водительские умения?

Свернув с оживленной и освещенной улицы, в зону гаражной застройки, Аполлон Михайлович решил позволить Тяпе слегка размяться и побегать – несчастный сенбернар слишком много времени проводит в обществе вздорной шотландской вислоухой. Таким Макаром, пес совсем забудет о том, что значит быть настоящей собакой.

Придавленная вечерним туманом, листва почти не шуршала под ногами Кучкина. Аполлон медленно шествовал по узким, извилистым тропкам, проложенным между гаражами и внезапно замер, насторожившись и прислушавшись.

Впереди кто-то крался, осторожно переставляя ноги и стараясь держаться в тени строений.

Аполлон Михайлович погрозил пальцем Тяпе, приказывая тому вести себя тихо и осмотрительно и, наплевав на опасность, начал подбираться к неизвестному, который что-то высматривал на, ближайшей к гаражам, парковке.

Подозрительный тип, облачённый в темную, неприметную одежду, сливался с пейзажем, оставаясь почти незаметным в мглистом сумраке дождливого осеннего вечера. Человек вел себя крайне странно, и Кучкин предположил страшное – недобрых две недели город лихорадили слухи о маньяке, нападавшем на молоденьких девушек. Случилось уже четыре нападения, не считая того случая с Маргаритой Мартыненко, сумевшей, чудесным образом, отбиться от преступного элемента. Правоохранительные органы прочесывали город частым гребнем, пытаясь выловить негодяя и пресечь его подлую деятельность.

Кучкин и сам пострадал от этих прочесываний. По неизвестной причине личность специалиста по решению конфиденциальных вопросов вызывала подозрения у бдительных полицейских и Кучкина неоднократно хватали, заподозрив в нем, того самого, неуловимого маньяка.

Вот и теперь, Аполлон Михайлович нервно огляделся по сторонам, жалея о том, что сегодня вышел из квартиры без зонтика. Этим самым зонтиком было бы очень удобно оглушить подозрительного типа и, после этого, допросить с пристрастием.

Теперь же, в качестве оружия, можно было рассматривать только Тяпу, но ленивый сенбернар вряд ли пожелает натравливаться на предполагаемого маньяка, рычать и скалить зубы по приказу.

– Сам, всё сам. – впервые Кучкин посетовал на отсутствие своего недруга – участкового Гоноренко. – Как только в нем возникает нужда, – досадовал Аполлон Михайлович. – так его днем с огнем не сыщешь. Вот, спрашивается – почему мне приходится выслеживать подозрительного типа, вместо того, чтобы пить чай с липовым цветом, приятно проводя время перед экраном телевизора?

Тем временем, мужчина в неприметной одежде, прокравшись к выходу из узкого проулка, затаившись, странно притих, что-то или кого-то высматривая на парковке.

Тяпа, бесшумно переступая на мягких лапах, ткнулся носом в колени специалиста, едва не напугав того до полусмерти.

Кучкин шумно выдохнув, положил руку на голову своего временного пса – мол, тихо Тяпа, молчать и не дышать, а сам, обеспокоенно покосился на незнакомца.

Тип не услышал ни шороха за своей спиной, ни сопения огромного пса, продолжая высматривать свою цель на пустынной парковке.

Аполлон Михайлович приподнялся на цыпочках и вытянул шею – парковка отлично просматривалась даже с того места, где находился сам Кучкин, а типу в темном было видно гораздо лучше.

Парковка, заполненная автомобилями, мирно дремлющими в осеннем тумане, освещалась из рук вон плохо. Огня одинокой, тусклой лампочки, горящей в полудохлой «кобре», хватало лишь на то, чтобы слегка разбавить вечерний сумрак слабым электрическим светом. Но, эта самая «кобра» освещала стройную девичью фигурку в светлом плаще, медленно кружившую вокруг одного из автомобилей.

Девушка в плаще что-то искала на земле, наклоняясь и заглядывая под колеса автомобиля, неизвестный пристально рассматривал девушку и жадно сглатывал слюну.

Кучкин отлично слышал шумное глотание и громкое сопение подозрительного типа. Тот зачем-то полез в карман, вызвав своими действиями еще большие подозрения у Аполлона.

– Может быть, ревнивый жених? – предположил Кучкин, подкрадываясь на носочках к сомнительному гражданину. – Выслеживает даму сердца, заподозрив измену? Но, с кем ей изменять на этой парковке? С белым «Логаном», или с, вон той, серой «Киа»?

Девушка ни о чем не догадываясь, продолжала что-то высматривать на асфальте, подозрительный гражданин извлек из кармана какой-то предмет, и Кучкин напрягся, заметив, как хищно блеснуло в тусклом свете фонаря, хищное узкое лезвие.

– Не может быть. – чертыхнулся Кучкин, досадуя на собственную невезучесть. – Надо же было девчонке выбрать для своих праздных шатаний именно эту парковку.

Девушка, перестав заглядывать под машины, внезапно выпрямилась и громко засвистела. При чем, свистела она как-то хитро, особым способом, чуть ли не с переливами.

– Так это же.. – глаза Аполлона округлились, а руки, сами собой, сжались в кулаки – между машин, не подозревая об опасности, притаившейся за углом, бродила Жизель Малявкина, а выискивала она, разумеется, негодника Кельбаса, скорей всего, в очередной раз убежавшего от своей нынешней хозяйки.

Предупреждения Кучкина о поздних прогулках, судя по всему, не были приняты во внимание. Безалаберная девчонка, просто-напросто, пропустила их мимо ушей.

Удивительно было другое – судя по всему, Кельбас великолепно акклиматизировался. Несмотря на то, что вечер первой декады октября выдался замечательно тихим и теплым – Кучкин вынужденно стянул с шеи свой броский шарф и засунул его за пазуху, тропический грызун капибара должен активно мерзнуть и сидеть в уютной клетке рядом с прибором обогрева. Но, нет – посмотрите только на то, как резво эта крыса-переросток скачет по дорожке, игнорируя известные законы природы.

Осознав, что жизнь легкомысленной Жизель, равно, как и завтрашние борщ и котлеты, находится под угрозой, Кучкин решил приступить к радикальным действиям, но подозрительный тип не медлил и бросился вперед, выставив перед собой зловещее лезвие огромных ножниц.

Жизель завопила – она слишком поздно заметила незнакомца, рьяно размахивающего холодным оружием и заметалась по парковке, выронив из рук длинный поводок, в котором, тут же, незамедлительно запутался предполагаемый маньяк.

Капибара, вынырнув из-под днища какого-то автомобиля, отчаянно цокая, запрыгнула на голову негодяя, обрушив всю свою, надо сказать – немалую, массу тела на череп предполагаемого маньяка, а Кучкин завершил все это дело, придавив мерзавца самим собой, ничуть не заботясь о сохранности присвоенной куртки.

Получилась куча мала, разбавленная цоканьем капибары, сиреной автомобильной сигнализации и громким визгом Жизель, уронившей на голову несчастного специалиста свою сумочку, в которой девушка, не иначе, как кирпичи, уворованные с ближайшей стройки, таскала.

– У-й! – обиженно взвыл Кучкин. – Жизель, вы с ума сошли! – и, не обращая внимания на визг девушки, ухватил, попытавшегося было бежать, преступника за ноги, вынуждая того упасть обратно на землю.

– Вот тебе, гад похотливый! – Жизель, так и не осознав своей ошибки, вновь долбанула Аполлона Михайловича по лбу своим ридикюлем, а потом, справедливости ради, пнула острым носком туфля под ребра его противника. – Получайте! Оба!

Появление машины с мигалкой и представителей правоохранительных органов, Кучкин, впервые в жизни, воспринял, как нечто спасительное и даже ехидная физиономия Гоноренко не смогла испортить настроения специалиста по решению конфиденциальных вопросов.

– Опять он! – уже знакомый Кучкину полицейский, ухватив Аполлона за ворот куртки, торжествующе пытался волочь свою добычу к дежурной машине, чему активно препятствовала несостоявшаяся жертва маньяка.

Жизель, опознав в одном из подозрительных мужчин Кучкина, принялась яростно защищать Аполлона Михайловича, отпихивать полицейского и даже угрожать ему своей сумкой.

Подозрительный тип, прихваченный на горячем – то есть, с ножницами в руках и скотчем в кармане, бодро брыкался, извивался и старательно усугублял свою вину, оказывая сопротивление при задержании.

– Всех порешу, – верещал тип, на удивление худосочный и отвратительно белобрысый. – один останусь!

Кучкин, в отличие от предполагаемого преступника, сопротивления представителем власти не оказывал, понимая, что визит в полицию неизбежен и обеспокоенно выискивал глазами Тяпу, надеясь, что ленивый сенбернар не потеряется во всей этой суматохе.

В результате, в отделение отправились всей компанией – Кучкин с Тяпой, Жизель с Кельбасом и подозрительный тип в обнимку с Гоноренко.

День, начавшийся спокойно и без происшествий, заканчивался весьма странно и оставалось надеяться на то, что, разобравшись во всем, представители правоохранительных органов, любезно отвезут Кучкина домой, потому как, столь поздним временем, такси можно вызвонить с огромным трудом и долгим временем ожидания.

*

С самого раннего утра, тарабанившие в дверь посторонние кулаки, заставили Кучкина, морщась от неприятных ощущений в помятых ребрах, сползти с постели и брести к входным дверям у которых уже вертелся сенбернар, мечтающий об утренней прогулке среди чахлых дворовых насаждений.

– Иду. Иду. – бурчал Аполлон себе под нос, шлепал тапочками и не подумав прибавить в скорости – кому надо, тот подождет. – Что за срочность такая? С самого утра покоя нет.

Бурчал Кучкин по причине недосыпа – промурыжили его в отделении знатно. И его, и Жизель, и Тяпу с Кельбасом, пострадавших и вовсе безвинно.

Как оказалось – маньяк поймался нужный, тот самый, что терроризировал город последние две недели.

Гоноренко долго и недоверчиво разглядывал Кучкина, словно пытаясь понять – почему? Почему, маньяк попался именно Кучкину, который ничем не заслужил подобного везения, а, они, исправно ловившие негодяя по всему городу, прибыли к шапочному разбору и получили мерзавца уже пойманным.

На этот вопрос ответа у Кучкине не имелось, да и не считал он, что ему уж как-то очень сильно повезло – помятые ребра сигнализировали об обратном.

– Надо бы озаботиться и сходить, сделать рентген. – подумалось Аполлону. Намерение посетить районную поликлинику заставило Кучкина поморщиться еще раз – толкаться среди незнакомых людей и стоять в очереди, Аполлон Михайлович не желал.

– Бог с ними, с ребрами. – вздохнув, Кучкин глянул в дверной глазок. – Авось, само как-нибудь рассосется

В дверном глазке Аполлон Михайлович смог разглядеть лишь что-то смутное и неопределенное, словно он, этот самый глазок, был залеплен неизвестно чем, что, конечно же, очень затрудняло обзор.

– Надеюсь, это не какие-то братья во Христе – подумал Кучкин, открывая двери. – и не распространители эксклюзивной продукции, способной излечить от всех заболеваний разом.

Но, нет – перед Кучкиным, застывшим в дверном проеме в трусах и в майке, образовалась давешняя троица расторопных подростков – Маргарита Мартыненко и, Антон и Наталка, Фуфайкины.

– Гражданин специалист, – Маргарита Мартыненко, потрясая свернутой в трубочку газеткой, впорхнула в квартиру Кучкина, не дожидаясь официального приглашения. – а, мы – к вам.

– Я уже догадался. – Кучкину, перехватившему хмурый взгляд Антона стало неудобно за свой внешний вид, и он поспешно ретировался. – Проходите и располагайтесь.

– Можно нам чаю? – пронырливая Наталка, сразу же побежавшая на кухню и едва не отдавившая лапу недовольной Барселоне, загремела чайником, не дожидаясь ответа от хозяина квартиры.

А, что? Позавтракать Наталка не успела, вот и старалась наверстать упущенное. Должна же быть какая-то польза от прогулянного урока физики?

– Делайте что хотите. – смирившись с нашествием бесцеремонных представителей подрастающего поколения, Аполлон поспешно впихнул собственную тушку в спортивный костюм и присоединился к компании подростков. – Семь часов утра! – возмутился Кучкин, взглянув на будильник. – Чего ж, это вам не спится, в такую-то рань?

– А, нам – в школу. – буркнула Наталка, разливая кипяток по чашкам и рассовывая по ним же, чайные пакетики. – Сахара нет?

– Пить чай с сахаром – не вкусно. – сказал, как отрезал, Кучкин. Ну, забыл он сахару купить, забыл – ему простительно. Он всю ночь маньяка ловил.

– Маньяка? – троица синхронно выдохнув, уставилась на Кучкина горящими глазами. – Того самого?

– Я, что, это вслух сказал? – озадачился Кучкин. – Это – с недосыпу. – решил специалист и махнул рукой – Сказал и сказал. Ладно. Все равно ведь не отвяжутся.

– Того самого. – подтвердил Аполлон Михайлович и пододвинул к себе самую большую чашку. – Угощайтесь и ни о чем не спрашивайте, все равно не расскажу. Тайна следствия.