Tasuta

Утрата

Tekst
Märgi loetuks
Šrift:Väiksem АаSuurem Aa

– Только что здесь была! – недоумевал папа Сергей. – Вроде, к речке шла. Куда вдруг исчезла?

Тёма не стал вдаваться рассуждения, а выскочил за калитку и побежал по дороге к пляжу. Папа ещё какое-то время стоял, массируя пальцами макушку, и переводил взгляд с дороги на куст и с куста на дорогу. Уж не привиделась ли ему Георгинка от перегрева? Она же ему ответила. Правда какая-то странная была, очень тихая и грустная. На всякий случай дядя Сергей проверил, не хихикает ли Далия на ближайшем дереве. Девочки-то сейчас такие шустрые. А эта и вовсе любого сорванца за пояс заткнёт.

А Далия, поняв, что дядя Сергей собирается позвать сына, шмыгнула в боковой проход между участками и решила добраться до речки окольным путём.

– ЗдорОвушки, дачница! – весело окликнул её Ветер, как только она уселась на берегу под большой ивой.

– Здоровушки, – ответила Далия без радости в голосе.

– Как ты без меня в городе?

Далия вздохнула и ничего не ответила.

– Эй, подруга, ты чего загрустила так? Опять все пропали? – попытался подколоть Ветер.

– Нет, все на месте, только бабушка умерла, – с трудом проговорила девочка.

– О… Сочувствую, – пробормотал смутившийся Ветер.

– Спасибо, – сказала Далия.

– А у меня никогда не было бабушки, – признался Ветер.

– Сочувствую, – сказала Далия.

– Спасибо, – сказал Ветер. – А… это хорошо, когда бабушка?

– Конечно, хорошо, – снова вздохнула Далия.

– А как это?

– Ну, – чуть оживилась Далия. – Бабушка заботливая, добрая, мудрая. Воспитывает меня… и родителей. Бывает строгая, иногда она меня ругала, потому что я мало убираюсь или ещё что-нибудь. Но всё-таки она была такая хорошая. Мне очень её не хватает. Я её так любила… Мне так грустно, что она умерла, – девочка закрыла лицо ладошками.

– Сочувствую, – повторил Ветер.

– Спасибо, – сквозь слёзы ответила Далия.

– Ну… а… что, без бабушки никак? – уточнил Ветер.

– Не знаю, – ответила Далия. – Наверное, можно… кое-как. А всё-таки с бабушкой лучше. Каждому человеку нужна бабушка, – подытожила она решительно.

– Естественно, – согласился Ветер.

Помолчали.

– Я не могу понять, почему её теперь нет, – нарушила молчание Далия. – Ведь она была! Такая живая, тёплая, настоящая, плотная… А потом осталось только тело, и то скоро растает. Куда делась её жизнь?

– Тело, тело, – задумчиво бормотал Ветер.

– Ведь не могла же она просто так исчезнуть. Мама говорит, что она теперь на звезде, – девочка посмотрела в дневное небо с единственной видной звездой. – Но как-то не верится.

– Дааа, – протянул Ветер.

Ещё помолчали. Далия смотрела на медленное и мирное течение реки. Вода утекает в озеро или море, частично испаряется, переносится, оседает росой, поднимается, становится облаками, выпадает дождём, наполняет реку, впитывается в почву, питает растения, вытекает из источника, утоляет жажду, становится рекой …

– Ох, постой-ка! – воскликнул вдруг Ветер. – Так я ж её видел!

– Конечно, видел, – согласилась девочка, – она же со мной часто гуляла.

– Да не с тобой! Одну! И не на земле.

– Как это?! – вскинулась Далия. – Когда?

– Да вот… На днях! Даже можно сказать вчера.

– Не может быть! – воскликнула взволнованная Далия. – Тебе не показалось?

– Да чему там казаться! Натуральная бабушка. То есть звёздочка. Бабушкообразная такая звезда.

– Иии?! – ошарашенная девочка не могла сформулировать хоть какой-то вопрос.

– Ну иии… пролетела мимо… вверх летела, да… помахала рукой, привет просила передать… чтоб ты не волновалась. И – туда.

– Куда?!

Вместо ответа ветви большой плакучей ивы резко метнулись вверх, и дерево стало похоже на огромный зелёный костёр.

– В космос, – на всякий случай всё же разъяснил Ветер, завершая порыв.

Ива уронила раскачавшиеся ветви и что-то недовольно проворчала по поводу беспардонного хулиганства. Далия смотрела на небо сквозь колышущуюся листву и долго молчала.

– Это ведь неправда? – наконец спросила она шёпотом. – Ничего такого не было?

– Конечно было!

– Не бывает такого.

– Откуда ты знаешь? Всё бывает. Ну, не хочешь – не верь.

– Ветер, ты же это выдумал? – мягко спросила девочка, в душе надеясь, что друг сказал-таки правду.