– Вам должны были сообщить обо мне! – нахально, сказал он, глядя прямо в глаза грязному мужику. Мужик поднял на него водянистые, бледно голубые глаза.
– Не сообщали, по-моему, – сказал он хриплым голосом, уже не столь наглым, как вначале.
– Так мужики? – обратился он к своим товарищам.
– Не помню, – равнодушно отвечал после паузы, тот, что сидел у печки слева.
– Долго ещё будет продолжаться этот балаган! Зови начальника станции! – возмутился Максим, положив правую руку на приклад своего автомата.
– Я начальник станции, – отвечал неопрятный мужик, смерив его испытующим взглядом.
– Отлично, – Максим изобразил лёгкое замешательство.
– У меня мало времени. Давайте уже грузиться! – продолжал он извиняющимся тоном.
Начальник станции хмыкнул.
– Тащи сюда доходяг, – приказал он, одному из своих товарищей, всё также сидевших у «буржуйки». Тот, что сидел справа поднялся, застегнул дублёнку, небрежно натянул респиратор и вышел на улицу. Максим последовал за ним, снежный буран возобновился, сильный ветер почти сбивал ног, стало темно, так как будто ночь всё ещё не закончилась. Мужик куда-то исчез, Максим пошёл к темневшему впереди локомотиву. Лиса в большом не по размеру тулупе, стояла, пригнувшись, крепко вцепившись в поручни, закрывая рукой в белой рукавице глаза от колючего ветра.
– Всё в порядке! Иди в кабину! – перекрикивая вой ветра, закричал ей Максим. Лиса что-то ответила, он не разобрал что. Перехватываясь за поручни, она, склоняясь под сильными порывами ветрами, прошла по площадке и скрылась в кабине локомотива. Максим оглянулся, на платформе появились чёрные тени в тёмно-серых ватниках. Трое охранников прикладами винтовок придавали им верное направление. На спинах у этих людей белой краской были грубо намалёваны цифры, у кого-то двухзначные, у кого-то даже трёхзначные, ни у кого из них не было даже плохонького респиратора. Подойдя поближе Максим, разглядел худые заросшие щетиной лица, ввалившиеся, почерневшие глаза. Из здания склада воротами выходившего прямо на платформу, эти похожие на ходячих мертвецов доходяги принялись перетаскивать ящики в прицепленные к локомотиву три дощатых вагона. Один из этих людей, повалился в снег под тяжестью обитого железом ящика и больше уже не поднялся. Охранник подошёл к упавшему и особо не всматриваясь, столкнул его тело в щель между вагоном и краем платформы. Максиму стало тошно и противно, как будто это он сам столкнул этого человека с платформы, человека, который возможно ещё даже был жив. Он отвернулся, кутаясь в воротник тулупа, погрузка заканчивалась. В его кармане всхрипнула радиостанция, ветер стих, снежная пыль медленно оседала на платформу, вагоны и людей, шатающихся под непосильной тяжестью.
– Сокол, это Дед. К вам патруль едет. Вам ещё долго?
Максим скрипнул зубами.
– Заканчиваем.
– Это плохо. Надо валить оттуда, как можно быстрее! Чёрт их знает, что им в голову взбредёт! Моим ребятам пришлось пропустить их, у нас даже гранат не было!
Голос Евгения Вадимовича звучал виновато.
– Ничего. Всё нормально. Я справлюсь, – Максим отключил связь, зайдя в вагон, он придирчиво оглядел правильно ли сложены ящики. Вернувшись на платформу, он поразился наступившей тишине и безветрию. Пленные заканчивали погрузку, в этот момент он явственно расслышал приближающийся рёв мотора бронемашины и уже через секунду увидел её. Гусеничная БМП остановилась у переднего края платформы, подняв в воздух облако белой снежной пыли. Траки машины были основательно залеплены снегом, чёрный ствол автоматической пушки торчал немного кверху, на борту БПМ красовалась грубо намалёванная белая буква V. Максим оглянулся на кабину локомотива, сквозь заиндевевшие стёкла ничего не было видно. В небольшой, плоской башне машины открылся люк и на броню вылез солдат в форме цвета хаки и шлеме похожим на кевларовый, лицо его закрывала защитная маска, но, несмотря на это, Максим сразу узнал его, это был командир его взвода, его бывшего взвода. Спина его похолодела, в его голове мгновенно проскочила сцена расстрела дезертира, а он был даже не дезертиром, он был предателем. Вслед за ним через люк полез второй, этого Максим не знал, он поспешно отвернулся. Очевидно, что всё пошло не по плану, Максим напряженно гадал, сколько у них снарядов. «Впрочем, и одного хватит!» – подумал он с тоской. Проверка документов, грозила ему немедленным разоблачением и не только ему, Лиса и Студент тоже пойдут к нему прицепом. Его и Студента расстреляют, скорее всего, сразу, а вот Лису могут вначале…, ожоги её почти зажили, так что… Всё это проскочило в голове Максима за считанные секунды. Подошедший начальник станции вывел его из секундного забытья.
– Пошли, надо расписаться, – сказал он Максиму в своей прежней хамской манере, хотя голос его звучал теперь гораздо теплее, почти по-дружески.
– Хорошо. Сейчас подойду. Только распоряжусь! – отвечал ему Максим, как можно беззаботнее. Охранники сгоняли закончивших погрузку доходяг с платформы ударами прикладов и пинками. Доходяги шли, втянув голову в плечи, глубоко засунув руки в карманы ватников. Они напоминали стадо, которое ведут на убой. Максим протиснулся в кабину локомотива, машинист и Лиса ожидали его, лица у них были бледными, в кабине было разве что чуть теплее, чем на улице.
– Патруль, – сказал Студент, каким-то вдруг сразу охрипшим голосом.
– Вижу. Гранаты давайте, – сухо сказал ему Максим. Студент суетливо подал ему свою ручную гранату. Максим повернулся к Лисе, девушка смотрела на него своими большими карими глазами. «Какая же она милая!» – подумал Максим, и у него потеплело на сердце. Лиса нервно облизнула узкие губы.
– Ну? – сказал он, протягивая ей открытую ладонь.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
Максим скривился.
– Там один мой знакомый. Узнает меня и кранты! Не говоря уже о том, что наши бумаги тоже, скорее всего для них не прокатят.
Студент нервно кашлянул у него за спиной.
– Давай отцепим вагоны и дадим дёру! – предложил он несмело.
– Не выйдет, – не поворачиваясь к нему, отвечал Максим, – у них автоматическая пушка.
– Чёрт!
– Лиса, дай мне гранату! Пожалуйста! – мягко попросил он.
Лиса тяжело вздохнула, достала из кармана полушубка и подала ему небольшую противопехотную гранату.
– Заводи двигатель и как только я зайду в здание вокзала, потихоньку трогайтесь. Пройдёте бронемашину и начинайте разгон!
– А ты? Как же ты? – Лиса вцепилась в его рукав.
– Я вас догоню! – Максим подмигнул ей. Он осмотрел гранаты, они были старые. Максим знал, что вероятность их срабатывания не более пятидесяти процентов. Но ничего другого у него не было. Ему почему-то вспомнился анекдот про блондинку и динозавра. Он уже взялся за ручку двери, когда Лиса сказала тихо:
– Меня Лена зовут.
Он кивнул, толкнул дверь и вышел наружу. Жить хотелось до безумия. Спрыгнув на платформу Максим, сразу столкнулся со своим бывшим командиром. Стараясь глубже спрятать лицо в воротник тулупа, он прошел, мимо стараясь не встретиться с лейтенантом глазами. На спине Максима выступил холодный пот, десяток шагов до двери в подсобку начальника он шёл, как ему казалось целый час. Перед тем, как скрыться за дверью, он оглянулся на кабину, ему показалось, что за обледеневшим стеклом промелькнуло встревоженное лицо Лисы, двигатель локомотива зарычал, выбросив в воздух чёрно-серые клубы дыма. Максим вошёл в подсобку и сразу запер за собой дверь на засов. «Буржуйка» почти погасла, в холодной комнатушке кроме начальника никого не было, на застеленном старыми газетами столе стояла початая бутылка водки накрытая треснувшим стаканом, в жирных масляным пятнах плавали крошки и какие-то объедки. Спиной к двери на старом колченогом стуле сидел начальник станции, он даже не шелохнулся, когда Максим вошёл, на его бритом затылке в ежике волос явственно проступала седина.
– Где нужно расписаться? – бодро осведомился Максим, снимая респиратор.
– Да не кипяшись ты! Давай выпьем сперва!
Начальник станции налил водку в грязный, треснувший стакан. Максим выпил залпом, не ощущая вкуса, горло обожгло, на глазах выступили слёзы.