– Вот! Молодчинка! Теперь и я! – начальник станции повернулся к столу. Мимо окон комнатушки прошли двое солдат из подъехавшей бронемашины в своей защитной форме они показались Максиму ползущими по стеклу гигантскими тараканами. Солдаты остановились у двери, как будто раздумывая, стоит ли постучать. Максим напряжённо прислушивался, ему показалось, что состав тронулся, он вытащил из рукава нож и отвёл руку в сторону. В тот момент, когда начальник станции повернулся к нему со стаканом в руке, Максим ударил его ножом в горло. Лезвие вошло легко, как в пачку масла, Максим повернул рукоять ножа, в ране расширяя её, на его руку фонтаном хлынула кровь, залив рукав тулупа до самого локтя. Начальник станции выронил стакан и, повалился на пол, хрипя и содрогаясь всем своим худым телом. В дверь громко постучали.
– Открывайте! Что там у вас происходит?
Максим не смотрел на дверь, он вытер руку о полу своего тулупа, закинул автомат за спину и, не обращая внимания на убитого им человека, и звуки ударов, сотрясающих тонкие стены подсобки, толкнул заднюю дверь и побежал к видневшейся впереди бронемашине. Ноги его утопали в снегу, выпитая водка застряла в горле, просясь наружу, не надев респиратор, он бежал, огибая складские помещения, выбиваясь из сил. Теперь он явственно слышал, стук колёс набирающего скорость состава.
– Максим! – долетел до него отчаянный крик Лены. На платформе послышались мужские голоса, кажется, они приказывали остановить поезд. Максим с разбега запрыгнул на скользкую корму броневика, ломая ногти, сдирая кожу с голых обледеневших пальцев, взобрался на башню, выдернул чеку из ручной гранаты, отпустил скобу, досчитал до двух и бросил её в чёрную дыру люка, из которого поднимался пар и доносились чьи-то негромкие голоса. «Только бы взорвалась!» – вот и всё о чём он думал. Максим спрыгнул в снег, упал на бок и сразу вскочил, за его спиной грохнул взрыв, глухо, как будто лопнул надутый воздухом пакет в закрытом ведре. Проваливаясь в снег почти по пояс, он