Она помолчала, глядя в землю, и говорит:
– Я создаю тебе проблемы Такахаши-кун? Если это так, то я больше не буду!
И голос у неё такой, словно она сейчас заплачет. Знаете, когда такая красивая девушка произносит твоё имя, это до жути приятно! Ну и купила она меня своим сладким голоском и слезами, которые, казалось, вот-вот польются из её глаз! Я то тогда ещё не знал, что она за человек, эта Кунишиге Харука!
– Нет! – говорю, – я ничего такого в виду не имел! Мне ты нравишься! Просто я …
И тут я понял, что сболтнул лишнего и прикусил язык. Кунишиге посмотрела на меня своими большими глазами, и я заметил, что один глаз у неё чёрный, а другой коричневый. И в этих её разных глазах стояли слёзы.
– Просто я подумал, что у такой красивой девушки, как ты наверняка полно друзей и …
– Друзей?! – она фыркнула, как рассерженная кошка.
– Эти тупорылые дети? Они просто молокососы! Мне с ними скучно! – заявила она.
«А со мной тебе значит весело?» – подумал я. Но кажется, я начал немного понимать Кунишиге. Она из таких зажравшихся вусмерть мажоров, которым жить невыразимо скучно и они всё время ищут, чем бы себя развлечь.
– Кунишиге-сан, мне не разрешают об этом рассказывать, но я отсидел три года в колонии для несовершеннолетних за убийство сожителя своей матери! – сказал я.
Глаза у неё округлились, но не от страха, а от пытливого жадного любопытства. Ну да, чего я ожидал?
– Убил! – повторила она, облизнув свои пухлые губки розовым кончиком языка, – какого это убить человека?
Я пожал плечами.
– Ничего хорошего.
– И всё же? – она так крепко вцепилась пальчиками мне в предплечье, что, казалось, сейчас рукав мне порвёт.
– Чем ты это сделал?
– Кухонным ножом. Самой банальной вещью в мире.
– Ты вонзил его ему в живот?
– Нет. Вот сюда, – я показал на место между рёбер.
Кунишиге уставилась на мою грудь, она несколько раз облизнула свои губы, щёки её порозовели.
– Он быстро умер? – продолжала допытываться она, глядя мне в глаза.
– Кунишиге-сан, мне не очень хочется, говорить об этом, – я мягко отстранил её от себя. Помнится, психолог в тюряге советовала не будить воспоминания лишний раз.
– Да прости! Прости! – она была в каком-то радостном возбуждении.
– Это будет нашей тайной, Такахаши-кун! – сказала она.
Кунишиге вскочила на ноги, отряхивая юбку.
– Я достану тебе ключи от крыши! Скажи спасибо своей маме от моего имени! – она забрала свою коробку и унеслась прочь.
Последним уроком у нас была физ-ра. Пока подпирал стенку, ожидая своей очереди метнуть мяч, и думал о том, что совместные уроки мальчиков и девочек в этой школе – это несомненный прогресс в развитии человечества и, что я могу тихо и спокойно провести три года в этой элитной школе, ко мне подвалили две девчонки вроде из моего класса. Форма в обтяжечку, это нечто! И сиськи у них для их лет уже ничего такие!
– Такахаши-кун, можешь уделить нам немного времени? – робко спросила одна из них.
– Могу, – говорю.
Обе они огляделись воровато и одна говорит:
– Ты постоянно с Кунишиге общаешься?
– Ну, да, – отвечаю, – просто так получается. Сидим рядом.
– Она страшный человек! – затараторила вторая, – эта девочка, которая погибла, из класса 1-2, говорят, её Кунишиге столкнула!
– Да он не знает об этом случае! – влезла первая.
– Всё он знает! – перебила вторая, раздражённо.
– Ну и? – спрашиваю я.
– Как?! Тебя это совсем не волнует? – возмутилась первая.
– У нас ей объявили бойкот! Никто в нашем классе с ней не общается! И ты не должен!
Чего-то меня зацепило это «должен»! Ну, Вы поставьте себя на моё место! Я целых три года каждый день был кому-нибудь что-нибудь должен!
– Слушайте, – говорю, – меня слухи не волнуют. Если бы она была виновата, её бы арестовали, верно? Но она всё также ходит в школу. Следовательно, все, что вы говорите не более чем слухи! Я прав?
– Арестовали?! Кунишиге?! – фыркнула первая, – знаешь, кто её отец?! Даже если она школу подожжёт, ей это и то с рук сойдёт!
– Хрень это всё! – говорю я и сплюнул через два отсутствующих зуба.
– Пойдём Айя! Он ничего не понимает! – сказала вторая.
– Он просто тупой! Большой и тупой!
– Большой и тупой! Это я! – сказал я, и девчонки удалились, одарив меня злобными взглядами. Посмотрел я на Кунишиге и подумал, что все эти девчонки выглядят хорошо, но это всё по большей части заслуга макияжа и причёски. Если присмотреться повнимательнее, то девчонки здесь самые обычные. Все. Кроме этой Кунишиге. Я подумал, что она с этими своими миндалевидными разными глазами похожа на инопланетянку. Тут я заметил, что Кунишиге пристально смотрит в мою сторону, бросив группу рядом с которой стояла, она направилась ко мне через всё футбольное поле, не обращая внимания на игравших там парней. Несколько раз мне казалось, что мяч попадёт в неё, но этого не случилось, она же шла ко мне, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.
– Что эти две безмозглые курицы наговорили обо мне? – спросила она подойдя.
– О тебе? Они спрашивали, не хочу ли я записаться в какой-нибудь спортивный кружок, – отвечал я с деланной невозмутимостью.
Лицо Кунишиге потемнело на секунду, но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась.
– Пойдём домой вместе, Такахаши-кун? – спросила она.
– Почту за честь, Кунишиге-сан, – отвечал я с поклоном.
Она засмеялась и побежала назад к своей группе. А попа у неё, тоже хороша! И ноги!
Судя по всему, я не очень сильно отстал от их школьной программы, во всяком случае, не то чтобы я совсем ничего не понимал. Всё-таки в нашей колонии знания в головы ученикам можно сказать «вдалбливали». Знаете, как от удара дубинкой растёт мотивация! Когда после уроков, я проходил через ворота, то остался практически последним. Меня вызвали к директору, и я битый час отвечал на его дурацкие вопросы о том, как мне у них нравится. Я сразу заподозрил, что делается это для того, чтобы приехавшие за своими чадами родители не узрели нового ученика в первый же день и не побежали сразу же забирать документы. В конце, директор прямо попросил меня покидать школу через чёрный ход.
– Вы лишком заметны, Такахаши-кун, – смущаясь и потея, изрёк он.
– Я понимаю сенсей! Это большая честь для меня учиться здесь и я не хотел бы доставлять проблемы этой школе! – я поклонился с самым смиренным видом.
– Очень хорошо! Очень хорошо! – он так обрадовался, что повторил это дважды.
– Завтра я дам Вам ключ от второго выхода!
– Спасибо, сенсей!
Так вот когда я вышел из ворот, я думал, что Кунишиге давно дома, но она ждала меня, подпирая собой стену. Увидев меня, она обрадовалась.
– Директор мурыжил? – спросила она участливо.
– Да так, не особо! – я пожал плечами, – завтра обещал мне ключ от чёрного хода!
– Круто! – её глаза заблестели.
– Мне к станции, – говорю.
– Отлично я тебя провожу!
Мы шли рядом, Кунишиге раскачивала свой шикарный портфель, из натуральной кожи, наверное. Тут только я заметил, что за нами на небольшом отдалении следует большой чёрный лимузин.
– Твой? – говорю.
– Забей! Сколько их не прогоняй, всё равно не отстанут! – Кунишиге махнула рукой.
– Завтра я тебя на нём покатаю! Хочешь?
– Можно.
Некоторое время мы шли молча. Вообще-то это была та самая сцена из манги, когда парень и девушка идут домой вместе. В тюряге мы смотрели только старые анимэ, и там таких сцен было хоть отбавляй. Я представил себе, как мы выглядим со стороны и мне стало немного не по себе.
– Кунишиге-сан, – спросил я, – это правда, что ты столкнула с крыши ту девчонку?
Кунишиге хмыкнула. Некоторое время она шла молча.
– Ты больше не хочешь со мной общаться? – спросила она, наконец.
– Да нет, – говорю, – с чего ты взяла?
Она обрадовалась, похоже.
– Можно мне твои контакты, Такахаши-кун? – попросила Кунишиге.
Я смутился.
– У меня нет телефона, – говорю.
– Ну, тогда почта!
– У меня и компьютера нет.
Кунишиге некоторое время молчала, видимо переваривая полученную информацию.
– Но я хотела бы звонить тебе и писать сообщения! – сказала она недовольно.
– Ну, я ищу подработку. Найду, заработаю денег и куплю мобилу, – успокоил я её.
– Ищешь подработку? – она встрепенулась.
– Ну да, – отвечаю.
– Я что-нибудь придумаю! – она задорно, совсем как девчонка улыбнулась. Мы уже подошли к станции, и настало время прощаться.
– До завтра, Такахаши-кун! Я очень рада, что познакомилась с тобой! – Кунишиге приподнялась на цыпочки, чмокнула меня в щёку, обдав своим цветочным ароматом, от которого у меня всякий раз стояк начинался, и убежала к машине. Лимузин уже давно уехал, а я всё стоял и потирал щёку. Губы её были нежными и мягкими, меня впервые поцеловала девушка, и я ну как бы слегка припух. Эта девушка была словно ураган, за один проведённый с ней день, я как будто прожил целую жизнь. Особенно после тюряги! Поезд мой ехал довольно долго, на сенкансене было бы куда быстрее, но на него у меня не было денег. Каждый раз, когда он сверкающей стрелой проносился, мимо обгоняя наш неторопливо чухающий состав, вагоны раскачивались, и на лицах пассажиров появлялось испуганное, недовольное выражение. Пока я ехал до своей станции я решил две вещи. Первое – дружить с Кунишиге я буду. И ежу понятно, что скоро ей всё это надоест, но девушки у меня в ближайшее время не предвидится, следовательно, даже такими отношениями, мне следует насладиться. Второе – даже если она и правда столкнула ту девицу с крыши, то меня это не колышет. Короче говоря, не моё это дело!
– Я дома!
В ответ тишина. Видимо кошёлка ещё не вернулась. Чёрт! Как же хорошо возвращаться домой! Даже в такую хибару, как наша! Пусть здесь дыры в стенах и повсюду сквозняки и крыша течёт кое-где, но всё же это мой дом! Никто не ворвётся сюда и не начнёт орать дурным голосом:
– Стоять! Руки по швам! Назови имя и номер статьи!
Красота! Я улёгся на стареньком татами, заложив руки под голову. Зимой тут будет холодно. Ну, до зимы ещё далеко! Щели я залатаю! Крышу починю! На обогреватель заработаю! Кстати о птичках! Надо бы и о подработке подумать! Я встал, переоделся в домашнее, аккуратно сложил свою драгоценную форму и пошёл готовить ужин.
– Как прошёл день в новой школе? – спросила меня мать, вернувшись поздно вечером.
– Отлично! – отвечал я, уминая рис за обе щеки.
– Уже подружился с кем-нибудь? – продолжала она робко.
– Ага!
– Кен-чан, тебе не обязательно ждать, когда я вернусь! Ты можешь, есть пораньше!
– Ничего, – говорю, – мне не сложно. Я как раз пока уроки сделал.
– Ладно. Раз ты так говоришь.
Она тяжело вздохнула.
– Ты поговорила насчёт меня со своим босом? – спросил я.
Она снова вздохнула ещё глубже чем до того и потупилась, я сразу понял, что дело не выгорело.
– Он говорит, что пока нам сотрудники не нужны, – она сразу опять стала такой несчастной.
– Ладно, – говорю, – я сам что-нибудь найду.
– Я посуду помою! – она поднялась, – завтра я тебе опять онигири сделаю!
Она неловко улыбнулась.
– Спасибо, мама!
Так закончился этот мой первый день в новой школе.
Наутро по дороге в школу я купил газету, и в поезде внимательно рассматривал объявления о работе. Почти ничего из того что могло бы подойти такому, как я. Я мог рассчитывать на работу грузчиком, на полставки 10 тысяч в месяц, это мой потолок. Не густо. Ну да что делать. И то если только моя рожа их не испугает. В своём ящике я обнаружил ключ перевязанный красным шнурком, видимо от двери на крышу. Я хотел поблагодарить Кунишиге, но сегодня в школе она не появилась, и день мой прошёл на удивление спокойно. На перемене меня вызвали в учительскую, и заместитель директора торжественно вручил мне ключ от чёрного хода. А жизнь то налаживается! В обеденный перерыв я направился на крышу. Дверь оказалась не запертой. Выйдя на крышу, я огляделся и заметил Кунишиге сидевшую на краю пристройки над лестницей. Она болтала ногами и щурилась на Солнце.
– Привет, – говорю.
– Добрый день. Такахаши-кун! Иди сюда! – она похлопала ладонью рядом с собой. С обратной стороны пристройки была лестница, и я влез к ней наверх. Отсюда вид был ещё лучше.
– Класс! – вырвалось у меня.
Кунишге посмотрела на меня и ничего не сказала.
– Ты почему на уроки не пришла? – спросил я.
– Не хотелось, – она равнодушно пожала плечами.
– Нашёл подработку? – спросила Кунишиге.
– Нет, пока, – говорю, – хочешь онигири?
– Нет, спасибо, – Кунишиге встала, отряхнула юбку руками и стала спускаться вниз. Спускалась она быстро и уверенно, как кошка.
– Ты придёшь на урок? – спросил я.
Она не ответила, дверь хлопнула, и я остался один.
Я сидел на крыше, хавал свои онигири и весь мир лежал у моих ног. Я ещё раз повторил про себя адрес, куда собирался идти устраиваться грузчиком. Одежда на мне приличная сейчас, но лицо, к сожалению, мне не поменять. На уроках Кунишиге не появилась. Когда занятия закончились, я специально задержался в классе, как все рассосались, я вышел через чёрный ход, отперев забранную решёткой дверь своим личным ключом, и оказался на улице позади основного здания школы. Я кстати забыл упомянуть, что у школы этой несколько корпусов, прямо как у универа какого-нибудь! Улица здесь была узкой, и чёрный лимузин я заметил сразу же. Ну, думаю, машина то знакомая. Уставился я на неё, как будто жду, ну лимузин с места тронулся, подъехал ко мне и задняя дверь распахнулась. Места в нём! Больше чем в моей комнате в тюряге! Внутри естественно Кунишиге сидит. В гражданском я её ещё не видел и надо вам доложить смотрится она офигенно! Волосы уложены, платье на ней такое клеевое! Идёт ей, в общем. Чулки чёрные, стройные ноги, туфли тоже у неё дорогие похоже. Короче выглядела она сейчас как студентка колледжа, лет на пять старше своего возраста.
– Садись, – говорит. Ни здрасьте тебе, ни привет. Ну, я внутрь залез, сел с ней рядом, обивка из замши, аж сидеть страшно!
– Добрый день, – говорю, – Кунишиге-сан! Каким ветром тебя занесло в наши края?
– Я обещала покатать тебя! Помнишь?
– Спасибо, – говорю.
– Поехали! – это она водителю и стекло между ним и нами закрыла. Мы как бы с ней вдвоём остались.
Некоторое время мы ехали, молча, я аж пошевелиться боялся, такое чувство, что каждое моё неосторожное движение может здесь испачкать всё. Тут только я заметил, что Кунишиге сегодня какая-то странная, мрачная, в общем. «Может месячные у неё?» – думаю.
– Ты работу нашёл? – спрашивает.
– Спрашивала уже, – говорю, – сегодня как раз собирался идти устраиваться.
Тут только я задумался, куда мы едем.
– Куда это мы едем? – спрашиваю.