Первое что мы начинаем делать так это время от времени размышлять над этим вопросом. И наше размышление заключается в том, что мы подбираем те или иные объекты, имеющие отношение к данной теме, взаимосвязываем их тем или иным образом, и пытаемся получить нечто подобное идее, то есть имеющее смысл, способный натолкнуть нас на решение этой задачи. И этот процесс построения разного рода гипотез посредством логического мышления и собирания в единое целое комплекса исходных сущих, заимствуемых нами из сферы Хаоса, мы назвали рефлексией-1. Но, как правило, данный процесс не завершается разрешением нашей задачи, потому что манипулирование на логическом уровне известными нам сущими и взаимосвязями между ними в принципе не может привести к возникновению какой-либо новизны, а тем более идеи. А логика ничем иным как исходными сущими в их взаимосвязи друг с другом манипулировать не может.

И для того чтобы выйти к созданию идеи, необходим переход на иррациональный уровень мышления, который начинается с инкубационной фазы, когда мы оставляем в стороне прежние наши размышления и занимаемся чем-либо другим. (Кстати сказать, инкубационный этап тайного создания смысла идеи, скорее всего, необходим нашему интеллекту для того чтобы ничто постороннее уже не мешало развитию того процесса, который был запущен (в конце этапа рефлексии-1) с целью обеспечения выхода на «автоматический» режим самоорганизации нейронной материи. (Так ракета, получив импульс от отработавшего двигателя, выходит на автоматический режим орбитального вращения).

Но этот переход на автоматический бессознательный уровень возможен только в том случае, если на этапе рефлексии-1 мы приложили достаточно интенсивные интеллектуальные усилия к познанию всего того, что имеет отношение к разрешаемому нами вопросу. И это познание связано самым непосредственным образом с теми сущими, которые уже некогда были созданы и которые мы назвали исходными сущими. Вот это хранилище последних в целом мы назвали Хаосом, поскольку мы не знаем, когда, какие сущие и для комплектации каких идей эти готовые сущие могут нам потребоваться. И этому вопросу, ввиду его так и никем не замеченной кардинальной значимости, будет посвящен следующий раздел 7.

Вот здесь мне бы хотелось выделить одну принципиальную особенность продуктивного мышления, отличающую его от мышления логического. Заключается эта особенность (по моему мнению) в том, что наша логика на идеальном (сознательном) уровне рефлексии-1 все же способна – правда, в достаточно редких случаях – «достучаться» до материальных нейронных структур нашего мозга. И только «достучавшись» до них, только доведя их до определенного уровня возбуждения (флуктуаций), они – в ответ на это – могут в спонтанном акте когерентной самоорганизации (в ансамбль определенного вида) образовать то, что мы называем идеей. Вот точно также, возбудив беспорядочно расположенные микромолекулы воды – посредством подведения потока тепла к системе, – можно получить «ячейки Бенара» (15), то есть упорядоченные макроструктуры в виде циркулирующих потоков воды. Идеи на материальном уровне нейронных структур нашего мозга – это те же упорядоченные структуры («ячейки»), которые, будучи проявленными уже на уровне нашего сознания, являются новыми смыслами, подлежащими раскрытию на этапе рефлексии-11.

Так что только в случае приложения достаточно интенсивных интеллектуальных усилий на этапе рефлексии-1 однажды нам на ум может прийти спонтанно рожденная в нашем бессознательном идея, как внове явленный смысл. Вот этот момент есть то, что названо в многочисленной литературе – в частности, у А. Пуанкаре (16) – терминами прозрение, откровение, просветление, озарение, инсайт, интуиция. Причем, идея является в наше сознание в виде сгустка смысла, который мы прекрасно – в одно мгновение – понимаем, но еще не можем выразить, поскольку смысл идеи должен быть раскрыт, развернут и облечен в какую-либо из знаковых оболочек: слова, знаки формулы, символы, схемы, таблицы и т. д. Не будучи оформленным, этот смысл имеет большую вероятность улетучиться из нашего сознания при малейшем отвлечении от процесса раскрытия смысла идеи. И вот это мгновенное понимание смысла внове явленной идеи, как правило, сопровождается достаточно неординарными проявлениями нашей психики: явление смысла идеи в наше сознание – из нашего же бессознательного! – происходит в сопровождении целого «эскорта» ощущений, обнаруженных и зафиксированных уже древними греками:

– интеллектуального удовольствия от понимания смысла самой идеи,

– удивления от внезапности его явления,

– уверенности в надежности и истинности внове явленного смысла,

– и впечатления светоносности последнего – отсюда закрепившиеся за этим актом термины: озарение, откровение, прозрение, просветление и т. д.

(И здесь, в качестве иллюстрации кардинальной значимости облечения смысла идеи в хитиновый покров знаковой системы – а это делается с той целью, чтобы оформить, поместить в память и не забыть внове явленный нам смысл – приведем пример одного наблюдения. Иногда при достаточно интенсивных интеллектуальных усилиях, направленных на разрешение какой-либо задачи, нам, действительно, может присниться идея. Но при пробуждении мы не можем припомнить ее смысл и зафиксировать его. И, как мне представляется, это происходит только потому, что во сне она не могла быть нами оформлена в какие-либо знаки и помещена в память. В памяти осталось только впечатление от новизны идеи, то есть остался след (отпечаток, «вмятина») от нее, но не сама идея, смысл которой улетучился, поскольку она не была оформлена в знаки, то есть не была зафиксирована. И я полагаю, что лукавит тот, кто утверждает, будто бы та или иная уже оформленная идея пришла ему во сне и при пробуждении была только зафиксирована в своем целостном виде. Скорее всего, она могла возникнуть на грани между сном и бодрствованием, а значит, могла быть – незаметным нам образом – оформлена в какие-либо символы, наводящие на смысл самой идеи. Тогда возникает еще один вопрос: почему мы можем припомнить и даже изложить сюжет приснившегося нам сновидения, но не можем припомнить и изложить смысл приснившейся нам идеи? Скорее всего потому, что сюжет сновидения при пробуждении является в наше сознание в облачении символов (слов) уже известной нам знаковой системы. И эти символы мы можем «расшифровать» и изложить, потому как они не обладают статусом новизны. Идея же имеет эту новизну, но во сне мы не можем найти слова, ее выражающие, поскольку для этого необходима достаточно трудоемкая для нашего мозга работа рефлексии-11. А во сне она не «работает» – она отдыхает. Так что внове явленный смысл идеи так и застревает на предшествующем допонятийном этапе, не будучи ни раскрытым, ни выраженным (оформленным), ни помещенным в память. Другими словами, смысл обычного сновидения является плодом нагромождения результатов разного рода старых рефлексий, а не спонтанного иррационального акта инсайта или озарения, в котором новизна присутствует в обязательном порядке).

Продолжим далее. Тот достаточно кратковременный период от момента явления идеи в наше сознание до начала процесса раскрытия и оформления ее смысла на этапе рефлексии-11 назван нами – надо признаться, достаточно неудачно – допонятийной фазой, поскольку ясно понятый нами самими смысл идеи еще не может быть передан кому-либо и, следовательно, не может быть доступен пониманию кого-либо другого по той простой причине, что он еще не оформлен нами в знаки какой-либо всеми понимаемой системы. Он есть достояние только нашего, скажем так, «чистого» сознания, сознания, еще не обремененного какими-либо культурными навыками. Иначе говоря, мы не можем его передать, если он еще не оформлен, то есть, не материализован в знание. Но, как мне представляется, именно с этой, допонятийной фазы иррационального мышления начинается перекодировка нейронных образований нашего мозга в слова и знаки знакомые нашему сознанию. И начинается не только перекодировка, но и раскрытие смысла идеи в рациональном процессе рефлексии-11.

А что же происходит в процесс нашего мышления на этапе рефлексии-11? Оказывается, происходит самое таинственное и самое незаметное, но притом, самое главное! В процессе раскрытия смысла идеи нами обнаруживается нехватка в комплектации идеи, состоящей пока что только из исходных сущих, – которыми мы оперировали на этапе рефлексии-1, – еще одного сущего, того сущего, которое мы должны создать внове, поскольку его нет в наличии среди принятых нами в состав комплектации исходных сущих. И этот объект мы назвали искомым сущим, так как мы должны найти и сформировать в своем уме его вид (эйдос, по Платону) и его сущность, посредством которой оно могло бы войти во взаимосвязь с остальными сущими этой же идеи, и тем самым образовать единый комплекс (или замкнутую цепочку).

Так вот, найдя посредством нашего воображения-представления вид недостающего нам звена, мы обнаруживаем, что этим идеальным искомым сущим мы в принципе не можем произвести никакого реального действия (изменения) в окружающей нас материальной действительности. Вот почему нам надо материализовать его, то есть по его образцу и по определенной технологии – нами ли созданной или кем-либо другим – изготовить материальное подручное средство. И только с помощью последнего мы уже сможем осуществлять в социуме (в массовом масштабе) новый род деятельности по производству нового вида Продукции, того вида, который ранее в процессе События-1 был затребован самим социумом. Так что весь процесс от начала рефлексии-1 до конца рефлексии-11, то есть до разработки технологии изготовления подручного средства мы можем назвать Событием-11 в общей 3-х событийной методологии возникновения новизны (см. Рис. 2). И единственно кто причастен к этому процессу так это креативно мыслящий человек. На этом его миссия заканчивается.

Что же касается замыкающего события, События-111, когда в социуме осуществляется новый род деятельности по производству нового вида Продукции, то оно (производство) уже может осуществляться любым членом данного сообщества, обученным этому. Как, положим, учитель, излагая то, что он знает, будет осуществлять распространение знания среди аудитории его учеников с помощью такого ранее изобретенного подручного средства как кусочек мела.

Как видим, возникновение нового рода деятельности в социуме является самым заметным критерием того, что этому предшествовало Событие возникновения идеи и раскрытия ее смысла. Если возникла такая деятельность, значит, была и идея, по «наводке» смысла которой сначала было сформировано в нашем уме искомое сущее, потом по его образцу изготовлено подручное средство, а уже затем с помощью последнего налажено производство нового вида Продукции в социуме. Если же нет такой деятельности, значит, не было и идеи. Возьмем хотя бы саму идею социума, осуществленную совместными усилиями Природы, наделившей человека способностью генерировать идеи, и самого человека, «согласившегося» стать Подручным Средством у социума, должного находиться в перманентном состоянии обновления, обеспечиваемого человеком. В этой природной идее есть и Подручное Средство (человек продуктивно-мыслящий), есть и новый род деятельности в виде формирования социума и поддержания его в должном состоянии, есть и Продукция в виде притока новизны, за счет которого социум находится в надлежащей форме.

(Кстати сказать, различие (в написании) между двумя родами подручных средств состоит в том, что в первом случае подручное средство создается человеком как идеальное искомое сущее, далее материализуемое в реальное подручное средство. Во втором же случае человек как Подручное Средство (в самой идее социума) уже создан самой Природой в своем материальном виде. И создан он для того, чтобы изготавливать для этого социума такую Продукцию как новизна сама по себе в виде новых идей).

Но свидетельством того, что критерием возникновения новизны по «наводке» смысла идеи может быть не только появление нового рода деятельности в социуме, но и обнаружение в нем нового подручного средства, поскольку оно – следствие возникновения смысла идеи. И если мы будем двигаться вспять, то причиной возникновения этого смысла «обнаружим» зарождение и созревание в социуме Необходимости в этом смысле. Но этого зарождения и созревания нам не дано заметить – мы можем его заметить и ощутить только в виде какого-либо материально воздействующего на нас негативного фактора: лишенности, неудовлетворенности, недостаточности и т. д.

Рассмотрев последовательность процесса продуктивного мышления, нам надо будет более подробно остановиться на вопросе, какими сущими оперирует наше логическое мышление на этапе рефлексии-1 (раздел 7). (И как мы уже поняли из ранее изложенного, на этом этапе мы оперируем теми знакомыми нам исходными сущими, которые мы заимствуем из сферы Хаоса. Какими-либо другими сущими мы не можем манипулировать в принципе). Зная это, станет более понятным, на каком «пьедестале» нами будет возводиться «статуя» искомого сущего в процессе рефлексии-11. Это, во-первых. А во-вторых, нам необходимо будет остановиться на принципиальном различии двух видов рефлексий: рефлексий-1 и -11 (раздел 8). Разделив их, нам станет более понятным, почему метафизика так и не «расшифровала» структурно-функциональный состав идеи, а заодно с этим – так и не определилась с самим понятием бытия. Что оно: нечто целостное и неизменное (Парменид, Платон), или оно постоянно изменяющееся, становящееся (Бергсон, Уайтхед, Пригожин)?

Вот на этих двух вопросах нам придется остановиться, прежде чем продолжить рассмотрение,

– во-первых, тех (пяти) видов новизны, которые возникают в процессе возникновения идеи и раскрытия ее смысла (раздел 9),

– во-вторых, самой методологии возникновения новизны (раздел 10),

– и в-третьих, того смысла идеи, который является механизмом творения этой новизны и того подручного средства, которое является инструментом, с помощью коего осуществляется производство самой Продукции (раздел 11).

Часть 11

7. Что такое Хаос? Хаос как непременная составляющая и процесса Бытия самого по себе, и «бытия» сущего.

Сразу же дадим определение того, что названо нами словом Хаос, а уже затем разберемся в том: каким образом формируется все то, что мы назвали этим именем; какое отношение он имеет к идее и ее возникновению; и в какой связи Хаос находится с бытием.

Итак, Хаос – это все то сущее, которое на данный момент еще не задействовано – здесь и сейчас – в процесс возникновения (создания, обнаружения) новизны какого-либо вида. И не важно, какого она вида. Таковой может быть и новизна новых форм неорганической материи во Вселенной, и новизна видов живых существ в Природе, и новизна самих Необходимостей в новизне в структуре данного социума (или в более широком плане: в любой сложной открытой системе), и новизна идей, творимых человеком, и новизна тех мутаций – в геноме живого существа, – которые приводят к выработке белков, изменяющих его вид и представляющих его новым видообразованием.

А теперь более подробно о Хаосе. Для того чтобы говорить о хаосе в общепринятом смысле этого слова, нам надо хотя бы увидеть нечто подобное ему в окружающей нас действительности. Оглянемся по сторонам, вникнем в суть всего существующего и происходящего вокруг нас. Где мы видим хаос? Оказывается, нигде. Везде все уже давным-давно упорядочено на всех уровнях материи: во Вселенной, в живой Природе, в социуме (в подавляющем большинстве), в нашей человеческой (физиологической, биологической и генетической) природе. Да, есть и флуктуации, и бифуркации, и «мутации» в ходе эволюции неживой и живой материи. Но возникновение их обусловлено самой Природой материи, которая не может быть застывшей массой. Она в обязательном порядке должна претерпевать превращения во времени. Время – это та мельница, которая никогда и нигде не останавливается.

Понятие хаоса отчасти возникло от того, что человеческий разум не способен ни охватить, ни представить себе во всем объеме окружающую его действительность в упорядоченном виде. Потому что для того чтобы увидеть эту упорядоченность, надо знать, каким образом «беспорядок» приведен в порядок, то есть знать, каков механизм создания и поддержания порядка. Нашему разуму сия задача не по плечу. А потому, это, с виду неупорядоченное, принимается нами за хаос. Можно даже сказать, что с давних времен понятие хаоса в некоторой степени характеризует нашу неспособность увидеть порядок во всем том, что не представляет для нас определенного интереса. Как только мы начинаем в чем-либо разбираться, хаос улетучивается так же, как рассеивается туман в лучах восходящего Солнца. Кстати сказать, в древне-греческой мифологии Хаос представлялся, всего лишь, как «неупорядоченное первовещество; противоположность конечному, упорядоченному космосу» (17).

И наше постоянное обращение к Хаосу – особенно в последнее время в связи с развитием синергетики – как источнику, из которого формируется нечто упорядоченное, вполне обосновано. Но только не следует видеть в Хаосе того, что будто бы мешает нашему процессу упорядочивания окружающего нас мира. Наоборот, Хаос упорядочен в каждой своей единичности, как упорядочен каждый химический элемент Периодической таблицы Менделеева. Хаос – это то упорядоченное сущее, которое еще не приведено в новый порядок. Иными словами, не упорядочено еще то, что может быть приведено в порядок посредством соединения – укомплектования и взаимосвязывания – этих упорядоченных единичностей. Поэтому элементы Хаоса – как упорядоченное сущее – всегда находятся в возможности и готовности быть использованными в своем целостном виде (как исходные сущие) в комплектацию какой-либо подходящей идеи. Точно так же химические элементы таблицы Менделеева находятся в возможности и готовности быть примененными для комплектации какого-либо сложного химического соединения (основания, кислоты и т. д.). Главное, чтобы эти элементы могли вступить во взаимосвязь друг с другом и образовать целостное устойчивое соединение.

(Нет ли здесь подсказки, каким образом в Природе самой по себе происходит возникновение новизны в виде нового вещества – как «подручного средства» – приспособленного к тому, чтобы производить в самой Природе новый род деятельности по производству нового вида «Продукции»).

Таким образом, Хаосу присущи две принципиально важные черты. Во-первых, он есть все то сущее, которое еще не задействовано – здесь и сейчас – в процессе возникновения (создания, обнаружения) новизны-идеи. А во-вторых, это все то, что уже готово быть примененным – в своем неизменном виде – в качестве исходного сущего в комплектации той или иной создаваемой нами идеи.

Вот это «еще не задействованное», но «уже готовое» быть примененным сущее обладает одним важным и, можно даже сказать, онтологическим преимуществом. Дело в том, что со временем всё внове созданное как Природой, так и человеком постепенно перетекает в хранилище, именуемое Хаосом. Из него-то, из этой драгоценной копилки, мы всегда можем позаимствовать готовые к употреблению исходные сущие в те моменты, когда у нас возникает необходимость использования их в комплектации внове создаваемых идей. И преимущество такого заимствования состоит в том, что у нас нет надобности затрачивать время и умственную энергию на их создание. Поскольку они уже некогда были созданы то ли Природой, то ли человеком, и на их создание эта энергия уже была затрачена.

В то время как искомое сущее, – сущее, нами внове создаваемое – требует затраты определенного количества умственной энергии. И это количество – в пересчете на калории (или джоули) – весьма существенно, если мы учтем следующий немаловажный факт нашей умственной деятельности. Из всей потребляемой человеком энергии около 25% уходит на работу мозга. И это при весе последнего около 2% от веса тела человека. Принимая это во внимание, мы видим, какое преимущество имеет использование готовых исходных сущих в комплектацию идеи, а, следовательно, и в процесс создания новизны. При этом мы не знаем (у нас нет таких сведений), какое количество энергии идет на сам процесс продуктивной деятельности мозга, то есть на процесс создания идеи, раскрытия ее смысла и формирования – по ходу этого раскрытия – вида и сущности искомого сущего. Можно только предполагать, что в процессе самой продуктивной деятельности мозга (в долевом ее участии), энергия, потребляемая им, намного превышает, – если не во много раз – указанные 25%, распределенные на общую деятельность мозга. Можно даже допустить, что в процессе продуктивной деятельности, в отдельные моменты происходит концентрированное (импульсивное) потребление энергии нейронами (и их ансамблями) нашего мозга, особенно при инсайте, озарении, вдохновении и т. д. Вот где, скорее всего, причина и где источник эйфорического состояния нашей психики в эти моменты!

Итак, отметив, можно сказать, онтологически-энергетическое преимущество использования готовых исходных сущих в комплектации любой идеи, продолжим далее наши рассуждения о внове принятом нами понятии Хаоса.

Как видим, развитие какой-либо системы идет не от хаоса к порядку – как это часто преподносится в литературе, – а от порядка одного уровня к порядку другого уровня. Вернее было бы сказать, что порядок нового уровня создается, во-первых, за счет собирания в комплекс тех исходных сущих, которые уже некогда были – каждое в отдельности на своем уровне – приведены в порядок; а во-вторых, за счет создания того искомого сущего, отсутствие которого обнаруживается при раскрытии смысла внове явленной идеи и которое должно быть – здесь и сейчас – создано внове. Именно предполагаемая идея (на этапе рефлексии-1) собирает сущие первого порядка в комплекс сущих, «организующих» в своих недрах другой, новый порядок, за счет создания недостающего звена в виде искомого сущего (на этапе рефлексии-11).

Нам теперь понятно, что любое готовое исходное сущее, используемое нами – здесь и сейчас – в комплектацию идеи, некогда уже было создано. Но когда оно создавалось внове, оно было искомым сущим. Так, письменность была исходным сущим, используемым в процессе создания идеи кусочка мела (книгопечатания, Интернета и т. д.), но ранее, в далекие времена, она сама была, условно говоря, предметом изобретения в идее письменности, то есть была искомым сущим, далее материализовываемым в какие-либо знаки (иероглифы, буквы и т. д.) на различных этапах ее изобретения, а вернее, усовершенствования.

И в заключение данного раздела отметим один немаловажный момент. У Хаоса как хранилища готовых исходных сущих имеется еще одно предназначение, кроме того, чтобы быть постоянным источником-хранилищем на случай комплектации внове создаваемых идей в процессе События-11. И оно, это назначение, заключается в том, чтобы быть арсеналом тех «старых» сущих, которые в процессе События-1 – вне намеренного (волевого) участия человека и втайне от него – вступают во взаимодействие с той новизной (идеи, искомые сущие, подручные средства, Продукция), которая поступает в социум в процессе Событий-111 и -1.

И чем выше изобилие исходных сущих представлено в памяти нашего сознания, и чем лучше мы знаем свойства этих сущих, тем интенсивнее может быть осуществлен как процесс генерирования новых идей человеком, так и процесс возникновения все новых и новых Необходимостей в новизне в самом социуме. А значит – интенсивнее будет происходить процесс обновления самого социума. Ведь не будем же мы отрицать того, что «реакция» взаимодействия нового со старым является одной из движущих сил возникновения (бытия) новизны нового вида. Поэтому вполне справедливым будет сказать, что Хаос в своей продуктивной ипостаси «работает» сразу на два фронта: и на Событие-1, и на Событие-11.

Но, к сожалению, поскольку человек продуктивно мыслящий отстранен от того, что внове свершается в процессе События-1, – он даже не знает в какой форме этот процесс осуществляется, и осуществляется ли он вообще, – то мы не имеем никакого представления о том, каким образом возникает Необходимость в новизне, а тем более мы не знаем, какого вида новизна требуется для нужд социума на данный момент времени. Мы эту потребность можем ощутить и опознать – спустя некоторое время после ее возникновения (созревания) – в виде какого-либо из вышеуказанных негативных факторов: лишенности в чем-либо, недостаточности чего-то, неудобства пользования чем-нибудь, неудовлетворенности чем-либо и т.д.

Прояснив нами введенное понятие Хаоса, обратимся к той значимости, которую имеет разделение понятий рефлексии-1 и рефлексии-11. Потому что одним из достаточно темных вопросов в метафизике до настоящего времени оставалось, казалось бы, достаточно простое понятие рефлексии, которое может быть соотнесено, во-первых, с обыденным, повседневным логически настроенным мышлением, не идущим далее рефлексии-1, а во-вторых, с мышлением, создающим нечто новое в процессе последовательного сочетания рефлексии-1 с инкубационной фазой созревания идеи, с иррациональным актом явления смысла идеи из бессознательного в наше сознание и с рефлексией-11. Остановимся на этом более подробно.