Зеро К
Земля подцепила бронхит – это скверно, поджарена, как гренка,
Эту пьесу писали на коленках, их лысине не поможет гребень.
Всё измеряют одинаковой меркой, им не важны иные оттенки,
Только серые и скучные сценки, только деньги, что лишают надежды.
–
В их словах хватает каденции, им нужно подавлять и сдерживать,
Казалось обман не заметят, но есть не зря воспоминания детские.
Не опускай свои руки, пусть действует фуга, чувствуй радость от звука,
Ты стрела, пущенная из лука, но воображение не подвластно науке.
–
Они скрывают, что Дух есть, в их сердцах поселился зверь,
А я давно обнаружил дверь, теперь посматриваю в небольшую щель.
Подслушивать не хотел, но услышал, что подчинили метель,
Теперь морозят не только людей, в криогене запрятана цель.
–
Ох, только подумать! Их заморозка страшнее пули,
Им кажется, что иначе в будущем, но там такие же люди душные.
Морозь себя не хочу, тебе не сломать рефлексов дугу,
Если ты позабыл доброту, то будешь сеять лишь пустоту.
–
Раскрыл их очевидный заговор, хотя они и не совсем скрывались,
Захожу в лабиринт из капсул, мне добраться б до самой главной.
Вокруг темнота и иней, пусть пробудятся Высшие силы,
Для замёрзших лёд великая милость, но мой хлад уж любовь растопила.
Белый шум
Ослепляющий белый шум стекал по волосам, будто был он шампунь,
Ты мясо, присел на шампур, вентиляторы с людом гонят тоску.
Мир в труху, а сам ты в гробу, потребляешь давно шелуху,
Лишь вопрос "Когда же умру?" позволяет влиться в эту игру.
–
Вглядись в лица, в их тоске вдруг решишь утопиться,
Вечный свет, как мираж в пустыне, тебя лепят из слюнявой мякины.
Голова лопнет, как спелая дыня, тебя доят – ты коровье вымя,
И не спасёт заветное Имя, давно уж на ладан дышишь.
–
Так бы описал сей кошмар – ты оказался в башнях-близнецах,
Ноги тощие лижет пожар, твоё спасение в дырявых руках.
Станцуй танец на черепах, мрака радость создаст канат,
Будешь долго падать во снах, как книгу тебя будут читать.
–
Сия иллюзия падения вовсе не метафора сновидения,
В тебя завёрнуты все измерения, ты матричное творение.
Кровь, как клубничное варение, сознание – единицы на флешке,
Если проклят, то взойди на дерево, главное – помни о Смерти.
–
Ослепляющий белый шум, не дышу, делаю то, что хочу,
Зеро К, как печать на лбу, об угасании постоянно твержу.
Белый шум – составная плоти, а ты так и жрёшь наркотики,
Смотрю на ожоги Бога, так и падая в нору из кролика.
Максимальный овердрайв
Он застрелил собаку, застрелил случайно, а потом заплакал,
Конечно, мне его жалко, Мир порой тоже стреляет случайно.
Возможно Бог замешан в пиратстве, а возможно любит сладкий завтрак,
Меня больше парит сознание, через мозг Всё проявляется.
–
Каждый нейрон топливо для овердрайва, пусть тело сотрясают заряды,
Для когниций нужны и нарды, нас с тобой воскресит биохакинг.
И Мир больше не будет плакать, заживут его рваные жабры,
По нам песню споёт жаворонок, мы будем торговать печалью.
–
Говорят, что всё случайно, дело в том, что ни черта не знают,
Узор жизни великая тайна, главное бегать и развлекаться.
Бегать по делам разным, а развлекаться стоит отвязно,
Пусть все блохи от тебя отвянут, нам не интересна Нирвана.
–
Сознание интересно, так-то, нам не нужна звёздная карта,
Не охотники за чужим скальпом, лишь тела своим укрепляем.
Предки прошли по спирали, нам дано исполнять завещание,
Трансцендировать постоянно, всё более с Богом сближаясь.
–
Это максимальный овердрайв, попытка сделать сальто-мортале,
Разбежаться с самого старта, обогнать и старика Адама.
Случайное происходит в низинах, но мы не станем тянуть резину,
Возьмём в руки вожжи Мира, чтоб каждый стал неуязвимым.
Гуд бай, энтропия!
Их губы читают твои мысли, вырезая на сердечке цифры,
Всё машешь наточенной бритвой, но от Рока не скрыться.
По телу волны большого взрыва, мечтаешь одолеть энтропию,
Трупам гаркнул "вы сгнили", а они обращаются пылью.
–
Ты бежишь на месте, а слуги Мира расставили сети,
В венах не тромбы, а гречка, волосы мягки, как спагетти.
Что сделали эти сукины дети? Загнали тебя в заповедник…
Раньше с Богом делил вечность, а теперь приравняли к зверю.
–
Давай-давай же, очнись! В тебе рысь, память древнейших рыб,
Озвучь рекламисту свой рык, пойми, что философия "пшик".
Их фантазии скудны и тупы, пора разломать алгоритм,
А значит, в схватку вступи, чтоб от цепей остались только угли.
–
Я вижу всполохи битв, как достают монахи мечи,
Будет скупости повержен змий, мы больше, чем просто миг.
Их сказки про человечность – миф, копьё воображенья схвати,
И твори им назло, твори! – пусть в глазах загорятся огни.
–
Грядёт очередная веха, человек стал человеком,
Он может и не слыл безупречным, но его творчество ломает стены.
Ты не актёр, сойди со сцены, возьми ручку, напиши свою пьесу,
Пущай лопнут энтропии скрепы, ведь уж слышен клёкот поэтов.