Раздел 23. Роботхейтеры
Роботхейтеры
Роботхейтеры (или, иначе, роботоненавистники) – это неформальное общественное движение, выступающее прежде всего за полный запрет человекоподобных роботов, как социально и цивилизационно опасного явления. Так же уделяют много внимания и другим вопросам, в той или иной мере связанными с робототехникой и техническими формами жизни, например сотрудничают с профсоюзами в борьбе за минимизацию практики замещения людей на рабочем месте роботами или фантомами (фантом – виртуальное псевдоразумное существо, обитающее в виртуальном мире, равноценен по умственным способностям разумному роботу и человеку, используется в качестве дешёвой интеллектуальной и офисной рабочей силы, считается технической формой жизни, подробней см. раздел о фантомах), а так же ратуют за усиление возрастных и медицинских ограничений на пребывание граждан в виртуальных средах. Роботхейтеры – не политическая сила, у них нет своих представителей во власти, лоббистов в парламенте и т.д., это нечто сродни спонтанному межлюдскому объединению, консолидирующему всех неравнодушных к проблеме взаимоотношений человеческого социума с роботами. Их основное «оружие» – демонстрации, акции волеизъявления, агитация и показательные провокационные деяния, привлекающие внимание общества.
Приверженцев роботхейтерства принято подразделять на пассивных, умеренных, активных и радикальных. Пассивный роботхейтер – это человек, в меру сочувствующий роботоненавистникам, признающий их идеи как минимум частично правильными и готовый время от времени присоединятся к их акциям протеста и демонстрациям, чтобы обозначить свою гражданскую позицию, а заодно нескучно провести время. Умеренный – тот, кто состоит в местной роботхейтерской организации на постоянной основе, платит какие-то членские взносы, участвует во всех законных акциях как добровольно обязанный. Активными называют роботхейтеров, действия которых не ограничиваются простыми акциями протеста, порой выходят за рамки закона, квалифицируясь мелкими и средними административными или уголовными правонарушениями. Эти уже реально роботоненавистники, они вкладывают эмоции в своё отношение к роботам, чувствуют неприятие к ним, и готовы давать выход оному словом и делом. Ну а радикал – совсем уже безбашенный лютый поборник ненависти, мстящий как механическим созданьям, так и обществу, их породившему, преступления для него норма, встречаются среди них и террористы, способные действовать масштабно и кроваво.
Легко догадаться, большинство современных роботхейтеров – пассивные. Это типичные диванные граждане, которые порой находят необходимым выразить свою гражданскую позицию. На разных планетах число их составляет в среднем от 0,3 до 4% населения. В основном их неприязнь к робототехнике лежит в плоскости трудовой конкуренции, они не против роботов вообще, но не очень счастливы, когда те вытесняют их с рабочих мест. Следует только помнить, транспортная мобильность ныне весьма высока (см. раздел о транспорте), что означает, даже 0,3% населения – большая сила, так как люди не изолированы друг от друга житием в разных городах, могут съезжаться отовсюду в конкретное место на планете, дабы помитинговать всей массой. А вот радикалов среди роботхейтеров, вполне очевидно, очень мало. О радикалах мы поговорим отдельно в одном из подразделов ниже. По сути радикал обычный преступник, зацикленный на недобрых чувствах к роботам. Костяк же роботхейтеров составляют умеренные их представители. Не вследствие численности, а благодаря организованности и наличию желания отстаивать свои взгляды. Их не настолько много, чтобы измерять процентами от населения, но и не настолько мало, чтобы считать чем-то несущественным. Они всегда есть и всегда деятельны, они заметны среди сходных общественных организаций, к примеру, не менее, чем разнообразные «зелёные» движения. Что касается активных роботхейтеров, сказать что-то определённое насчёт их количества затруднительно. Они без сомнений значительно уступают в этом плане умеренным собратьям, но вот насколько конкретно… Где-то их больше, чем в иных местах, где-то меньше, в периоды ухудшения в империи социально-экономических условий их ряды неизменно ширятся, в хорошие стабильные времена редеют, на бедных планетах (с отсталой экономикой) они многочисленнее, зато на богатых у них выше финансовые возможности, ведь к роботхейтерам примыкают не только малообеспеченные, но и, бывает, незнающие чем занять себя состоятельные граждане. Роботоненавистничество – прежде всего идея, и как идея она всегда находит своих сторонников.
Фактически мы можем говорить, что пассивный роботхейтер – это простой обыватель, слегка недовольный условиями бытия из-за излишнего засилья окружающего мира робототехникой, умеренный – добропорядочный идейный роботоненавистник, действующий по велению сердца во благо общества, а всё что после умеренных – активные и радикальные течения – лежат уже в сфере асоциального и откровенно криминального, вроде бы они тоже «за благо общества», но пользуются такими методами, которые провоцируют в социуме негатив. Не даром даже активных своих единомышленников носители пассивных и умеренных взглядов недолюбливают и относятся как к отморозкам, позорящим и дискредитирующим роботхейтерское движение. Активные роботхейтеры способны, к примеру, устроить расправу над роботами, а иногда и над их владельцами – речь идёт не об убийстве последних, но о физическом унижении или серьёзных побоях. Или пробраться на предприятие и учинить диверсию над всеми имеющимися там робототехническими устройствами. Или облить мэра города нечистотами на некоем публичном мероприятии, если оный мэр поспособствовал замене части работников муниципальных служб искусственным персоналом ради экономии. Они приверженцы роботоненавистничества по духу, а не по названию, они не терпят сложившееся положение вещей, не мирятся с позицией большинства, считая её не то чтобы неправильной, а скорее неприемлемой для себя. Пожалуй можно сказать, они ставят себя выше общества. Поэтому люди их не очень любят, но тем они и привлекательны для некоторых – принадлежность к подобной братии всегда дарит подкреплённое идейно ощущение превосходства над толпой.
Более всего роботхейтеры определяют себя принципиальными ненавистниками личных роботов (см. раздел о личных роботах). Причин чему три. Первая – указанные машины способны вытеснять человека из отношений с любимой/любимым, то есть вторгаются в самую чувствительную для эмоций сферу. Вторая – владение ими считается отчасти противоречащим моральным устоям, что даёт формальный повод для «праведной» ненависти, оправдывает её борьбой за сохранение культуры возвышенных нравственных идеалов. Ну и третья – историческая. Роботхейтерство, как явление, собственно и возникло в противовес личным роботам. Оно зародилось в древности в эпоху начала роботобумов, когда рукотворные «вторые половинки» стали вдруг доступны по цене широким массам, и ни у общества ни у властей ещё не было представления об угрозах, от них исходящих. Именно в очагах наибольшего распространения личных роботов – зонах роботобума – и появились первые спонтанные объединения людей, противодействующих подмене робототехническими изделиями человеческого общения, обращающих внимание сограждан на её (подмены) разрушительность и вредоносность. С тех пор и доныне демонстрацию нетерпимости к человекоподобным роботам традиционно называют основой деятельности роботхейтеров. Остальным они занялись скорее из прагматики – со временем, впитав в себя все возможные проблемы отношений между людьми и техникой, их движение смогло многократно повысить свою значимость и влияние. Это был объективный неизбежный процесс, обусловленный стремлением обрести силу. Например вопрос ограничения замещения человека в труде роботами и фантомами всегда остро волновал низшие социальные слои, простых работяг. Объявив его одним из своих приоритетов, роботоненавистнические организации сразу в разы увеличились по численности, стали пользоваться заметно более широкой поддержкой и авторитетом у населения. И всё же истинный роботхейтер – тот, кто ненавидит именно кибер существа, притворяющиеся людьми, хочет избавить мир от них. Пусть изначальная философия роботхейтерства постепенно изменилась, подстроившись под обстоятельства, отношение к личным роботам остаётся её стрежневым основополагающим базисом, волнующим умы и сердца её принципиальных и потенциальных сторонников.
Что до персональных, имеющих отношение не к философии но к сфере чувств, предпочтений ненависти граждан, участвующих в движении роботхейтеров или сочувствующих ему, согласно статистическим исследованиям оные сильно зависят от социальной принадлежности. Малообеспеченные слои населения прежде всего озабочены потерей рабочих мест из-за служебных роботов, представители среднего класса более уделяют внимание вредоносному влиянию личных роботов на индивидуума и общество, высшую же социальную прослойку традиционно волнуют моральные аспекты владения разумными роботами. Фантомы остаются несколько в стороне от приоритетных объектов неприятия роботоненавистников, активные и радикальные роботхейтеры и к ним относятся с большой нелюбовью, но всё же не как к главному своему врагу, умеренные же с пассивными и вовсе особо не акцентируют на них внимание. Дело в том, что фантомы виртуальные существа, у них нет физического тела, они где-то там, в компьютерном зазеркалье, да и имеются не на каждой планете (см. раздел о фантомах), потому их трудовая конкуренция с людьми не столь выражена, они почти не отнимают рабочих мест у неквалифицированных и слабо-квалифицированных лиц, и на романтическом поприще тоже практически никак не конкурируют с Homo Sapiens. К тому же без них в виртуальных средах современнику описываемого периода (на планетах, где фантомы есть) наверное было бы скучновато.
Следует подчеркнуть, роботхейтеры, в том числе и активные, и радикальные, вовсе не агитируют за запрет всей робототехники вообще, и сами в быту охотно пользуются ей. Они выступают за полный запрет лишь человекоподобных роботов – и личных, и разумных, и с заметно меньшим пылом требуют запрета фантомов. Все остальные интеллектуальные устройства они призывают не запрещать, но ограничивать в трудовом использовании, особенно там, где нет существенного экономического эффекта от замены людей машинами. Что касается роботов-животных (см. раздел о домашних роботах), тут роботоненавистники практически вообще не проявляют никакой активности, так как не видят в тех угрозы. Да, говорят они, лучше держать настоящих животных вместо фальшивых рукотворных. Но говорят это редко и без энтузиазма, можно сказать просто в силу поддержания образа борцов с механическими существами. Фактов осуществления ими актов агрессии к робо-животным практически не наблюдается. В целом роботхейтерство считается в обществе полезным и даже в какой-то мере общественно значимым явлением, простой умеренный участник этого движения в представлении обывателя – человек с высокой гражданской ответственностью, не ленящийся выказывать свою гражданскую позицию. Впрочем, не все согласны с такой позицией, не все её разделяют, кто-то не готов отказаться от личных роботов, кто-то сочувствует разумным, для кого-то фантомы и служебные роботы слишком важны в бизнесе, кому-то просто всё равно, некоторые небезосновательно полагают, что организованное роботоненавистничество не более чем один из инструментов конкурентной борьбы в деловом мире, да и активные и радикальные «роботоборцы» заметно подпортили имидж всему роботхейтерскому сообществу, для многих оно ассоциируется с чем-то грязноватым неприличным, чего следует сторониться.
Существует и противоположное роботхейтерам движение так называемых робофилов, делящееся на несколько ветвей, одна из которых призывает официально признать разумных роботов истинными носителями разума и наделить гражданскими правами и свободами, другая настаивает, что в романтических отношениях с личным роботом нет ничего аморального и предрассудительного, третья пропагандирует определить фантомов полноценными имперскими гражданами и агитирует за расширение всех форм межвидового общения людей с ними. Правда по организованности и массовости робофилам далеко до претензии на значимую силу. Иными словами, они довольно малочисленны, даже если суммировать членов их организаций всех ветвей, цифра в масштабах империи выйдет несерьёзной. Их идеи не находят широкой поддержки и понимания у общественности. Тем не менее и они играют некую роль в выстраивании взаимоотношений между людьми и роботами.
Организации и группировки
Основу движения роботхейтеров на любой из планет составляют официально зарегистрированные в госорганах организации. Что примечательно, каждая такая организация на поверку оказывается имеющей все признаки бизнес-структуры. У всякой из них есть собственное руководство, чёткая иерархия внутриорганизационных отношений, свой устав, своя стратегия, строго определённые цели и задачи. Но главное, всякая неизменно располагает источниками финансирования, и как минимум для её высокоранговых функционеров работа в ней – а иначе и не назовёшь их деятельность в рамках организации – служит основным источником дохода. О подобных деятелях есть все основания говорить как о профессиональных роботхейтерах. Таким образом, когда-то спонтанное межлюдское объединение, коим в иные времена было роботхейтерство, ныне не такое уж и спонтанное, есть те, кто прибрал его к рукам и зарабатывает на нём. Удивляться тут нечему, умные всегда эксплуатируют идеалистов, небезызвестные «зелёные», защитнички природы, тоже издревле во всю занимаются бизнесом, а вкупе с ним ещё и политикой. И никого это не смущает и не отталкивает. Роботхейтеры в политику не лезут, не их профиль, они сохранили статус общественного движения, в остальном же… Они инструмент давления на социум и на деловые круги, а раз есть инструмент, всегда найдутся те, кто захочет им воспользоваться, и будет согласен платить за пользование, привлекая в их ряды не самых идейных, но самых сметливых роботоненавистников. Впрочем, с деньгами не только функционерам организации хорошо, самой организации тоже живётся вольготней, её возможности растут, да и иначе руководящей верхушке пришлось бы трудиться «на стороне», а роботоненавистничеству уделять время лишь в качестве хобби. Так что нельзя искать здесь исключительно негативную подоплёку. Это взаимовыгодное сосуществование жадности с идеологией. Но заложен в нём и определённый негатив, всякая лживость отпугивает наиболее принципиальных личностей. Не раз в прессе ходили слухи, что некоторые из роботхейтерских организаций финансируются напрямую самими производителями роботов, чтобы натравливать тех на своих конкурентов. Правда обычно все подобные откровения в СМИ очень быстро сходят на нет. Слишком дискредитировать роботхейтеров, как движение, никому не выгодно, так как в целом оно, как мы уже говорили, считается общественно полезным. К тому же пресса всегда тесно связана с политикой, а политики предпочитают не ссориться с роботоненавистниками, и редко идут на демонстративное противодействие им. Ведь последние – тот же избиратель, только они неплохо организованы, и конфликт с ними не сулит никаких дивидендов на выборах, да и цели их нельзя объявить дурными, электорат этого не поймёт. В основном политики предпочитают сохранять в отношениях с роботхейтерами нейтралитет, а местные власти часто смотрят на их не самые законные нарушающие общественный порядок акции сквозь пальцы, правда лишь до тех пор, пока оные акции особо не раздражают прочее население.
Сколько на одной планете может быть разных организаций роботхейтеров, какой-то выраженной общей тенденции нет. Где-то присутствует единственная объединённая, где-то две-три крупных, где-то их много маленьких, соперничающих и умеренно конфликтующих друг с другом. Бывает, одна из не самых больших вдруг обретает силу и авторитет, и постепенно прибирает к ногтю остальные, поглощает их, бывает наоборот, даже очень крупная распадается на две, и после может произойти ещё более мелкое дробление. Тут многое зависит от наличия ярких лидеров, способных увлечь за собой эмоциональной убедительной риторикой либо чёткой осмысленной стратегией. Появляется подобный персонаж, вокруг него начинается консолидация, организация растёт, не удаётся ему взять в свои руки бразды правления, захватить главенство (а как мы понимаем, именно тот кто «у руля» основной функционер, он зарабатывает больше всех, тогда как рядовые члены организации ещё и оплачивают своё пребывание в ней членскими взносами, то есть главенство – кормушка, от которой сам никто не отказывается, но обязательно будет бороться за её сохранение), и он откалывает часть сподвижников, уводя за собой, и начинает действовать самостоятельно. Исчезает талантливый лидер – велика вероятность, что организация измельчает, начнёт терять «бойцов» или её поглотит другая, где умелый харизматичный предводитель есть. В общем, это постоянный непрекращающийся процесс слияния и разделения. Между разными планетами, и тем более разными звёздными системами координация действий роботхейтеров осуществляется слабо. Иные недоброжелатели говорят, очевидно у них нет желания победить, а есть только бороться и зарабатывать на борьбе. Раз они не пытаются объединиться по всей империи. Но возможно в этом как раз мудрость роботхейтеров. Прогресс победить нельзя, они лишь пытаются нивелировать его пагубные стороны, служат противовесом роботам, не дают тем беспрепятственно отвоёвывать у людей новые позиции в труде и личной жизни. Ну и не следует забывать, что и межзвёздная связь (за исключением архаичной текстовой, см. раздел о гиперсвязи) и межзвёздные перелёты (см. раздел о транспорте) чрезвычайно дорогостоящи, посему особого практического смысла в межзвёздной координации для неполитической силы пожалуй и нет.
Организации – удел умеренных роботхейтеров. А есть, как мы знаем, ещё и активные. Эти бывают и организованными и одиночками, но если организованы, их называют уже не организациями, а группировками. Для них роботхейтерство не работа и не хобби, а либо способ дать выход своей агрессии, с их точки зрения вполне оправданной, праведной, либо по-настоящему сильное принципиальное идеалистическое убеждение, не позволяющее покорно смириться с существующим положением вещей, до предела обостряющее их чувство внутреннего протеста каждый раз, когда они сталкиваются с очередным случаем негативного влияния робота на чью-то жизнь, а в крайних формах и когда они просто видят робота. Хотя, нельзя сказать, что иные из них тоже не зарабатывают на своей агрессии. Они действуют порой выходящими за рамки закона средствами, готовы к нарушению общественного порядка, способны испортить жизнь и репутацию отдельному индивидууму в лице робовладельца, или коммерческой структуре, практикующей замену роботами живого персонала. Не слишком брезгливые дельцы, бывает, с удовольствием пользуются их услугами, дабы пакостить конкурентам. Что позволяет лидерам активных роботхейтеров совмещать приятное с полезным.
Численность активной группировки обычно лежит в пределах от 2-х до 40 человек. Крупные объединения подобного рода в сотни членов – большая редкость, примеры их в истории империи были, но в основном во времена нестабильности, в периоды упадков и кризисов, когда люди вообще гораздо более предрасположены к агрессии и нетерпимости, а контроль государства за деятельностью общества значительно слабнет. Действует каждая группировка обычно самостоятельно, обособленно от других, между собой они почти не контактируют, координация действий между ними тоже не слишком практикуется. Иногда в них превалируют юные граждане, давая повод называть группу молодёжной бандой, иногда их действия носят слишком радикальный характер, заставляя причислять их к экстремистским организациям. Однако в массе своей они всё же разношёрстны по возрасту и не слишком радикальны. Они определённо асоциальны, ставят себя выше не то общества и его устоев, не то закона, не то «серого стада», т.е. простого обывателя, могут нарушать общественный порядок и совершать хулиганские действия, сверх же того идут не часто. К серьёзной преступной деятельности они особо не склонны. Скажем, если излишне поколотят робовладельца, причинив ему тяжелые травмы, или не дай бог смерть, то всяко без злого умысла, по неосторожности, случайно перестаравшись. Серьёзные преступления – стезя радикалов, наказания за умышленное убийство ныне очень суровы (см. раздел о преступности), что не располагает к желанию отнимать жизнь у ближнего своего.
Ещё более, чем в организациях умеренных роботхейтеров, у группировок всё держится на лидере. Именно он столп, объединяющий остальных, и если он покидает группу, она нередко вовсе прекращает свою деятельность. У него обычно есть какие-то связи, контакты с другими группировками, с криминалом, с «не слишком брезгливыми дельцами». Бывает, он вообще неординарная одарённая особыми талантами личность, а то и интеллектуально продвинутая, способная планировать действия с чётким выверенным учётом всех возможных последствий, с минимизацией ответственности перед законом, так что проводимые акции весьма жестки, но кроме малого административного наказания к их участникам применить нечего. Впрочем, бывает и иное, когда лидер просто умеет держать окружающих «в узде» – силой ли, хитростью, яркостью речей, авторитетом или особой бесбашенной смелостью поступков, на какие кроме него никто не отваживается. В целом на большинстве планет группировок насчитывается не так много. Тем не менее, при правильной постановке дела они могут вызывать значительный резонанс в обществе. Кто-то говорит, именно они есть настоящие роботхейтеры по духу, а их философия – истинная философия роботоненавистничества. Потому что она в нетерпимости, а не в протестах. Недаром среди умеренных роботхейтеров наблюдается определённое уважение к активным. Да, многие их не любят, как дискредитирующих роботхейтерство, опускающих его до уровня уличного хулиганья. Но многие другие, напротив, смотрят с завистью, как на что-то, к чему им самим никогда не хватит смелости. Иные из представителей активных течений – легенды в среде роботоненавистников. Снискавшие себе славу изобретательностью, изощрённостью, рискованностью, удачливостью или отвагой. Их знают все, они на слуху, их помнят долгие годы после того, как они «сходят со сцены». Умеренным же приверженцам ненависти к роботам стать легендами не светит. Маршируя в толпе с плакатом и посещая собрания славы не заработаешь. Члены активных группировок обычно относятся к умеренным собратьям не без доли иронии, словно к детям. Они вполне могут время от времени присоединяться к законным акциям умеренных роботхейтеров, однако воспринимают такие мероприятия скорее как нечто несерьёзное, как развлечение, отдых, способ хорошо провести время в компании менее продвинутых своих единомышленников.
В отличие от основной части общества, слабо верящей в возможность технических форм жизни, умеренные и активные роботхейтеры никогда не подвергают данное верование сомнению, это их аксиома. Фактически они проповедуют, что разумные роботы есть форма жизни, но крайне опасная с цивилизационной точки зрения, требующая немедленного полного запрещения. Так же они указывают на безнравственность торговли кибер девушками, как живыми, осознающими, способными чувствовать и страдать не менее человека. Возможно поэтому не так уж странны случаи, когда именно роботхейтер, причём из числа самых идейно упёртых активных или радикальных, покупает разумную девушку-робота, чтобы её спасти, и берёт под свою полную защиту, проявляет трепетную заботу о ней и её чувствах, бережёт её, относится с искренним вниманием и уважением, привязывается к ней всей душой, готов умереть за неё, но ни на йоту не меняет своих роботхейтерских убеждений. Подобные реальные истории даже становились основой сюжетов литературных и кино произведений. Что касается личных роботов, тут у роботхейтеров, особенно активных, наблюдается полное неприятие. Это для них табу, и робовладельца в своих рядах они никогда не потерпят (владеющих разумным роботом не принято называть робовладельцами, так именуют только пользователей личных роботов).