Откровение

– Иисус Христос – наш спаситель. Только он положит конец царству Дьявола и всей злобе, которая развилась на Земле.

«Вдохновляющие слова», – подумал Митчелл. Ведь это именно то, что хочет услышать каждый человек, будь то верующий или не верующий. Иными словами, можно сказать, что конец света вот-вот наступит и шансов выжить не будет ни у кого.

– История берёт своё начало ещё со времён великого Вавилона, – продолжал Джон Уокер. – Ведь, как вы знаете, Вавилон – это один из семи чудес света, и не просто так. Царь Вавилонский Навуходоносор в то время был царём самой сильной и богатой империи. Однажды царю приснился сон, и Бог говорит царю Навуходоносору (пророк Даниил, глава вторая, стих двадцать девятый): «Ты – царь, на ложе твоём думал о том, что будет после всего. И открывающий тайны показал то, что будет».

Снова цитаты из Библии, как же Митчелл не любил, когда священники начинали её цитировать. Не любил, скорее всего, из-за того, что ничего не понимал в этих цитатах. Слишком сложным и мудрённым языком они были написаны.

– В древние времена люди с большим благословением относились к снам и считали их откровением Богов. Они всегда стремились найти им объяснение. Но царь не помнил этот сон и обращался к разным людям, чтобы они помогли ему вспомнить. Бог открыл пророку Даниилу этот сон царя и дал ему толкование. В книге Даниила вторая глава с тридцать первого по тридцать пятый стих идёт описание сна царя. Если кратко попытаться объяснить, то суть его вот в чём…

Митчеллу нравилось визуальное оформление передачи. Как бы он критично не относился к религиозной тематике, но пост-продакшн был на достойном уровне. Вместо того чтобы просто стоять на сцене или за трибуной, Джон Уокер выступал как бы в живой роли, постоянно перемещаясь, постоянно вокруг него изменялся задний фон, будь то картинки Вавилона или потрет самого царя. Складывалось ощущение погружённости в этот мир, о котором говорил Джон, что, несомненно, помимо его заслуги была и заслуга монтажёров. Такой подход к подаче информации воодушевлял и привлекал народ гораздо больше, чем очередные выслушивания паствы.

– Царь видел некий образ человека: Истукан, – продолжал Джон. – Это огромный образ. Голова этого истукана была из золота, грудь и руки из серебра, бёдра из меди и ноги из железа, а в конце – железо, смешанное с глиной. В своём сне царь видел этот истукан, а затем видел, как со скалы отрывается камень без руки человеческой. Камень ударяется в ноги истукана, и все металлы превращаются в прах. Ветер уносит его, следа от металлов не остаётся, и только лишь камень наполнил всю землю.

Все слова сопровождались видеороликом, где в нечто похожее на большую статую человека ударяет тот самый камень и всё вокруг рушится. Если долго показывать это слабому душой человеку, он действительно поверит в символическое значение какого-то сна далёкого царя.

– Бог дал толкование пророчеству. Даниил, 2:36: «Вот сон, царь. А сейчас скажем перед царём и значение его».

Митчелл осознавал, чем так привлекателен Отец Джон. То, с каким энтузиазмом он всё это рассказывает, то, как подаёт информацию не может не воодушевлять. Недаром у него столько много последователей по всей стране.

– Что же означает золотая голова истукана? – обратился Джон к зрителю. – Пророк Даниил, глава вторая, стих тридцать седьмой и тридцать восьмой: «Ты – царь. Царь царей». В пророчестве говорится, что Навуходоносор – это и есть золотая голова. В Библии прямым текстом сказано, что Ты, царь – золотая голова. А как мы знаем, золото – это символ Вавилонской Империи, самой богатой империи. «После тебя, царь, встанет второе царство, ниже твоего, оно серебром представлено. А потом придёт и третье царство, медью представлено. А потом и четвёртое царство, железо об этом говорит». Навуходоносору не нравилось такое положение вещей, об этом мы узнаём из третьей главы его книги. Поэтому царь приказал построить истукан, но сделать его полностью с головы до ног из золота. Таким образом, Навуходоносор хотел пойти против правил Бога. «Господи, ты хочешь, чтобы моя империя пришла к концу?» – начал отыгрывать Джон, видимо, почувствовав себя актёром. И, как ни странно, у него это неплохо получалось. – «Нет, вечно будет Вавилон стоять!» – размышлял царь.

– Милый, ты долго там ещё? – послышалось со спальни. Очевидно, Митчелла ждал второй заход, но и прерваться от столь интересного и воодушевляющего зрелища он тоже не мог.

– Сейчас поднимусь, одну минуту, – соврал Митчелл, поскольку хотел досмотреть передачу до конца.

– Бог говорит: «Ты, царь, имеешь определённый период времени в истории. И твоя история завершится, придёт другая империя на твоё место. Потом третья империя, и четвёртая. Я так вижу события в этом мире». «И никто не помешает мне исполнить то, что я намерен делать», – говорит пророк Исаия.

На этом моменте Митчелл попытался переосмыслить всё сказанное Джоном, но Джон его опередил и начал давать свои пояснения.

– Из всего сказанного мы знаем, что будет ещё три империи после Вавилона. Из истории мы также знаем, что последний царь, царь Вавилонский был убит, на этом история Вавилонской Империи завершается. Второе царство – серебряное царство. На смену Вавилонской Империи пришли мидийцы и персы и создали Мидо-Персидскую империю. Третье царство – это Греческая империя, царство меди. Остаётся четвёртое царство, царство железа. Что же написано в Библии о четвёртом царстве?

Митчелл на мгновение представил, будто Джон ведёт детскую передачу, в которой ведущий как бы общается со своей аудиторией и задаёт детишкам вопросы, а те, через экраны телевизоров, как бы отвечают ему.

– Даниил, глава вторая, стих сороковой: «А четвёртое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет всё, так и оно… будет раздроблять и сокрушать». К сожалению, нигде в Библии нет ответа на этот вопрос, что же из себя представляет четвёртое царство, но одно мы можем сказать наверняка, что здесь может идти речь только о Риме. Римская империя точно соответствует пророческой характеристике. Железные щиты, железные мечи, железные панцири и шлемы, железная дисциплина, несгибаемая воля и беспощадность в отношении к побеждённым. Даниил, глава вторая, стих сорок первый, где он говорит царю: «А что ты видел ноги и пальцы на ногах частью из глины и частью из железа, то это железное царство будет разделено». Мы знаем, что Западно-Римская империя в четвёртом и пятом столетии нашей эры разделилась на десять частей: Англосаксы, Франки, Алеманны, Лангобарды, Остготы, Бургунды, Герулы, Свевы, Вестготы и Вандалы. Столько же и пальцев на ногах, – подметил Джон. – Вторая глава, стих сорок три: «А что ты видел железо, смешанное с глиной, это значит, что они смешаются или попытаются объединиться, но не сольются одно с другим».

Только сейчас до Митчелла дошло, что накануне в Берлингтоне вступил закон о запрете религиозной пропаганды. Почему в эфире, пусть и в столь позднее время, показывают такие передачи? Очевидно, до телевидения цензура ещё не добралась.

– Было множество правителей, пытающихся объединить Европу. Карл Великий, Карл V, Людовик, Наполеон, Вильгельм II, Гитлер. Но в Библии сказано, что железо и глина останутся отдельно друг от друга, это и есть Божье пророчество для Европы и для мира. Даниил говорит: «А возникнет царство, начиная от Вавилона и дальше. Бог небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится. И это царство не будет передано другому народу. Оно сокрушит и разрушит все царства Земли, само будет стоять вечно». Камень был отторгнут от горы не руками, и раздробил он железо, медь, серебро и золото.

– Милый, ну ты скоро? Я уже устала ждать, – снова послышалось сверху. Митчелл не стал выключать телевизор, чтобы, пока он поднимается наверх, послушать, к чему в итоге приведёт рассказ Джона Уокера.

– Краеугольный камень. Скала спасения – это Иисус Христос. Камень был отторгнут без руки человеческой, это означает, что Бог не будет спрашивать людей, хотим мы того или нет. Второе пришествие Иисуса в наш мир уже близко, и он установит новое царство. В первый раз он пришёл как муж скорбей. На Голгофе он совершил наше примирение с Богом. Во второй раз он положит конец царству Дьявола, злобе, которая развилась на Земле. Всё земное будет уничтожено и вся планета будет наполнена этим камнем. Одно лишь царство будет вечно на Земле – царство Иисуса Христа.

Митчелл уже поднялся на второй этаж и зашёл в комнату, где его уже заждалась Сара. Он и сам уже жаждал продолжения, после всего того, что он услышал, нужно было выкинуть все мысли из головы, иначе, не будь Митчелл неверующим, сам бы давно уже поверил во весь сказанный по телевизору бред о конце света.

– Но не стоит бояться, дети мои, – продолжал Джон. – Ведь Господь милостив по отношению к нам, он не оставит нас одних. Он заберёт нас в своё царство. Через непослушание мы стали сыновьями Дьявола. А через веру в жертву Иисуса Христа мы можем стать сыновьями и дочерями нашего Небесного Отца…

Удивителен тот факт, что сам Джон Уокер своей внешностью чем-то напоминал Иисуса Христа, которого привыкли представлять в Христианстве.

На часах 01:15. В это время обычные люди уже спят и готовятся к началу трудового дня, но только не Митчелл. С наступлением ночи начинается его основная работа по поимке преступников. И Йозеп первый в его списке. Раз нужны доказательства его причастности к секте, Митчелл их найдёт.

Днём он выяснил, что Йозеп в тайне от всех снимает складское помещение по поддельным документам на имя Мэтью Вуда. Паршивец думал, что так его никто не выследит, но только не федеральный маршал, такие трюки против него не проканают.

Вооружившись самым необходимым: перчатками, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, и отмычкой, Митчелл убедился, что в помещении никого нет. Найдя тот самый склад, он стал взламывать замок. Медлить в таком деле не стоило, если кто-то его увидит за незаконным проникновением, проблем Митчелл себе заработает, но и спешить нельзя, поскольку взлом замка – дело сугубо тонкое, к счастью, ему приходилось заниматься этим не впервой. Обычно Митчелл проникал в помещение вышибая дверь и вламываясь со спецподразделением, но на этот раз у него нет на это должных оснований, поэтому приходилось действовать тайно под покровом ночи.

Замок с лёгкостью поддался, не самая надёжная защита за несколько баксов в сутки. Войдя в складское помещение, он не обнаружил ничего удивительного. Куча коробок, набитых всякой дрянью, куча хлама, притащенного, видимо, из дома. Из всего этого бардака нужно было найти то, что хоть как-то помогло бы в расследовании. Выбора не было, Митчелл принялся перебирать всё, что находил под рукой, заглядывая в каждый угол.

Судьба в этот день была на его стороне. После нескольких минут перебирания мусора он всё же нашёл то, что искал, и нашёл даже больше, чем ожидал. Сумка, набитая разными принадлежностями. Поставив её на верстак, Митчелл расстегнул молнию и обнаружил внутри несколько масок. Сверху была маска Дональда Трампа, затем Уго Чавеса, Александра Лукашенко и другие. Были в сумке также и костюмы, в которые одевались сектанты, в одной из коробок Митчелл также обнаружил дубинки и электрошокеры. Теперь настал черёд полиции навестить этот склад, а сектантам ответить за содеянное.

Убрав всё найденное обратно на случай, если Йозеп или кто-то из сектантов вернётся раньше времени, Митчелл покинул помещение, постаравшись придать складу вид того, что его никто не обыскивал. Завтра здесь уже будет работать оперативная группа.

Закрыв на замок складское помещение, Митчелл как можно скорее покинул место и отправился к себе домой, где уже глубоким сном спала Сара, так и не заметив, как вернулся её муж. Он тихонько лёг в кровать, чтобы её не разбудить, ещё какое-то время в эйфории обдумывал, как же ему повезло сегодня, и, успокоившись тоже погрузился в мир сна.

— Сегодня я с официальным визитом намерен посетить Алабаму и встретиться с местной знаменитостью: Джоном Уокером. Я считаю, что данная поездка окажет положительный эффект на принятие мною и моими коллегами решений в качестве городского советника. И я уверен, что тот опыт, который я намереваюсь получить от пребывания в Алабаме, лишь укрепит веру в то, что мы всё делаем правильно. Сегодня Вермонт испытывает тяжёлые времена, и только лишь мы способны вернуть всё на прежние места, – сделал заявление Джеймс Росс в ходе репортажа на местном телевидении. – Вы знаете, что я критично отношусь к любым религиозным организациям. Возможно, эта поездка станет для меня и для всех нас уроком. Уроком того, что мы не должны слепо следовать своим идеалам, а должны критически относиться ко всему.

– С вами была Беверли Кэмпбелл, оставайтесь с нами.

«Вот же глупец!» – подумал Митчелл, слушая репортаж и попутно собираясь на важную встречу. Сегодня утром он уже сообщил Рику Льюису о своей находке и попросил о встрече с ним в парке.

«Этот парень не знает, что творит», – вновь промелькнула мысль у Митчелла, который никак не мог выкинуть из головы заявление Джеймса о поездке. Митчелл осознавал, что это самая глупая идея из всех, которые он мог придумать. Разумеется, эта поездка лишь способ временно покинуть Берлингтон, пока в городе идут спецоперации. И в Алабаме Джеймса не встретят с распростёртыми объятиями, для местных жителей прибытие городского советника сравнимо с внезапным появлением ревизора в каком-нибудь учреждении: все друг другу улыбаются, вежливо общаются, а за спиной говорят гадости и в душе друг друга ненавидят. Именно так представлял себе эту поездку Митчелл.

Важно знать и ещё один факт: если святой Отец Джон как-то замешан в организации секты в Берлингтоне, значит нападение на парковке на Джеймса тоже можно считать его рук дела, а значит, Джеймс сам осознанно лезет в капкан, прямо в руки своего врага. Тот факт, что властям пока удаётся скрывать причастность к расследованию связи Джона Уокера и секты в городе, не меняет сути вещей.

Рик приехал на встречу раньше времени, чтобы заказать себе стаканчик кофе и насладиться им в парке, в столь очаровательном и тихом месте, самом лучшем месте для уединения. Облокотившись об дверцу своего автомобиля и попивая напиток, он и не заметил, как к нему приблизился Митчелл.

– Замечательный день, чтобы провести его в парке, – подметил маршал. – Жаль, что работа не позволяет это сделать.

– Ты всегда занимаешься этой прелюдией? Мы ведь знаем, что не природу пришли обсуждать, – слегка грубовато ответил детектив. После нескольких недель неудач в расследовании хоть какая-то зацепка, способная навести на след секты, могла привести к тому, что дело будет раскрыто, и детективу не слишком-то хотелось растягивать этот момент ожидания в виде пустой болтовни.

– А ты прямолинеен, – Митчелл встал напротив него. – Скажу прямо, я чертовски разочарован.

– Чем же?

– Тем, что вы позволили Джеймсу Россу полететь в Алабаму к этому психу, который решил, что он посланник Бога, способный изменить этот мир. И мне очень досадно, что никто из вас: ты или шериф, не попытались вразумить парня и вбить в его голову, что это плохая… нет, даже отвратительная идея с поездкой.

– Чего ты так завёлся? – озадачился Рик. – Ты ведь даже не знаком с Джеймсом. Отчего такая забота?

– Потому что мне не безразлично, что происходит вокруг! – рассвирепел Митчелл. – Вы ведь знакомы с Джеймсом, я слышал, даже чуть ли не друзья. Какие вы, чёрт возьми, друзья, после этого?

– Он едет не один. Во время поездки его всё время будет сопровождать охрана.

– И ты серьёзно веришь, что они смогут в случае чего защитить его? Пара копов ничего не сделают против Джона и его последователей. Чёрт возьми, да можно сказать, что у него личная армия, готовая исполнять приказы своего святоши. Я читал полицейский отчёт об аресте Джона в церкви. Эти религиозные фанатики пойдут на всё, чтобы защитить своего лидера.

Рик не стал спорить с федеральным маршалом. У каждого из них было своё мнение на этот счёт, они бы ничего не доказали друг другу, а только лишь усугубили бы ситуацию. Кофе уже начал остывать, и Рик потерял всё желание его допивать. Паршивое настроение могла спасти только информация, которую собирался сообщить маршал. Но Митчелл не торопился рассказывать о своей находке.

– Кстати об аресте Уокера, – продолжил Митчелл, слегка успокоившись, – расскажи, что это вообще было? И зачем это было нужно? Из дела я ни черта не понял, как два самоубийства в городе связаны со святым Отцом.

– В том-то и дело, что у нас не было практически никаких доказательств того, что Джон Уокер причастен к этому. Двое молодых ребят, верующих, регулярно посещавших паству накануне перед самоубийством, также были на проповеди и общались со святым Отцом. Улик не было, чтобы обвинить его в преступлении, но нашей целью и не было его арестовывать. Мы хотели другого, – Рик выдержал небольшую паузу, следя за реакцией Митчелла.

– Чего же? – не выдержал тот.

– Мы хотели припугнуть его. Нам нужно было сделать так, чтобы Уокер не вербовал население в нашем штате, сам понимаешь, к чему это могло привести, но и выгнать его из Вермонта мы тоже не могли. Поэтому мы и решили дать ему понять, что если он продолжит читать свои проповеди, то полиция не даст ему проходу. Мы хотели только одного, чтобы он уехал добровольно, вернулся в свою Алабаму, но этот сукин сын пронюхал наши намерения…

Джон Уокер сидел молча в комнате для допросов. Он знал, что обвинений против него выдвинуть не смогут, и по закону через несколько часов его отпустят, поэтому просто ждал, когда полиция предпримет отчаянные попытки выбить показания.

– Вы его уже допрашивали? – поинтересовался детектив Льюис за стеклом, наблюдая за святым Отцом, который всё равно ничего не слышит.

– Пока ещё нет, – ответил шериф Роджерс. – Пока что он просто сидит молча, даже адвоката не попросил.

– Отлично, значит, я поговорю с ним, – Рик вошёл в комнату для допроса и уселся напротив Джона.

Несколько секунд они оба сидели молча. Обычно детектив или любой допрашивающий преступника полицейский давал возможность добровольно начать арестованному делиться информацией. Но Джон Уокер ни при каких бы обстоятельствах не заговорил первым, поскольку понимал, что полиция не докажет его причастность к самоубийствам. Он сидел и всматривался в глаза детектива, тем самым давая понять, что не боится его.

– Ничего не хотите мне сказать? – первым вступил в диалог детектив.

– Только то, что я говорю всем своим прихожанам. Деяние Апостола 16:31: «Веруй в Господа Иисуса Христа и спасёшься ты и весь дом твой».

– Разве у Господа есть место для спасения такого, как Вы, святой Отец. Не очень-то Вы и святой, учитывая все грехи, что Вы совершили.

– Бог не считает нас виноватыми, за то, что мы родились грешниками, – продолжал Джон, улыбаясь своему собеседнику. – Иоанн, глава третья, стих шестнадцатый: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Мы родились без нашей воли грешниками и без нашей воли Бог послал Христа в этот мир на Голгофу. И через Иисуса Христа, распятого, грешники имеют возможность исцелиться и избавиться от грехов. И если, детектив, кто-то из грешников будет наказан Богом в конце своего пути, то это не потому, что он родился грешником, и даже не потому, что он грешил, а потому, что Бог предлагал путь избавления и грешник отказался от этого избавления…

– Всё, хватит, довольно! – перебил его детектив, понимая, что разговор уходит не в то русло. Рассуждать на тему религии детектив не желал, а значит пора было дать понять пастырю, что его вероучения здесь не будут оценены. – Вы можете хоть сейчас разговаривать по существу? Всем уже надоели Ваши изречения, так что отвечайте конкретно на вопросы.

– Будь по-вашему, – умиротворённо согласился Джон.

– Два дня назад двое молодых ребят покончили с жизнью, бросившись с крыши здания. Что вы можете сказать на этот счёт?

Поставленный вопрос слегка удивил Джона, который не понимал, что конкретно детектив хочет от него услышать. Почему подростки это сделали или что сам святой Отец думает насчёт такого грешного дела, как самоубийство?

– Люди, к великому сожалению, очень часто неправильно распоряжаются своей жизнью, данной им Господом. Что ещё я могу сказать на этот счёт?

– Накануне самоубийства они навещали Вас, святой Отец. Что вы им сказали?

– То же, что и всем прихожанам, желающим исповедоваться, – повторился Джон. – Все их грехи остаются тайнами, которые Вам знать не обязательно. Право о неразглашении тайн, увы, ничего не могу сказать больше.

– Скажу прямо, у нас есть сведения, говорящие о том, что это Вы мотивировали их прыгнуть с крыши. Может, настало время Вам самим исповедоваться, святой Отец? Если не мне, так Богу.

Джон Уокер и не пытался сдерживать свои усмешки, уж сильно его это позабавило. Детектив так сильно старается надавить несуществующими доказательствами на человека, который кроме кары Божьей в этом мире ничего больше не боится.

– Послушайте, мистер Льюис, мы все прекрасно понимаем, что у вас нет никаких доказательств моей причастности к этой ужасной трагедии. Для меня самого самоубийство двух невинных подростков стало большим ударом, поскольку я знал, что они хорошие люди и у них отличные семьи. Не знаю, что нашло на этих двух несчастных, но ничего уже не поделать, остаётся только молиться за их души. Так может, хватит уже ломать комедию? Я знаю, чего вы хотите от меня.

– И чего же мы хотим? – с трепетом поинтересовался Рик.

– Вы хотите, чтобы я покинул штат и перестал читать свои проповеди. И я Вас понимаю, далеко не каждый готов ступить на путь искупления. Вы не хотите, чтобы я продолжал здесь свою деятельность, и я, без проблем, могу уехать, но у меня есть своё условие.

– Какое? – детектива очень заинтересовало, что может предложить святой Отец.

– Вы оставите меня, мистер Рик. Вы и весь ваш полицейский участок. Вы не будете обвинять меня в преступлениях, которые я не совершал, Вы не будете по отношению ко мне вести расследования, к которым я всё равно не причастен. Вы забудете про меня, про то, что я вообще существую и не станете копать под меня. Только на таких условиях я покину Вермонт, вернусь на свою родину и больше Вы меня здесь не увидите.

Слишком идеальное предложение, чтобы не согласиться, но и слишком наглое со стороны пастыря ставить ультиматум государственным представителям закона. Однако столь влиятельный человек, как Джон может натворить немало хлопот, если позволить ему остаться в Вермонте. Недолго думая, Рик решил согласиться на его сделку, ведь в любом случае, по сути, он ничего не терял, а возможность мирным путём избавиться от святого Отца встречается нечасто.

– То есть, Вы хотите сказать, что добровольно покинете штат и больше сюда не вернётесь, если мы не станем прикручивать обвинения и обвинять Вас в том, чего Вы не совершали, если у нас нет веских на то оснований? Я правильно понимаю?

– Именно так. Но есть одно но, мистер Льюис. – Всегда это заветное «но», без которого ничто никогда не обходится. – Если вы нарушите обещание, если вы продолжите вести по отношению ко мне какие-либо дела, копать под меня, выискивать причастность к другим преступлениям, то я сделаю так, что вы сильно пожалеете об этом.

– Вы угрожаете?

– Я не угрожаю, – быстро проговорил Джон. – Я предупреждаю. У каждого вашего действия будут последствия, которые вам же придётся разгребать. Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за ваших необдуманных решений. Я сдержу своё слово, и если честь и достоинство что-то значат для вас, то и вы сдержите своё.

Дослушав рассказ до конца, Митчелл спросил:

– Вы всё же ослушались его, верно?

– Мы, естественно, кое в чём его подозревали и не могли вот так всё бросить и оставить преступления нераскрытыми. Конечно, мы занимались поиском улик. Но делали мы это максимально скрытно, но, очевидно, кто-то из наших всё же донёс ему о том, что против него ведётся процесс.

– И теперь вы думаете, что действие секты – это именно то, о чём предупреждал Уокер? Последствия?

– Вполне возможно. Иначе, как объяснить тот факт, что секта разрастается с геометрической прогрессией буквально каждый день?

Детектив выбросил в урну недопитый стакан кофе. Маршал ещё какое-то время обдумывал сказанное, в уме сопоставлял факты, говорящие о том, что Джон Уокер вполне может быть причастен к преступлениям секты. Это многое объясняет, но недоказанным остаётся факт наличия связи его с главарём банды, однако, сам факт, что главарь шайки теперь раскрыт, уже говорит о том, что дело сдвинулось с мёртвой точки и значительно продвинулось.

– Я хотел сообщить о том, что нашёл склад, который снимал Йозеп и обнаружил в нём вещественные доказательства причастности его к секте. – Митчелл, наконец, дал информацию детективу, из-за которой они собственно здесь и собрались. Вынув телефон из джинсов, он напечатал сообщение и отправил его. – Адрес и координаты я скинул, можете смело брать его.

– Ты нашёл его склад? – лишний раз переспросил детектив, не веря своим ушам. – Но почему ты сам не возьмёшь его?

– Потому что у меня есть куча других дел, – отмахнулся маршал. – В любом случае, Йозеп больше не выйдет из колонии, можете предъявлять ему обвинения.

Что-то странное показалось маршалу во взгляде детектива. Что-то не совсем приятное, то, чего Митчелл не хотел услышать, но услышать это всё же пришлось.

– Йозепа вчера выпустили под залог, – недовольно сообщил Рик.

– Что? Кто его внёс?

– Мы уже работаем над этим. Но не это самое печальное, а тот факт, что он пропал, как только вышел из заключения, – детектив стал свидетелем того, как маршал пытается сдерживать внутри себя ярость. Невольно у него самого сжались все внутренности. – Кто-то основательно постарался сделать так, чтобы он ускользнул из-под нашего наблюдения. В любом случае, все выезды из города перекрыты, ему некуда податься.

– Если только он уже не покинул город, – выкрикнул Митчелл, протирая руками глаза и приводя себя в чувство. – Найдите склад и объявляйте его в розыск.

Митчелл развернулся и молча направился туда, откуда пришёл. Внутри него всё перевернулось вверх дном. Ещё утром он радовался тому факту, что преступление секты практически раскрыто, теперь же вскрылись новые факты, которые он не учитывал при расследовании. Но рассказ Рика только лишь укрепил веру в то, что Митчелл на правильном пути. В последние дни маршал уже отчаялся найти хоть какое-то доказательство причастности Джона к преступлениям в Берлингтоне, однако, сейчас он готов был вновь сесть и прошуршать все дела за последние несколько месяцев, чтобы найти зацепки.

– Кстати, насчёт Джеймса, – окликнул Митчелла Рик, когда тот уже отошёл на приличное расстояние. – Мы пытались его отговорить, но он был настроен решительно. – Рик всё же попытался оправдать доверие маршала, но тот лишь проронил в ответ:

– Ну а я не смогу помочь ему во второй раз!

По пути домой на телефон Митчелла раздался звонок от частного детектива, которого он нанял для поиска нужной ему информации. Митчелл согласился встретиться с ним у себя дома, заранее предвкушая, что же мог обнаружить детектив, что попросил о личной встрече.

Звонок в дверь так и не позволил Митчеллу доесть приготовленный Сарой обед. Метнувшись к двери и открыв её, он увидел не слишком ухоженного, но и не отталкивающего от себя человека: волосы его были слегка взъерошены, глаза уставшие, мешки под глазами, слегка сморщенная кожа на лице, хотя ему было не больше сорока лет. Маршал, не мешкая, впустил детектива в дом.

– Ну и как тебе семейная жизнь, не наскучила ещё? – начал детектив.

Митчелла всегда раздражало то, что перед важным разговором люди, зачем-то, стремятся перекинуться парой неважных слов о чём-нибудь несущественном. В Швейцарии, например, данная процедура является частью ведения важного разговора, когда несколько минут идёт пустая болтовня перед основной сутью встречи. Но Митчелл живёт не в Швейцарии, он не любил это ожидание, всегда старался сразу говорить по существу, несмотря на то, что при встрече с детективом Льюисом он тоже позволил себе сначала выговорить то, что у него накипело.

– Нашёл что-то интересное? – сразу заговорил о важном Митчелл, присаживаясь на стул.

– О, ещё как интересное. Ты и представить себе не можешь, что я обнаружил, – подогревал интерес детектив.

– Ну так не томи, выкладывай.

– Не так быстро. – Детектив вынул из своего портфеля серую папку, на вид не слишком объёмную. – Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы раздобыть эти сведения. А ведь оно того стоило. Поверь, ты будешь очень удивлён, прочитав, что мне удалось накопать на Джеймса Росса.

Он не собирался так просто отдавать папку, Митчелл это уже понял, детектив лишний раз решил набить себе цену.

– И что ты хочешь за неё? – терпеливо задал вопрос Митчелл. Детектив сделал вид, что обдумывает цену добытых сведений, хотя прекрасно знал, сколько ему нужно, чтобы душа его была довольна.

– Три сотни.

– Три сотни!? Я и так плачу тебе немалые деньги.

– Я знаю, но ты должен понять, что добыть и собрать воедино всё, что находится в этой папке, стоило мне колоссальных усилий. Этой информации нет нигде, даже в полицейских архивах. Кое-кто сильно постарался, чтобы произошедшее с Джеймсом не выплыло наружу и осталось в тайне. Но на то я и профессионал, что от меня ничего не скрыть. Я залезу в такие дебри, в которых не побывал никто. Ты прекрасно знаешь, что отец Джеймса покончил с собой, врезавшись на огромной скорости в кирпичную стену заброшенного приюта, но ты и понятия не имеешь, из-за чего он это сделал.

Митчелл не понаслышке знал, что это один из самых лучших частных детективов, не считая Рика Льюиса, по крайней мере, в Вермонте, а значит, можно было смело верить его словам о важности той информации, которую он смог раздобыть. Маршалл недовольно полез в карман, вынул купюры и отсчитал три сотни долларов, затем положил их на стол со словами: «Вот, держи, и давай уже папку сюда». Детектив покорно забрал деньги и вручил серую папку своему заказчику.

– Возможно, то, что ты там увидишь, изменит твоё представление о том, почему Джеймс Генри Росс яростно выступает против религии, – пояснил детектив, наблюдая, как всё больше и больше изменяется реакция маршала. Чем дальше листал страницы Митчелл, тем всё более удивлённым становился его взгляд.

– Это правда? – сам у себя спросил Митчелл, понимая, что ищейке из частной конторы не было смысла врать. – Джеймс об этом знает?