Откровение

Номер был шикарен, по крайней мере по меркам Йозепа, который большую часть своей жизни провёл в бедном районе в обществе низшего рабочего класса. В комнате располагалась большая двухместная кровать, застеленная красным покрывалом. Напротив кровати у противоположной стены располагался плазменный телевизор на подставке. Хоть номер был и не большим, но производил впечатление. В нём было всё необходимое: мини-бар, туалет-биде с ванной-джакузи, балкон, на котором разрешено курить, и отдельная комната с гардеробом и сейфом.

Что делать дальше Йозеп не знал, но решил пока повременить со звонком. Йозепа одолело любопытство, что находится в чемодане. Поставив его рядом с кроватью, он сел на неё и стал разглядывать свою посылку. Так он просидел несколько минут, размышляя и гадая, что может находиться внутри чемодана. Поддавшись соблазну, он заглянул в него и поначалу не увидел ничего необычного.

Обычные вещи и, по всей видимости, женские. Перебрав несколько сорочек, он наткнулся на небольшой кейс, который как раз и был самой главной составляющей этого чемодана. Вытащив его и поставив на пол, он открыл кейс и с ужасом отпрянул от него в дальний конец комнаты, прислонившись к стене.

– Это ещё что за хрень?! – громко проговорил он и замолк, зная, что стены в отеле тонкие и легко прослушиваются соседями.

В кейсе находилась взрывчатка, в этом Йозеп не сомневался. Внимательно осмотрев кейс, он пришёл к выводу, что взрывчатое вещество напоминало С4, содержащий гексоген. Никакого таймера не было, да и Йозеп не рассчитывал, что он его найдёт. Лишь несколько закреплённых к корпусу разноцветных проводов и пару странных кнопок, прикасаться к которым он не желал, как и не желал вообще прикасаться больше к кейсу.

Впопыхах он стал выискивать телефон. Найдя его в одном из карманов, он тут же набрал номер своего координатора, который ответил спустя пару гудков.

– Заселился в номер? – поинтересовался координатор.

– Ага, заселился. А теперь объясните мне, какого хрена в кейсе взрывчатка? – перешёл он к делу. – Я на такое не соглашался.

– Это вторая часть твоего задания. Теперь тебе нужно положить кейс под кровать в соседнем номере 406.

– Вы, сука, издеваетесь?! – рассвирепел Йозеп, осознавая, что его могут услышать. – Я не стану этого делать, – твёрдо произнёс он.

– Послушай меня сюда, – грубо ответил координатор, – ты думаешь, мы тут в игры играем? Знаешь, будет очень весело, если прямо сейчас к тебе в номер нагрянет полиция. Боюсь, что отмазаться ты уже не сможешь. Я могу устроить так, что ты навсегда сядешь в тюрьму.

– А что если я прямо сейчас покину этот отель?

– Можешь попробовать, – координатора это никак не смутило. – Но поверь, что охранник, который впустил тебя, вряд ли выпустит тебя обратно, ведь ты в данный момент разыскиваешься полицией по всей Америке. На свободе ты пробудешь недолго, тем более в незнакомом тебе штате. Но есть и другое решение…

Координатор умел запугивать людей, и запугать Йозепа ему удалось. Тот послушно замолчал и стал слушать.

– После того, как ты выполнишь своё задание, мы организуем тебе защиту. Мы сделаем так, что ты покинешь эту страну и поселишься в Южной Америке там, где тебя не найдут. Там ты начнёшь новую жизнь, заведёшь семью, устроишься на работу и проведёшь остаток последних дней, зная, что послужил на благо и заслужил доверие Отца. Ведь ты этого хочешь, верно? Чтобы Отец тобой гордился? Так что не подведи его. Тебе всего-то надо избавиться от Джеймса Росса, который в данный момент проживает в соседнем номере. – У Йозепа сжались кулаки от одного только произнесённого имени этого человека, которого ненавидел всей душой. – Кейс нужно заложить под кровать. Взрыв будет небольшим, стены должны выдержать ударную волну, поэтому не стоит волноваться за других людей, они не пострадают.

– Хорошо, я согласен, – сказал Йозеп после недолгих размышлений.

– Отлично. Ключ от номера четыреста шесть находится в кармане чемодана. Дальше ты знаешь, что делать. Отчитаешься, как выполнишь поручение.

Связь прервалась. Йозеп уселся на пол и стал осматривать кейс, так и не решившись до него дотронуться.

Он никогда не отнимал чьей-либо жизни. Случай, который произошёл в Берлингтоне, когда люди в масках напали на служащего в здании городского Совета, в ходе чего тот был смертельно ранен, произошёл не по его вине. Секта не должна была отнять чью-либо жизнь, её цель была лишь запугать жителей города и донести до сенатора и президента свой протест. Человек погиб по вине Вивьен Горсей, той самой стервы, что носила маску Ангелы Меркель. Это она была инициатором нападения на служащего, даже не посовещавшись с Йозепом. Она зашла слишком далеко, но её уже было не остановить. Именно такой легенды придерживался Йозеп.

И теперь Йозепу предстоит впервые отнять жизнь человека, который в данный момент проводит встречу с самим Джоном Уокером. С самим святым Отцом, человеком, олицетворяющим всё самое лучшее, что можно вообразить на этой земле. Человеком, несущим истину Божью по всей Америке. Йозеп с восхищение представлял, как Отец будет рад узнать, что он избавился от дьявола в человеческом облике – от Джеймса Росса.

Прошуршав карманы чемодана, Йозеп обнаружил ключ от номера 406. Осторожно закрыв крышку кейса и аккуратно взяв его в руки, он вышел в коридор и подошел к двери соседнего номера. Джеймс и его девушка сейчас на встрече, поэтому внутрь Йозеп проник без проблем.

Номер был полностью зеркально скопирован, точно такое же расположение мебели. Разве что в отличие от нового и чистого номера Йозепа, здесь был небольшой беспорядок в виде раскиданных вещей, которые указывали на то, что номер заселён. Он не стал ничего рассматривать, а просто подошёл к кровати и запихнул под неё кейс. Точно также он вернулся в свой номер и стал ждать дальнейших указаний.

* * *

Джеймс и Ханна вернулись к кабинету, возле которого их уже дожидался Джон. Сославшись на то, что Джеймсу стало душно и у него поднялось давление, Джон хотел было закончить встречу, но Джеймс поспешил заверить его, что всё в порядке и давление пришло в норму. Так что встречу можно было продолжить, посетив последнее место в расписании, хоть Джеймс этого и не желал. Однако показывать свою слабость он не был намерен, поэтому решил придерживаться назначенного плана.

В последний раз обратив свой взор на школу, Джеймс и Ханна уселись в машину и направились в студию, где проходили съёмки телепередачи Джона Уокера. Это было большое здание в несколько этажей, внутри которого располагались несколько павильонов, съемочных площадок, гримёрки, личные кабинеты и так далее.

Не успели Джеймс и Ханна выбраться из машины, как их уже поджидал Отец Джон, чтобы вновь продолжить разговор о небесной конституции.

– Мы с вами не прояснили ещё некоторые моменты, которые мне бы хотелось до вас донести, чтобы этот день стал для вас познавательным, – с ходу сказал Джон, направляясь ко входу в студию.

– Я думаю, мы уже достаточно сегодня выяснили, – уныло отозвался Джеймс, но Джон не обратил на это внимание. Джеймс уже не сомневался, что цель Джона была говорить без умолку и не давать возможности задать интересующие вопросы, которые были бы неудобны любому служителю Господа.

– И всё же, Вы говорили о законах Божьих, и я очень ценю то, что Вы выучили их наизусть. Но Вам также стоит знать, что Закон нас не спасает. Христос нас спасает. В послании к Римлянам 7:7 сказано: «Что же скажем? Неужели от закона грех? Никак; но я не иначе узнал грех, как посредством закона…» Закон не может спасти нас. Апостол Иаков сравнивает Закон с зеркалом, об этом написано в первой главе, с двадцать третьего по двадцать пятый стих.

Они прошли через парадные двери прямиком в здание. Внутри офис был ещё красивее. Большой светлый холл, по всему периметру стояли огромные колонны. В центре находились диваны, можно было присесть, отдохнуть от работы. Холл был отделан под цвет дерева, не смотря на свои внушительные размеры, казался достаточно уютным. По углам стояли большие цветы в горшках, на потолке висели необычные люстры. Вдоль огромной стены располагалась администраторская. На стене за стойкой администратора висел большой логотип, напоминающий планету Земля. Не задерживаясь, Отец Джон сразу же повёл их мимо фойе к лифтам, по дороге приветствуя работников. Повстречался им на пути и ведущий новостей, с которым у Отца Джона завязалась короткая беседа, в ходе которой Джон представил своих гостей. Джеймс был рад повидать человека, который был бы не помешан на религии, потому что сегодня таких людей он ещё не встречал. Все трое двинулись дальше. Святой Отец продолжил:

– Дьявол бросил нас в лужу греха, потому что мы нарушили закон и грешниками родились. Из великой милости к нам из благодати в крови Иисуса Бог очищает и омывает нас. Христос говорит: «Я из любви к тебе, человек, пролил кровь и омыл тебя». Бог в последней книге Откровение 12:17 говорит: «И рассвирепел дракон на жену, и пошёл, чтобы вступить в брань с прочими от семени её, сохраняющими (то есть соблюдающими) заповеди Божьи и имеющими свидетельство Иисуса Христа». Как вы уже помните, Дракон и есть Дьявол. Жена – это символ церкви. Прочие, о которых говорится в Откровении – это остаток верующих людей в последние дни. Сатана наполнен злостью против верующих, против крестьян и пошёл на последнюю войну с остатком верующих. Через веру с Иисусом они были прощены.

За большой стойкой администратора находился охранный пункт, за которым находился другой зал. Он был не таким большим, как первый, но полностью его напоминал. В этом зале можно было сесть в лифт и отправиться на нужный этаж. Пройдя мимо металлодетекторов и пост охраны, они остановились возле лифта. Пока они дожидались его, Джон продолжал рассказывать:

– Послание к Евреям 8:10: «Вот завет, который завещаю дому Израилю после тех дней, говорит Господь; вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их, и буду их Богом, а они будут Моим народом». Из всего этого вытекает вопрос: какое же предупреждение даёт Бог верующим? Запомните, раз и навсегда, – обратился он преимущественно к Джеймсу. К ним присоединились ещё два человека, которые стояли, ожидая лифт. – «Кто соблюдает весь Закон и согрешил в одном чем-нибудь, тот становится виноватым во всём», послание Иакова, вторая глава, десятый стих.

Двери лифта, наконец, открылись, трое вышли из него и Джеймс, Ханна и Джон, к которым также присоединились уже несколько человек, вошли в кабину. Каждый вошедший нажал на нужный этаж. Джон нажал на цифру 6. Двери лифта захлопнулись, и кабинка двинулась вверх. Встав рядом с Ханной и Джеймсом, Джон продолжил, в то время как другие люди также с интересом слушали и в какой-то степени жалели, что они выходят из лифта раньше времени.

– Если мы соблюдаем восемь или девять заповедей, а нарушаем только одну заповедь, как Бог нас рассматривает? – Джеймс не ответил, все молчали. – Как к тому, кто ничего не соблюдает.

– Но ведь это не справедливо, – произнёс Джеймс.

– Понимаю, на первый взгляд кажется именно так, – лифт остановился на третьем этаже, несколько человек вышли из него, – но это можно объяснить тем, что добро можно испортить маленьким злом, а зло не исправляется.

– Одно плохое зерно портит целый горшок с похлёбкой², – проговорил Джеймс, в то время, как лифт двинулся дальше.

– Всё верно, – согласился Джон. – Бог иначе говорит тем, кто нарушает заповеди в Евангелие от Матфея, седьмая глава, двадцать третий стих: «И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие». Не всякий, говорящий «Господи!» войдёт в царство Божье, говорит Иисус, а только те, кто соблюдают волю Его Отца Небесного.

Лифт остановился на пятом этаже, двое молодых людей молча покинули кабинку. Теперь Джон остался с Джеймсом и Ханной наедине, но поговорить им довелось только после того, как они добрались до шестого этажа.

– Один священник православной церкви Лопухин писал: «Нарушитель закона Божьего, есть преступник против этого Закона и уже не дитя Божие, а общник и сын Дьявола», что означает, что человек живёт во грехе, даже если нарушает хотя бы одну заповедь.

Шестой этаж представлял из себя несколько павильонов, в которых проходили съёмки различных телепередач, в том числе и с участием Джона Уокера, у которого был свой павильон с декорациями. Они направились прямиком к нему, проходя мимо гримёрок.

– Откровение 14:6: «Иоанн увидел ангела, который летел посреди неба с вечным Евангелием». В том же Откровении 14:12: «Здесь терпение святых». Почему святые? Они имеют веру в Иисуса, они соблюдают Заповеди Божьи. Именно эту истину вы должны запомнить, что нужно соблюдать Заповеди, чтобы доказать Богу, что мы Его любим и хотим стать Его детьми. – Джеймс больше с интересом смотрел на надписи на дверях, чем слушал святого Отца. Они прошли мимо кабинета сценариста одного известного шоу, которое транслировалось каждое субботнее утро. – Вы ведь не забыли Заповеди на второй скрижали?

Джеймс ответил не сразу, потому что не сразу сообразил, что вопрос адресован ему. Он быстро стал перебирать в уме то, что заучивал перед поездкой.

– Пятая заповедь, – вспомнил он, – «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе».

– Здесь, я думаю, не стоит пояснять. Дети должны уважать и слушать родителей.

– Шестая заповедь: «Не убивай».

– Не убивай, – повторил Джон. – Только Бог вправе дать и отнять жизнь.

– Седьмая: «Не прелюбодействуй».

– Бог установил семью. Другие связи вне семьи – грех.

«Измена – это прежде всего асоциальный поступок, а не грех», – подумал Джеймс. За всё время, что он был в отношениях с девушками (а у него их было не много) у него ни разу даже в мыслях не было изменить с кем-либо. Больше всего он ценил в отношениях доверие, и считал, что ревность к партнёру – это низкий поступок. А измене нет оправдания.

– Восьмая заповедь: «Не кради».

– Мы не имеем права брать в руки то, что нам не принадлежит.

«Стоило бы сказать это коррупционерам». Джеймс осознавал, что эта заповедь в принципе не выполнима в нашем обществе. Каждый человек на этой Земле брал что-либо чужое, даже если это было не преднамеренно.

– Девятая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

– Не обманывай и не распространяй клевету. На небе не будет обмана. Недаром Иисус сказал, что Сатана – отец лжи.

– И десятая заповедь: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». – Последнюю заповедь Джеймс произнёс гордо от того, что смог доказать святому Отцу, что кое в чём он всё же осведомлён. И ещё потому, что их встреча подходит к концу.

– Не завидуй соседу, что он имеет, а ты не имеешь. Зависть – грех. Нельзя допускать греховные желания в мыслях и в сердце. Вот что господь говорит относительно второй скрижали в книге Левит 19:18: «Но люби ближнего твоего, как самого себя. Я – Господь».

Они достигли павильона, который представлял небольшую комнату с декорациями. Импровизированная комната напоминала уютный рабочий кабинет. Здесь располагался небольшой диван, на котором, по-видимому, располагали (Джеймс не смотрел ни одной передачи с Джоном) гостей, а также небольшой столик с лампой и, разумеется, Библией. Даже имелось импровизированное окно, чтобы создать ощущение солнечного света. Также в импровизированном кабинете располагалось несколько горшков с цветами и прочие декоративные принадлежности, которые нужны были, чтобы заполнить пустые места и создать впечатление обжитого рабочего места.

За всем этим наблюдал режиссёр, судя по пустующему стулу за столиком с несколькими мониторами, выводящими картинку с камеры, что стояла напротив съёмочной площадки. Также в павильоне находилось несколько световых ламп и микрофонов. В данный момент в помещении было лишь несколько человек, поскольку съёмки шоу начнутся только завтра.

Джеймс прошёлся по павильону, осматривая декорации и предметы интерьера. Ханна тоже с интересом наблюдала за работой людей, по всей видимости, монтажёров и сценаристов.

– Значит, Вы проповедуете не только в церкви, но и на телевидении? – поинтересовался Джеймс, осматривая подставку с декоративными фруктами. Джон поправил колоратку и пояснил:

– В наши дни, чтобы донести информацию до людей, нужно идти в ногу со временем. – Джон тоже прошёлся по павильону. – Я это понял сразу, именно поэтому я сделал акцент на медиасферу, чтобы любой житель в каждом уголке страны мог включить телевизор и послушать мысли Господа нашего. Поверьте, если бы я не вёл свою передачу, я бы не достиг таких успехов. Наш канал транслирует разные передачи, включая и детские, почти что двадцать четыре часа в сутки.

– Вы сказали, детские? – Джеймс недоумевал. – Разве религиозной школы недостаточно, Вы ещё и по телевизору навязываете им религиозные учения?

Джеймс произнёс это слегка грубо. Недостаточно грубо для святого Отца, который уже привык к подобным заявлениям, но достаточно для двух молодых парней, что находились в павильоне, которые тут же обратили на них внимание. Джон же даже не шелохнулся.

– Вам стоило бы посмотреть хотя бы одну передачу, чтобы судить нас. Поверьте, в том, что мы показываем детям, нет никакого навязывания. Мы всего лишь учим их, как нужно себя вести, как правильно общаться со сверстниками, нужно ли помогать родителям. Это простые правила, которые пропагандируют любые детские передачи, и в этом нет ничего плохого.

– Разумеется, – тихо прошептал Джеймс так, что его никто не услышал. «Бить детей линейкой – тоже одно из средств воспитания?» – хотел он озвучить вслух, но промолчал.

– Всю нашу встречу я отвечал на Ваши вопросы, но позвольте теперь мне задать Вам вопрос, мистер Росс.

«Он не ответил ни на один действительно интересующий меня вопрос», – злобно проговорил Джеймс в уме. Отложив в сторону Библию, которую уже успел покрутить в руках, он сделал вид, что с интересом готов выслушать Джона.

– Вы ведь сейчас смело можете называть себя политиком, верно? – Вопрос не требовал ответа, это и так всем было известно. – Хотя ещё совсем недавно Вы были врачом.

– Я и сейчас врач, – поспешил заверить Джеймс. – Работаю на полставки.

– Разумеется, – Джон ухмыльнулся. – Вы несколько лет проучились в медицинском колледже, затем в медицинской школе, прошли резидентуру, стали заведующим отделением в больнице, это заслуживает похвалы. Такие как Вы уже с раннего возраста знают, чего хотят от жизни и твёрдо следуют своей цели. Вы, можно сказать, добились немалых высот, нашли своё место в жизни. Что же Вас сподвигло на такие перемены?

Вопрос был явно с подвохом, Джеймс это чувствовал, но решил сказать правду.

– Желание изменить этот мир.

– Амбициозное желание, Вам так не кажется?

– Значит, у меня есть амбиции, – подтвердил Джеймс.

– Думаете, Вы сможете?

– Всё зависит от народа, готовы ли люди меняться.

– Разве нужно их менять? Пускай всё идёт своим чередом.

– Слишком долго всё шло своим чередом. Настала пора что-то изменить.

– Вам не кажется, что запрещать народу верить в Бога – не самая лучшая идея в стране, где почти каждая семья, чтя свои традиции, молится перед ужином?

– Как я уже говорил, традиции – пережитки прошлого, – настойчиво проговорил Джеймс. – Я считаю, что, только сбросив эти оковы, можно идти дальше, в новый путь.

На этот раз уже Джон не сдержался и усмехнулся над глупостью своего оппонента. Он сделал пару шагов в его сторону и остановился подле Джеймса, который никак не отреагировал на смех священника.

– В этом и заключается Ваша слабость. Я бы даже сказал, Ваш порок. Вы мыслите слишком уж однобоко через призму своих убеждений. Вы никогда не задумывались, к чему в итоге приведут Ваши действия, если Вы не прекратите гнуть свою палку? Могу Вас уверить, что Вы этой же палкой схлопочете себе по лицу. – Джеймс наконец дождался возможности поговорить с Отцом Джоном на человеческом, а не «Библейском» языке. – Не поймите меня неправильно, я уважаю Вас и Ваше мнение и с достоинством выслушивал Ваш негатив в адрес моего учения. Но я всё никак не могу понять, почему Вы так зациклены на этой проблеме? Неужели Вы думаете, что, перечеркнув все те постулаты, которые несёт людям священное Писание, это разом исправит все проблемы? Так не бывает, проблема кроется вовсе не в религии, как Вы думаете.

– И в чём же кроется проблема по-Вашему мнению, святой Отец? – Джеймс слегка наклонил голову в бок, искоса смотря на своего оппонента.

– В Вас, мистер Росс. – Джеймс нахмурился, не понимая, что несёт пастырь. – Впрочем, не только в Вас. Во всех людях, включая и меня. Так уж вышло, что человек слаб по своей природе, и порой единственное, что обретает смысл его жизни – это вера. Вера во что угодно, пусть то в Господа нашего или же в «чайник Рассела», как Вы выразились.

Джеймс был приятно удивлён тем, что Отец Джон тоже смотрел его выступление на федеральном канале, а значит также серьёзно готовился к этой встрече.

– И всё же, если хотя бы один житель этой страны поймёт, что есть лишь один постулат: человек человеку Бог, я уже буду рад, что смог многое изменить. Когда-нибудь, люди всё же поймут, что верить нужно не во Всевышнего, а в реальность, которая, к сожалению, не столь приятная, как нам хотелось бы.

– Этого не будет никогда, – твёрдо заключил Джон, посматривая на время, которое уже подходило к концу. – Уничтожив одну религию, люди сразу же создадут другую. Просто потому, что верить во что-то надо. И кто знает, какой она будет. Я знаю, что наша встреча подошла к концу, но позвольте мне в последний раз уделить ещё немного времени. Думаю, нам есть, что ещё обсудить.

Джеймс не желал задерживаться здесь хотя бы ещё на пару минут. Но его переубедило то, что за всё время встречи они, наконец, смогли обсудить хоть какие-то детали их разногласий, с целью которой и была запланирована эта встреча. То, что Джон Уокер закончил свои нравоучения и готов поделиться своими мыслями воодушевляло Джеймса.

– Что ж, думаю, ещё несколько минут у нас есть в запасе, – без особого энтузиазма, вычурно улыбнувшись, согласился Джеймс.

– Тогда пройдёмте со мной туда, где мы сможем уединиться от посторонних взглядов. – Он намекнул на тех двоих, что находились на съёмочной площадке, делая вид, что не заинтересованы в разговоре, хотя на самом деле слушали с интересом.

Они прошли по довольно узкому светлому коридору мимо нескольких закрытых кабинетов. Джеймс на этот раз не стал всматриваться в надписи, а наблюдал за Джоном, что спешил как можно скорее добраться до своего излюбленного места. Он резко остановился возле двери и вошёл в неё, Джеймс и Ханна последовали за ним.

Помещение представляло из себя большой кабинет, в центре которого располагался овального вида стол, вокруг которого находились несколько стульев. На две стены расположилось огромное окно, одно из которых было с выходом на балкон. На другой стене висел большой плазменный телевизор. Джеймс сразу сообразил, что это комната была создана для переговоров.

– Здесь сценаристы высказывают свои идеи относительно шоу без боязни того, что их могут подслушать, – поспешил пояснить Джон.

Святой Отец уселся на стул у дальнего конца стола. Джеймс и Ханна последовали его примеру и уселись по центру, не слишком близко к Джону, но и не слишком далеко от него. В переговорной повисло молчание. Джеймс высокомерно смотрел на Отца, Джон же облокотился на спинку стула и посматривал на Джеймса, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Ханна наблюдала за их реакцией.

Первым тишину прервал Джон.

– Здесь вы можете не бояться, что нас услышат. Всё, что будет сказано в этом кабинете, останется здесь, – заверил он. – Настало время поговорить откровенно с глазу на глаз.

Джеймс удивился переменам святого Отца, стоило им только скрыться от навязчивых глаз репортёров и других людей. Все прелюдии соблюдены, теперь можно было переходить к сути этого визита Джеймса в Алабаму.

– Я Вас слушаю, – отозвался Джеймс.

– В чём цель Вашего визита? – начал Джон. – Только не говорите мне, что это ради рейтингов или интереса. Нет, Вами движет что-то другое.

– Ответы, – проговорил Джеймс. – Я хочу знать ответы на вопросы, которые Вы упорно не даёте мне задать, заваливая нас своими нравоучениями из Библии. Вы и слова не дали вставить за всё время нашей встречи, – грубо заговорил Джеймс так, что Ханна опешила от такой дерзости со стороны своего партнёра.

– Что ж, не стану скрывать, я действительно не давал Вам слова, читая свои проповеди. Такой у меня имидж. Но спешу Вас заверить, что, задав мне то, что Вы намеревались задать, Вы бы всё равно не были удовлетворены моим ответом. Поэтому я предлагаю Вам хорошо обдумать и задать один единственный вопрос, который Вас интересует. Не спешите, подумайте хорошо.

– Я уже всё обдумал, – тут же вставил Джеймс, не успев Джон даже закончить свою фразу. – Вы причастны к секте в Берлингтоне?

Ханна затаила дыхание. Они обсуждали планы поездки, но в этот план не входило спрашивать святого Отца о его отношении к тем преступлениям, что совершают сектанты в масках политиков. Тем не менее она тоже была бы не прочь услышать на него ответ, раз уж Джон решил разоткровенничаться.

– Вы и вправду хотели задать мне именно это? – недоумённо переспросил Джон.

– Да. – Джеймс не стал колебаться.

– Что же, интересно. С чего Вы вообще взяли, что я могу быть причастен к этой секте?

– Ходят разные слухи, – прояснил Джеймс.

Джон несколько секунд молчал, покусывая нижнюю губу и продолжая, откинувшись на спинку стула, наблюдать за Джеймсом. Затем он переключил свой взор на Ханну.

– А Вы? – обратился он к ней. – Всё время скромно молчите. Вы тоже думаете, что я имею отношение к секте?

Ханна занервничала. Она не знала, что сказать, поскольку вопрос Джеймса и её застал врасплох.

– Я не знаю, – неуверенно ответила она. – Но мне бы хотелось прояснить эту ситуацию.

Джон разозлился. По его мнению, в этом помещении не было людей, способных мыслить здраво.

– Я отвечу вопросом на вопрос. Зачем мне это делать? Зачем мне совершать преступления в Вермонте? Зачем мне организовывать секту? Зачем творить в городе беззаконие?

– Чтобы держать в страхе людей, перечащих Вам, – объяснил ему Джеймс.

– Вы серьёзно? – чуть ли не выкрикнул Джон. – Нет, Вы серьёзно?! Я был лучшего о Вас мнения, но Вы сильно упали в моих глазах, задавая такие глупые вопросы. – Джеймс не слишком разочаровался от этого. – У меня тысячи последователей в этом городе. Вы и сами убедились, чего мы достигли за такой короткий промежуток времени. Мы живём в общине, в гармонии, которую Вам не понять. Какое мне дело до советника, пропагандирующего антирелигиозные движения? Мои послушники верны мне, они не переметнутся на Вашу сторону, как бы Вы их не пытались переубедить.

– В этом и заключается проблема, – продолжал Джеймс. – Эти люди слепо верят Вам и готовы пойти на всё, что Вы им прикажете. Такое большое влияние на неокрепшие умы населения может быть опасным в умелых руках. История знала много таких случаев, взять к примеру «Семью Мэнсона». – По недоумённым взглядам Джона и Ханны Джеймс сделал вывод, что они ничего не слышали об этом и посчитал своим долгом рассказать им. – Чарльз Миллз Мэнсон – музыкант, в своё время записавший несколько популярных композиций, неоднократно проводил время в исправительной колонии, впоследствии создавший коммуну под названием «Семья». В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году члены его коммуны совершили ряд жестоких убийств. Мэнсон объявил войну между чёрной и белой расами и назвал её «Хелтер Скелтер». Чарльз и его секта также известны тем, что вербовали в свои ряды отбросов общества и детей, выброшенных на улицу. Жертвами их убийств были также и известные личности из мира шоу-бизнеса того времени. В том же году всех членов арестовали и дали пожизненный срок. Интересно также то, что почти все члены секты, оказавшись на скамье подсудимых, в знак протеста нанесли себе на лоб свастику.

– И какое это имеет отношение ко мне? – Джон был сильно возмущён.

– Вы тоже своего рода вербуете людей и оказываете на них влияние. А значит, потенциально Вы также можете представлять угрозу для других мирных жителей. Ведь Вам стоит только лишь поманить своих собратьев по разуму пальцем, они тут же набросятся на нас.

– Любому стаду нужен свой пастух, – громко вещал Джон. – Мы – стадо в Божьих глазах. Он – наш пастух. Я лишь приспешник Бога, связующее звено между Богом и народом. И моя задача донести до стада Его труды, Его требования, Его законы.

– Вот! Вот! – перебил его Джеймс. – Вот Ваше отношение к народу. Вы воспринимаете его как стадо, я же отношусь к нему как к своим собратьям. Вы воспринимаете и относитесь ко всем, как к стаду, готовому выполнять Ваши условия и нести Вам деньги. То, что Вы построили на деньги общины, это не ради народа, а ради себя, чтобы доказать свою значимость, прежде всего самому себе, а затем уже и всем остальным.

– Большего лицемера, чем Вы я не видел. Вы политик, который вешает народу лапшу на уши, кормите их лживыми обещаниями, и всё это делаете ради рейтингов. Вы нуждаетесь в людях, пока они будут слушать Вас, вы продолжите оставаться политиком, но как только от Вас отвернутся, а это обязательно произойдёт, будьте уверены, Вы станете никому не нужным. Вы также, как и я зависите от этих людей. Но, в отличие от Вас, я смогу прожить один, наедине с Богом, Вы же этого не можете себе позволить.

– Религия не делает Вас лучше. Христианство для нытиков и покорных овец. Вы только и делаете, что учите своих овец не богохульствовать, молиться, размножаться и бухать вино, вместо того, чтобы действительно направлять народ на полезное дело.

Ханна не могла выдавить из себя хоть слово, так и продолжала молча сидеть и наблюдать за разбушевавшимся спором.

– И какое же полезное дело, по-вашему, они должны совершать?

– Заниматься наукой. Заниматься программированием. Заниматься строительством, да чем угодно, но не тратить время на пустую болтовню в церкви. Религия и наука – вещь не противоположная, но религия не должна вмешиваться в науку – вот что я пытаюсь до всех донести. И когда-нибудь, религия падёт, святой Отец. В этом я не сомневаюсь. – Джеймс поднялся со стула и дал понять Ханне и Джону, что разговор закончен.

– Время покажет, – ответил Джон, тоже поднявшись со стула.

– Всего Вам доброго, – не слишком добродушно пожелал Джеймс и направился к выходу. Ханна только лишь попрощалась и последовала за ним.