– Да и в машинах грустные люди, стоят себе в пробках и грустят – вздохнула девушка – в Москве мало счастливых людей. Единственные счастливые в этом городе, это те, кто нашли своего человека. В этот момент Алена как бы невзначай взяла мою руку своей маленькой холодной ручкой.

Внезапно мне захотелось, чтобы, когда я шел по улице, все люди оборачивались на меня, и нет, не потому, что на мне была бы дорогая одежда или потому что я хорошо выглядел бы, нет, а потому что рядом со мной шла бы она, и мы были счастливы. Наверное, в тот вечер я первый раз в жизни влюбился.

Позади нас дела были менее радужные. Ксюша ворчала и отмахивалась веточкой от комаров, которые кусали из всех нас исключительно ее одну, а Сашка просто шел рядом и думал о своем. Я даже не уверен, что в тот момент он был с нами, скорее всего он был где-то там, далеко в своих мыслях. Закончив свое триумфальное восхождение на один из семи холмов Москвы, мы остановились у перил и устремили свой взор на прекрасную панораму, которая открывалась нам. Тысячи разноцветных огней города где-то там вдалеке излучали манящий и таинственный свет. И ведь один из этих огней мог быть горящей лампочкой в окне Вики. Поймав эту мысль, Сашка несколько отошел от нас и начал всматриваться в горизонт. Я же, находясь в компании двух красивых девушек, не знал, куда мне смотреть? Любоваться ли мне волшебным видом с Воробьевых гор? Переглядываться ли с так мило улыбающейся Аленой? Или быть может наблюдать за шоу, которые устроили за нашими спинами мотоциклисты?

– Он без рук едет! Без рук! Он же сумасшедший! – закрыв лицо руками, восхищенно вопила Алена.

– Все мы сумасшедшие, просто в разной степени! Не волнуйся за них! Они профессионалы! – начал успокаивать ее я.

– Ведь это опасно! – удивленно произнесла Ксюша – точно с ума сошел!

– Каждый сам выбирает, как ему сходить с ума – ответил я – по крайне мере они счастливы, а разве есть что-то важнее?

Несколько человек разрезали ночную тишину ревом моторов, попутно выполняя фантастические трюки, от которых действительно замирало сердце. Когда же мы собрались уходить, я позвал Сашку, который все еще стоял, облокотившись на перила, и вглядывался в огни остывающего мегаполиса.

– Что? Увидел что-нибудь? – весело поинтересовался я, когда Сашка снова оказался с нами.

В ответ он улыбнулся, но через секунду его улыбка опять пропала, и он задумался о своем.

– Почему сюда не поступили? – спросил я у наших спутниц, когда мы проходили через университетскую площадь.

– В МГУ? – Алена засмеялась.

– Вон здание, какое красивое. Лучший университет страны! Как – никак! – я поднял голову на золотой шпиль со звездой, который возвышался над нами на расстоянии двести сорока метров.

– У нас столько денег нет – фыркнула Ксюша и, прибавив шаг, оставила нас позади.

– И столько мозгов – пошутила Алена.

Миновав все корпусы Московского Государственного Университета, мы свернули на проспект Ломоносова. Ксюша шла впереди всех, а Сашка позади всех, так что всю оставшуюся дорогу до дома, где жили девчонки, я был наедине с Аленой. За это время мы прекрасно поболтали и даже не заметили, как добрались до места. Угловой дом из коричневого кирпича на перекрестке проспектов Ломоносова и Вернадского. Пятый этаж семиэтажного дома. Именно тут и жили самарские красавицы. Возле подъезда мы стали прощаться. Мы обменялись номерами телефонов, и Алена даже поцеловала меня в щечку.

– До свидания – сухо произнесла Ксения, и они вместе вошли в подъезд.

Мы с Сашкой развернулись и отправились обратно в сторону метро, где около входа на станцию «Университет» обратили внимание на индейца, играющего на флейте возле дверей. Играл он конечно мастерски, да и людей вокруг него было полно, да и костюм был красивый, вот только сам он чем-то смахивал на молдаванина. Москва, никому нельзя верить, даже собственным глазам. Мы улыбчиво переглянулись с молдаванским индейцем и спустились по эскалатору, где я рассказал Сашке, что мне очень понравилась Алена, на что он только написал: «Я рад за тебя». По его глазам можно было понять, что его что-то гложет внутри, и я даже знал что, а точнее кто.

– Знаешь, Вика не приезжала уже неделю. Она больше не появится, тебе следует забыть ее – сказал я, когда мы сели в вагон.

Он молчал.

– Все это глупо и смешно! Ты живешь жизнью, в которой она есть, но ее в ней нет. Значит, ты и не живешь! Саша? Очнись! – не выдержав, крикнул я.

Сашка быстро достал блокнот и написал: «Приедет, обязательно приедет, вот увидишь». Больше я ничего говорить ему не стал, а вскоре он пожал мне руку и вышел на станции «Парк Культуры». Я же на следующей остановке пересел на синюю ветку и уже через сорок минут вышел за МКАДом в районе Митино.

По дороге от метро Волоколамская я заскочил в магазин и купил продукты на все деньги, что мы выручили игрой на гитаре, а затем поднялся в семнадцатиэтажный дом. Низкая арендная плата в месяц качнула весы в сторону этой квартиры, когда я искал жилье, еще находясь в Перми. После приезда, сразу с Ярославского вокзала, я направился точно по адресу, где меня встретила хозяйка квартиры по имени Людмила и очень удивилась моей прическе. Так же она не одобрила музыкальный инструмент у меня в руках и сразу предупредила, чтобы я на нем не играл на территории квартиры. Через минуту после знакомства, в дверном проеме появился энергичный седоватый мужчина невысокого роста с раскосыми глазами и небольшими усами, ее муж по имени Павел. Им обоим было около шестидесяти лет, поэтому впоследствии я называл их тетя Люда и дядя Паша, соответственно. Он сразу помог мне занести сумки в квартиру и показал мою комнату. Их дети уже давно выросли, и они жили совершенно одни, поэтому были очень рады, что теперь молодой студент из Перми, каким представился им я, будет их соседом. К сожалению, столь позитивное сожительство продлилось весьма недолго. В квартире царила тотальная диктатура. Я даже свободного шага ступить не мог. Купив свои тарелки, вилки, ложки и кастрюли я хранил их в своей комнате и выносил лишь для того, чтобы что-нибудь себе приготовить. Место в холодильнике, которое они выделили для моих продуктов, едва хватало, чтобы убрать туда тарелку с едой. Тетя Люда и дядя Паша, будучи пенсионерами, целыми днями сидели дома, а уходили на прогулки лишь только тогда, когда я был на работе. Не знаю, с чем была связана столь обостренная бдительность, но они даже завтракать мне одному не позволяли. Тетя Люда и дядя Паша смотрели разные передачи в одно и то же время, пользуясь телевизором на кухне и телевизором в их комнате. Поэтому всякий раз, когда я рано возвращался с работы или у меня был выходной, то оказывался меж двух огней. Слева от моей комнаты шло вечернее развлекательное шоу, а справа русский детектив. Позже я стал приходить в квартиру только спать и старался избегать всякого контакта со столь своеобразными соседями. Но даже ночью я не был один, так как храп из соседней комнаты бесцеремонно просачивался сквозь картонные стены.

Если быть честным, то это были не единственные трудности по приезду в столицу. Самой большой проблемой оказалось найти работу. Первым делом мне пришлось сбрить свой ирокез и привести себя в респектабельный вид, потом взять папку, где лежал мой аттестат о среднем образовании, паспорт и несколько грамот, полученных в школе и отправиться по собеседованиям. Опыт работы? Прописка? Временная регистрация? Сколько живете в Москве? Личный автомобиль? Знание города? Воинская служба? Наличие водительских прав? И многие другие вопросы ставили жирную точку на моих многочисленных попытках устроиться хоть куда-нибудь на первое время. Когда же я совсем отчаялся и уже стал собирать сумки, фортуна наконец-то склонилась и надо мной. Прогуливаясь по центру Москвы, я увидел объявление: «Требуются мойщики». Я завернул за угол и зашел на автомойку. Я и предположить не мог, чем все это закончится. Единственное, что я понял из всей этой суматохи, это то, что все отказы на собеседованиях как будто бы вели меня именно в это место. Как будто бы я ничего и не мог изменить в этом. Словно поезд, я просто катился по рельсам, минуя все остановки, чтобы, в конечном счете, мои колеса замерли именно на этой автомойке.

Глава №3

На следующее утро я пришел на работу рано и удивился, потому что Сашка уже был там. Он всегда приходил вовремя, но чтобы раньше меня – такое было крайне редко. Я не стал интересоваться, с чем был связан столь ранний приход моего коллеги. Рабочий день прошел, как обычно, если не считать, что иногда Сашка внезапно о чем-то задумывался и уходил в себя. Прошло еще четыре дня, и ситуация стала ухудшаться. Паузы, в которых Сашка летал где-то в своих мыслях, начали длиться по нескольку часов, а наши беседы стали заметно скуднее. Он отдалялся от меня. На пятый день, когда Сашка пришел опять раньше меня, я уже не выдержал и начал расспрашивать его о том, что стряслось и что вообще происходит.

– На тебе лица нет, ты ночами что делаешь, вагоны разгружаешь? Или еще где-то подрабатываешь втихаря? – поинтересовался я у друга.

Сашка достал блокнот и написал: «Все хорошо. Бессонница мучает». Причину его бессонницы я прекрасно знал, поэтому в сотый раз сказал ему, что история с Викой это глупость, и что пора бы ему вернуться на твердую землю и перестать летать в своих несбыточных мечтах. Обстановка у нас начала накаляться и я думал, что в этот раз мы точно поругаемся, но к счастью в автомойку приехала первая машина, а это официально считалось началом рабочего дня.

– Да, день будет тяжелый – глубоко вздохнул я.

За весь день у нас с Сашкой все вроде бы утряслось, и мы опять общались и работали как раньше. Особенно нас порадовал тот факт, что Михаил Викторович где-то пропадал, и утро без его командирского голоса выдалось на редкость тихим и спокойным. Он был на автомойке двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, так как жил на втором этаже, и именно поэтому его отсутствие в рабочее время было очень странным. Этому факту никто особого внимания не придал, да и мы с Сашкой тоже, но только лишь до определенного момента. Ближе к обеду Сашка во время мойки очередной машины, пошел за новой упаковкой чистящего средства, а когда вернулся, то написал: «Там звуки какие-то странные!».

– Где звуки? – удивился я.

Сашка продолжал писать в блокноте: «На втором этаже! На животное похоже!». В голову сразу пришла мысль о том, что Горелый опять кого-то с улицы притащил по доброте душевной. Доброта-то добротой, а вон как с Витькой зимой обошелся, где он сейчас работает интересно? Парень-то юморной был, постоянно что-то да отмочит, то из шланга кого-нибудь обольет, а то из-за угла напугает. Мы с ним весной в футбол вместе пару раз играли, но уже несколько недель не виделись.

Когда мы закончили мыть машину, то решили все-таки выяснить, что же за звуки доносятся из комнаты Михаила Викторовича. Мы осторожно поднялись по ступенькам и тихонько приоткрыли дверь. Перед нами предстала следующая картина. Наконец-то загадка решилась, и мы узнали, кто же издавал эти страшные звуки на всю автомойку. Горелый лежал на кровати у стены и храпел, но как-то неестественно, это больше походило на первобытное рычание древнего человека. Рядом на тумбочке стояли часы, на которых цифры замерли в районе трех часов ночи. Нам бы следовало осторожно спуститься и вернуться к работе, а Горелого оставить в покое, но не тут то было. Сашке в голову пришла удивительная идея. Он на цыпочках подбежал к кровати и двумя пальцами зажал Михаилу Викторовичу нос, тот притих. Я сначала даже испугался, но страх быстро сменился на приступ веселья, когда Михаил Викторович, издавая громкий зевок, который больше походил на боевой клич, лишь поморщился, но продолжал спать. Мы еле сдерживались от смеха, прикрывая рты руками! Сашка показал жестами, чтобы я его сфотографировал, на что я быстро достал свой телефон и стал примеряться. Сашка, второй раз, схватив Горелого за нос, изобразил невероятно сильное чувство гордости, которому мог позавидовать и Давид после схватки с Голиафом. Я подошел поближе и нажал на кнопку «снять». В этот момент и произошло то, чего ни я, ни Сашка, ни Горелый уж точно не ожидали. У меня на телефоне сработал звуковой сигнал камеры, практически над ухом Михаила Викторовича. Его глаза мгновенно открылись, и он вскочил настолько быстро, что Сашка даже не успел отпустить его нос! Наш позитивный настрой резко сменился дикой паникой. Я даже чуть было не уронил телефон от такого неожиданного поворота событий.

– А-а-а! – Горелый что-то громко завопил, но мы его уже не слышали.

Быстрее пули мы вылетели из комнаты и сбежали вниз по лестнице прямо за ворота автомойки. Завернув за угол, мы разразились смехом. Я думал, что сердце выпрыгнет у меня из груди. Мы были красные как раки, а из глаз текли слезы! Возвращаться назад нам было нельзя, поэтому мы решили перекусить в нашей любимой кулинарии, которая была неподалеку, да и к тому же на часах уже доходило время обеда. Продавщица обрадовалась, когда увидела нас. Мы давненько не заходили к ней, так как я в последнее время брал еду из дома, да и Сашка тоже. Цены здесь были недешевые, но выпечка непременно того стоила. Я взял себе курник и ватрушку с чаем, а Сашка два пирожка с картошкой, слоеный язык и тоже чай. Мы присели рядом с кулинарией на крыльцо и начали обедать. Не прошло и десяти минут, как вдруг глаза Сашки загорелись, а сам он весь засиял, вскочил с места и побежал со всех ног к дороге, я за ним. По другой стороне шоссе ехала машина «Infiniti – QX80», точно такая же, как у Вики, но позже мы увидели, что на заднем стекле не было наклейки с ее именем. Когда Сашка вновь посмотрел на меня, то его глаза уже не горели, как всего лишь минуту назад. Мы развернулись и направились в сторону автомойки в полной тишине, да и что тут скажешь, все оказалось серьезнее, чем я думал.

Мы совсем забыли про Горелого и про утренний инцидент. Мы – забыли, а он – нет! И когда мы только зашли внутрь он свистнул со второго этажа, сигнализируя о том, что нам стоит подняться к нему. Мы с Сашкой переглянулись и пошли по ступеням. Шли мы медленно, молча, наша походка напоминала походку заключенных, идущих на смертную казнь, кто знает, может быть, и нас ждала та же самая участь. Когда мы зашли в комнату, Горелый сидел за своим столом и смазывал маслом свой табельный пистолет, который остался у него на память о военной службе. Он постоянно его перебирал, что-то чистил, что-то продувал, но в этот раз это безобидное действие приобрело двойной смысл. На лице Михаила Викторовича не было никаких эмоций. Мы тихо встали у порога, боясь подойти ближе и опустили глаза в пол. Наконец-то молчание прервалось его низким баритоном.

– Орлы, вы сегодня утром ко мне заходили? Да? – сухо и резко спросил он.

Мы с Сашкой переглянулись – тишина. Горелый передернул затвор на пистолете. В голове пробежала мысль про Витьку.

– А ведь мы его утром еще и жалели, так он, похоже, еще легко отделался, по сравнению с тем, что ожидает нас – шепнул я себе под нос.

– Чего бормочите там? – грозно произнес Горелый – так были или нет?

Сашка толкнул меня в плечо и кивнул.

– Услышали странные звуки из вашей комнаты, а вас не было, вот мы и волноваться стали, зашли к вам… – начал я повествование, но мой язык заплетался, и речь была прерывистой и неразборчивой.

Не успел я закончить, как на лице Михаила Викторовича появилась улыбка, он встал.

– Вчера вечером, смотрел футбол Зенит – ЦСКА! Тридцать девятый тур! Игра на выезде! Пива вот немного пригубил и лег из-за игры поздно. Так армейцы еще и проиграли 2:0! Будь неладен этот Аршавин! – рассмеялся Горелый – так и батарейка ночью у часов села, как специально, если бы не вы, то так вообще бы весь день и провалялся, так что спасибо вам, орлы!

Напряженная обстановка наконец-то разрядилась и даже лучше чем мы могли себе это представить. Вернувшись к машинам, мы еще долго не могли опомниться от случившегося. Сашка написал в блокноте: «Я со страха чуть не заговорил!».

– А я наоборот, чуть не забыл, как разговаривать! – засмеялся я и хлопнул его по плечу.

Мы опять несколько минут посмеялись и подурачились, а после приступили к нашим обычным рабочим обязанностям. День пролетел незаметно.

Машины, машины, машины. Одна грязнее другой! Все мойщики, включая нас с Сашкой, работают не покладая рук уже несколько дней подряд. Но каждую свободную минутку мы стараемся использовать, как положено!

– Сашка?! – крикнул я, когда мы закончили обслуживать очередного клиента.

Сашка посмотрел в мою сторону и кивнул. В этот самый момент ему прямо в нос пришлась струя из шлага.

– Не спи на работе! – крикнул я с улыбкой и спрятался за стоящую рядом машину.

Тишина – меня это насторожило, и я решил посмотреть, что Сашка там делает и высунул голову из-за капота машины. Шм-я-я-к! – и на моем лице повисла мокрая тряпка.

– Ну, держись! – я опять включил напор воды и направил шланг в сторону Сашки.

Не знаю, чем бы все это закончилось, но за нашими спинами раздался скрип колес. Мы одновременно повернули головы. Перед нами стояла белая «Infiniti – QX80». Сашка улыбнулся, и вместе с ведром воды, который был у него в руке, бросился к машине. Дверь открылась, а вскоре из нее показался высокий мужчина плотного телосложения в возрасте около сорока лет, в строгом черном костюме и с золотыми часами на руке, которые сверкали так, что по всей автомойке начали бегать солнечные зайчики. У мужчины были короткие русые волосы, аккуратная бородка с усами, карие глаза, под которыми виднелись небольшие мешки, и это придавало его взгляду очень суровый вид. И хоть его лицо было ухоженным, и сам он выглядел очень презентабельно, но что-то в его внешности все-таки сильно пугало и отталкивало. Словно через его красивую призму просачивалось ужасное нутро. Бешенных животных невозможно спутать со здоровыми животными, их всегда выдает поведение и повадки. С людьми так же, вы никогда не спутаете хорошего человека с плохим, это чувствуется, просто нужно довериться интуиции. На водителя или же охранника он не был похож, но эта машина точно принадлежала Вике. Он махнул рукой, показав, что нуждается в мойке. Когда я подошел ближе, то увидел, что Сашка что-то пишет в блокноте. Я поприветствовал мужчину, представился ему и сказал о том, как мы рады видеть его у нас на автомойке. Все по шаблону, как и учил нас Горелый при работе с новыми клиентами. Мужчина сухо назвал себя Дмитрием, а затем сообщил, что хочет полную мойку, причем как можно быстрее и добавил, что опаздывает. Я почти уже отвернулся и отправился за моющими средствами, как увидел, что Сашка протягивает Дмитрию блокнот.

– Ты что студент!? Она моя жена! – с этими словами Дмитрий бросил блокнот в лицо Сашке.

Наступила тишина, которую быстро прервал рев, с которым Сашка толкнул в грудь Дмитрия. Дальше посыпалась брань, поднялся шум, все вокруг стали сбегаться. Когда я подбежал к Сашке и стал его оттаскивать, Дмитрий одним ударом повалил нас обоих на пол. Ударил он только Сашку, а поскольку я держался за него, то мы вместе оказались лежать на мокром асфальте. Все работники автомойки и даже механики прибежали на крики, а когда подоспели, то стали интересоваться, что у нас тут случилось. Я поднялся и вместе с Сашкой отправился в раздевалку.

– Извините его, он обознался – сказал я, держа Сашку под руку.

– Ненормальный какой-то! – возразил Дмитрий и стал отряхивать свой костюм.

Уходя все дальше и дальше, я услышал краем уха, как Дмитрий начал разговаривать с остальными мойщиками, которые приступили к его машине.

– Жена сюда заезжала пару недель назад. Сказала, что прием у вас более, чем радушный, но я не думал что настолько! Да вы хоть знаете, кто я?! – высказал на эмоциях Дмитрий.

– Успокойтесь, успокойтесь! Примите наши глубочайшие извинения! – начался лепет в толпе – сейчас все будет сделано!

– Машину главное приведите в порядок быстрее, а то у меня встреча важная. Мало того, что на этой консервной банке приходиться ехать, так еще и грязная вся, жена постаралась! – с негодованием крикнул Дмитрий и вышел на улицу где закурил сигарету.

Тем временем мы с Сашкой сидели в раздевалке, где я осматривал его глаз.

– Ты что с ума сошел?! – крикнул я на друга.

Тишина.

– Что на тебя только нашло?! – требовал я ответа.

Он молчал.

– Что ты ему такого написал?! – не унимался я.

Сашка протянул блокнот: «А где Вика? Вы ее отец?». Я, молча, протянул его обратно, но Сашка, не дожидаясь, выхватил его из моих рук и бросил в сторону. Затем он быстро вскочил и направился к выходу.

– Ты куда?! – крикнул я ему вслед.

Сашка, не меняя направления, открыл дверь и вышел. На выходе он столкнулся с Михаилом Викторовичем, который в удивлении забежал в раздевалку.

– Да что тут происходит вообще? Слышал крики, спустился, все тихо. Сказали, что Сашка что-то выкинул? – твердил Горелый в смятении.

– Все в порядке Михаил Викторович, не беспокойтесь, просто небольшое недоразумение – я отправился к выходу.

– А куда он пошел? Работать-то, кто будет? – сердито спросил Горелый.

– Уже иду, иду – процедил я сквозь зубы и покинул раздевалку.

Когда я вернулся обратно на рабочее место, ни машины, ни Дмитрия уже не было. Автомойка наполнилась привычной атмосферой, и дальше рабочий день прошел без происшествий. Правда, неприятный осадок после утреннего случая все равно не давал мне покоя.

Olete lõpetanud tasuta lõigu lugemise. Kas soovite edasi lugeda?