Он двигался слишком быстро. Гокке почему-то избегали его так же, как и меня раньше, но он стремительно убивал каждого, кто попадался ему на пути. Папа прижал меня к себе, пытаясь закрыть от моих глаз происходящее, но перед этим я сумела заметить, как на спине у Кая появились черные крылья из тьмы.
Белая кожа, черные глаза, которые иногда становятся красными, теперь еще и эти крылья… Кто он такой?
– Шан, у меня вопрос… У Бога были люди, к которым он относился лучше? Любимчики?
– Была парочка. Сын его, к примеру. Говорят, он очень сильно его любил несмотря на то, что этот парень был его ему неродным, да к тому же созданием черной магии. А еще просто маньяком, наслаждался убийствами.
Кай – создание черной магии… Но ведь их убивают сразу же после рождения, они имеют просто сокрушительную силу, способную разрушить мир при желании. Бог должен это понимать, как никто другой, так почему он пощадил Кая и даже усыновил его?
Киллиан стоял перед нами, выставив меч для защиты, на тот случай, если гокке пройдут сквозь Кая к нам. Но этого не происходило. А после появления Сирены и императора Алана уж точно бы не произошло. Они оба боролись еще более остервенело, чем Кай. С двумя мечами в руках. Но Сирену ведь недавно унесли в комнату, когда она напилась.
Но по ней так и не скажешь, что совсем недавно она была пьяна. Один ее меч прорубил гокке вертикально, а второй – наискось другого, подошедшего к ней ближе, чем следовало. Мечи рубили их быстро, без жалости. Капли плазмы отлетали на ее одежду, пачкая белую ткань черными каплями. Император Алан, казалось, двигался слишком быстро для человека, в одну секунду он был в одном месте, рубил одного гокке, а в следующую секунду – в другом, разрубив на части уже трех. Но также, как и в случае с Каем, гокке старались держаться от них на расстоянии, будто знали, что именно они трое представляют для них опасность, а не кто-то еще.
Их мечи рубили гокке так же быстро, как это делал Кай. Только парень делал это голыми руками. Киллиан так и замер, наблюдая за своей мачехой и императором. Количество гокке стремительно уменьшалось, пока от них не остались только большие лужи из черной плазмы, которые доходили людям до щиколоток.
Сирена откинула выбившуюся из высокого хвоста прядь волос и что-то крикнула. Люди начали расходиться, топая по черным лужам. Из тех, кто только что сражался с гокке, остались лишь она, Кай, император Алан и император Николас, бывший среди толпы все это время, он протирал свой меч от плазмы белым платком, оставляя на ткани черные следы.
Кай о чем-то сказал Сирене, что она с закрытыми глазами подняла брови, что-то ответила, помассировав висок, и Кай пошел к нам. Что-то сказал папе и, взяв меня за талию, повел в комнату. А я все также ничего не слышала.
XXVII
Кай посадил меня на кровать и натянул одеяло на плечи. Он сел на корточки и долго смотрел в лицо, от его взгляда стало неуютно, хотелось уйти далеко-далеко от него. По его взгляду видно – хочет что-то сказать, но почему тогда не снимет с меня заклинание, которое наложил, и не скажет об этом?
Он резко вскочил, что я отпрянула и дернулась в сторону. Сама не понимаю, почему так испугалась. Кай недоумевающе посмотрел на меня, пару раз моргнул и снова подошел ко мне, так же, как и в прошлый раз, взяв в ладони мое лицо. И я снова слышала шелест листьев за окном, невнятные разговоры людей, слова Кая, сказанные мне:
– Успокойся, попытайся отключить свою способность так хорошо слышать.
– Как? – очень тихо сказала я, но даже этот шепот причинил мне боль. Руки сами закрыли уши, пытаясь справиться с этой болью. Кай аккуратно отнял их от головы и снова заставил посмотреть на него.
– Дыши. – Сказал он. – Чем больше ты нервничаешь и переживаешь, тем сильнее становятся твои способности. Отстранись от всего и успокойся. Гокке уничтожены – тебе и кому-то еще ничего не грозит. Позволь своему подсознанию это сделать.
Кай аккуратно уложил меня на кровать и погладил по волосам в попытке успокоить. Не знаю, сколько я так пролежала прежде, чем звуки начали медленно заглушаться, несколько минут или час. Но звуки с улицы начали становиться все слабее и слабее, пока и вовсе не заглушились окончательно. Не было слышно ни ветра, ни шелеста травы и листьев, ни разговоров людей. Все исчезло.
– Ну наконец-то. – Сказал Кай, когда я открыла глаза, и запустил пятерню в руку, откидывая черные волосы назад.
– Я точно избавилась от этого?
– Когда я говорю, тебе больно? – спросил он. Я покачала головой. Больно уже не было. – Значит, да, избавилась. – Кай заправил прядь моих волос за ухо.
– Уши не болят? – поинтересовался он. – Мне принести тебе обезболивающее?
– Нет, все нормально. Спасибо тебе.
Кай улыбнулся одной стороной губ.
– Не за что. Только объясни мне, почему телепатия тебя не берет?
– Телепатия?
– Я пытался говорить с тобой с ее помощью вначале, но ты меня не слышала. Так почему?
Тогда, когда Кай прожигал меня взглядом, он пытался со мной говорить? А я его не слышала. Значит ли это, что та девушка тоже пытается со мной как-то говорить, но я ее просто не слышу?
– Не знаю… – ответила я.
– Разберемся. Ложись спать, уже слишком поздно. – Кай укрыл меня одеялом по самые уши. – Если снова услышишь вой сирен, оставайся в доме, он защищен, внутри тебе ничего не грозит. Если что-то произойдет, я сам за тобой приду.
Я кивнула, и Кай покинул комнату, но стоило двери открыться, как я услышала голос папы: «Как она?», на что Кай ответил: «С ней все в порядке. Пусть поспит».
На следующее утро Сирена собрала нас, меня, Киллиана, папу и императора Николаса, у себя дома. Когда мы с Киллианом пересеклись, я сразу заметила, что прежде длинные черные волосы были обстрижены и уложены в прическу, похожую на прическу Влада.
– Ты подстригся? – спросила я.
– Да. Я понял, что длинные волосы совсем непрактичны для боев. – Ответил Киллиан и прошел мимо меня, а я почувствовала тот же запах, исходивший от него прошлой ночью. Я же точно знаю, что это за запах, а вспомнить не могу.
Когда мы пришли к Сирене, разговаривать она, похоже, пока была не в настроении, она держала в руках огромную кружку с пахнущим травяным чаем, от которой шел пар, и сидела, закрыв глаза, иногда попивая содержимое. И как только мы сели напротив, папа решил начать разговор, но император приложил указательный палец к губам и глазами указал на жену, намекая на молчание. А папа, видимо вспомнив события прошлого вечера, когда Сирена дала мужу подзатыльник, а потом так остервенело рубила гокке ночью после того, как напилась, продолжил молча сидеть и ждать, пока Сирена не будет готова к разговору.
Похоже, похмелье все же сильное. И это меня удивляет, как она смогла в таком состоянии так бороться с гокке ночью, когда должна была мертвецки спать? Выпила она явно не мало, раз утром выглядит как не выспавшийся зомби.
Я взяла кружку с чаем, стоявшую на столе передо мной, и немного отпила. Обычный травяной чай, который подают во дворце, только вкуснее. И осмотрелась. Мы сидели на широких белых замшевых диванах, расположенных с широких сторон стеклянного стола. С коротких сторон стояли два кресла из такой же белой замши.
Сама комната, в которой нас собрали, была достаточно просторной и светлой за счет множества огромных окон, высотой почти от пола до потолка, белых стен и такой же белоснежной мебели. Около одного из окон стояла винтовая лестница, уходящая на второй этаж. Эта комната вела еще в несколько других, одна из которых заперта на надежный железный замок. Мне даже страшно представить, что она там так скрывает.
Одну стену полностью не было видно из-за огромного, полностью заполненного, книжного шкафа во весь ее размер, а все остальные шкафы были закрытыми, и я понятия не имела, что там может находится – оружие или тоже книги, только с немного другим содержанием.
Наконец, спустя полчаса тишины, Сирена поставила свою кружку на стол и откинулась на спинку дивана, на котором сидела вместе с императором.
– Вот теперь можем и поговорить. – Сирена посмотрела на что-то за моей спиной. – Ты планируешь показываться или так и будешь скрываться в тенях?
Мои волосы на затылке колыхнулись, и на одно из кресел сел Кай, держа в руках гору разной еды и закусок в бумажных обертках, и при этом он успевал еще жевать что-то.
– Прфу профения за опоздание. – Говорил он, быстро проглатывая все.
– Ты слишком долго ел, Кай. У меня даже похмелье успело пройти раньше, чем ты пришел.
– Да ладно! – Кай ошарашено посмотрел на Сирену, но не сдержался и улыбнулся, следующие слова он говорил, едва сдерживая смех:
– Я-то уж думал, оно будет проходить еще как минимум тысячу лет! – Кай засмеялся, а император Николас подхватил.
– Заткнитесь оба! – тихо сказала Сирена, но этого было достаточно, чтобы император закашлялся в попытке скрыть свой смех, но на Кая это никакого влияния не произвело. Сразу видно – сын Бога.
– Ладно, не злись, Сирена, не хотел обидеть. – Кай улыбнулся и кинул ей что-то из своих запасов еды, которые принес с собой. Она это запросто поймала и откинулась на спинку дивана.
– Спасибо. – Сказала Сирена и начала распаковывать шоколадку.
– Не за что. – И Кай кинул каждому из нас что-то. Мне досталась шоколадка с орехами, а нет, орехи с шоколадом, настолько много их было. Киллиану – батончик с лесными ягодами, папе – шоколад с перцем, единственным, что он ест из сладкого. Что-то досталось и императору. Еще что-то Кай отложил в сторону.
Как Кай угадал наши вкусы? Ладно, мы с ним знакомы, Киллиан – мой муж, они тоже могли быть знакомы в прошлом, тем более слова Кая прошлым вечером насчет его имени, Реджинальд, которым его назвал Киллиан, говорят за это, по крайней мере, в этой жизни они точно знакомы, а папа? Неужели он… Кай ведь проникал во дворец, это ведь он спас меня от ножа убийцы, а еще он узнал, что я сбежала, искал меня. Он следил за нами?
– Так зачем ты нас позвала? – поинтересовался папа, откладывая шоколад в сторону.
– Да… – Сирена запила батончик чаем. – Вероника, скажи мне, какие видения или сны о прошлой жизни ты видела? Расскажи мне обо всем, что ты видела.
– До того, как уйти, я видела сон о какой-то маленькой комнате. Когда звонил гонг я поднималась и подходила по раскаленному от жары полу к двери, она открылась, и на меня надели огненные кандалы, на этом сон заканчивался. До дебюта было, скорее видение, я видела лицо парня, которое потом перенесла на бумагу, этот рисунок я пыталась забрать тогда. А в пути, когда я попала к гокке, я ничего не видела, но слышала. Голос, который был похож на мой, и голос мужчины, он говорил, что даст мне крупицы всех сил мира, кроме магии времени и крови. Магия времени мне ни к чему, а магия крови у меня уже есть, я с ней родилась, но потом у меня ее забрали.
– Ты можешь сказать, как ты думаешь, кем был тот мужчина, чей голос ты слышала? – поинтересовалась Сирена.
– Бога. Он говорил, что прожил двадцать тысяч лет. Люди не могут столько жить.
– Да, это точно отец. – Усмехнулся Кай и съел конфету. – Я помню тот разговор. Он еще говорил «Я не уничтожу твою душу, как бы ты меня на это не провоцировала. Можешь хоть снова пырнуть меня кинжалом, но я этого не сделаю». Я был там в тот день.
– Я правда ударила его кинжалом? – спросила я.
– Да. После этого он долго сомневался, стоило ли ему давать тебе эти силы, которые ты имеешь, но после того, как решился, он об этом пожалел: ты расхерачила целую деревню к дермганшам.
Вот о чем он говорил тем вечером! Я правда уничтожила какую-то деревню? Как такое произошло?
– Что за дермка…? – пытался повторить Киллиан, но ничего не вышло.
– Дермганши. Хищные такие лошадки с черепом вместо лица. Опасные твари. Они падалью питаются, но эту падаль они сами же сначала мочат и выпивают кровь. Нападают едва ли не на все, что движется, даже меня и отца парочку раз пытались загрызть. Ненавижу. Зачем их вообще создали?
– Не удивлюсь, если это он их создал. – Сказала Сирена, делая глоток чая.
– И не говори.
– Чья идея? – поинтересовался папа, наблюдая за Сиреной и Каем.
– Завтра на празднике все расскажу. Вам не помешает знать правду. – Ответила Сирена.
– Правду о чем? Какой праздник? – спросил папа.
– Каждый раз, когда мы побеждаем гокке, вламывающихся в деревню, мы устраиваем сбор на площади, рассказываем истории, страшные, смешные, выдуманные, настоящие. Я расскажу одну историю о Боге, которую знают все жители деревни, но она все равно их самая любимая. Просят едва ли не каждый раз ее рассказать.
– Так, мы отошли от темы. Зачем нас всех позвали? – напомнил папа.
Тогда же Сирена поднялась и открыла один из закрытых шкафов. Внутри было много коробочек с пробирками, колбами, склянками, засушенными травами и цветами, и очень старыми книгами. Она достала маленькую темно-синюю замшевую коробочку и большую узкую прямоугольную коробку из картона и поставила их рядом со мной. Маленькая коробочка упала на стол передо мной, а большая коробка – около подлокотника дивана со стороны Киллиана.
– Открывай. – Сказала она и села на прежнее место.
В коробочке был черный перстень, богато украшенный прозрачными камнями. Когда я достала его, снизу был гладкий белый камень, который не будет виден на внутренней стороне ладони.
– Кольцо…
– Насколько я знаю, Бог подарил его тебе в твоей первой жизни. – Камень загорелся желтым. Камень истин.
– Откуда оно у тебя? – спросила я.
– На этом перстне и на содержимом той коробки, – она указала взглядом на нее, – заклинание, которое позволяет им возвращаться к тебе. Если не удается вернуться самому, то оно появляется у того, кто вернет их. Поэтому они и у меня. Та же история и с обручальным кольцом Киллиана. Оно попало к Николасу, потому что только так оно могло вернуться к нему.
Киллиан повертел кольцо пальцами.
– Такое заклинание только на этом кольце и на?.. – я посмотрела на большую коробку.
– На луке. Кольцо, которое у тебя в руках, насколько я знаю, Бог подарил тебе в последнюю вашу встречу в какой-то из жизней. – Камень загорелся желтым. Сирена посмотрела на императора. Он запустил руку в карман и достал из него бархатную коробочку, которую отправил мне по столу. Я открыла ее и увидела простое золотое кольцо, напоминающее спираль с красными камнями, вставленными между золотых линий. – А это твое обручальное кольцо. Оно попало к Николасу вместе с кольцом Киллиана.
Он повернул голову ко мне, рассматривая кольцо, а затем перевел взгляд на отца.
– Это же мамино кольцо. – Сказал Киллиан.
– Верно. – Ответил император. – Я подарил его ей с условием, что оно вернется к твоей жене, когда выяснится, кто она.
Я захлопнула коробочку, не решаясь надеть его. Все еще не могу поверить, что была замужем задолго до своего рождения. Никто ничего не сказал на этот счет. Только Сирена посмотрела на меня, на кольцо с камнем истин и перевела взгляд на Киллиана.
– Вероника, пока не убирай этот камень, нас ждет допрос.
Я непонимающе посмотрела на нее. Какой еще допрос? Она для этого нас позвала, и возвращение моих вещей было просто предлогом? И кого она собралась допрашивать? Кай отложил еду и разлегся на кресле.
– Киллиан, объясни нам, почему от тебя сегодня и прошлым вечером исходит запах жженной длонни?
Жженная длоннь, ну конечно же! Это ее запах на Киллиане! Это высушенные листья одного дерева, которые нужно поджигать и окуривать их дымом все помещение, если что-то болит – это мощное обезболивающее. Но почему Киллиан ими пользовался?
– Со мной все нормально. – Ответил он, и камень на камне окрасился в синий. Все сразу обратили на это внимание, Киллиан зажмурился, понимая, что все раскрыли его ложь. – С этим разберусь сам, ничего серьезного в этом нет.
Сирена долго смотрела на него и на вновь загоревшийся синим камень. Перевела взгляд на папу и спросила, перед этим обвив тело Киллиана желтой нитью, непонятно для чего:
– Гокке его ранили?
Папа на мгновение задумался и вскоре ответил:
– В ладонь. Но я думал, все нормально, он ведь вытащил иглу и окунул руку в то озеро.
– Нихрена не нормально! – Сирена вскочила с места. – Озеро спасает от раненных гокке только в том случае, когда поврежденная часть тела пробудет в воде как минимум четверть часа! Шан с вами был в тот момент?
– Да, он сам окунул руку Киллиана туда, чтобы мы поняли, что озеро лечит. – Сказал папа, а Сирена недобро усмехнулась.
– Кажется, Кай, искать этого кошака тебе придется раньше, чем мы думали. – Сказал император Николас. – У нас появилась еще одна причина его убить.
– У нас? – переспросил Кай.
– Из-за него мой сын чуть не обратился в одну из этих тварей.
– Слишком поздно ты начал строить из себя заботливого отца, не кажется? – процедил сквозь зубы Киллиан.
– Да неужели. – Император поддался вперед. – Ты так думаешь? Тогда объясни мне, почему тебя вдруг взяли в ту академию, ведь ты раза три провалился на вступительных экзаменах, а твой друг и того больше, но при этом вас приняли? Да потому что я послал директору академии прошение принять вас туда. И я тебе больше скажу, во дворец Каралана ты попал по той же причине, я послал королю письмо с просьбой принять тебя в армию Каралана, в обмен я, когда это будет необходимо, окажу Каралану военную или иную помощь.
Киллиан смотрел на отца расширившимися глазами, беззвучно открывал и закрывал рот не в силах что-то сказать на это заявление, посмотрел на папу. Он кивнул, подтверждая эти слова. Император же слабо усмехнулся одной стороной губ и откинулся на спинку дивана.
– Пойдем со мной, Киллиан, тебе нужно очиститься от этого яда. – Сказала Сирена и сняла с него оковы.
Киллиан с трудом поднялся, будто ноги его не держали, и пошел следом за Сиреной, которая покинула комнату. Некоторое время мы пробыли в тишине, пока Сирена не вернулась и не сказала:
– Вероника, тебе лучше идти в комнату. Около кровати уже стоит бочка на тот случай, если тебе станет плохо. Как бы хорошо Киллиан не управлял вашей связью в обычное время, сейчас он может ослабить этот контроль, тогда ты будешь испытывать тоже самое, что и он. Ты сама помнишь, как я избавляла тебя от яда.
Я кивнула и вернулась в свою комнату. Папа и Кай остались в доме Сирены. Через минуту после того, как я села на кровать и склонилась над бочкой, желудок начал сжиматься, пытаясь извергнуть из себя все содержимое, но это было просто неприятно, простая тошнота. Когда противный вкус подошел к горлу, в бочку полились остатки еды. Я думала, все пройдет быстро, но вот уже стрелка на настенных неумолимо двигалась вперед, а из меня уже уходила желчь, когда желудок полностью опустел. Пятнадцать минут. Двадцать. Тридцать. Сорок.
Все это не заканчивалось. Только мои силы уходили от меня. Даже руки уже не могли удержаться за бортики бочки, дрожа и соскальзывая из-за пота вниз. Только через час меня перестало рвать, но тошнота никуда не отступила. Я без сил рухнула на кровать и сразу же заснула.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я спала, но бочки рядом не было, а я была укрыта одеялом, чего не было, когда я засыпала. Часы на стене показывали три часа, если судить по виду из окна, ночи. Последний раз, когда я на них смотрела, они показывали час дня.
Я проспала больше половины дня. Неужели это все из-за моей связи с Киллианом? Насколько же ему было плохо, что это полностью перенеслось на меня?
Дверь открылась, и в комнату вошла Сирена. Она осмотрела меня.
– Ты в порядке? – Ее пальцы коснулись моего лба и резко отстранилась.
– Нет. – Честно призналась я. – Почему мне так плохо?
– Киллиану не лучше. Это ж надо было, ничего не рассказать о ранении гокке. Узнай мы об этом позже, его могли и не спасти. Хуже всего то, что возродиться заново в случае такой смерти он бы не смог.
– Почему?
– При уничтожении гокке прежде всего уничтожаются души живых существ, обращенных в них, ведь их тела разлагаются и превращаются в плазму. Из-за нее их невозможно ранить. Это тело держится только за счет души.
– А без души возродиться нельзя… – продолжила я. Сирена кивнула, ее ладони сжались на плечах, когда она отвела взгляд в сторону. Ее взгляд был отстраненным, Сирена была далеко в своих мыслях, но уже через мгновение взгляд стал прямым и жестким.
– Отдыхай. Тебе нужно спать, вы с Киллианом не в лучшем состоянии. Если завтра вам станет лучше, я начну учить тебя магии. Тебе с отцом нужно вернуться в Каралан как можно скорее. У нас максимум неделя.
– Что произошло? – спросила я. Что произошло в Каралане, что нам с папой нужно возвращаться?
– Отдыхай. Король сам все тебе расскажет.
Сирена обвела комнату отстраненным взглядом, думая о чем-то своем, и вышла из комнаты, не дожидаясь моих следующих вопросов.
Сон долго не шел, меня не оставляли переживания насчет королевства. Хотя я понимала, что там могло произойти – Фрида. Она Советник короля, если с ним что-то произойдет, именно она займется его делами. Киллиана тоже нет, поэтому делить власть ей не с кем. Она все продумала – каким-то образом заколдовала папу, превратив его в волка, и думала, что он не выживет, избавилась от меня, натравив против Киллиана, а потом и его выпроводила из дворца.
И она – член Лиги. Фрида сама говорила, что в такие организации не вступают без какой-либо причины. Она желала избавиться от слизняков, не дать им возможности обрести силу, которую могу дать им я. Если они заберут мои силы, они смогут выбраться за пределы Лодне и забрать магию у всего королевства, и не только у Каралана.
И избавление от меня для Фриды – шанс спасти все Мирами от слизняков. В чем-то ее можно понять, но я никогда не прощу ее за покушение на папу. Она пыталась убить короля, за такое положена казнь. А она еще пыталась убить и меня, единственного наследника рода. Айзек, может, и стал бы королем снова, но кто занял бы это место, когда и его не стало бы?
Королевский род, прошедший через тысячелетия, погиб бы в одно мгновение. Такого допустить нельзя. Я с трудом села на кровати, едва не свалившись на пол, и подняла трясущуюся руку с печатью. На мне защита самого Бога, таких, как я, трогать нельзя. Если кто-то попытается причинить мне вред, он сам бросает вызов Богу, ведь он ослушался его воли.
Но Бог пока не вернулся, но его сын переродился. Кай может вселять ужас только одним взглядом и тоном, в котором угрожает, он может защитить меня, если нагрянет какая-нибудь опасность. Да и он сам говорил, что будет защищать меня, пока его отец не вернется. И я ему верю. Сложно объяснить, это что-то внутри не дает мне усомниться в его словах. Что-то заставляет меня думать, что он будет защищать меня, даже рискуя собственной жизнью.
Из окна донеслось протяжное чирикание. Очень знакомое. Неужели Шана нашли? Я отдернула штору, и в тот же момент под окном пронеслось серое пятно, освещенное светом магических фонарей, а за ним неспеша шел Кай. Будто заметив слежку за собой, он повернулся ко мне и улыбнулся. Подмигнув, он побежал за сбежавшим Шаном.
За окном в моей комнате открывался вид на небольшую мощенную площадку, в середине которой стояло огороженное очень низким заборчиком огромное дерево, что было выше самых высоких домов в деревне. Подоспевшая Сирена смотрела в ту сторону, куда они двое убежали.
Уже через мгновение Шан слишком быстро рванул к дереву и, вонзившись когтями в кору, поднялся наверх, на пару ветвей. Он обезумевшим взглядом смотрел вниз, на Сирену. Стоило ей подойти поближе к дереву, оборотень зашипел и беспорядочно замахал ушами, отмахиваясь от мешающихся на их кончиках кисточек.
Сирена что-то ему сказала, на что Шан выгнул голову назад так, что я начала беспокоиться, не отвалится ли она у него. Сирена завелась и начала ему уже кричать, махая руками. Когда она оказалась к нему слишком близко, и ее руки оказались в зоне досягаемости оборотня, Шан вытянул вниз лапу и пару раз ударил ее по ладоням, а потом резко рванул вверх по столбу дерева.
Кай засмеялся, но Сирену это только сильнее вывело из себя. Она поднялась над землей и оказалась на одном уровне со сбегающим Шаном. Он зашипел на нее и быстро побежал в сторону одной из веток и спрыгнул с нее на крышу дома, которая находилась достаточно далеко от него.
Сирена хотела лететь за ним, но Кай что-то ей крикнул и исчез во тьме, а она приземлилась обратно. Кай вернулся спустя пару минут, держа за шкирку котенка. Шан сжался, как только мог, и жалостливо смотрел на Сирену. Она улыбнулась и наклонилась к нему, уперев ладони в колени. Что-то ему сказала, и Шан сразу зашипел, но Сирена снова улыбнулась, сама его взяла. И они трое исчезли из поля моего зрения.
На следующий день мы пошли на место тренировок магии. Мне было легче, чем прошлым вечером, но Киллиан выглядел просто ужасно – темные синяки под глазами, бледность, постоянно закрытые от усталости глаза. Казалось, ему дается с трудом стоять на ногах. Не лучше ли ему уйти в комнату и отдыхать?
Сирена положила ему на плечо руку и о чем-то спросила, но он покачал головой и пошел дальше. Мы пришли к огромной поляне, где было множество неглубоких кратеров и кое-где на траве виднелись капли крови. Это место больше походило на место военных действий, а не на тренировочную площадку.
– Прошу прощения за этот вид. Утром тут проходили тренировки миредов земли и крови. – Сказала Сирена и встала напротив нас. – Сейчас нам нужно решить, какую способность Вероники мы будем испытывать.
– У нее одна способность. – Сказал папа, но ответила ему не Сирена, а Кай:
– У нее, помимо способности забирать одну силу и усиливать ее, есть еще одна – она оборотень. Хотя это тоже относится к этой силе, но она имеет совершенно другую природу.
– Да. И сейчас прошу выбрать способность, которой ей нужно научиться сначала – оборотничество или использование магии. – Сказала Сирена. – Я склоняюсь к первому. Сам процесс обращения довольно болезненный, а после него ей нужно как минимум день проходить в зверином облике. Превращение обратно в человека сразу после обращения в зверя – не лучшая идея. Будет очень больно даже лежать.
Я кивнула. Лучше сразу пройти через эту боль, чем позже, когда одолеет страх. Лучше сразу выбрать что-то, что будет сложнее, а потом пойти уже к легкому.
– Оборотничество. – Сказала я. Сирена кивнула и подозвала кого-то. Оттуда вышел Шан, которого я никак не ожидала увидеть после событий этой ночи.
– Он тебе поможет. Шан не одно поколение научил обращаться в зверей. Равных ему в этом умении учить нет.
Не одно поколение? Это сколько ему лет? Да и если судить по его словам в тот день, император Николас младше него, а ему уж точно около пятидесяти – Киллиану ведь двадцать семь. Неужели Шану за шестьдесят?
– Пойди сюда, птенчик. – Сказал Шан, и я сразу пожалела, что Кай и Сирена не убили его прошлой ночью.
– Я же сказал, не называть ее так. Она может тебе и голову оторвать, если ее раздраконить. – Сказал Кай Шану и повернулся ко мне. – Просьба: не превращайся в кошку. Пожалуйста, Селена.
– Почему?
– Не спрашивай. Я понимаю, что ты будешь выбирать, в кого превратиться, потому что ты можешь обратиться в любого зверя, но, пожалуйста, постарайся думать о любом животном, только не о кошке.
Учитывая, в каком тоне он говорит это «пожалуйста», в облике кошки я что-то натворила в прошлом. Только вот, что?
– И еще кое-что. – Сказала Сирена. – Тебе нужно научиться управлять вашей с Киллианом связью. Вы чувствуете боль друга. Когда ты начнешь обращаться, он будет чувствовать всю ту боль, только ты выдержишь, а он рискует умереть от болевого шока, потому что навыками оборотня он точно не владеет, я проверяла.
– Как это сделать? – спросила я, и Сирена повела меня подальше от всех. Она сказала мне сесть на более-менее чистую землю, нетронутую магией, и села передо мной.
– Закрой глаза и подумай, как может выглядеть твоя душа. Представь ее во всех, даже самых мельчайших, деталях.
Я закрыла глаза, но ничего не приходило на ум. Была лишь темнота, в которой невозможно было что-либо различить и увидеть.
– Ничего нет. Я не могу. – Сказала я, все еще выискивая что-то внутри.
– Продолжай. Я тебе помогу. – Ответила Сирена. Уже через мгновение мир вокруг перестал существовать.
Я стояла посреди темноты, как внезапно вокруг меня появились волны нежно-зеленого цвета. Эти волны состояли из миллиардов ярких маленьких точек, они кружили вокруг меня, некоторые оставались на моей коже и странной одежде – длинное пышное красное платье с вырезом до середины бедра, на лифе и прозрачных рукавах была золотая вышивка, в которой отражалось мерцание огоньков.
Я протянула руку вперед, пытаясь коснуться крохотного огонька, и он остался на моем пальце и вскоре исчез, улетев обратно. Сквозь пелену, будто из-под воды, послышался голос Сирены:
– Найди нить, уходящую далеко за пределы.
Я прошлась взглядом вокруг и заметила, что от одной из сторон протянулась длинная сверкающая нить.
– Нашла. – Ответила я. Только голос также отдавался как с поверхности воды, когда находишься под ней.
– Представь, как она тускнеет. Пусть нить исчезнет настолько, насколько возможно.
– Исчезнет? Что тогда будет с нашей связью? – Эта связь с Киллианом исчезнет? Как бы там ни было, что-то внутри противилось этому. Моя душа вокруг меня начала колыхаться, поднимаясь ввысь, будто цунами.
– Связь продолжит существовать. Просто Киллиан на время перестанет ощущать все то, что чувствуешь ты. Чтобы разорвать такую связь, нужна более сильная магия. Действуй.
Я смотрела на эту нить. Представляла, как она становится все тусклее и тусклее, пока от нее не остался едва видимый след. Исчезать дальше она не могла. И тогда я вернулась в реальный мир.
– Все хорошо? – спросила Сирена, когда я открыла глаза.
– Да. Нить почти исчезла.
– Это временно. Скоро она появится вновь, а до этого нам нужно научить тебя обращаться. Пойдем.
Мы поднялись с земли и вернулись обратно. Я подошла к Шану. Он широко улыбался, показывая острые клыки. Сколько тебе, мать твою, лет?!
– Так смотри, птенчик, ты…
– Не называй меня так. – Сказала я.
– У нас нет времени, как я понимаю? Так давай не будем тратить его на разборки насчет прозвищ, ладно? Я не называю тебя птенчиком, а если случайно и называю, ты это просто игнорируешь. Хорошо?
– Договорились.
– Вот и хорошо. Сейчас будет больно, и ты должна к этому подготовиться. Ты можешь превращаться не в одно животное, ты принимаешь облики нескольких существ, если судить по рассказу Кая о твоей прошлой жизни, что я услышал этой ночью после того, как меня едва морально не уничтожили. Сейчас тебе нужно понять, какое животное больше походит на тебя. С каким животным ты чувствуешь связь?
– Не знаю. Но, думаю, кто-то из кошек, но Кай просил, чтобы я в них не превращалась. Не знаю, почему.