За час пути: вы сумеете преодолеть два километра и добраться до маленького солёного озерка с киноварным небом вдалеке на горизонте. Ты сбросишь с себя рюкзак на землю и невиданное наслаждение, наравне с облегчением, заставит тебя забыть о недавно перенесённой тяжести. Наверное, для того она и нужна: для таких незабываемых минут чистоты и лёгкости; хоть и эта цена, на твой скромный взгляд – покажется слишком дорогой. Но, так или иначе: она уже будет заплачена. И теперь: можно просто жить в этом мгновении, время от времени возвращаясь в него и, как это бывает с самыми приятными моментами в жизни – всегда находить в нём утешение.
Но Мишель закричит:
– Минутная готовность!
И вы соберётесь, чтобы после этого маленького перерыва – вновь двинуться в путь. На тебе: снова эта тяжесть; но ты – уже не будешь думать об этом с той обречённостью, как минутой ранее. В голове у тебя: не найдёт себе места ни единая мысль – лишь медитативная усталость, закаляющая дух. У тебя не будет сил стоять на ногах – но ты продолжишь идти, потому что уже не останется сил ни остановиться, ни упасть; небо – всё ещё будет над твоей головой, а значит: и ногам – время двигаться вперёд.
После ещё нескольких остановок и в предвкушении последнего рывка перед ночной стоянкой – тебе покажется, что ты стал частью ландшафта и простоишь здесь ещё десятки, сотни ли тысяч лет; но это наваждение, как подобает быстро рассыпется в прах. И есть – только ты; твой контур стёрт – и сумерки вскоре.
Вы поставите палатку. Некоторые из вас начнут готовить ужин, собирать дрова, разводить костёр. Ты, втайне от других, проглотишь неучтённые – только твои – конфеты, что было непростительным нарушением коммунистического общества походов. А хотя: ты будешь там сам старым и неопытным; разве тебе не полагаются некоторые привилегии?..
Тем временем: ты снова начнёшь замечать у некоторых своих спутников странности. Один из них – будет говорить с деревьями, объясняя, доказывая и рассказывая им что-то шепотом; другой – станет давать предметам своей одежде имена и обращаться к ним на «вы». Однако, самым странным из них – окажется паренёк в свитере в красно-серую полоску и чёрной шляпе, которую он, как станут говорить, не снимает даже перед сном.
Разве костёр, ты начнёшь помогать поварам резать сало и лук, делая это с любовью, и прилагая к этому все свои умения и внимания, что не останется незамеченным и неоценённым. Затем: ты научишь говорившего с деревьями как правильно заваривать чай, чтобы он выварился лучше – а тебе будет известно несколько способов. Ты скажешь ему:
– Чай – это искусство; а искусство – прежде всего – это эмоция.
– Ага!
Несмотря на иронические взгляды, все признаю, что чай – действительно окажется очень хорошим.
Когда солнце окончательно перестанет существовать для всего подлунного мира – суп будет готов. Присев по-турецки напротив костра: ты начнёшь думать, что никогда в жизни не ел ничего вкуснее этой самой простой еды. А все остальные: безумолку смеялись и разговаривали, не забывая при этом тщательно всё прожёвывать. Ведь во время дороги – нет никаких сил ни говорить, ни даже обращать ни на кого внимания; поэтому – для этого и существуют вечера у костра.
Затем: разольют чай. Напиток, который до этого будешь пить чуть ли не чаще, чем воду – покажется тебе совсем незнакомым, будто это – будет твоя самая первая кружка.
Затем: разойдутся ночные тучи. Ты инстинктивно подымешь голову вверх, ожидая увидеть знакомое ещё с детства чёрное покрывало ночного неба. Но твой рот – против твоей воли – раскроется. Тебе захочется кричать и смеяться; но ты окажешься не в силах вымолвить ни звука. Всё небо: будет покрыто молоком бесчисленных звёзд. Мириады созвездий. Ты часто думал до этого: почему о множестве чего-либо – люди говорят: «столько, сколько звёзд на небе», когда их там – четыре, а максимум – пять; или вообще ни одной. Да, ты почти никогда за всю свою долгу жизнь не будешь видеть настоящего звёздного неба; конечно, ты будешь наблюдать это чудо в детстве, но о тех временах ко времени твоего последнего путешествия – забудешь.
Парень, который даёт имена своей одежде, спросит:
– Вы впервые видите, звёздное небо?
– Да.
– И как оно?
– В этом мире – нет ничего прекраснее. Боже мой: если бы я знал раньше – я бы всю жизнь потратил на то, что каждый день – просто выходил бы и смотрел на звёзды; и был бы счастлив.
– Вы ведь – именно тот художник, который участвовал в подавлении революции много лет назад?
– Я думал, об этом уже все забыли.
– Так-то оно так; но всегда находятся те, кто не забывает ничего никогда. В то время – я был ещё совсем ребёнком. Это были страшные времена…
– Какое чёртово дело это имеет теперь: когда вечность перед нашими глазами – и она готова открыть нам себя?! О чём вы вообще думаете?
– В моём шкафу в доме есть пальто по имени Джон; оно говорит, что наше небо – лишь кусочек только одной маленькой нашей галактики. Не пытайтесь познать бесконечность – это говорю я вам. Поменьше произносите вслух слово «вечность»; люди и так сделали ошибку, что придумали его. Нам – никогда не суждено её постичь, – скажет парень, который даёт имена своей одежде тебе – художнику, но ещё и человеку, познавшего вечность и которому нечего будет сказать ему в ответ.
Ты встанешь и выйдешь из круга у костра, как это сделают незадолго до этого несколько самых молодых членов вашей группы. Ты уйдёшь в темноту, где встретишь парня в полосатом свитере и шляпе, молодую девушку в очках и ещё одного парня, который умеет говорить по-болгарски как японец и по-украински как француз; и который только на своём родном языке – говорит как тот, кем он будет на самом деле.
Эти трое станут обсуждать чёрные дыры, пустоту и непостижимость, в которой само время – перестаёт существовать. Но в один миг: они все замолчат и закроют свои спору, и всё для одного – чтобы вместе смотреть на звёзды. Затем, парень в шляпе уйдёт, чтобы занять место у костра и послушать песни, которые, как волшебник из шляпы, станет доставать из своей ветхой тетради Мишель; его пальцы будут бить по гитаре, будто только для этого они и были рождены, а глаза рыскать по строчкам песенника, в поисках нужных им слов. Мишель всегда брал с собой свою книгу песен: на море, в горы и на небо.
Двое оставшихся наедине со звёздами – возьмут друг друга за руки; и будут просто сидеть рядом друг с другом, с застывшими в вертикальном положении головами. Ты вернёшься к костру: единственная гитара – будет переходить из руки в руки, а песни – из глотки в глотку. До тебя донесётся эхо разговора врача с заинтересованными слушателями:
–…вот, по-вашему, для чего изначально был нужен мозг?
– Думать… для мыслей! – выдвинет свою гипотезу парень в шляпе.
– А вот и нифига! Изначальная функция мозга – заключалась в охлаждении крови. Всё прочее – приложилось позже. Вот, у слона: половину обязанностей головного мозга – взяли на себя его огромные уши. Кто из вас замечал: сам слон – серый; а уши у него – красные – от чего?! И дельфины – их мозг больше по размерам, чем у нас; но разве это значит, что они умнее, чем мы?! Всё дело – лишь в охлаждении крови; весь интеллект – это побочный эффект…
– Значит, если у меня ожог, я слышал, нужно прислонить повреждённое место к ушам.
– Вообще-то, самый холодный орган у мужчины – это не уши – а кое-что пониже.
– Ну, я ведь не буду каждый раз прислонять ожог… туда.
– Ну, как хочешь – как знаешь…
Дальше – ты уже не станешь слушать; весь этот трёп – будет не по тебе. В голове у тебя: вновь заиграет музыка – на этот раз – совсем другая; совсем иные смыслы. И отвлекался ты них – совсем ненадолго; и только для того, чтобы послушать рассказы Мишеля о походах, память о которых останется только у него на языке и у слушателей в ушах. Рассказы: о Полярном Урале, о пустыне Сахара, о джунглях Амазонки – со всюду, где он будет и откуда унесёт самое ценное сокровище, которое может взять с собой человек – воспоминания. И кому-кому – но Мишелю – будет, что вспомнить и что рассказать у костра.
Затем: голоса начнут стихать. Костёр станет медленно гаснуть, а туристы – расходиться по своим палаткам: на тринадцать человек их будет четыре. Звёзды станут ещё ярче.
Той ночью: ты будешь спать, как исцелившийся от бессонницы счастливчик – не очень крепко, но с таким наслаждение, которое известно лишь Атласу, ненадолго сбросившему груз неба со своих плеч…
На второй день: вы пойдёте сквозь поля и озёра, против ветра – навстречу молниям. По дороге: вам станут попадаться маленькие хутора – по два три дома – многие из которых окажутся заброшенными. Молнии стрелами будут пронзать горизонт. С неба: острые капли дождя, сносимые ветром – будут падать вам прямо на лицо. Весь мир будет разгневан; а вы – будете двигаться дальше, даже не думая о том, что бы сбавить шаг. Вперёд – и ничто вас не остановит.
Пополнив запасы воды у одного отзывчивого старичка – наверное, последнего, оставшегося здесь – вы примите от него подарок в виде трёх тыкв; ты пожмёшь ему руку и поблагодаришь лично от себя. Дальше: вы пересечёте мелководные, ледяные озёра. Верхняя часть неба над вами – вся будет укрыта плотным занавесом туч. Лишь вдалеке – маленькая полоска заката – полоска света и чистоты – стеной будет стоять против тьмы. Ты застынешь на месте перед этим невероятным зрелищем и почувствуешь себя свидетелем давней битвы между солнцем и грозовыми тучами, стрелявших друг в друга стрелы молний и лучи света. И во время битвы богов: смертные – могут лишь с трепетом взирать на них со дна ямы, в которой живут.
А тем временем: вы выйдете к морю, которое встретит вас шумом, с которым двухметровые волны бьются о скалы. Отойдя от бури немного вправо – вы попадёте в лес, где решите остановиться на ночь. Но стоит вам только начать ставить палатки – как на время затихнувший дождь – вновь упадёт на вас ливнем; не успев заслонить палатку: ваше спальное место – неотвратимо промокнет, обещая вам тяжёлую ночь.
Но смирившись с этим, вы начнёте готовить сладкую тыквенную кашу и чай – хоть и не очень аппетитный ужин – но жизненно необходимый в подобных условиях. Затем, когда два небесных царства подпишут договор о перемирии, так и не сумев друг друга одолеть – вы, наконец, под лучами выглянувшего из-под туч солнца – сможете расслабиться и немного поиграть, развевая тоску.
– Смысл игры следующий, – начнёт объяснять вам дающий своей одежде имена, – один человек загадывает слово и называет его первую букву, но не говорит слово, которое загадал – а держит его в тайне. Задача остальных игроков в следующем: один из них – кто первый успеет – громко намекает на какое-нибудь другое слово, начинающееся с той же буквы, которую произнёс загадавший; но он должен сделать это так, что бы тот, кто загадал слово – не понял, на какое слово вы намекаете. Если кто-нибудь из остальных понял, на какое слово намекает другой, он говорит: «контакт» и они вместе считают до пяти. Если за то время, пока они будут считать до пяти, тот, кто загадал слово и назвал его первую букву – не догадается и не произнесёт всем то слово, на которое намекнул считающий до пяти – те, между которыми был «контакт» произносят одновременно те слова, которые они хотели сказать. Если они оба говорят одно и то же слово: загадавший тайное слово – должен произнести вторую букву этого тайного слова. И дальше: один из игроков уже должен намекнуть на то слово, которое начинается с этих двух букв. Игра продолжается до тех пор, пока загаданное слово – не будет отгадано кем-нибудь; а тот, кто отгадал – загадывает следующее слово и игра начинается сначала. В неё – можно играть бесконечно большими компаниями – не меньше трёх человек.
Несмотря на ужасающую тавтологию и сложность объяснений – на практике: это – окажется очень лёгкая и интересная игра. В неё – можно будет играть и на ходу; но лучше всего – собравшись вместе вечером у костра в лесу, с кружками чая. Эта игра – занимает разум и отвлекает его от телесной усталости. Тебе – она очень понравится. Сложив о себе впечатление среди туристов – молчаливого и загадочного старика – ты, неожиданно для всех, проявишь свою необычайную находчивость и эрудицию.
«Я думал: это – какой-то забитый старик; а он, оказывается, мало того, что умный, так ещё – и в теме!» – пронесётся мысль в головах у многих.
Затем: Мишель отправится купаться, не смотря на погоду; и вернётся с криками: «Идите – смотрите: самый красивый закат в мире – здесь». Вы сорвётесь с места и побежите на опушку леса. И правда: вдалеке красный шар, поджигая облака, утонет в небесном море. Ты попросишь сфотографировать себя – не себе на память, но ради красоты самого момента. На фотографии выйдет: ты, уходящий в поле, повёрнутый к зрителю спиной – двигающийся навстречу гибнущему солнцу.
А после: настанут сумерки – и вы двинетесь обратно в лагерь. Придёт время готовить ужин. Отведав ещё более вкусного супа, чем вчера – ты снова подымишь глаза к небу. А там: тебя уже будут ждать твои звёзды. Девушка и её парень, знающий множество языков – уединятся в темноте вдали от всех; и ты услышишь, как они что-то будут шептать друг другу на ухо. А ты – сидя у костра, снова будешь слушать бардовские песни; в тот вечер – особенно прекрасные. Когда двое вернутся к костру, девушка попросит гитару и, немного разыгравшись, сыграет «And nothing else matter» группы «Металлика»; а парень – будет петь слова.
За тот вечер: произойдёт ещё много приятных мелочей; которые, однако, стоит твоей голове только коснутся твёрдой внутренней поверхности палатки – моментально улетучатся из твоей памяти, оставляя места только для темноты, леса, моря, звёзд… В конечном итоге: память – всегда остаётся важнее всего; но ты – будешь просто наслаждаться всеми этими моментами, прекрасно зная, что вспоминать – тебе будет уже некогда.
На третий день: море встретит вас, как матери встречают блудных сыновей. И вы пойдёте вдоль него – теперь – не зная усталости. Ты почти перестанешь чувствовать невыносимую в первый день тяжесть своего рюкзака, несмотря на то, что вес его – даже увеличился, как и увеличилось количество бутылок с водой в нём. Но ты – войдёшь в ритм этого похода и будешь двигаться к намеченной цели с упорством молодого – будто будешь преследовать собственную смерть. По мокрому песку – у подножия самих волн – ты будешь идти с тем же чувством, с каким шел бы по мраморному полу в храме. А море – будет для тебя, как великолепное полотно кисти какого-нибудь старого мастера; и которое вырвется с холста в реальность.
Мишель объявит небольшой перерыв, чтобы дать своим туристам искупаться в море.
– Скоро: кончится бабье лето; а дальше – купаться будет уже невозможно, без риска после этого свалится на месяц с воспалением лёгких, – объяснит тебе, безо всякой причины, человек, которые будет уметь добывать целительные масла из растений и делать из них целительные мази.
Один за другим: туристы разденутся догола и быстро побегут к воде, светя ягодицами. Только трое останутся на берегу: ты, девушка и парень, который за день до этого – потеряет свою шляпу. Последний – из-за того, что не захочет портить себе впечатления о море, о котором был слишком высоких мнений. Когда все выйдут из воды и девушка, в смущении, отведёт глаза – парень, теперь уже без шляпы, напомнит тебе ни с того ни с сего старую, как само человечество истину:
– Удовольствие от жизни – человек черпает из наших встреч с новым. А потому: нет большего счастья, чем постоянно менять свои горизонты, встречая каждый новый день под иным солнцем.
Ты улыбнёшься; ты скажешь ему:
– Да. Так оно и есть.
Искупавшись, туристы оденутся и вновь двинутся в путь: по дорогам, которые они планировали топтать максимум шесть дней; в путешествии, которое, неожиданно – растянется на целую маленькую жизнь – такую однообразную и такую волшебную.
Пройдя ещё километр по побережью – вы свернёте в лес. Тем временем, после игры в «контакт», от которой мозги после стольких часов превратятся в вату – ты станешь рассказывать единственной в группе девушке то, что поможет развлечь и её, и себя – советско-еврейские анекдоты, с помощью которых – и ты свято будешь в это верить – евреи доносили мудрость своего народа к своему народу и его потомков сквозь стальные стены советской цензуры. А она скажет:
– Вы – такой странный. Я знала многих людей; но таких странных как вы – никогда…
Она резко замолчит, будто вспомнит о чём-то; ты сразу догадаешься, что ей станет стыдно за свои слова и она начнёт мысленно ругать себя последними словами за такую оплошность перед человеком, годящимся ей в праотцы.
– Ничего страшного – я сам это прекрасно знаю, – успокоишь ты её, – я – действительно такой необычный?
– Да, – всё ещё смущаясь, ответит она.
Разницы в годах – никакая дружеская речь не сотрёт.
– В таком случае, – скажешь ты, – мне лучше быть чуть более походим на самых рядовых твоих знакомых; и иметь чуть меньше страданий – это было бы совсем не плохо. Вот только: я не могу.
В этот момент: часы на смартфонах каждого из группы покажут ровно тринадцать часов; и Мишель остановится на привал.
– Лагерь будет здесь!
Позже, член группы, который своим острым ножом от скуки вырезает очень точные фигурки людей из дерева – объяснит тебе, держа в руках кружку чая и нож, мокрый от влажной древесины:
– Завтра: нас ждёт большой переход и лучше нам сегодня отдохнуть, наслаждаясь лесом и морем.
Завтра – вам предстоит дорога обратно; и не будет делать в этот день больших походов, чтобы не ночевать там, где вы к тому моменту – уже были.
Пятеро человек – будут собирать ветки для костра; остальные будут ходить туда-сюда без дела, или разжигать костёр, или нарезать лук, морковь и тыкву на кусочки. Тебе – будет во много раз больше нравиться есть тыкву сырой, чем кашу из неё; потому что последнюю – ты будешь глотать, пытаясь даже не пробовать это варево на вкус. При других условиях – ты даже слушать про тыкву отказался бы; но поход и голод – есть поход и голод, и усталость. К тому же: твоего мнения спрашивать никто не будет; вообще никто – кроме тебя самого.
Закончив с порученной тебе работой – ты станешь прорываться через лес, полный грибов, улито и пауков – к пляжу. Неподалёку, ты обнаружишь пирс, с сидящими на нём рыбаками. Ты направишься к нему. Как будто это будет полвека назад: перелезешь решётку с надписью: «не перелезать» и «проход воспрещён» – и подойдёшь к самому краю пирса, под подозрительными взглядами рыбаков, уже успеющим повесить на тебя ярлык сумасшедшего и самашедшего старика.
– Если топиться решили – вам лучше подождать до вечера, – посоветует тебе один из них, подойдя поближе, – в нашей деревне поверье одно есть: кто топится от горя и несчастья после заката и до рассвета – следующую жизнь проведёт счастливо; а кто после рассвета и до заката – обречён прожить следующую жизнь точно так же. Вы можете не верить мне; но я встречал людей из других городов, которые говорили, что так оно и есть, как я вам сказал.
Ты посмотришь на море и твои, от природы, карие глаза – станут синими. Ты скажешь:
– Спасибо. Но эту ночь – я как-нибудь ещё переживу.
Ты подумаешь: если бы всё было так просто – можно было бы просто утопиться после заката и обнаружить в следующий жизни, что весь этот однообразный кошмар – всего лишь сон, приснившийся младенцу в тот миг, когда он рождался. И ты – снова молодой; ещё далёкий от своего шедевра, а значит – способный с утра до ночи, как в старые времена – творить, не зная усталости, видя в каждом движении кисти по холсту свой собственный мир. Но, прожив столько лет, ты поймёшь: ничего уже больше нарисовать, на что ты не смотрел бы с отвращением – ты больше не сможешь. А разве это – уже не повод плюнуть в лицо жизни, подобно последним романтикам в этом мире?! Это – и есть вся боль и трагедия перегоревших – они взлетают так быстро и так высоко, что падение становится для них смертельным.
И больше: ты не сможешь заниматься ничем другим; разве что – стоять здесь и смотреть на море, которое всю жизнь – будет тебя раздражать, но в этот момент – восхищать. Одной жизни – едва хватит на то, чтобы с горем пополам освоить одно дело; именно поэтому – с выбором профессии следует быть максимально бдительным и осторожным.
И самой большой глупостью в твоей жизни будет то, что ты напишешь шедевр – и не умрёшь сразу после этого. Теперь, ты поймёшь, почему это так. Теперь: ты будешь стоять в собственной тени, в этом мире, полном извращений – на этом пирсе, у этого моря, в этом походе – первым и последним для тебя; и этой жизни – почти достигшей своего конца.
Но в этом «почти» – может уместиться больше, чем многие из нас умудряются заполнить свои мелкие жизни, такие далёкие от того, что о них пишут всякие, кто называет себя писателями.
Ты уйдёшь с пирса, унеся с собой чувство, будто выпил всё это море.
Ты вернёшься в лагерь. Достанешь джезву. Наполнишь её кофе и водой. Затем: поставишь на раскалённые угли мёртвого костра. Это – совсем не то, что готовить на плите. И кто бы мог подумать, что кофе – придётся готовить не меньше получаса (!). Но результат – как тебе покажется – будет стоить того. Вот: кофе, наконец, готов. Те разделишь его между всеми, кем сможешь – каждому достанется по четыре глотка: программисту, девушке и парню, который найдёт себе в лесу новую шляпу и вставит в неё перо.
В этот момент: и без того ужасная погода – перейдёт в новый ливень. Дождь на морском побережье и крепкий кофе, приготовленный на раскалённых углях – разве можно представить себе лучшее сочетание?! Не хватать будет: только хорошей истории и вообще – тёплых разговоров.
А для этого – будет Мишель; а он – будет беречь себя до вечера. Собравшимся у костра: останется только играть во всем уже знакомые игры и просто смеяться. В это время, ты поймёшь, что самым странным в этой компании окажешься не ты – а та, кто назовёт тебя самым странным – девушка.
Во-первых: она – девушка. Во-вторых: она – единственная, кто ещё не проявил свою истинную натуру; стало быть – нормальная. А что может быть более странным, чем нормальность среди людей, так уставших от неё?!
Так незаметно пройдёт день. А на грани между прошлым и будущем – будет ночь. И во время неё, после ужина, ты сваришь в турке для себя чай жасмином. Ты включишь музыку «Placebo» будешь слушать её в одиночестве. А вскоре, ты заметишь, что вокруг костра, из-под тента, станут выходить другие туристы. Они сядут в один круг и станут тихо шептаться между собой о чём-то своём – былом. И нечего будет добавить больше. Только тоска по ушедшему и сладкое предвкушение: что же будет дальше? И только для тебя одного будущее – это тёмный платяной шкаф.
От костра этой ночью – ты уйдёшь последним. Но когда это произойдёт: сон быстро унесёт тебя туда, откуда по возвращению назад – у тебя редко остаются воспоминания.
На четвёртый день: ты будешь как скала, которую ты покоришь – крепок и стоек; и как море, которое покинешь – глубок и спокоен.
Вы сделаете ещё несколько остановок, возвращаясь обратно вдоль побережья – чтобы искупаться в море, пока есть возможность и просто перевести дух. Затем, вы свернёте в обратно в сторону леса и пойдёте сквозь степи, и виднеющиеся там и там – маленькие деревушки в среди высокой травы. Когда вам станет ясно, что идти дальше – не будет больше никаких сил – вы сделаете остановку на обед. Найдя несколько одиноко стоящих деревьев, вы соберёте сухие ветки и разведёте костёр; на него – вы поставите воду для лапши быстрого приготовления и чая с бергамотом.
Бывалый путешественник, побывавший в столицах почти всех стран мира, станет рассказывать:
– Нашей стране – далеко от цивилизации наших соседей. Вот, был я недавно в нашей любимой столице, на гей-параде – как зритель, разумеется. И тут на нас набрасывается толпа – человек триста – и начинает избивать всех подряд: геев, лесбиянок и просто случайно попавшихся под руку прохожих. А ведь голубые – не такие беззащитные, как многие о них думают; так что – драка развязалась грандиозная. А затем: приезжает полиция и начинает валить на землю всех подряд – без всякого разбора. В конечном итоге: трое убитых и тридцать четыре задержанных, которым грозит срок от пяти и больше лет по какой-то статье «хулиганство с тяжёлыми последствиями» или что-то вроде того. Ничего особо страшного, на самом деле, не произошло; для нас – это в порядке вещей; но именно из-за таких случае – мы и несём ярмо «самой худшей для проживания страны для открытых сексуальных меньшинств».
– Обожди, – скажешь ты, подняв руку, – я – всю жизнь прожил в ожидании того, что наш народ – сможет одолеть своего настоящего врага – самого себя. Пока что, за прошедшие полвека – я не увидел никаких существенных изменений. Но когда-нибудь – они будут; просто стоит немного подождать. Возможно, их не будет – даже когда вы доживёте до моих лет; но когда-нибудь…
– Что-то не верится, если честно.
Съев лапшу и чай – вы снова двинетесь в путь. И вы встанете лагерем, не дойдя нескольких метров от самой первой стоянки. И вот: твоя очередь серьёзно взяться за работу. Ты станешь разводить костёр – до тебя дойдёт очередь выполнять обязанности дежурного. И именно тебе придётся готовить суп. В конечном итоге: ты зверски устанешь. Но ты увидишь: тебе удастся накормить двенадцать злых и уставших туристов – сумеешь поднять им настроение и сделать их весёлыми. Ты – будешь доволен собой. И в тот вечер: будет самый прекрасный закат. В ту ночь: музыка – будет играть не смолкая; а горячего чая – будет как в море воды. Но в ту ночь – почти ни одна звезда не выйдет из-за облаков. И именно в ту ночь – на тебя нахлынут все самые печальные воспоминания, и ты ощутишь ту разновидность одиночества и отчаяния, которую среди всех европейский – называют русской.
На пятый день: вы дойдёте до деревни Герой. Им – ты и будешь; твоё тело – как скала, а в плечах и ногах – камень и стальная воля.
Вы проедете на автобусе несколько километров. Затем: выйдете из него, чтобы ещё одну ночь провести в лесу. Лагерь вы разобьёте у огромного дерева – в тени которого с лёгкостью поместитесь вы все. Сложив всю оставшуюся еду в одну кучу – вы начнёте готовить царский обед, после которого – уже вечером – вас ждёт императорский ужин. Роскошная жизнь – она такая. А после: вас ждёт нищенский завтрак и далёкий переезд домой. Но он – тебя уже не коснётся.
После обеда: настанет время безделья. Идти – уже будет некуда – вы окажетесь в самом конце своего пути. Можно: просто до ночи лежать на траве и смотреть на пролетающие мимо облака, играть с уже ставшими для тебя семьёй людьми в хорошо знакомые уже игры. А вечером: ты пойдёшь вместе со всеми ловить рыбу – впервые, за всю долгую свою жизнь. Просидев час у этой жалкой речушки – тебе захочется просто плюнуть в неё и вернуться обратно в лагерь; но внезапно – ты почувствуешь, что твоя удочка – хочет выпрыгнуть из твоих рук. И ты уже будешь знать, что делать.
Говорят, что первая словленная рыба – запоминается на всю жизнь; и правда: такого чувства – ты не испытаешь до того момента никогда. И оно – как и все за эту маленькую, пятидневную жизнь – будет новым и настоящим.
Но затем, парень в шляпе покажет, что твой улов – это самка с икрой и её лучше отпустить обратно. И ты примешь правильное решение – всё равно к тому моменту – другие успеют наловить достаточно рыбы на ужин.
Многие из описания этой маленькой жизни – я опустил, сочтя ненужным; но я мог вообще не сказать ничего из написанных слов, произнеся лишь одну фразу: и пять дней хватит, чтобы испытать больше чувств и переживания, чем миллионы людей испытывают за всю жизнь; а тебе – большего и не нужно будет. Ты – будешь счастлив, как человек; ты – найдёшь искусство в самом своём дыхании. Жить – уже значит творить; жизнь – уже высшее извращение этого мира, а значит – самое прекрасное из искусств. Но я – написал уже слишком много букв; и я устал.
Ты станешь взрослым. Ты будешь художником. И в каждой секунде твоей жизни – будет высшая форма мастерства; а искусство ты начнёшь видеть – в каждом атоме, в каждом вдохе и выдохе.
Этим вечером: после ухи, жаркого и тройной порции сала с чесноком – но перед чаем с печеньем и конфетами – Мишель, перед всей собравшейся компанией у костра – впервые обратит своё внимание на тебя:
– В этом походе: собрались туристы, побывавшие далеко за полярным кругом зимой и прошедшие пустыни Африки летом. Для нас этот поход – просто забава, развлечение на выходные. Но не будем забывать, что среди нас: есть и новички, для которых путь, который мы прошли – довольно трудный; а особенно – для людей в возрасте, которые, как мне сказали – даже ни разу не ходили в поход за всю свою жизнь. И среди нас есть один такой человек, свой первый выход на природу совершивший с нами. Если честно, поначалу – я не хотел брать вас; я боялся, что вам станет плохо и нам придётся делать кучу непредвиденных остановок. Да и вообще: проблемы с людьми вашего почтенного возраста – в данных условиях особенно сложны. Да что там – не хотел – я был в ярости и кричал на Лену, которая сказала мне это и настояла на вашем присутствии здесь. Но теперь я вижу: хоть это – ваш первый поход – вы проявили себя в нём как настоящий турист. За это – на праве старой традиции – предлагаю всем выпить наши праздничные пятьдесят грамм. А вам – я скажу – есть, чем гордиться. Я знаю многих людей, которые и в двадцать не смогли бы сделать того, что сделали вы. Это честь для меня познакомится с таким удивительным человеком. Я всю жизнь в разных походах и могу сказать с уверенностью: когда ты в пути и наталкиваешься на разные недетские трудности – когда от твоего решения, твоей выдержки и решительности зависит судьба всей твоей группы, твоих товарищей – твоё прошлое, всё, что ты пережил и кем ты был – не стоят, ровным счётом, ничего. Важно лишь то, чего ты стоишь в эту минуту и сможешь ли ты себя преодолеть. Конечно, мы не в горах при минус шестидесяти и нам не грозит смертельная опасность; но вашей выдержке – можно позавидовать – и вам, я лично, смог бы доверять. Вы, я уверен, уже смогли убедиться в моих словах. Я скажу вам: в этом походе – вы смогли доказать, пусть и не всем из нас, но себе лично, что вы – можете быть настоящим туристом. Ведь многим из нас – горожанам – кроме походов, да маленьких радостей жизни – и нечего вспомнить из своих жизней. Ведь они – проходят так медленно и так быстро. В них: толком – ничего не происходит. И только здесь – среди подобных себе вечных путников дорог – мы можем почувствовать, что по-настоящему – живы. За вас!!!