Сидя уже в номере своего отеля и начиная потихоньку складывать вещи для отъезда, мой спутник стал переглядывать полученные с его съёмок фотографии, только прибывшие из лаборатории.
Он чуть не подпрыгнул с места после того, что он увидел; и сразу после этого – он стал показывать фотографии мне. Больше всего – его поразили снимки, которые он сделал, когда мы шли вместе с группой навстречу к самым важным зданиям в Египте. Если смотреть на них внимательно, то можно заметить, что по мере того, как мы подходили к пирамидам всё ближе – изображения на плёнке становились всё более размытыми – при том, что мой друг фотографировал всё так же, как и всегда, и до этого – его фотоаппарат никогда не выдавал ничего подобного.
На предпоследней фотографией в общей стопке: вообще ничего толком разобрать было нельзя – одни разноцветные, тусклые пятна света, которые больше походили на бумагу, которой вытирали обеденный стол в яслях. Однако последняя фотография – та, на которой мы стояли у самого входа в пирамиды – была необычайно яркой и красочной, чего тоже фотоаппарату моего товарища выдавать не приходилось раньше.
Мой спутник в недоумении потирал голову, вспоминая, наверное, как сильно она у него болела после этого. Он снова и снова бросал рассеянный взгляд на фотографии, пытаясь что-то понять. Я – и не пытался вникнуть во всё это. Плёнка действительно была странной – но не настолько, что бы ради неё ломать себе голову. Но мой спутник – всё задавался навязчивыми вопросами: в чём причина? Что произошло?
И внезапно, он сорвался с места, вскочил с кровати и закричал, обращаясь ни то ко мне, ни то к самому себе:
– Да ведь это пирамиды – они светятся!
Глава 28
Кривые и бульдозеры
Как это часто бывает со мной: проблема возникла и быстро решилась сама собой.
Всё дело было в том, что Ирина Николаевна напомнила мне, что когда господа архитекторы выдадут нам обещанное разрешение – мы всё равно не сможем строить на земле, где что не холм – то яма.
На следующий день, я, будто звёзды сложились, увидел, как неподалёку от нашего кладбища на какой-то стройке ездят в разные стороны бульдозеры. Я подошел к ним, объяснил свою проблему – всё разложил по полочкам и по-человечески попросил помочь в этом деле.
Они же – только угрюмо качали головой. Всё отвечали и отвечали, что они – люди рабочие, и подчиняются своему начальству; что сами – увы, ничем не могут помочь.
Ещё через день я пошел уже в офис их строительной фирмы, надев свой лучший костюм, который висел у меня в шкафу только для важных научных конференций. Я снова повторил свою речь, только не для тёмных бульдозеристов, а для маленькой старой женщины, которая, на мой вкус, слишком часто кивала головой. Несмотря на её недоверчивые глазки – я всё равно не терял надежды убедить её в том, что помощь нашей церковной общине – это отличный способ сделать их фирме рекламу, хорошую репутацию, а так же совершить благое дело во имя религии.
Впрочем, я мог всё это и не говорить – она почти сразу согласилась; не очень хлопотное то дело для фирмы с ресурсами – землю на полугектаровом участке выровнять.
На следующий день двадцать бульдозеристов перевернули всю нашу землю вверх дном, оставив для нас участок – как под линеечку.
Так же, мне удалось договориться с этой же фирмой про отряд геодезистов, весь день проводивших какие-то свои расчёты; а под конец – вручив нам толстую пачку с докладом.
Теперь: нам было, где строить; казалось, ещё совсем немного – и все мы сможем насладиться результатами наших долгих трудов.
Но я не уставал напоминать себе: в спешке – всегда больше рискуешь сломать себе ноги.
Глава 29
Слабые духом
Когда я впервые приехал в Польшу – больше всего меня поразили сами поляки. Те самые люди, которые встречали меня и мою дочь, когда мы сходили с автобуса в Щецине; и те же – которых мы с моими коллегами встречали в нашем родном городе несколько месяцев спустя.
Щецин – это небольшой польский город на немецкой границе. И, тем не менее, там есть на что посмотреть; от университета Щецина – захватывает дух. И сам город: даже если ты проживёшь там всю жизнь – всегда найдётся что-нибудь, что сможет в нём тебя удивить.
Есть места в этом мире, которые дают возможность каждому попавшему в них – проявить свои самые сильные стороны; они же и провоцируют людей на показательные представления слабости своего характера.
Пока я наслаждался духовными наследиями человечества – у моей дочери возникло непреодолимое желание капризничать. Она могла есть только определённую еду высшего сорта и отказывалась есть то, что ел я и давал ей. Она постоянно кричала, что ей скучно и большую часть своего времени мне приходилось проводить с ней, сделав скидку на то, что она – всего лишь ребёнок и ещё сто раз перебесится. Но, видимо: не в ближайшее время.
На обратном пути из милого городка Щецина, мы с ней решили устроить тур по городам Польши: Вроцлаву, Кракову, Варшаве, Люблину… В то время: Польша переживала один из крупнейших экономических кризисов в своей истории. В нашей родной стране: всё тоже было не гладко; но мы могли утешать себя приятными мыслями и твёрдыми фактами: у поляков – ещё хуже. И это было правдой; как и то, что за считанные годы поляки не только обогнали нас в рекордные сроки, а стали одной из ведущих экономик Европы, о чём нашему брату – только мечтать.
Когда наше путешествие занесло нас в Люблин – капризы моей дочери довели её до того, что у неё поднялась температура. Нам пришлось отменить все планы и с горем пополам – каким-нибудь образом добраться домой. В этом: нам снова помогли поляки, подсказав, где лучше и быстрее можно купить билеты на поезд и жаропонижающие препараты.
Когда поляки приехали к нам в город – экономический кризис объедал наши карманы хуже моли – человек мог проснуться в три раза беднее, чем заснул и долгое время даже не подозревать об этом. Валюту просто так обменять было нельзя – разве что, можно было знать некоторые точки. Когда гости попросили нас обменять их доллары – мы сделали это по завышенному в нашу пользу курсу, за что ещё долгое время после этого – я испытывал стыд перед самими собой. И почему мы не можем быть как наши соседи? Почему мы никак не можем стать лучше того, кем мы являемся сейчас?!
Когда поляки покидали нас – мне стало тоскливо. Я вспомнил, что у меня остались ещё дела; и я вернулся к строительству своей церкви.
Глава 30
Недостающее Звено
В городском архитектурном управлении снова стали качать головами:
– Нет, мы не можем выдать вам разрешение на строительство.
– Но почему?!
– По закону, церковь – принадлежит к общественным зданиям. А во всех зданиях подобного предназначения – должен был санузел – правила такие. А вы только взгляните на свои планы: на них санузлом и не пахло.
– Шутки значит у вас такие…
Зато ими насквозь пропахли речи главного архитектора города, которые мне приходится выслушивать уже в который раз.
Но делать нечего: мне снова пришлось решать проблему с бюрократическими формальностями. Потому: на следующий день я пошел в городское управление проектирования гражданских зданий и спросил дежурную на входе:
– Кто здесь занимается сантехникой?
– А вон там спросите.
– Где именно?
– Вон в том кабинете.
Я зашел вовнутрь и объяснил сидевшей там за столом женщине ситуацию с церковью – речь, которую я никогда не устану повторять всем и каждому: всё есть – одного только санузла у нас нет.
Она доброжелательно посмотрела на меня и сказала, что тоже верующая; что каждую неделю ходит в церковь и рада, что есть те, кто строит их.
– Оставьте свои планы у меня; через неделю приходите, чтобы забрать их уже с готовым проектом санузла.
О деньгах – разговор даже не зашел.
Через неделю я зашел к ней, забрал все планы и чертежи – и получил в спину тысячи выстреливших в меня пожеланий удачи и счастья.
Наконец, я мог заняться важными делами; и под этим предлогом – ещё несколько недель не появляться дома.
Глава 31
Противоположные стороны
Когда мы получили долгожданное разрешение – мы всё ещё не могли заняться делом. Проблема была в том, что строительство церкви – требует святости той земли, на которой будет возведён храм; сами он – не может, как какой-нибудь гриб, возникнуть и стоять на любом месте. Мы с Ириной Николаевной пришли к общему мнению, что нужно определить: какой именно участок земли – лучше всего подходит для церкви.
Одновременно с этим, когда строилась наша новая страна на развалинах старой: откуда не возьмись стали появляться экстрасенсы – люди, наделённые сверхъестественными силами и способными проводить различные мистические ритуалы. Так уж вышло, что я знал одного из таких людей; пережившего клиническую смерть и после этого – ставшего мостом между миром «тем» и миром «этим», что бы ни означали эти хрупкие слова. И я попросил его помочь: определить для нас, на каком участке лучше всего построить православную церковь.
Он – быстро согласился; мы были с ним старыми друзьями ещё до того, как он стал тем, кем ему всегда суждено было стать.
В воскресенье (именно в воскресенье): он собрал всю свою мистическую утварь – такой себе маленький ящичек с магическими принадлежностями – и отправился вместе со мной проверять нашу землю на наличие энергетических точек.
Вместе с ним, мне пришлось пройти по нашему полугектаровому участку километров десять, проверяя чуть ли не каждый сантиметр своей земли, чтобы определить: какой их них лучше, а какой хуже. Это, как я понял, необходимо для того, чтобы мистическая энергия, исходящая из молитвы – была сильнее; это очень важно, так как в «плохом» энергетическом месте: положительная мистическая воля, находящаяся в молитве – может запросто смениться отрицательной. Может быть, я немного ошибаюсь, но смысл примерно таков. И церковь, построенная на неподходящем для неё месте – вовсе церковью называться не сможет.
Наконец, мой дотошный экстрасенс резко остановился и ткнул пальцем в землю:
– Здесь, – сказал он, – только на этом месте – может быть построена церковь.
И я воткнул в указанное место палку, чтобы знать: именно здесь мы и будем начинать возводить фундамент.
– А вон там, – указал на противоположный конец участка, – церковь нельзя строить ни в коем случае.
Он брал специальные спицы, сгибал их и делал рамы. С помощью рам он искал нужные для строительства церкви места: если концы рам сближались друг к другу, то место было самым подходящим; а если расходились в разные стороны – то самым неподходящим, на котором даже ложиться спать было нельзя и небезопасно.
Запретное место я помечать не стал; зато запомнил его точное местоположение.
Была так же небольшая трудность: самая подходящая для строительства церкви земля – находилась на самом краю достаточно просторного участка в полгектара. Даже более того: чтобы построить церковь в том размере, какой был нам необходим – нужно было выйти за границу намеченного нам участка. Я спросил у экстрасенса: можно ли как-то подвинуть церковь? Но он был непоколебим:
– Нет, – решительно покачал головой он, – только здесь можно строить.
И хоть окончательное решение лежало на мне: я решили рискнуть и зайти за рамки положенного нам участка. В конечном итоге, экстрасенс решили всё за меня.
– Главное, – добавил он, – никогда даже не думайте что-нибудь строить на том месте.
И он снова показал пальцем в сторону запретной зоны. Я кивнул головой и пообещал, что никогда и ничего не буду там строить – собственно, мне и не было чего там сооружать.
А экстрасенс – бесследно пропал спустя несколько месяцев. Существовало много мнений насчёт того, куда он мог исчезнуть. Но неоспоримым оставался только один факт: больше его с нами не было.
Глава 32
По ту сторону нации
Много лет тому назад, один мудрец сказал: лучшее, что ты можешь сделать для мира – это не делать для него ничего; всё, что приносило тебе радость – в конечном счёте, станет причиной твоей гибели; все те, за кого ты сражался – обернуться против тебя.
Во всех городах Украины, накануне её независимости: стали возникать ячейки социально-демократического движения «Рух», боровшегося сначала за независимость Украины, а после: за торжество демократии в ней. Когда в конце восьмидесятых их офис появился и у меня в городе – я стал одним из первых, кто вступил в эту партию. Я проявил себя как активист: устраивал политические акции и сам участвовал в них. Довольно скоро я стал для них своим человеком, а они – моими друзьями. Всё это мне очень нравилось: я смотрел на себя в зеркало и видел отражение нового революционера, которое так и говорило: ну, и как вам это понравится!