Эта тема – показалась мне чрезвычайно интересной. И я решил подойти к ней на перерыве, раздумывая чуть дольше, чем это мне понадобилось для согласия на приезд в Ленинград. Я стал расспрашивать её обо всём более подробно. Она отвечала на все мои вопросы терпеливо и легко, будто шила покрывало из шелка. Философия индуизма – представляло собой нечто новое, чего не было между гаражами, панельными многоэтажками и такими же серыми университетами. Новизна – была той самой драгоценностью, которую одни долго ищут на дне «Столичной» по четыре с половиной рубля, а другие – ещё дольше в томах, общий вес которых превышает массу самого читателя.
– Вижу: вас очень заинтересовала эта тема. В таком случае, не хотите ли вы пойти со мной в субботу в храм Кришны?
Ещё до того, как моё веко успело опуститься, я уже знал, что ответит:
– И где мы встретимся?
В назначенное время – мы пошли вместе с ней в кришнаитский храм. По дороге, она сделала крюк на рынок, чтобы купить апельсинов.
– Это для Кришны, – объяснила она, – для исполнения желаний – Кришне нужно откуда-то черпать энергию, чтобы оберегать тебя.
Всё было так ново – я вслушивался в каждое её слово.
А затем: мы пришли в храм кришнаитов. По внешнему виду – это была самая обыкновенная квартира во многоэтажке на окраине Питера; а на деле: это – было первое в культурной столице общество кришнаитов, встречавшихся здесь каждую субботу.
Они подносили дары Кришне и садились в круг – они слушали нечто вроде проповеди, происходившей в форме песни, которую вёл их главный священник; а все остальные – подпевали ему. Каждый мог присоединиться к этой части их церемонии; но для входа в Святая Святых – нужно было стать членом их общины. Сделать это было не трудно; намного сложнее было выйти из общества кришнаитов обратно.
Особенностью кришнаитов – было подача своей религиозной мудрости в форме песни, раз услышав которую – уже невозможно забыть никогда. Они считали, что мудрость Кришны – должна быть как он сам – лёгкой как лепесток и острой как бритва.
Когда кончалось время песен – наступала очередь серьёзных философских дискуссий, который продолжал вести всё тот же старейшина. Каждый желающий мог задать интересующий его вопрос – и получить на него ответ.
Это – был мой первый и последний раз, когда я был вместе с ними; больше я никогда не возвращался в их храм. Хотя со своей спутницей – я встретился ещё несколько раз, чтобы обсудить некоторые возникшие у меня вопросы по поводу её работы.
Все эти события вдохновили меня прочитать Бхагават Гиту; изучить основы ислама и буддизма. Свободного времени у меня было много; и я вполне мог посвятить всего себя общему религиоведению. В каждом мировоззрении – есть нечто, что цепляет и долго не отпускает; без этого – они не были бы религиями.
Я был далеко не единственным, кто не мог определиться с взглядами на этот мир, даже прожив на этой Земле достаточно времени, чтобы наконец понять, чего хочет душа. Возможно, я и по сей день находился в мутном облаке неопределённости, что витает над головами жертв любовных треугольников и истинных агностиков – если бы ко мне в руки однажды не попал книга Даниила Андреева «Роза Мира», написанная им за годы, проведённые в советской тюрьме.
События этой книги улетучились из моей головы так же быстро, как вода покидает дырявый сосуд; однако подобно задержавшимся на его краях каплям – одна идея из его книги надолго засела в моём сознании: «религия, которую издавне чествуют на твоей земле – самая лучшая для тебя, ибо членами всего твоего бесчисленного рода – намолин тебе путь к спасению». И это – была идея, которую я давно искал.
Я – выбрал для себя православие; и забыл про религиозную всеядность, которой так долго болел. Дело здесь – вовсе не в высших сущностях, которые сами по себе имеют значения не больше, чем короли в своих гаремах для государства; религия – несёт в себе культуру. Она – досталась нам по наследству и принадлежит всецело нам. Ею – пропитан даже наш язык. И борьба за нашу культуру – была частью войны с безвременьем, в которой: каждый сам выбирал для себя оружие.
Глава 4
Яблоком в голову
Я – стал очень религиозным человеком; религиозным, если дело касается культуры. Сома по себе – она представляет не только живой интерес, но и основу всей нашей жизни. Однако я не раз замечал за собой, что могу быть до конца предан идеи, пока она шагает в ногу со мной; а потом – бросить её и забыть, будто той и не было вовсе.
Я – очень люблю религию; и считаю, что это – самая лучшая и полезная во всех отношениях вещь, которую только выдумал человек. Религия – занимает собой столько времени; а ведь его можно было целиком посвятить вечному саморазрушению. Религия – строит культуру целого народа, по сути, создаёт его; и всецело занимает собой мозг отдельного человека. Она – может заставить каждого, кто прислушается к ней любить легко и ненавидеть страстно; и сделает это так, будто всё – было вашей собственной волей и замыслом. Она – сможет сделать с вами всё, на что только у вас хватит воображения представить. Каким был бы мир без неё?!
Пусть религия – живёт вечно; славим во веки веков одну только её!
Глава 5
Храм №2
Город стоял на реке так, что можно было построить стену, способную остановить всю воду, что течёт из северного моря в южное – что и сделал человек. У города было два берега и остров-жемчужина между ними. Знаменит он был своей невероятных размеров стеной, сдерживающей миллиарды тонн воды. Но для самих жителей – он, разумеется, был чем-то большим – целым миром, если мне будет позволено преуменьшать.
Эта история произошла на его правом берегу – в том месте, где согласно многим мнениям: не происходит ничего. Люди там жили среди тишины и чистого воздуха – чего нельзя было сказать о наших соседях по ту сторону реки. Нас на том берегу было полмиллиона человек; и жаль, что только одну из этих бесчисленных историй я мог рассказать.
Среды памятников советскому величию – только одна церковь украшала всю округу. Она – стояла вдали домов, выстроившихся зубьями расчёски – на улице, носившей название Песчаной. Её – невзрачной церквушке – удалось пережить много войн и бед, которые сломили многих людей и её старых соседей. Самые тяжёлые для православия времена – были ей ни по чём. И теперь: вера снова отвоёвывала утраченные позиции, после полувекового молчания.
По разным причинам – я много раз бывал в тех местах, где располагалось Правобережное кладбище – самого большого во всём городе. И я не раз подчёркивал у себя в голове, проходя мимо, что такому огромному кладбищу – не престало находиться даже без часовни. Ведь много раз и ещё задолго до меня было сказано: люди должны находить покой на святой земле в молитвах при жизни; и в земле после смерти. Дать человеку право лежать в земле веками до Апокалипсиса – это хорошо; но недостаточно.
Мысли о необходимости поставить здесь часовню – стали преследовать меня, будто те – были призраками, не желавшими находить покоя, пока их желание не будет исполнено. Они были похожи на колесо, которое крутится в голове у человека со скоростью мысли, совершая миллионы оборотов в секунду. Только я начинал думать о чём-то другом, как сразу возвращался к началу: «Раз никто не строить часовню здесь вместо меня – то тогда, это сделаю я». Время требовало этого. Не только моя голова – вся страна трещала как сухая земля от перемен.
Глава 6
Строить там
В разные времена: мне приходилось зарабатывать по-разному. К середине своей жизни: я крепко стоял на ногах, обеспечивал свою семью и дочь – я работал преподавателем на кафедре научного коммунизма в техническом институте. Лекций было совсем немного – и всё же достаточно, чтобы не дать никому из студентов забыть о существовании этого предмета. Научный коммунизм – это гибрид социологии, политологии и партийной истории – и всё же эти по-отдельности безобидные науки вместе образовывали странный и агрессивный предмет.
На своих парах: я разбирал по полочкам учение Маркса и его современников; так же на многих примерах я учил своих студентов рассматривать любую идеологию – в том числе и марксистскую – с разных точек зрения.
Никаких пламенных речей я не произносил; не делал ничего, про что в будущем можно было снимать фильм. Я выкладывал пришедшим ко мне студентам материал, добавлял безобидную капельку от себя и позволял задавать столько вопросов, сколько возникнет – в сущности, вёл с ними научную дискуссию об обществе – как и следует разговаривать социологу с будущими электриками и инженерами – серьёзно, без купюр.
Иногда, я слышу странные отзывы в сторону научного коммунизма от людей, не знакомых с ним. Согласно их мнению, научный коммунист – обязан быть тёмной, односторонней личностью, убившей в себе хороший вкус; это страшное существо «коммунист научный» – приходит в ярость от всего, что не связано с партией, в которую они так мечтают вступить. А особое место в их сердце, целиком и полностью сплетённом из зла – занимает религия.
Вот он я – научный коммунист ещё с семидесятых, по образованию историк и философ. Научному коммунизму – я отвёл пятнадцать лет своей жизни – преподавая и изучая. А потом: взял и стал строить церковь.
Если моей работой можно было заработать себе на более-менее сносную жизнь – то занять ей всё своё время было невозможно. Я читал шесть-семь, иногда восемь пар в неделю; а дальше – хоть галопом скачи по полям. У меня было уйму свободного времени; особенно в те далёкие интересные времена.
Однажды после рабочего дня: я направился в уже названную выше церковь, носившую имя Николаевской, вооружившись решительностью и своей идеей. Я собирался убедить проповедовавшего там священника в том, что ему необходимо взяться за строительство часовни в своему храму – которая должна находиться неподалёку от Правобережного кладбища.
Интеллигентного вида старик в рясе и с бородой, доходившей ему до колен, внимательно выслушал мои доводы; и только когда я поставил точку в своей пламенной речи – он поставил меня на место решительным отказом, который он выразил лёгким покачиванием головы их стороны в сторону.
Нет – не будет он заниматься часовней – уж слишком хлопотным это дело оказалось для него. Однако он сказал мне, что раз уж я настроен воинственно – то я могу самостоятельно строить там церковь.
Я выслушал его благословления и вдохновился его словами. Я сказал ему в ответ то, что давно хотел произнести вслух для самого себя:
– Да. Я буду строить там церковь.
Глава 7
Кабинет исполнителя
Этот мир – не стал другим; но и таким же, каким был прежде – оставаться не мог. Я – жил своей обычной жизнью, будто ничего не происходило. Хотя, чего обманывать себя: в каждой мелочи – я видел дыхание новой жизни и наступление эпохи, которую я не забуду никогда.
Так длилось три дня. А затем: я набрался сил и решительности отправиться в здание городского исполнительного комитета – в управление делами по вопросам религии.
Пройдя через двери и оказавшись внутри – меня встретил тихий старичок, внимательно и с лёгкой улыбкой выслушавший каждое моё слово. Когда я закончил, он несколько раз медленно кивнул головой и начала говорить, ясно давая мне понять, что их управление – ни мешать, ни помогать мне не собирается. Всё – буду должен сделать я сам.
Всё тем же ровным и невозмутимым голосом, он стал объяснять мне, что именно я должен делать, чтобы зарегистрировать церковную общину:
– Для начала: вам нужно собрать подписи адреса, имена, фамилии и отчества тех, кто станет членами вашей церковной общины. Затем: вы должны получить разрешение от местных и церковных властей на создание этой общины – подписи митрополита и мою на соответствующих бумагах. Сразу после этого: мы выдадим вам разрешение на создание общины. Затем: вам нужно будет взяться за строительство самой церкви – для этого вам необходимо будет получить разрешение в городском управлении архитектуры – для этого вам понадобится предъявить им архитектурный и инженерный план здания, надеясь, что их это устроит. С архитекторами – могут возникнуть некоторые трудности; но вы сможете их преодолеть настойчивостью помноженной на терпеливость. А когда вы получите и от них разрешение на саму постройку – дело будет оставаться только за одними вами. И если вы не передумаете – храм будет построен. Всё понятно?
Я кивнул.
– Как видите: всё довольно просто.
Да – по-другому и не скажешь. Я – видел перед собой только далёкий путь, которому не было конца. Но раз уж я встал на него – то дойду уже до конца, сколько бы лет не прошло. А начинать – всегда нужно с самого малого – с людей.