Он – не только поставил подпись сразу, как понял, что мы от него хотим и для чего; в тот же день, в знак его полной поддержки – он выделил для нас священника. Имея на руках готового хоть сегодня начинать вести проповеди попа – нам пришлось сообщить ему тот прискорбный факт, что самой церкви, как и прихожан – на самом деле не существует. И что нам придётся ждать самое малое несколько лет, чтобы они появились, если появятся вообще.
Справилась с этой нелепой ситуацией – снова неутомимая Ирина Николаевна. Она основательно переговорила с одной из своих старых подруг – одной из членов общины, разумеется; и убедила её выделить своей частный дом неподалёку от кладбища – под временную церковь, оставив для себя всего одну комнату.
Члены фиктивной общины, хоть и были верующими людьми – всё равно больше предпочитали ходить в «реальную» церковь святого Николая, чем к нам. Их можно понять: эти немолодые люди – чувствовали себя гораздо уютнее в старой знакомой, просторной церкви, чем в доме в какой-то никому неизвестной городской сумасшедшей. Иногда, конечно: нам выпадало счастье встречать какого-нибудь прихожанина на службу. Правда: они редко возвращались к нам ещё раз.
Единственными нашими постоянными прихожанами – были, естественно, Ирина Николаевна и хозяйка дома. Я же – получил самую низшую церковную должность, на службу в которой церковь позволяла нанимать мирян, не прошедших семинарию. Моя должность – давала мне право заходить в святая святых церкви и приближала меня к самым истокам православной культуры. Это – был незабываемый опыт.
Не редко: нам приходилось вести литургии вчетвером, а то и втроём: я, священник, Ирина Николаевна и хозяйка дома, которая могла на несколько дней пропасть в неизвестности. Процесс – шел медленно; по самым лучшим прогнозам: обитать нам во временной церкви было ещё несколько лет. Мне – предстояло пройти немало препятствий, прежде, чем я получу долгожданное разрешение на строительство храма. Но и Рим – строился не один день; и всё величие любого замысла – собиралось медленно, шаг за шагом; камень за камнем.
Глава 14
В лесу
С одной стороны: стояла моя жена и маленькая, подрастающая дочь; совсем с другой: церковь, рок-клуб и социология. Мне ещё с детства все вокруг твердили: когда переходишь дорогу – всегда оглядывайся по сторонам. И я смотрел на них – и перебрасывал свой взгляд из стороны в сторону. И ни на ком мой глаз не мог задержаться надолго; но я знал, что ноги – сами хотят нарушить это зыбкое равновесие, предать меня и сделать шаг влево – хотят, что бы я упал.
Но между всеми этими бесчисленными вариантами, как и между всем в этом мире – был и третий путь.
Среди всех мистификаций церкви; рок-музыки и драмы личной жизни – были белые пятна во времени, не заполненные ничем – на которые даже гипнозу в часы моей глубокой старости – не удастся пролить свет и извлечь из памяти.
Эти точки – все смываются в одно целое – мою тайную историю, подобно параллельной культуре, шедшей незаметно, но нога в ногу с официальной историей моей жизни, известной всем, кто меня хоть сколько-нибудь знает. Это – дом, в которой я стремлюсь попасть; и дорога, по которой я иду и на которой: всё время оглядываюсь по сторонам, рискуя упасть. Но только стоит мне очутиться на пороге здания моей тайной жизни – как я забываю о существовании сторон света, про право и лево, про верх и низ. Для меня в те минуты: существует только одно.
Люди смотрят на меня и думают, что могут читать как открытую книгу. А я – в тайне смеюсь над всеми ними и над их глупостью. Я – прекрасно знаю, что они ошибаются; и знаю, почему.
Я вхожу в двери этого дома; и стоит ей только закрыться за моей спиной – как для меня открывается совсем другой мир. Я – перестаю быть собой. Для всего мира – я исчезаю; как и весь мир для меня.
И вот: я снова стою на этом пороге; двери за моей спиной – почти уже закрылись. Я и не думаю о том, что бы повернуть голову назад – обратно ко всему, что я оставил позади. Нет ничего за моей спиной, на что было бы мне интересно смотреть.
Когда я вернусь обратно – а я всегда возвращаюсь – старые вещи вновь обретут для меня утраченный смысл. Я вспомню о семье, о церкви, о социологии, о рок-н-роле; и забуду все свои любови, которые, на время – оставил за закрытыми дверями, глубоко в чаще леса.
Но всему – своё время.
Двери – уже закрылись; я стал невидимым. И никто, и ничто кроме меня – никогда не узнает, что находится за ними.
Глава 15
Вопросы земли
Тем временем, пока Ирина Николаевна выполняла свои обязанности старосты, организуя для нас общину – я решил заняться вопросами земли. Вооружившись добрыми, но по-злому решительными намереньями – я направился в главное земельное управление города.
Скромного вида, почтительных лет женщина – выслушала меня внимательно; и как это часто бывает со всеми прекрасными людьми – не перебивала. Будучи хорошим специалистом – а я во всех делах всегда ценил и уважал именно профессионализм – как, что и почему будут строить – её абсолютно не интересовало; и слушала она меня – из искренней вежливости. Её – заботила только земля – где и на чём; и когда настала её очередь вступить в диалог: говорила и спрашивала она меня только о земле.
– С тем участком, товарищ, на который вы положили глаз– сказала она, недолго подумав, – могут возникнуть некоторые трудности.
– Почему? С ней что-то не так?
– Да всё вроде бы и так; но совсем не так. И если уж вы собрались строить церковь на кладбище – у меня есть для вас предложение получше. Сдалось вам то Правобережное кладбище – ведь вы даже не живёте в том районе правого берега, ведь так?
– Всё верно.
– Так, как насчёт рассмотреть вариант Бородинского кладбища, м?
Я сказал ей, что не могу определённо ответить на этот вопрос, не обсудив всё со своей общиной; хотя, я прекрасно знал, что последнее слово – всё равно останется за мной. Эта странная женщина – поставила меня перед действительно трудным вопросом, на который с места – я никак не мог дать решительный ответ.
Тем не менее, договорившись заранее: через несколько дней мы встретились и вместе на моей машине – поехали осматривать землю на Бородинском кладбище. Она сразу показала мне место, о котором говорила, когда мы ещё сидели в её офисе. На этот раз: я уже большей частью молчал, со скукой слушая её огненные, страстные рассуждения об этой земле и выгоде, в связи с моим её приобретением.
Несмотря на всё это: чем дольше я находился на этой земле – тем меньше мне нравилось идея перенести строительство церкви на это место. Здесь: было нечто, чего никто не смог бы внятно объяснить – но что ясно давало понять, что церковь стоит строить на месте, задуманном изначально. Когда я решился сказать ей об этом – мне пришлось грубо перебить её, не дав договорить заключительные слова, которые должны были окончательно меня убедить. Я старался сказать всё как можно скорее, чтобы слова, с такой лёгкостью и ясностью, пришедшие в голову – так же легко и быстро не успели испариться:
– Извините, что перебиваю; действительно, очень хорошее место. Но мне кажется: всё же лучше остановиться на изначальном варианте.
– Но почему?
– Иногда, мне кажется что я – не выбрал место для строительства церкви – ведь живу я действительно далеко от него. Люди – не такие уж и свободные существа, как они себе думают – нет. Иногда: другие люди, вещи, места, идеи – выбирают нас для какой-нибудь своей цели; и мы не можем им отказать. Моё дело: построить церковь именно на Правобережном кладбище; и не важно, с каким трудностями это может быть связано. И строить – я буду только там.
Она улыбнулась краешком глаз, сделав свою постоянную улыбку чуточку светлее:
– Конечно, я понимаю вас. Вы – занялись действительно полезным делом; и я бы рада вам помочь – но не могу. Проблема состоит в том, что предложить вам я могу лишь землю, на которой мы сейчас стоим.
– Почему это?
– Земля, на которой вы собрались строить – уже принадлежит обществу слепых; и я – не имею над ней никакой власти.
– А с ними можно поговорить.
– Конечно можно. Я дам вам их адрес; однако, сомневаюсь, что у вас что-нибудь получится. И всё же: лучше бы согласились на моё предложение; я согласна хоть сейчас выделить для вас всю свободную здесь землю, которая с самого рождения города была пустырём – сколько попросите.
– Спасибо. Но оставьте её лучше для других – таких же, как и я, которые захотеть построить на ней церковь.
Позднее, спустя много лет: на этом месте, где обрывается город и начинается бесконечные поля – всё же была построена церковь – только уже совсем другой общины.
Когда мы ехали в её офис на моей машине мимо правобережного рынка – она, как бы невзначай, сказала:
– Знаете, я сразу вижу благородных людей и сразу раскусываю подлых; к счастью, вы – относитесь скорее к первым, чем ко вторым.
– Спасибо. Не ожидал.
– Мне хочется всё-таки чем-нибудь помочь вам и вашему делу. Вот, смотрите: мы проезжаем правобережный рынок, верно? А у меня: как раз есть не занятая никем земля, которую я в подарок могу записать на вас.
– О-о, что же я буду с ней делать?
– Земля на рыночной площадке – очень дорогая; и с каждым годом: спрос и цена на неё – только растут. Можете делать с ней, что хотите: хоть в аренду сдавать, хоть продать, хоть что-нибудь на ней открыть и торговать – что хотите. Ну, что скажите?
– Нет. Думаю, что у меня с этим ничего не выйдет. Спасибо, конечно, за ваше предложение – но я точно знаю, чем буду в последующие годы заниматься. Эта лишняя земля – мне просто не нужна. Давайте уже займёмся нашими слепыми.
Глава 16
Общество слепых
Их офис оказался на одной из центральных улиц – улице Чекистов; в новом, недавно отремонтированном здании. Никогда бы не подумал, что в нашем городе: так много слепых, что их общество настолько влиятельно, что они даже могут позволить себе размещение центрального офиса на улице Чекистов.
Когда я вошел внутрь: сидевший там средних лет мужчина поднял на меня взгляд. Как вскоре выяснилось, я говорил с заведующим всеми делами, касающихся общества слепых.
– Здравствуйте, – протянул он, улыбаясь и оценивая меня острым взглядом, – чем могу служить?
– Мне нужна земля, – неожиданно резко сказал я, наверняка, осмелев от абсолютной абсурдности ситуации.
Хотя, абсурд перестаёт быть абсурдом, когда сам в этом признаётся.
– Дело в том, – продолжил я, – что я занимаюсь строительством церкви на благотворительной основе – у нас уже есть община; однако нет земли, на которой мы смогли бы построить себе церковь.
– Где именно?
– На Правобережном кладбище – там как раз есть пустырь, принадлежащий вашему обществу.
– Обществу слепых, – кивнул он, несколько раз моргнув, – давайте бумаги.
Он молча взял протянутые мною несколько листов – и подписал их, быстро просмотрев взглядом, не особо вчитываясь в написанное.
– Церковь говорите…
И вернул мне бумаги.
– Надеюсь в скором будущем увидеть, как преобразится наш город.
– Да. Я тоже на это надеюсь.
Я взял бумаги; и продолжал стоять на месте, не зная: что сказать и что делать.
– Спасибо, – вырвалось у меня.
– Да, пожалуйста, – пожал плечами заведующий всеми делами, касающихся общества слепых и вернулся к своим делам.
На этом и кончился наш разговор. Теперь: у нас была земля, добытая в самый странный из способов.
Глава 17
Вовсе не религиозен
Все эти странные люди – на какую жертву они готовы пойти ради своего светлого духа и чистой совести? Что должен был натворить человек в начале своей жизни, чтобы под её середину дойти до такой благодетели – такого искупления своих грехов? А может быть: виноваты вовсе не люди, с которыми я то и дело встречался на своём пути – а время, жить в которое пришлось нам всем?
Когда мне понадобился архитектор – он сам нашел меня; наверное, всё это произошло (должно было произойти) потому что в одиночку – я никогда бы не сумел ни найти подходящего специалиста, ни уговорить его выполнить весь этот титанический труд просто ради благотворительности.
На кафедре: я часто использовал своё доброе имя в не очень честных целях; раз, примерно, в три месяца – я ехал в Москву на командировочные – под предлогом того, что я буду пополнять запас своих знаний для более качественного исполнения своих обязанностей. А именно: служить делу прогрессивного коммунизма: ходить в библиотеки, посещать лекции, встречаться с лысеющими на глазах гигантами мысли, настырно дознаваясь у них: что же за зверь такой эта перестройка? А по возвращению: просвещать простой люд и недалёких коллег.
На эти цели, хоть и поскрипывая зубами – деньги мне давали – а если не хватит, то обещали возместить все расходы. Рискуя своей должностью: я садился на поезд и ехал на встречу не к гигантам мысли, а к переполненным и близким мне по духу залам рок-клубов и кинотеатров. Все официальные цели моего визита в столицу – полностью улетучивались у меня из головы – их сдувало тем самым ветром, что бушевал за окном и позволял мне снова почувствовать себя молодым. И я был им – каждый раз, когда я понимал, что всё – удалось; всех – перехитрил.