Айрин

5. Рыцарь

В прозрачной голубизне безоблачного неба парил коршун. Солнце, подбиравшееся к зениту, грело коричневую спину, а прохладный ветер трепал кончики широко раздвинутых перьев на крыльях. Круглые глаза птицы бесстрастно озирали дно воздушного океана: поля со зреющими колосьями, зелень пастбищ с пёстрыми пятнышками коров, соломенные и дощатые крыши деревень, башни далёкого замка, искрящиеся бликами поверхности озёр, лес, похожий на расстеленные по земле изумрудные меха…

На небольшой каменистой пустоши коршун разглядел крохотный знакомый силуэт. Заложив вираж и слегка снизившись, небесный хищник присмотрелся. Так и есть! Сколько он видел похожих фигур, лежащих на полях сражений, на опасных дорогах, покачивающихся на виселицах… Хорошее, нежное мясо.

Издав резкий крик, коршун сложил крылья и свинцовым шаром упал вниз. Приземлившись неподалёку от неподвижного человеческого тела, осмотрелся. Переваливаясь, приблизился. Осторожно клюнул блестящий бок – в том месте, где легко добраться до внутренностей. Загнутый кончик клюва, зацепившись за железные колечки, тут же соскользнул. Птица снова попыталась достать мягкую плоть – неудачно.

Коршун поглядел на розовую руку, лежащую ладонью вверх. Примерившись, рванул – и замер, прислушиваясь и осматриваясь. Решив, что ничего не угрожает, ударил ещё раз, оторвав кусок кожи и обагрив клюв кровью.

Человек застонал.

Хлопнув крыльями, коршун тяжело отскочил. Выждал. Вернулся на прежнее место и вновь клюнул. Застонав громче, человек с трудом приподнялся. Уставившись на пернатого мучителя мутным взглядом, попытался стукнуть кулаком. Изрядно промахнувшись, вновь ткнулся лицом в траву.

Коршуну подобной демонстрации жизни оказалось достаточно. Испустив негодующий клёкот, он растопырил крылья и, подпрыгнув, взлетел. Добыча ещё недостаточно слаба. Но он подождёт…

Айрин очнулась от жажды и сильной ноющей боли в руке. Медленно открыв глаза, увидела жухлую траву, пробивающуюся меж пыльных буроватых камней. Без единой мысли долго смотрела на ползающих по земле и стебелькам муравьёв.

Собравшись с силами, принцесса перевернулась и села. Мир покачнулся, к горлу подступила тошнота. Опустив веки, Айрин замерла. Почувствовав себя чуть лучше, осмотрелась.

Вокруг раскинулась однообразная плоская равнина, вдалеке темнел лес.

Принцесса перевела взор на кисть левой руки, покрытую запёкшейся кровью. Непонимающе оглядела рваную рану на мясистой части ладони ниже мизинца. Подтянула ближе вещевой мешок, развязала горловину. Вынув флягу, жадно напилась тёплой воды. Затем ополоснула повреждённую руку. Из берестяной коробки выудила пакетик с порошком, приготовленный лекарями из зелёной плесени, целебных трав и золы. Посыпала рану и обмотала кисть чистой полотняной лентой. Затянув узел зубами, сложила вещи на место. Неторопливо встала.

Солнечные лучи заливали землю, нагревая торчащие среди травы камни. Громко стрекотали кузнечики. Под ногами сновали ящерицы. Примерно в двух полётах стрелы от Айрин паслись несколько косуль. В вышине, раскинув крылья, кружил коршун.

Морщась от головной боли, принцесса огляделась. Она вдруг осознала, что не знает, где находится. Волшебник отправил её в Вайл, но куда именно?

Айрин задумалась. Она не видела гор, но знала, что они должны быть где-то на севере или северо-востоке. Нужно идти туда. Если встретит по пути людей или наткнётся на поселение, сможет сориентироваться точнее. А ещё купить коня…

Тут принцесса вспомнила, что отдала Филакиусу Многомудрому все деньги. В тот момент это казалось хорошей сделкой, но теперь Айрин понимала, что следовало оставить хоть немного себе. Конечно, на неё сильно подействовали самопожертвование Ролло, бегство от крагирских солдат и встреча с настоящим магом. Но могла бы предположить, что очутится не возле самого драконьего логова.

– Ролло был прав, я дура, – обругала себя принцесса.

Несколько утешало то, что больше не приходилось опасаться ни крагирцев, ни отправленной королевой погони. В этом диком краю ей угрожали лишь хищные звери да лихие люди. Но с ними она как-нибудь справится.

Определив по солнцу примерное расположение сторон света, Айрин подняла мешок и зашагала на север, к далёкому лесу.

До сумрачной стены высоких деревьев принцесса добралась позднее, чем предполагала. По пути пришлось устроить несколько привалов – слабость ещё напоминала о себе.

Айрин не собиралась на ночь глядя углубляться в незнакомый лес. Но и разводить огонь там, где его можно увидеть издалека, тоже не хотела. Разыскав крошечную полянку, со всех сторон надёжно прикрытую дубами, липами и густым кустарником, принцесса неторопливо принялась готовиться к ночлегу.

Хотя солнечный свет пока горел на верхушках деревьев, в лесу стало темно. Из чащи доносились всевозможные звуки: шорох листьев, тихий хруст ветки под лапой какого-то животного, наводящий тоску крик филина, перемежающийся зловещим хохотом.

Шлёпнув по щеке, Айрин подбросила в костёр колючий можжевельник с тёмными шариками ягод, чтобы отогнать комаров. Расслабленно прикрыла глаза. Встрепенулась и выругалась, когда обломок толстой, покрытой голубоватым лишайником ветки, громко защёлкал, взметая вверх множество искр. Нехотя поужинала лепёшками и сыром. Обнаружив, что во фляге осталось не так много воды, пить почти не стала.

Глядя на танцующие красно-оранжевые лепестки, принцесса думала, что точно так же недавно сидела возле костра с Ролло. Затем вспомнила его лицо во время расставания в Мистове. В тот момент шут исчез и на его месте возник серьёзный юноша, с которым необъяснимо много времени проводил король. Что произошло? Неужели близость смерти очистила разум Ролло?

Айрин внезапно осознала, что тоскует из-за его гибели. Странно: они никогда не были близки, их мало что связывало. Во время сражений рядом с принцессой порой умирали дворяне и солдаты, которых она знала гораздо лучше. Их уход печалил, но это было частью войны, частью жизни. Почему же она так переживает из-за Ролло? Они провели вместе лишь два дня – а сердце сдавливает, словно потеряла родича или лучшего друга…

Сквозь листву над головой Айрин пробивался свет двух звёзд: белой и голубой. И точно звёзды мерцали глаза шакала, высунувшего морду из кустов на дальнем краю поляны. Принцесса, замахнувшись, прикрикнула. Блёстки глаз мигнули, послышался шорох веток – шакал торопливо убегал в чащу.

Подбросив в огонь дров, Айрин откинулась на подстилку из тонких веток и листьев и задремала.

Принцесса шла по полузаросшей лесной дороге всё утро, а частокол деревьев вокруг не кончался. Айрин начало казаться, что этот путь, усыпанный листьями и освещённый пробившимися сквозь ветви косыми лучами солнца, бесконечно тянется по мрачному, непрерывно что-то шепчущему исполинскому лабиринту. В Лассисе леса были гораздо меньше, и девушка не привыкла к настолько большим заросшим деревьями пространствам. Она очень обрадовалась, когда, наконец, выбралась из-под колышущегося зелёного полога.

Дорога, извиваясь, вела на северо-восток. Айрин следовала по ней, почти не глядя по сторонам. Ландшафт давно не менялся: повсюду расстилались покрытые буераками луга с редкими деревцами.

Где-то около полудня принцесса вышла на распутье. Когда-то здесь стоял каменный указатель, но нынче его обломки врастали в землю у обочины. Устало опустившись на крупную светлую глыбу, принцесса окинула взглядом окрестности.

По восточной дороге, направляясь к перекрёстку, медленно ехал всадник. Ещё несколько во весь опор мчались к распутью с юга.

Айрин решила, что заговорит с первым, кто доберётся до неё. В ожидании отхлебнула из фляжки и расслабилась, чувствуя, как гудят натруженные ноги.

Сотрясая землю тяжёлыми ударами массивных подков и вздымая клубы пыли, мимо принцессы пронеслась пятёрка рыцарей: один впереди, четверо попарно сзади. Все в свинцово-серых длинных кольчугах, расходящихся у пояса и свисающих на лошадиные бока; в кольчужных чулках-шоссах; в конических шлемах с широкими наносниками. И в одинаковых накидках с изображением чёрной волчьей головы на груди и спине.

Уже миновав распутье, кавалькада остановилась. От группы отделился рыцарь и поскакал к Айрин.

Принцесса поднялась, обрадованная, что сможет задать несколько вопросов.

Рыцарь остановился, едва не толкнув девушку конём.

– Как ты смеешь сидеть в присутствии барона?! – негодующе заорал он и хлестнул девушку плёткой.

Айрин, открыв рот, чтобы приветствовать незнакомца, задохнулась от ледяного бешенства. Он посмел её ударить! Да ещё плетью, словно собаку или смерда!

Не задумываясь над тем, что делает, разгневанная принцесса выхватила меч и одним ударом рассекла коню шею, перерезав трахею, яремную вену и сонную артерию. Жеребец рухнул на землю, разбрызгивая кровь. Оглушённый падением наездник, вяло копошился, пытаясь высвободить придавленную тушей ногу. Айрин подскочила к нему и, сжимая меч обеими руками, пригвоздила рыцаря к земле. С искажённым лицом развернулась к его товарищам.

Те, набирая скорость, уже мчались навстречу.

Понемногу приходя в себя, принцесса встала позади ещё подёргивающегося коня, чтобы животное оказалось между ней и атакующими.

Двое пронеслись, обогнув препятствие с разных сторон. Один остановился, подняв коня на дыбы. Последний хлестнул лошадь, заставляя прыгнуть прямо на замершую в боевой стойке девушку. Айрин с ловкостью кошки отпрянула в сторону, запнулась о выпрямленную ногу умирающего коня и покатилась по земле. Вскочила – и вновь грохнулась в пыль, чудом избежав удара мечом.

– Что, трусы, боитесь схватиться со мной?! – заорала она, выплюнув грязь.

– Ты не заслуживаешь этого, шлюха! – отозвался один из воинов.

Принцесса напоказ рассмеялась.

– Ты просто опасаешься, что я убью тебя так же, как этого слабака! – встав на колено, Айрин указала на мертвеца. – Потому что ты жалкий трус!..

Когда-то Пракс учил дочь, что в бою побеждает не сильнейший, а тот, кто хитрее. А мастер фехтования постоянно повторял о необходимости сохранять хладнокровие, одновременно выводя из равновесия противника. Принцесса хорошо усвоила все уроки и умело воспользовалась: рослый рыцарь, тот самый, что пытался сбить её конём, спрыгнул на землю. Его лицо налилось кровью, густые чёрные брови сошлись над переносицей. Яростно выдернув меч из ножен, он кинулся на Айрин:

– Волк!

– Волк! – подхватили остальные рыцари. Они принялись кружить вокруг поединщиков, завывая, словно серые хищники.

Первые удары соперника оказались грубыми, но сильными. Рыцарь неистово рубил сверху вниз и чуть наискось, точно дровосек бревно, желая поскорее разделаться с наглой девкой. Раздражая противника, Айрин сбивала атаки, отводя вражеский клинок в сторону. Увидев возможность, хотела контратаковать. Тут же один из всадников покинул шумный хоровод и, склонившись в седле, взмахнул мечом. Принцесса заметила и увернулась. В тот же миг на нее вновь обрушились мощные удары пешего противника.

«Боги создали мужчин воинами, а женщин – матерями и хранительницами, – говорил Одноухий Осраге, старый мастер фехтования. – Ты никогда не сумеешь превозмочь воина-мужчину в силе. Чтобы победить, ты должна быть быстрее ветра и изворотливей лисицы…» Сражаясь на пустынном перепутье, Айрин превзошла себя. Она вертелась, уклоняясь от клинков; отслеживала перемещения противников не только посредством глаз и ушей, но даже кожей, реагируя на изменения воздушных потоков. Её меч молнией сверкал в солнечных лучах, а сама принцесса походила на воинственную богиню… и понемногу проигрывала схватку. Всякий раз, когда враг открывался, его товарищи вмешивались, нападая на Айрин с разных сторон. Несмотря на проворство, девушка только защищалась, не успевая отвечать. Она полностью растворилась в битве, мысли исчезли. И всё же поражение было вопросом времени.

Поглощённые смертельным танцем, бойцы пропустили стремительное появление ещё одного рыцаря. Облачённый в доспех из стальных пластин, напоминающий блестящую чешую, и высокий остроконечный шлем, неизвестный воин с разгону ударил одного из всадников копьём. Длинный треугольный наконечник легко пробил кольчугу под рукой, а после вышел с другой стороны тела, окрасившись алым. Жёлтая накидка взметнулась птичьим крылом, и бездыханный рыцарь повалился в придорожный бурьян. Выхватив меч, пришелец без паузы напал на другого наездника. В их драку тут же вмешался третий конник.

Айрин осталась один на один с предводителем.

Часто дыша, они несколько мгновений жгли друг друга взглядами. Сплюнув загустевшей слюной, рыцарь внезапно шагнул вперёд. Его меч со свистом прорезал воздух снизу вверх. Айрин ушла с линии атаки и заблокировала последовавший боковой удар. Замерла, выжидая.

Приободрённый её бездействием, воин вновь напал. Широкий клинок взлетел и обрушился на незащищённую голову девушки. Принцесса скользнула вправо, кончик ее меча царапнул запястье рыцаря. Лезвие проехалось по прочному металлу кольчужной рукавицы, не причинив вреда. Айрин тут же ударила в голову, но меч с лязгом столкнулся со взметнувшейся сталью вражеского клинка. Принцесса моментально разорвала дистанцию, не позволяя сопернику воспользоваться преимуществом в силе и массе.

Рыцарь волка, поняв причину, сменил тактику. Он начал активно теснить Айрин, чтобы навязать силовую борьбу. Вместе с тем, он хотел загнать её на неровную поверхность за пределами дороги, предполагая, что там девушка не сможет перемещаться с прежней скоростью.

Выполняя желание врага, принцесса послушно отступала скользящим приставным шагом. Она не опасалась помех под ногами. Неуверенность подобного рода выбил из неё Осраге, заставлявший учеников сражаться в разнообразных условиях: на брусчатке двора и на лестницах замка, в раскисшем от дождя поле и в засыпанном снегом лесу, прыгая по болотным кочкам и стоя по пояс в речной воде. Поэтому, ступив на траву, Айрин просто стала иначе двигаться. Рыцарю же смена поверхности впрок не пошла. Продолжая активно наседать на принцессу, он попал ногой на бугор кротовины, скрытый высокой травой, и на миг потерял равновесие. Айрин, словно охотящаяся змея, метнулась вперёд в длинном выпаде. Острый кончик меча проткнул нижнюю губу неприятеля и, ломая зубы, устремился глубже.

Принцесса подалась назад, высвобождая оружие, меняя позицию и готовясь нанести ещё один удар. Этого не потребовалось: рыцарь, неотрывно глядя на девушку стекленеющими глазами, булькнул горлом и упал, захлебываясь кровью.

Не давая себе передышки, Айрин поспешила туда, где продолжался бой.

Всадник в чешуйчатой броне уже разделался с одним противником и теперь жёстко напирал на другого. Углядев приближающуюся принцессу, последний рыцарь волка бросил меч и сорвал шлем:

– Пощады!

Видя, что пришедший ей на выручку воин замахнулся, чтобы добить врага, Айрин, срывая голос, заорала:

– Стой! Не убивай его!

Замешкавшись, рыцарь всё же опустил меч. Его соперник спрыгнул с лошади и низко поклонился принцессе. Ни на кого не глядя, подошёл к убитому Айрин предводителю. Осмотрев, вернулся за конём, взвалил труп поперёк седла. Взобрался сам и, понурившись, медленно поехал обратно на юг.

– Напрасно, – сказал рыцарь в чешуйчатом панцире.

Спешившись, он встал подле принцессы.

– Этот человек сдался! – горячо сказала Айрин. – И разве вы смогли бы убить безоружного?

– Этого? – Рыцарь посмотрел вслед недавнему противнику. – Да.

– Похоже, я ошиблась в вас, – голос принцессы похолодел.

– Мне очень жаль, – ответил воин тоном, свидетельствовавшим об обратном. И добавил: – Все они лишились права на благородное обхождение и милосердие, подло напав на вас скопом. В этот момент честный поединок превратился в войну. А на войне нет места благородству.

Айрин хотела возразить, но всё, что она видела во время сражений в Лассисе, согласовывалось со словами незнакомца.

Воцарилась гнетущая тишина. Принцесса сердилась на рыцаря и на себя.

– Вы отлично владеете мечом, сударыня.

Рыцарь снял шлем с широкими нащёчниками, и Айрин увидела загорелое лицо кареглазого мужчины лет тридцати. Его челюсти покрывала густая тёмная щетина, а на правой скуле светлел длинный старый шрам, чуть тянувший вниз внешний угол глаза. Воин стянул подшлемник, показав влажные от пота каштановые волосы, опускавшиеся почти до широких плеч.

– Меня бы это не спасло без вашего вмешательства, – церемонно ответила принцесса. – Примите мою глубочайшую признательность…

– Я Дерел Ук-Мак, из рода Вид-Маков, – представился рыцарь.

– Айри из Лассиса, – решила не раскрывать себя принцесса.

– Рад служить, сударыня. – Воин оглядел поле боя. Его твёрдо очерченные губы раздвинулись в приятной, чуть лукавой улыбке. – Госпожа моя, я давно в пути и несколько поиздержался. С вашего позволения, погляжу на заслуженные трофеи.

Без малейшего смущения рыцарь обшарил мертвецов. Забрав их оружие, вернулся к принцессе.

– Значит так, – деловым тоном сообщил он, – у нас два золотых, четырнадцать серебряных, сорок семь медяков, три коня и пять мечей, которые мы сумеем продать в городе. Конечно, ещё есть доспехи, но мне хватит и того, что можно унести в руках…

Принцесса, опешив, глядела, как он сноровисто делит незнакомые восьмиугольные монеты на две кучки.

– Это ваша законная добыча, сударыня, – Ук-Мак протянул ей деньги.

Айрин с сомнением поглядела в его ладонь. Лассиские рыцари после боя нередко оставляли себе броню и оружие побеждённых врагов, но никогда не обирали трупы. С другой стороны, ей очень нужны средства – хотя бы на еду.

– Ну же, – ободряюще улыбнулся рыцарь и ссыпал монеты ей в руку. – Куда вы направляетесь, Айри? Если нам по пути, избавимся от коня и мечей где-нибудь по дороге, а выручку разделим. Если же нет, придётся поделить оружие. А вот как быть с конём… Хотя, знаете что? Забирайте его себе. Вы заслужили это своей доблестью.

– Я еду к Монтальбанскому хребту, – принцесса не отводила взгляда от денег в руке, словно раздумывая, не вернуть ли их воину. – Он ведь где-то на северо-востоке?

Дерел Ук-Мак озадаченно посмотрел на неё.

– Никогда прежде не слышал этого названия, сударыня. А ближайшие горы лежат на юге, в двух месяцах пути отсюда.

Айрин впилась в него взглядом широко раскрытых глаз.

– Вы же не шутите со мной, господин Ук-Мак? Ведь это, – широким жестом она обвела окрестности, – Вайл?

Рыцарь непонимающе наморщил лоб.

– Наше королевство зовётся Эмайн, – медленно проговорил он. – А что такое – Вайл?

6. Плен

В большом зале маскргского замка шёл пир. Вдоль длинного стола, громко разговаривая и смеясь, сидели наряженные в бархат и шелка дворяне. Вокруг сновали слуги в жёлтых коттах, разнося пироги с мясом и рыбой, зажаренных целиком поросят, фаршированных фазанов, фрукты, щедро покрытое глазурью печенье… Гости отдавали должное мастерству поваров, отмечая, что хозяин не поскупился на драгоценные заморские приправы. Настоянные на травах вина лились рекой, а чёрное терпкое пиво закатывали в зал целыми бочонками. Принимая гостей, барон никогда не жалел денег и припасов. Каждый должен знать, что Стан-Киги способен позволить себе любую прихоть. И готов великодушно делиться с теми, кому благоволит.

Чтобы развлечь пирующих, в углу наигрывали весёлые мелодии арфист, трубач, барабанщик и два музыканта с виолами. Бодрые, временами фальшивые звуки музыки сливались со звоном серебряных кубков и стуком подносов, задорными выкриками жонглёров в причудливых нарядах, грызнёй своры собак, дерущихся из-за брошенных на пол объедков. По этой причине, сидевший на почётном возвышении хозяин замка не сразу услыхал слова пажа. Лишь после того, как юноша чуть ли не проорал сообщение в баронское ухо, Юрг Стан-Киги, нахмурившись, тяжело поднялся из кресла и вышел из зала. Его раздосадовала необходимость отвлечься от торжества, посвящённого победе над графом Рин-Раном, убитым в бою лично владельцем Маскрга.

В свои пятьдесят три года Стан-Киги сохранил физическую мощь и чудовищную энергию. Без труда обогнав юного слугу, он миновал изогнутый коридор, поднялся по лестнице и вошёл в богато обставленную комнату.

Изучающе оглядев шестерых мужчин, чьи лица отражали смятение и тревогу, барон приблизился к расположенному в алькове ложу. Откинув покрывало, безо всякого выражения посмотрел на бледное, измазанное засохшей кровью лицо мертвеца. Круто развернувшись, уставился на понурого рыцаря в жёлтой порванной накидке, стоявшего в центре напряжённо застывшей группы.

– Говори, – прорычал Стан-Киги.

Запинаясь под немигающим взглядом болотно-зелёных глаз, воин рассказал о произошедшем на распутье, утаив, что сдался в плен сам. По его словам, враги вынудили сделать это, направив в грудь самострел.

– Почему с вами не было солдат и слуг?

– Мы ехали в Гроссэ, в весёлый дом…

Грубые черты лица барона исказила презрительная гримаса:

– Пока я сражаюсь, чтобы преумножить власть и богатство, безмозглый сын тратит мое золото на шлюх… Но он хотя бы погиб как мужчина. А ты… ты должен был умереть вместе с ним и остальными!

Рванувшись вперёд, словно взбешённый медведь, Стан-Киги схватил рыцаря за горло.

– Трус! Я сдеру с тебя шкуру и засыплю раны солью!

Рыцарь, хрипя, вцепился в толстое мускулистое запястье барона, пытаясь освободится.

Внезапно Стан-Киги сам выпустил жертву. Держась за шею и глухо кашляя, воин осел на холодный каменный пол.

– У тебя лишь одна возможность остаться в живых, – барон угрожающе глядел на него сверху. – Только ты видел этих людей и можешь их опознать. Возьми дюжину ратников и немедленно отправляйся. Если к исходу третьего дня не приведёшь убийц – о твоей жуткой смерти будут вспоминать годами!.. Гринз! Выбери ещё четверых рыцарей и поезжай с ним. Если этот пёс попытается улизнуть – приволоки его в Маскрг на верёвке!

Широко шагая, барон покинул комнату, более не взглянув на убитого сына.

Айрин и Дерел бок о бок ехали по дороге, протянувшейся серо-коричневой лентой среди сочной зелени лугов. Позади трусили запасные кони.

Рыцарь убедил принцессу отправиться с ним на запад, заверив, что в Кинниарзе, большом портовом городе, наверняка отыщутся и карты, и знатоки географии получше Дерела. С их помощью Айрин выяснит, куда именно её занесло и как добраться в нужное место.

Принцесса быстро нашла общий язык с воином. Посчитав девушку равной по статусу, Дерел держался запросто – словно с боевым товарищем. При этом ни словом, ни жестом не преступал рамки дозволенного. Айрин нравились его открытость, энергия и оптимизм. В то же время она не соглашалась с некоторыми суждениями рыцаря.

Коротая дорогу, Айрин и Дерел много разговаривали. По большей части любопытная принцесса расспрашивала рыцаря, а тот с готовностью отвечал. Она выяснила, что Дерел Ук-Мак был вторым сыном небогатого дворянина из Миеры – отдалённой западной провинции Эмайна. После смерти отца, старший брат вступил во владение замком и поместьями. Самый младший остался с ним. А двое средних – Дерел и Синар – отправились на поиски счастья. Три года воевали в качестве наёмников. Потом Синар женился на дочери богатого столичного купца. Предлагал Дерелу заняться торговлей вместе с ним и тестем. Отказавшись, Дерел отправился на восток. Скитания привели его к самой дальней границе, после которой начинались неосвоенные земли. Там Дерел завербовался в королевские войска и прослужил на заставе почти девять лет. Сейчас возвращался домой, чтобы повидаться с родными.

– А потом чем займёшься? – поинтересовалась Айрин.

– Не знаю, – беспечно ответил рыцарь. – Быть может, всё-таки стану торговцем. Синар писал, что у него всегда найдётся место для меня.

– Но тебе эта идея не очень-то нравится, – определила принцесса, присмотревшись к собеседнику.

– Уж не знаю, как ты догадалась… Да, торговля не по мне, пожалуй, – с улыбкой признал рыцарь. – Не беда, поищу другое дело. А коли станет совсем худо – всегда можно вернуться в приграничье. Там найдётся работа. До самой смерти.

Заинтересовавшись, Айрин попросила Дерела рассказать о местах службы.

– Края те далёкие и дикие. Людей немного. Те что есть, живут в деревнях, похожих на крепости. Вокруг тын, внутри каждый мужик – боец. Иначе никак: в приграничье, чего только не случается. То кочевники нагрянут, то лесовики кого утащат, то вообще чудище невиданное незнамо откуда возникнет. Раз к примеру, пришлось нам древнее колдовство забарывать, которое в фиолетовом тумане путников ловило… Одно слово – суровые места и неспокойные. Зато народ там свободней, чем везде. И владетель тамошний, граф Арп-Хигу, человек достойный и мудрый…

С горящими глазами принцесса потребовала, чтобы рыцарь поведал ей историю о страшной магии, убивавшей людей. Дерел красочно рассказал о громадном колдовском валуне, оживавшем в ночи, и о том, как с ним совладали с помощью солнца по совету юного дворянина, увлекающегося волшбой.

– А ты чего ищешь в Вайле? – в свою очередь, поинтересовался Ук-Мак. – И почему путешествуешь одна? Бьёшься ты отважно и умело, но всё ж один супротив рати не боец…

Принцесса заколебалась. Рыцарь казался ей хорошим человеком. Но в памяти ещё был свеж урок, преподанный Ролло, считавшим, что не следует открываться первому встречному.

– Я путешествовала с… другом. На нас напали враги и он погиб. А в Вайле у меня очень важное дело, способное изменить всю мою жизнь.

Дерел кивнул. Он мало что понял, но расспрашивать не стал, видя нежелание спутницы говорить о себе. Да и явно печалили девушку такие беседы – вон как голову повесила…

Дорога, извиваясь гигантской змеёй, пропадала за высоким голым холмом. Ук-Мак ткнул пальцем и заявил:

– Бугор рыжей ведьмы. Мне рассказывали об этом месте в последнем трактире. Говорят, здесь была хижина старой колдуньи. Однажды она напустила порчу на жену местного владетеля и тот приказал челяди сжечь старуху вместе с домом. Когда огонь прогорел, все растения на возвышенности засохли и с тех пор ни травинки не выросло. А уже, почитай, семьдесят зим прошло.

– Почему – рыжей? – с любопытством спросила Айрин. – Ты же сказал, она была старухой. А у старух волосы седые.

Дерел небрежно пожал плечами:

– Может, тело оранжевое у неё, кто этих ведьм знает.

– Разве такое бывает? – изумилась принцесса.

– Отчего нет? Самолично видал человека – жёлтого-жёлтого, как спелая груша. Притом глаза у него отличались: левый чёрный, а правый – железный.

– Не может быть! – глаза Айрин округлились от удивления. – Где ты нашёл такое чудо? Тоже в волшебном приграничье?

– На заднем дворе отцова замка. Лежал наполовину прикопанный у стены.

– Мертвец?!

– Почему сразу мертвец? Он был вырезан из дерева. Такой здоровенный детина – мы с Синаром едва затащили его в опочивальню старшего брата. Ох, Коду и напугался тогда!

– Так желтокожий, оказывается, ненастоящий, – разочарованно протянула Айрин. – Такое не считается.

– Как это – ненастоящий? – оскорбился рыцарь. – Самый настоящий! Дубовый по меньшей мере.

– Да я не об этом.

– А о чём?

– Я думала, человек был такой же, как мы с тобой!

– Мы же не жёлтые, – рассудительно заметил Дерел.

– Ты опять не понял… – горячась, принцесса повернулась к спутнику и умолкла, разглядев хитрые искорки в его глазах. – Похоже, господин рыцарь, – совершенно другим тоном произнесла она, – вы меня дразните. Горе вам, вы упали в моих глазах.

Видя, что спутница говорит не всерьёз, Ук-Мак, не особо скрывая сдерживаемый смех, принялся оправдываться:

– Сударыня, вы не так поняли. У нас в замке действительно стоял большущий деревянный человек. Он крутился на палке и рыцари использовали его для тренировок с копьём. И да – один глаз у него был железным. Коду однажды выстрелил из лука: древко вытащил, а наконечник так и засел. После дождей от него ржавое пятно появилось.

– Ладно, – наигранно сжалилась принцесса, – я тебя прощаю. Но лишь потому, что история поначалу была занимательной.

– Поначалу? – переспросил Дерел. – По-моему, она и в конце ничего.

Он улыбнулся, довольный тем, что девушка отвлеклась от грустных мыслей. И сразу принялся рассказывать забавную байку о временах своей службы.

Прежде чем ночь звёздным пологом затянула землю, принцесса и рыцарь нашли подходящее для ночлега место. Не видя вокруг ни единого деревца, Айрин подумала, что придётся провести ночь без огня. У Дерела оказалось иное мнение.

Очистив небольшой участок земли, он вырыл узкую канавку. Насобирав пожелтевшей травы и множество толстых засохших стеблей растения с колючими листьями, сложил часть в приготовленную яму и развёл небольшой костерок.

Глядя на мягко сияющий в сумерках огонь, Айрин чувствовала растекающееся внутри тепло. А ещё приятное спокойствие. Не зря один из старых бойцов отцовской дружины сказал как-то раз на привале, что без костра душа не отдыхает…

Ук-Мак вынул из перемётной сумы закопчённый котелок, наполнил водой из деревянной баклаги и установил над огнём.

– Почти как печь! – восхитилась Айрин.

– Точно, – весело подмигнул рыцарь.

Он насыпал в воду каких-то чёрных зернистых ягод вперемежку с чуть подвявшими резными листьями. Когда варево закипело, отставил котелок в сторону, чтобы тот немного остыл.

Непринуждённо болтая, принцесса и рыцарь поужинали засохшими лепёшками, сыром и вяленым мясом. В конце Ук-Мак налил в помятую оловянную кружку настой из котелка и предложил спутнице:

– Отвар из ажины. Туда бы ещё кой-каких травок закинуть, но и так неплохо.

Айрин взяла кружку и потянула носом. Жидкость приятно пахла ягодами и дымом. На вкус тоже оказалась ничего.

Принцесса вернула кружку Дерелу. Тот снова наполнил её и неторопливо выпил.

Со стороны дороги послышались ржание и топот. В полумраке проскакал всадник: Айрин и Дерел увидели тёмный силуэт. Приметив угасающий свет костра, верховой остановился. Проехав немного по направлению к рыцарю с принцессой, громко спросил:

– Добрые путники, эта ли дорога ведёт в Гроссэ?

– Нет, – крикнул в ответ Ук-Мак. – Гроссэ в другой стороне.

Всадник взмахнул рукой, то ли благодаря, то ли прощаясь. Развернув коня, рысью двинулся назад.

– Не нравятся мне ночные путешественники, – с подозрением сказал Дерел, прислушиваясь к удаляющемуся стуку копыт. – Случается, конечно, что служба или нужда гонят человека и во тьме, и в ненастье. Но почему-то сейчас сердце мое неспокойно.

Айрин, памятуя о давешней встрече с разбойниками, ощутила лёгкую тревогу.

– Как поступим?

– Переночуем в другом месте, – откликнулся рыцарь, засыпая огонь землёй.

Собрав вещи, спутники вернулись на дорогу и ехали, покуда не добрались до группы невысоких холмов. Спрятавшись между ними, начали готовиться ко сну. Коней распрягать не стали – только стреножили.

– Первый посторожу, – объявил Ук-Мак.