– Прошу вас, войдите и остановитесь, я не могу выносить это.
– Хорошо, доченька, как скажешь, – он переступил порог, и остановился, – Закрыть дверь?
– Пожалуйста, нет, пусть проветривается, – попросила я, зажав пальцами нос. Я дышала ртом, старалась не думать о том, что запах по своей сути – это молекулы в воздухе. Молекулы. Частички трупа, которые я засасываю ртом прямо сейчас внутрь себя. Я пустила его в кабинет, пустила его в себя, что дальше?
– Вот, посмотри, что они мне дали.
– Что там написано?
– Написано, что справка о смерти покоящегося лица действительна только две минуты с момента ее получения, и срок моей справки вышел. Нужна новая.
– Мы можем сделать для вас новую справку, но никто не успеет доставить ее в жилищную контору меньше, чем за две минуты!
– Они говорят, что все справки от жильцов они рассматривают в течение пяти рабочих дней. Сказали, что сегодня сделали для меня единственное и последнее исключение.
– Что же нам делать?
– Я прошу вас, помогите мне, я больше не могу разлагаться. Я должен найти упокоение.
– Вы знаете, это очень сложный случай. Я даже не знаю, смогу ли вам помочь, ведь изначально не я расследовала это дело.
– Я помню, доченька. Только где же мы возьмем твоего детектива?
– Я попробую его разыскать, только прошу вас, не называйте меня доченькой. Мне от этого не по себе.
– Да как же не называть, коли ты моя дочь?
– Я не ваша дочь, не выдумывайте.
– Мама тебе не рассказывала, да? Я специально пришел к вам, чтобы тобой полюбоваться. Какая ты стала хорошенькая.
– Что вы такое говорите? Это неправда!
– Я ведь неподалеку от вас живу, мы часто дружили с твоей мамой, а потом появилась ты, и она совсем меня позабыла. Кажется, только для того и использовала, чтобы не быть одной.
– Все люди используют друг друга именно за этим.
– Она хотела ребеночка, и потом появилась ты. Сколько бы я ни старался, больше ее не видел.
– Подождите, – меня осенила внезапная догадка, – Если вы больше никогда не видели маму, откуда же тогда взялась Лидия?
– А Лидия – это кто?
– Как кто? Это моя младшая сестра!
– Не знаю никакой сестры, доченька. Я только про тебя знаю. Ты у меня настоящая красавица. Никогда бы не подумал, что могу сотворить нечто настолько прекрасное.
– Папа?
– Я очень переживал за тебя, когда встречал под мостом. Бывало, ты уснешь, а я подойду, и укрою тебя пиджаком, чтобы не подохла от холода.
– Что я там делала?
– Зарабатывала себе на жизнь, как могла. Я тебя не виню. Всякое в жизни бывает, со мной тоже, видишь, вон чего произошло.
– А что вы делали под мостом?
– Я собирал картон и бутылки, чтобы подзаработать деньжат, доченька. Пенсия-то вон какая, разве это жизнь? А теперь еще и не смерть. Устал я, доченька.
– Вы правда мой отец? Вы меня не обманываете? Только никаких справок, прошу.
– Мне уже теперь без нужды кого-то обманывать. Раньше мог, чтобы только дело мое распутали, да улечься спокойно, а теперь уже и на это сил нет. А ты молодец, держись своего детектива, он человек хороший. С ним ты в безопасности.
– Я разыщу его, и мы обязательно придумаем, как помочь тебе.
– Тогда я пойду?
– Иди, папа. Постой! Где тебя найти?
– А где накатит, там и ложусь. В могилу мне надо, доченька, уж поскорей бы. Я рад, что рассказал тебе. Будешь приходить ко мне?
– Конечно! – горячо ответила я.
– Мне одному невмоготу. Всю жизнь я прожил один, так хоть навещать кто-то будет. Вот справим мне похороны, а через годик, как земля осядет, глядишь и камень мне поставишь вместо доски.
– Обязательно поставлю, папа.
– Ну прощай, доченька. Подай объявление в газету, как что-то выяснишь.
– Я обещаю тебе.
Он ушел, и я открыла окно. Протухший дед оказался моим отцом, а я – шлюхой из-под моста. Не похоже было, что я напрасно забыла свою прошлую жизнь. Похоже, загадочные нотариальные сущности не зря скрыли от меня способ вспомнить свое прошлое. Сколько же еще всего может свалиться на меня с высоты прожитых лет? В конце концов, ведь именно там все еще таится то ужасное, за что я расплачиваюсь бессонными ночами и бесконечными слезами, как будто в этом городе и без того недостаточно темные ночи, промозглые дни и соленый морской воздух. Это он разъедает всех нас изнутри, молекулы соли, засасываемые внутрь, не оставляют от нас ничего. Трупные молекулы слишком глубоко проникли внутрь, и оставили там отчаяние вечности. Я должна оставить все, и выйти на улицу, я должна разыскать моего детектива, и вернуть своей жизни хотя бы толику той иллюзии нормальности, что была так присуща ей до моего возвращения на Кленовую.
Я вошла в магазин холодильников, и меня охватила тревога. Детектива нигде не было, но каждый холодильник был на своем месте. Они сегодня не продали ни одного. Ко мне подошел симпатичный молодой мальчик-продавец, и спросил, чем он может мне помочь. «Разыщи моего детектива,» – подумала я, а сама спросила:
– Простите, я ищу моего друга, он собирался купить холодильник.
– А как он выглядел?
– Ну он такой довольно мужественный мужчина, в шляпе, белой рубашке с закатанными рукавами, которых не видно под его желтоватым плащом, и серых брюках с кожаными коричневыми туфлями. Одним словом, похож на детектива.
– Детектив приходил сегодня днем, – ответил мне продавец. Уже неплохо, я взглянула на окно. Смеркалось.
– Почему он не купил холодильник?
– Ему позвонили, и он убежал на помощь этой даме.
– Как позвонили? Прямо сюда?
– Из телефона-автомата.
– Но кто?
– Он назвал женщину Ритой, кажется, она сказала, что ее хотят убить толстый и обычный, потом она назвала ему место встречи, и он убежал.
– Где они договорились встретиться? – неожиданно я схватила доходягу за грудки, чуть подтянула кверху и пристально посмотрела в его испуганные глаза.
– Я не знаю, я правда не знаю. Он только ответил ей, что знает, где это и сразу убежал, ничего не купив. Между прочим, я подобрал ему самый лучший холодильник, какого даже на распродаже не было, так что загадочные сущности, с которыми детектив соревнуется по части холодильников, о таком даже и мечтать не могут! А он его не купил!
– По мне так ты слишком много разговариваешь для доходяги, которого держит за грудки хрупкая девушка.
– Я чувствую холодный железный пистолет у вас в чулках.
– Тебе страшно, малыш? – спросила я его, и подмигнула, сама не знаю, зачем. Я почувствовала азарт преследования, и мне хотелось немного развлечься.
– Если честно, не очень, потому что вы девушка, и детектив, а я не сделал ничего плохого, так что формально у вас нет повода меня обижать.
– А так? – спрашиваю я его, медленно достаю пистолет, взвожу курок, и приставляю к его ширинке.
– А вот так страшнее.
– Зачем ты продаешь холодильники, если знаешь такие слова, как «формально»?
– Я закончил исторический факультет.
– А, понятно. Так значит, – я чуть надавила на пистолет, – Ты не знаешь, куда отправился мой детектив?
– Нет, прошу вас, давайте перестанем это делать.
– Заводит, правда?
– Если честно, очень!
– Расслабься, малыш! – я убрала пистолет в кобуру, – Ты не в моем вкусе. Заверни тот холодильник, и доставь его в офис детектива на верхнем этаже, прямо сейчас.
Я достала из сумочки несколько крупных купюр и вручила мальчишке-продавцу. Мой детектив расстроится, что я все-таки была шлюхой из-под моста, а скрывать от него я не смогу. Я больше не хочу ничего скрывать, я хочу, чтобы все было на виду, чтобы ничего больше нельзя было забыть, ведь в конце концов, от этого хуже всем. Надеюсь, радость от нового холодильника поможет моему детективу справиться с болью от известий о моем прошлом.
Я должна найти моего детектива, она поманила его своим пальчиком, и он ринулся спасать ее. Я могла оскорбиться, ревновать, злиться, никуда не ехать, могла бы и пальцем не пошевелить ради него, но я слишком хорошо знала, что он не мог отказать женщине, попавшей в беду, и я чувствовала, что проклятая стерва воспользовалась этим. Да, может быть я и не была великой красавицей, мой рот не выделял ядов, а мужчины не падали замертво, лишь увидев меня. Да, меня никогда не брал замуж престарелый миллионер-официант, я всего лишь девчонка из пригорода, которую мать нагуляла от трупа из ближайшей к дому высотки, но все же я женщина, и уж что-что, а все замыслы этой стервицы я чувствовала очень хорошо.
Детектив покинул магазин без холодильника и бегом, значит, это недалеко. Если они хотят избавиться от него, то в тихом месте без свидетелей. Я осмотрела улицу, и увидела книжную лавку. Светофор горел красным, но меня это сегодня не волновало.
– Здравствуйте! – на ходу бросаю я хозяину, – У вас есть городской путеводитель по безмолвным аллеям, пустырям и заброшенной недвижимости?
– Половина мелкой купюры, доченька.
– Вы тоже мой отец?
Смотрит на меня пустыми глазами, и не признает родную дочь. Зачем же тогда называть меня так, и травить мою душу? Я достала бумажник, выудила купюру, и оторвав от нее половину, вручила продавцу, получив заветный путеводитель.
Я достала красную ручку, и для начала обвела красный круг, в пределах которого можно было успеть добежать до умирающей бывшей. Оказалось, что заброшенных объектов не так уж и много. Два пустыря, какой-то бассейн, кинотеатр и маньячная лесопосадка. Если я возьму такси, то успею объехать все за десять минут. Осталось только решить, как заставить водителя ехать быстрее – крупными купюрами или пистолетом. Я решила, что комбинационные решения всегда оказываются самыми верными, и вскинула руку.
– В маньячную лесопосадку, быстро!
– А вам туда зачем? – недоверчиво спросил таксист.
– Значит, смотрите, – говорю, и достаю из сумочки пару крупных купюр, распахиваю разрез платья, и извлекаю револьвер, – Я даю вам эти купюры и десять минут, чтобы свозить меня в маньячную лесопосадку, заброшенный кинотеатр, заброшенный бассейн, и два пустыря. Если вы не успеете, я всажу пулю в вашу медленную любопытную голову. Еще вопросы?
Когда мы подъехали к лесопосадке, я попросила водителя проехать к выходу из нее, а сама решила быстренько пробежаться насквозь. Когда я вошла, меня окружили густо растущие деревья, мимо которых пролегала узенькая тропинка. Я чувствовала, что за мной наблюдают, поэтому шла, держа перед собой пистолет. Ни один маньяк не отважится напасть на девушку, которая может отстрелить ему что угодно. Из кустов доносились топоты ног, крики, стоны, мольбы, кряхтения и различные плачи, я замедлила бег, но потом осознала, что если спасу детектива, то вместе мы спасем куда больше жизней, чем я смогу спасти здесь одна.
Глаза, повсюду глаза, очень неудачное место, чтобы убить детектива. Навстречу мне попался парень в клетчатой рубашке, в одной руке он держал шахматную доску, а в другой – отличный новенький молоток.
– Дай пройти, недоумок, – говорю я ему, и отпихиваю с тропинки в кусты.
– Вообще-то я хотел тебя убить! – обиженно кричит он мне вслед.
– Иди домой к мамочке, придурок, – отвечаю я, не оборачиваясь, – Я тебя сама грохну.
– Ну пожалуйста! – он заплакал, жалкий ублюдок. Все они такие.
Выйдя из посадки, я запрыгнула в такси, и мы поехали в кинотеатр. Вокруг него все поросло высокой травой, и видно было, что здесь уже давно не дают никаких представлений. Оставался бассейн и два пустыря. Два против одного. На пустырь даже заходить необязательно, там и так все видно насквозь, достаточно лишь проехать мимо и все будет видно.
– Водитель! Сначала проедем через пустыри, и только потом поедем в бассейн, – распорядилась я.
– Кто вы, дамочка?
– Я детектив.
– Ищете маньяка?
– Я ищу детектива.
– Он что, маньяк?
– Не говорите ерунды, он прекрасный человек.
– Зачем же вы его ищете?
– Очевидно, за тем и ищу, что он прекрасный человек.
– Понимаю, надоело гоняться за всякой швалью?
Водитель притормозил у пустыря, но там никого не оказалось, и я попросила как можно скорее ехать к следующему.
– Вообще – да, но за розыск хороших людей никто не платит, всем подавай какого-нибудь негодяя.
– А вам для чего этот понадобился?
– Сложно сказать… – задумалась я.
– Может, лучше поедем с вами пообедаем? – спрашивает меня таксист.
– Я вообще-то при исполнении! – возмутилась я его намекам.
– Я тоже, давайте сделаем перерыв! – он начал съезжать с обочины.
«Тоже маньяк,» – подумала я, и приставила пистолет к его голове.
– Трахнуть меня решил? Ну давай, съезжай, я тебя сама трахну, говна кусок! Я надеру твою плоскую геморройную задницу, дерьмо собачье, я тебе жопу простре…
– Да я понял-понял! – говорит он, а сам уже вернулся на дорогу, и нажал на газ, – Я ж таксистом просто временно, а так у меня знаете сколько жертв на счету? У полиции даже фоторобота нет. Дважды ловили меня, дважды говорил им, что это не я и отпускали. Ко мне даже известный режиссер приезжал, да. Кинцо, говорит, про вас снимать буду. Так что как только фильм выйдет, я сразу из такси уйду. Где-то, наверное, пару недель еще, ну месяц – это самый край. Надоело, все-таки, не мое это. А как вы догадались вообще?
Он еще спрашивает!
– Все маньяки носят клетчатые рубашки.
– Они модные.
– Только если вы маменькин сынок.
– Я у себя под гаражом такой замечательный бункер организовал, вы бы знали. Если бы вы увидели меня за работой, когда у меня в руках топор, вы бы сразу согласились, что клетчатая рубашка мне к лицу.
– Она вам к лицу, потому что вы чертов маньяк.
А вот и второй пустырь, и снова пусто. Оставался только заброшенный бассейн.
– Я не думал, что вам удастся покинуть лесопосадку живой, вы такая симпатичная девушка, знаете?
– Вас не смущает, что у симпатичной девушки пистолет?
– Ну кто-то, может быть, и не стал бы связываться, а у меня от вашей агрессивной сексуальности всю дорогу дикий стояк, например.
– Не могу сказать, что польщена вашими откровениями.
– Я бы вас долго использовал, очень долго. Я бы ни за что не стал убивать такую горячую красотку.
– Давайте останемся друзьями, – предложила я, когда мы остановились у заброшенного бассейна. Ко входу была протоптана целая тропинка. Похоже, детектив был здесь не один. Точнее, он был совершенно один против Риты и ее дружков.
– Вы пойдете внутрь? Мне вас подождать?
– Мой друг в беде, и возможно понадобится отвезти его в больницу.
– Если у вас не осталось крупных купюр, я согласен вас подождать… – он задумался, – ну скажем, если согласитесь поужинать со мной в лесопосадке.
– Я подумаю, – неожиданно заинтересовалась я. В конце концов, не мне с моим прошлым воротить нос от таких предложений.
Я уже отошла от машины, но потом вернулась и попросила:
– Послушайте, свидание в лесопосадке ваше, если я не вернусь через десять минут, и вы вызовете полицию.
– Если вы не вернетесь, это значит, вас убили?
– Немаловероятно.
– Как же я тогда получу с вас долг?
– Вы маньяк, вы что-нибудь придумаете, я думаю. Пятнадцать минут! – напомнила я, и побежала внутрь, обнажив пистолет.
Бассейн
Я стараюсь двигаться как можно быстрее, но страх сковывает меня, опутывает мои ноги шипастыми плетьми роз, я поняла, что мой страх закопает меня быстрее, чем Рита и ее друзья. Я боялась, но я должна была взглянуть в глаза этой суки. Увидеть, наконец, что в ней такого прекрасного.
"Теперь я главная героиня, я детектив. Я веду наши дела, я спасаю моего наставника от неминуемой гибели, и даже наш клиент оказался моим отцом. Это я купила холодильник!» – наставляла я себя, и чувствовала, как ускоряется мой шаг, сердце колотится от волнения, а рука при этом остается холодной.
Я прошла все холлы, раздевалки и массажный кабинет, и наконец нашла их всех у пустого бассейна. Мой детектив лежал на полу в луже крови, а над ним возвышались Рита и двое ее приятелей в птичьих масках. Они не видели меня, я подняла руку вверх и пальнула в потолок. Выстрел отозвался миллионом эх, отражаясь от каждой плиточки, что еще оставались на этих стенах, от высоченного потолка и гулкой ямы бассейна. Внезапный раскат грома заставил этих ублюдков испугаться и отпрянуть в стороны.
– Быстро отошли от него, иначе вам конец! – крикнула я, направив пистолет на Риту. Сегодня она была в темно-синих сапожках, с синими же джинсами и рубашке цвета слоновой кости. Даже без каблуков и вечернего платья она была невероятно хороша со своими темно-каштановыми длинными волосами, отдающими на свету медью, и зеленью змеиных глаз. Под рубашкой просвечивал черный бюстгальтер. Она знала, что все его видят, и наслаждалась этим. Никогда в жизни мне не встречалась настолько отъявленная стерва.
– А ты вовремя, моя девочка! – сука мгновенно пришла в себя и восстановила самообладание, черт, кажется, я могу здесь крепко влипнуть.
– Только не говорите, что я ваша дочь.
– Боже упаси, ты что, – говорит стервица и смеется мне прямо в лицо, – Нашему детективу срочно надо к врачу.
– Он жив?
– Пока – да, но вряд ли это надолго.
– Что вы с ним сделали?
– Я выстрелил ему в спину, – честно признался толстый.
– Его нужно срочно доставить к врачу, иначе он умрет, – заявил обычный, – Понимаете, мой коллега, как бы это помягче… Не выдержал накала страстей. Тем не менее, мы пока не можем избавиться от детектива.
– Выкладывайте, зачем он вам! – потребовала я, направив пистолет на обычного.
– Эта тоже тупая, – вздохнул толстый.
– Детектив не рассказывал вам о нашей встрече в клубе «Эсхил, Софокл и Еврипид»?
– Рассказывал, – ответила я обычному, а сама взяла на прицел толстого.
– Он не рассказывал, что мы эмиссары Ада?
– Рассказывал, и что с того?
– Неужели вы думаете, что сможете навредить вашим примитивным огнестрельным оружием мне или моему коллеге?
– Я не думала об этом, – честно призналась я.
– Я тебе говорил, они одинаковые, – заявил толстый, – А у этой еще и с башкой беда.
Я сообразила, что единственный, кому я могу причинить вред своим револьвером – это Рита, и направила пистолет на нее. Кажется, ей это не понравилось:
– С ее башкой все было в порядке ровно до того момента, пока она не подсела на корень мандрагоры. Все было даже слишком хорошо, – возмутилась она.
– Ну ты тоже, знаешь, – возразил обычный, – Не перегибай. Будь она поумней изначально, ты бы ни за что не смогла подсадить ее на эту отраву просто предлагая бесплатный кофе каждое утро. Любой человек бы задумался, что это неспроста.
– Что вы такое несете, черт возьми! – не выдержала я, – Я вас впервые вижу! Это у вас с башкой не все в порядке.
– Она до сих пор не помнит, – улыбнулась Рита. Я держу ее на мушке, а она улыбается мне в лицо. Что же мне делать с этой сукой.
– Видать, твой муженек и правда та еще тряпка, раз она его забыла, – говорит толстый.
– Признаться, я и сама не помню ни единого раза с ним, – поддакнула Рита, – Просто никакой!
– Лидия, – вдруг вступил в разговор обычный, – Давайте ближе к делу. Детективу нужна срочная госпитализация.
– Я Кристина.
– Что? – искренне удивилась Рита.
– Я не Лидия, я Кристина.
– Подожди, а где Лидия? – спрашивает обычный.
– Лидия – это моя младшая сестра, я раньше пользовалась ее именем, потому что не помнила своего.
– Подожди-подожди, ты помощница детектива?
– Рита, вы так отстали от жизни, что думаете, будто идете первой. Я сама детектив.
– Тебе снятся сны про корабль? – спросил толстый.
– Детектив говорил, что это вы лично придумали? Можно я всажу пулю вам в живот, даже если ничего не будет? Просто почувствовать как это.
– Подождите-подождите, – заволновался он.
– Вам снятся сны про тьму, корабль и щенков, но вы не Лидия? – продолжал удивляться обычный.
– Что ты помнишь о своей прошлой жизни? – спросил толстый и сплюнул на пол.
– Перед окончанием учебы, я сделала потрясающую инсталляцию в виде ножниц, которую удачно продала в галерею. В ту ночь я впервые попробовала корень мандрагоры, и тогда моя жизнь полетела под откос ко всем чертям. Я растеряла друзей, и вынуждена была подрабатывать шлюхой под мостом, но когда совершенно потеряла товарный вид, они просто вышвырнули меня, и тогда я, проснувшись однажды на вокзале, не смогла ничего вспомнить о себе, только имя Лидия крутилось у меня в голове. Я стала искать хоть какую-то работу, чтобы купить еды, и устроилась на работу в детективное агентство. Единственное место, куда меня взяли.
– Подожди, а кому я бесплатно продавала по утрам кофе с корнем мандрагоры? – удивилась Рита.
– Это не она спала с твоим мужем, – заключил толстый.
– Зуб даю, что если мы сейчас поедем в больницу, чтобы спасти детектива от неминуемой гибели, и заодно отведем вот эту девушку к гинекологу, он подтвердит, что она не рожала.
– Получается, мы напрасно гнобим ее, вместо сестры? – заключила Рита.
– Теперь вы подождите! Что натворила моя сестра? Выкладывайте немедленно, Рита, или у вас станет одной раздроченной дыркой больше!
– Твоя сестра соблазнила ее мужа, – заявил толстый.
– И имела неосторожность, так сказать, как бы это помягче, забеременеть, – добавил обычный.
– Моя сестра никогда бы так не поступила! Она учится, но почти каждый день приезжает к матери!
– А в те дни, когда не приезжает, трахается с моим растяпой, – усмехнулась Рита.
– Хорошо, пусть так, но беременность – это уже чересчур.
– Ты так говоришь, потому что не знаешь, что она сделала со своими детьми.
– Детьми? – удивилась я.
– Она родила двойню, – сказала Рита, – В этом мы с ней похожи, – сказала она и погладила по голове толстого и обычного, – Можно было бы подумать, что это генетическая особенность моего мужа, но увы, мои мальчики от другого мужчины, – коварно улыбнулась она, и только тогда я все поняла, взглянув на моего дорогого несчастного детектива, лежащего между нами в луже крови.
Я решила не подавать виду, и спокойно продолжить наш чудесный разговор.
– Что она сделала с детьми?
– А что делают деревенщины вроде вас, когда появляются нежелательные существа? – толстый грыз семечки и выплевывал шелуху на пол.
– Даже если она сделала аборт, это ее право. Вы не можете наказывать ее за это. Каждая женщина вправе распоряжаться своим телом так, как ей вздумается!
– Она действительно тупая, – усмехнулась Рита, – Я же сказала, что она родила двойню. При чем тут аборт?
– Я уже ничего не понимаю, – мне хотелось расплакаться, и я держала пистолет последними остатками сил.
– Кристина, вы знаете такую песню? – вмешался обычный, – «Мандрагора не помогает, она лишь делает хуже тебе…» Помните продолжение?
– Они такое не слушают, – продолжал плеваться шелухой толстый.
– Напрасно, Кристина, это хорошая песня, вы только послушайте: «Мандрагора не помогает, Она лишь делает хуже тебе, Я как щеночек в мешке, Жду утопленья на дне.» Правда же, замечательные строки? А главное как тонко и точно они описывают сложившуюся в вашей семьей ситуацию.
– Она что, утопила своих детей? – я все же опустила пистолет.
– Теперь, когда ты сама прошла через эти сны, пусть и незаслуженно, считаешь ли ты их слишком суровым наказанием? – участливо спросила Рита. Вряд ли ее участие могло быть искренним, но сейчас мне было дорого любое.
– Нет, – ответила я, и убрала револьвер в кобуру.
– К сожалению, мы не можем сиюминутно избавить вас от этого наказания, Кристина, – заявил обычный, – Сегодня ночью вы увидите пятую часть, и снова потеряете предплечья, и ваш страх сменится отчаянием. Более того, завтра вы увидите и шестую часть, в которой вы окончательно потеряете ваших щенков.
– Нет, прошу вас, – из моих глаз полились слезы.
– Вам придется пройти через это. Вам придется потерять ваши руки, ваших собак, вам придется пройти сквозь тьму, и оказаться в безысходности у двери с замком, который вам нечем будет открыть.
– Нет, нет, – я мотаю головой, – Нет, я не смогу.
– Вы сможете, Кристина, я в вас верю. Еще два дня, и потом вы увидите седьмую часть. Я обещаю, что она она вам понравится.
– Нет, я не хочу, не хочу, – я опускаюсь на пол рядом с телом моего детектива и закрываю лицо руками.
– Послушайте, я понимаю, через что вам уже пришлось пройти, мы старались как могли, но это нельзя остановить в любой момент. Такие правила. Не мы их придумали, и не нам их нарушать.
– Давайте уже ближе к делу, у нас все еще есть проблема, – язвительно заметила Рита.
– Да, хотелось бы уже закончить, – сказал толстый, и перестал щелкать семечки.
Обычный подошел ко мне, взял за плечи и поднял на ноги, посмотрел мне в глаза из-за птичьей маски. Я видела эти глаза раньше.
– Кто вы?
Мой детектив издал протяжный стон, и по его телу пробежала дрожь.
– Скорее, у нас мало времени! – впервые я увидела, как Рита волнуется. Она волнуется, что он может умереть, он был им нужен, и я должна была это использовать. Они не дадут ему умереть. Я достала пистолет и навела его на Риту.
– На улице мой водитель-маньяк, который готов отвезти детектива в больницу, но если вы немедленно не раскроете все карты, я уложу вас в одну могилу, обещаю.
– Ты уже все знаешь, – бросил мне толстый.
– Кто вы? Снимайте маски!
Толстый и обычный вопросительно посмотрели на Риту.
– Да какая теперь разница! Вы сдохнуть хотите?
Толстый и обычный положили ладони на лица друг друга, и отдернули маски, бросив на пол. Я посмотрела на две птичьи маски лежащие у головы моего детектива, а потом медленно подняла глаза вверх. Передо мной стояли трое: Рита, Доктор Лав и Фантомный Писатель.
– Какого черта? – закричала я.
– Мы эмиссары Ада, но раньше я был простым организатором свиданий.
– А я – писателем.
– Если Детектив не распутает их дела, если не даст им нажиться за счет других, не прилагая никаких усилий самим, они никогда не станут эмиссарами, и не смогут подать мою заявку на вступление в эту потрясающую должность, – рассказала как на духу жалкая стерва.
– Как он сможет распутать эти дела, если вы его пристрелили? Вы что, тупые?
– Не говори так, – обиделся толстый.
– А я тебе говорил не стреляй, – обиделся обычный на толстого.
– Вы точно тупые! Если мы успеем довезти его до больницы, он же Бог знает сколько времени там проваляется, а с такой кровопотерей, он на всю жизнь может остаться овощем.
– Кристина, я прошу вас, не сыпьте на наши раны соль.
– Ты сказала, что теперь и сама детектив, – опомнилась Рита, – Ты можешь распутать это дело вместо него. Я обещаю тебе, что если ты распутаешь эти дела, мы не станем его убивать, и оставим вас в покое.
– Лифтер уехал на симпозиум, его теперь не достать, а делом Линкольна-Кеннеди я вообще не занималась.
– Пусть Доктор Лав хотя бы получит наследство этого путешественника. Втереться в доверие к человеку, обобрать его до нитки, а потом оформить на себя его наследство, а потом хладнокровно убить, подстроив несчастный случай, свалив вину на другого – это ли не истинно адский промысел? Этого более чем достаточно, чтобы стать эмиссаром Ада, – заявил Доктор Лав.
– Придумайте пристойный сюжет о совпадениях Линкольна-Кеннеди, Кристина. Пусть он напишет книгу, воспользовавшись вашей идеей, опубликует миллионным тиражом и станет богатым и знаменитым, пусть он не заплатит вам ни копейки, что фактически будет означать, что он просто украл вашу идею, и тогда в Аду перед ним будут открыты все двери, – заявил Фантомный Писатель.
– Так и быть, я помогу вам, – согласилась я, – Только ответьте мне еще на один вопрос.
– Господи, ну давай же скорее! – поторопила меня Рита.
– Зачем вы украли у мужа чувство собственного достоинства?
– Жалкий ублюдок хотел спасти Лидию, хотел жениться на ней, и переписать на нее все наследство, – объяснил Доктор Лав вместо Риты.
– Он же был у нас в офисе, он же видел, что я не та!
– Будь его чувство собственного достоинства при нем, он бы несомненно усомнился в том, что ты не его любовница, – сказала Рита, – Но в его нынешнем состоянии он настолько убог, что не доверяет даже собственным глазам.
– А еще он старый и носит очки в позолоченной оправе, и почти ничего не видит, – добавил адский Доктор Лав.
– Хорошо, а теперь берите моего детектива, только аккуратно, и несите в машину!
Они медлили.
– Живее, мальчики, живее! – потрясла я пистолетом, направленным на Риту, – У меня мало опыта, и если я не справлюсь, этот овощ останется вашей последней надеждой на блестящую карьеру в Аду.
– Чертова тупица права, – согласилась со мной Рита, – Быстро хватайте его и несите в машину.
В одном она ошибалась, я больше не была тупицей. Я заставила эмиссаров ада нести детектива впереди, за ними следовала Рита, а я шла за ней, подгоняя ее пистолетом.
– Давай-давай, и не вздумай играть со мной в эти шуточки, стерва!
– Подумай о своем будущем, девочка. Не заставляй меня заставлять тебя пожалеть об этом, когда я стану эмиссаром Ада.
– Не дай тебе Бог, – говорю я, и даю ей крепкого сельского пинка под зад. Этого она точно не забудет.
Больница
Эмиссары неожиданно заботливо уложили моего детектива на заднее сиденье такси, а потом обычный открыл для меня пассажирскую дверь спереди.
– А вы как же?
– А мы не поедем, – говорит толстый, – Нам без надобности.
– Ты справишься, дорогая, – говорит Рита и отправляет мне воздушный поцелуй. Стало не по себе.
– Я бы рекомендовал вам, – подсказал обычный, – Не тратить время на пустые прощания. Трогайтес! – и откуда только он это брал.
Водитель утопил педаль газа в полу, и мы рванули больницу.
– У вашего друга серьезное ранение.
– Как вы это поняли? – кажется, теперь и я обросла значимой харизмой.
– У меня под ногами его кровь хлюпает, – он топнул ногой, и действительно – что-то хлюпнуло.
– Как вы это поняли? – не унимаюсь я.
– Ну что уж вы думаете, я хлюпания крови под ногой не различу! – обиделся он.
– Да поди ж вас, маньяков, разбери.
– «Да поди ж разбери»? Сельская, что ль?
– Послушайте…
– Да ладно, не урчите. В заднем кармане вашего кресла стакан воды, дайте своему другу, а то не довезем.
Я достала стакан и предложила детективу:
– Выпейте воды, – говорю, но он не реагировал.
– Попробуйте на лицо плеснуть, – подсказывает водитель.
– Вы правда думаете, что это поможет? – засомневалась я.
– Когда человеку плохо, ему всегда воду предлагают. Спросите вашего друга, может ему хорошо вдруг?
– Детектив, – тихонечко позвала я, чтобы не разбудить, – Вам плохо? – молчит, – Или хорошо? – молчит одинаково.
Я снова с сомнением посмотрела на водителя:
– У меня ощущение, что вы мне голову морочите.
– Да нет, – он засмеялся, – Я просто проверяю, насколько вы ведомая, мне ведь вас еще в лесопосадку на свидание надо затащить. Вы мне должны, помните?
– Послушайте! Если я вам должна, то я и так пойду, сама, не надо мне ваших уловок.
– Серьезно? – он отпустил педаль газа, – Сами пойдете?
– Ну да, – говорю, – Вот вам мой номер, – я отлепила от лобового блокнотик с ручкой и записала в него номер офиса, – Я обязательно схожу с вами на свидание.
– Вы удивительная девушка, знаете? – он прибавил газу.
– Чешется?
– Очень. А пистолет возьмете с собой?