Чего мне бояться? Я на своей территории, я здесь хозяин и в отношении меня действует тот же принцип – для короля ничто не плохо, ничто не стыдно, ничто не неправильно. Как вы думаете, почему из множества претендентов на престолы наших государств выбрали именно нас с королевой? Меня, не очень знатного и совсем небогатого потомка рыцарей-дестроеров и её – простолюдинку-демиурга среднего уровня из приграничной рыбацкой деревни? Те, кто выудил нас из множества возможных вариантов, были уверены, что мы не станем своей властью злоупотреблять, не опьянеем от неё, не сойдём с ума и не будем выкидывать глупость за глупостью.
(Один мой предшественник завёл обычай, чтобы все придворные дамы от семнадцати до пятидесяти лет являлись на балы в обнажённом виде. И что бы вы думали? Никто не осмелился ослушаться, воля короля – закон! Кстати, интересная была новация, но я лично думаю, что это чересчур. Нет, не потому что неприлично. Просто скрытая красота должна открываться вовремя и в меру, иначе она примелькается и перестанет приносить удовольствие.)
К чему это я? Ах, да! К тому, что королю ничего не стыдно, в том числе и завести откровенный разговор со своей высокой гостьей. Она это знает и, конечно, отнесётся к моим словам с пониманием. Эх, жаль, что я не могу этого сделать прямо сейчас! Хотя, почему не могу? Я всё могу! Просто нехорошо поднимать даму с постели. Спит ведь, небось, или письмо то в белом конверте перечитывает… (Ну, вот, опять!)
Нет, я не стану ей мешать, что она бы там ни делала. Но это не значит, что я не могу быть рядом, не беспокоя и не давая о себе знать. Зачем? Просто потому что хочется!
Не успел подумать, а сам уже выходил из шатра, прицепляя на ходу меч к поясу. Доспехи я и так не снимал. Их вообще редко снимают во время военных действий, иначе пропадёшь во время внезапной атаки. Попробуйте влезть в эту скорлупу, когда враг ломит валом, а сражаться без доспехов нельзя – погибнешь не от могучего удара, а от множества царапин и порезов, которые ослабляют тело. Среди рыцарей в связи с этим бытует присловье – «Чем пахнет истинный герой? Старыми портянками!»
У входа охрана лихо отсалютовала мне, лишь стоило откинуть полог. Тут же подскочили два адъютанта, но я скомандовал отбой и запретил следовать за мной, вызвав у своих людей тревожное недоумение. Ничего, пусть немножко поволнуются, я хочу прогуляться один! Что со мной может случиться в военном лагере? Здесь уж точно не станут пытаться меня взрывать, а если попробуют устранить вручную… Что ж, пусть попробуют!
До палатки королевы я почти бежал, хоть и пытался заставить себя идти не торопясь. Куда там! Ноги не слушались и шагали размашисто. И вот я на месте, дальше что?
Охрана, стоявшая днём, сменилась, но её было по-прежнему много. Мне не было нужды оправдывать своё появление здесь среди ночи, но я всё же решил подойти к офицеру и задать пару вопросов.
Немного удивившись про себя, что солдаты при моём появлении не взяли «на караул», я сделал знак их старшему, открыл рот… и закрыл его… Офицер смотрел на меня стеклянными немигающими глазами. Он был мёртв. Они все были мертвы – заморожены в одно мгновение!
Это был один из способов убийства изобретённый дестроерами века назад. Его практиковали наёмники и презирали рыцари. Удар замораживающего оружия был так силён, что человек буквально примерзал к земле и оставался в той позе, в которой его застигла смерть. Теперь вокруг палатки королевы стояли ледяные статуи.
Я не поднял тревогу только потому, что перестал соображать от охватившего ужаса! Как вихрь ворвался в палатку, выхватывая меч и приготовившись к самому худшему…
Палатка была просторной и разделённой на две части. В одной я уже был, она служила гостиной. Здесь валялось на полу несколько кресел, тот самый столик с рассыпавшимися по полу конвертами и труп какого-то мужика, обмотанный тонкими стеблями «зелёного душителя» – распространённого оружия самообороны демиургов средней категории.
Королевы нигде не было, а потому я шагнул в следующее отделение палатки, служившее Её Величеству спальней. И сразу споткнулся о ещё один труп. Это была та самая девочка-служанка, которую я видел днём. Бедняжка была убита ударом кинжала в грудь, по-видимому, когда столкнулась с кем-то на пороге спальни. Рукоять кинжала и сейчас торчала у неё из скромных кружев ночной рубашки. (Во имя всех демонов Хаоса, ей же всего двенадцать лет!) Больше в палатке никого не было.
Так, ну и где же королева? Похищена? Кем? И как её похитители собираются выйти из лагеря? Но ведь как-то они сюда проникли…
Я вернулся в «гостиную», намереваясь поднять-таки тревогу, но сперва решил всё сам осмотреть. Просто, если предполагаемые похитители продумали свой отход также хорошо, как и появление в центре военного лагеря демиургов, то они уже ушли достаточно далеко, а если, (что врядли), они ещё в лагере и ищут выход, то преждевременная тревога может заставить их избавиться от жертвы, то есть убить её.
Итак, убитый «зелёным душителем» явно принадлежал к народу дестроеров. Это бросалось в глаза, и было более чем странно. Представьте себе кота, решившего прогуляться по псарне. Как это он ухитрился проникнуть так далеко и не наделать шума?
На мертвеце был военный мундир без регалий. Никакого оружия при нём не было. Правда, дестроеры такие специалисты в делах убийства, что их оружие может быть невидимым или миниатюрным. Вот только дестроеры тоже бывают разными. Глядя на этого дядьку лет пятидесяти, я сказал бы, что не похож он ни на наёмного убийцу, ни на солдата, ни на рыцаря. Скорее – обычный рабочий или крестьянин-огородник. Да, все эти сословия у нас тоже есть, но не будем спешить с выводами.
Я снова вошёл в спальню, поднял с пола тело девочки и положил на скромную койку королевы. Просто это ложе было повыше маленькой кушетки, на которой очевидно спала дежурная служанка. Вздохнув, (я ведь не бесчувственный!), я ухватился за рукоять кинжала и одним движением выдернул его из детского тельца. Рассмотрел. Да, это изделие дестроеров. Кинжал, как кинжал, крепкий и недорогой. Такой почти все там носят из небогатых. Ладно, теперь займёмся девочкой.
Я понимал, что совершаю святотатство. Смерть штука скверная, особенно, когда речь идёт о тех, кому рано умирать. Но, если уж она настигла человека, то надо иметь уважение к этому факту. Грех трогать того кто умер и лишать его покоя. И всё же цена была слишком высокой, а потому я вынужден был сделать то, что задумал.
Руки короля, в известной степени, руки целителя. Я не всесилен в исцелении болезней, но если бы это дитя болело ветрянкой или краснухой, либо чем-то в этом роде, то я вылечил бы её, поднял бы даже со смертного одра. Но возвращать полноценную жизнь в мёртвые тела, мне не дано. Этого даже самые сильные демиурги не делают, а ведь я дестроер. Однако я могу подарить этой малютке псевдо жизнь.
Подарок сомнительный, даже страшный. Лично для себя я такой участи не хотел бы. Лучше честно умереть, чем вот так мучиться живой душой в полумёртвом теле. И её я вынужден мучить, только ввиду крайней необходимости.
Разобрав на груди девочки одежду, я обнажил рану. Совсем ещё свежая, значит, убийство произошло недавно, почти перед самым моим приходом. Прокол был точно под соском, едва начавшей припухать грудки… (Сволочи!) Значит сердце пробито, но это облегчало мне задачу. Ещё раз вздохнув, я приник к ране губами и… Вдохнул в неё дестроерский огонь, которым я владел, как терминатор высшей категории!..
Тело девочки вздрогнуло, её кожа порозовела и даже слегка засветилась. Она вдруг судорожно вздохнула и захрипела, а потом застонала так жалобно, что сердце моё сжалось от жгучей боли, и я тут же горько пожалел о том, что сделал! Глаза ребёнка распахнулись и с ужасом уставились в потолок. По телу волнами побежали судороги, пальцы сжимались и разжимались, но это вскоре прошло. Девочка успокоилась и задышала ровно. Я пощупал её пульс – он был нормальный. Боги Жизни и Смерти, как я объясню всё это её родителям?!
Маленькая зомби будет жить жизнью похожей на человеческую. Она будет нуждаться в пище, и её тело станет отправлять все естественные потребности. Она будет спать, это ей понадобится даже больше, чем обычным людям. Она будет думать, и действовать самостоятельно. Зомби обучаемы, и проявляют к учёбе такое прилежание, какое не снилось живым детям.
Но, она никогда не вырастит, теперь ей вечно будет двенадцать лет. Это существо не узнает радостей любви, плотского влечения и материнства. Но она же и не состарится, убить её тоже нельзя. Точнее, очень сложно. Любая рана, нанесённая ей обычным оружием, затянется, а вот эта ранка под грудью, не заживёт никогда. В ней всегда будет что-то светиться, и поверьте, это жуткое зрелище!
Остановить псевдо жизнь можно, только если изрубить тело в куски и разбросать их на очень большой площади, либо разметать взрывом, тогда они через какое-то время перестанут стремиться соединиться друг с другом. Можно ещё сжечь, но при этом она будет кричать, уже практически превратившись в пепел. Я слышал, что от такого крика самые опытные и холодные палачи падают в обморок. Вернее всего и гуманнее, просто взять тот же самый кинжал, которым она была убита, и ударить её в сердце ещё раз. Точнее, просто вставить клинок в ранку по самую рукоять. Ну, и ещё, я могу разрешить ей умереть, забрав огонь, который сейчас смешался с её кровью, если срок её службы закончится, и она сама меня об этом попросит.
Девочка села на постели, повернула ко мне голову и взглянула вопросительно. Зомби испытывают все человеческие чувства, но не так, как живые люди, а потому их эмоции кажутся странными.
– Скажи мне своё имя, – приказал я.
– Ликолания, – ответила она, не переставая глядеть на меня безмятежным, до дрожи, взглядом.
(Имена у этих демиургов, скажу я вам! Сколько среди них живу, а никак не могу привыкнуть. Нет, бывают и нормальные, но часто они словно соревнуются в составлении нескольких слов, придавая новое значение двум старым понятиям и называют этой абракадаброй собственного ребёнка, не слишком заботясь о том удобно ли будет ему с этим именем жить.)
– Ликолания, теперь ты будешь служить мне и только мне станешь подчиняться, – заговорил я, как можно чётче выговаривая каждое слово и глядя девочке прямо в глаза, хоть у самого по спине бегали ледяные мурашки. – Я буду называть тебя – «Лани». Ты понимаешь меня? Ответь.
– Я понимаю, – ровно ответила зомби. – Теперь моё имя – «Лани», я служу тебе, мой господин и повелитель, я сделаю всё, что ты мне прикажешь.
– Хорошо, Лани, – сказал я, отметив про себя, что она обращается ко мне на «ты», но решил пока оставить это, как есть. – Теперь ты должна рассказать мне, что здесь произошло.
– Мы с Её Величеством спали,– начала Лани свой рассказ. – Королева на этой кровати, а я там, на кушетке. Когда в палатку вошли, я проснулась первой и встала, чтобы посмотреть, кто это пришёл. А когда я отодвинула занавеску, меня тут же ударили в грудь, я упала и уже не могла двигаться.
– Ты успела увидеть того кто тебя ударил?
– Да.
– Это был он? – Я указал на мёртвого дестроера, лежавшего напротив открытого прохода в перегородке.
– Нет, он был уже мёртв, когда его принесли.
– Принесли? Значит, нападавших было несколько?
– Я видела четверых, – продолжала маленькая зомби так, словно речь шла о прогулке, а не о её собственном убийстве и похищении королевы. – Двое несли мертвеца, один рылся в бумагах, а четвёртый меня ударил.
– Это были дестроеры? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Нет, не они.
– Тогда демиурги?
– Нет, не демиурги. Я таких людей никогда раньше не видела.
Я предполагал нечто в этом роде. Даже учитывая то, что в обоих королевствах обязательно найдутся дураки, которые спят и видят новую войну, таких обормотов у нас немного. Спецслужбы наших государств отслеживают их и следят, чтобы они не объединялись в сильные организации, способные повлиять на политику и настроение населения. Те, кто покушался на нас с королевой до последних взрывов, преследовали другие цели. Их волновали династийные проблемы и то, что на тронах сидят чужаки. Новой войны эти господа на самом деле не желали, хоть и призывали к «борьбе до победного конца». А теперь, значит, нас хочет столкнуть лбами кто-то ещё. Тот, кто одинаково ненавидит и демиургов, и дестроеров. При этом неведомый враг остаётся в тени и не стесняется в средствах. Загадка!