– Просто подумай. Он хорошо знает тебя и понимает, что ты ему не повинуешься. Предположим, он лишь хотел проучить тебя, но никак не уволить. Тогда его слова о поиске нового места – всего лишь манипуляция, чтобы заставить тебя подчиниться. Ни один начальник не может себе позволить запугать всех сотрудников. Непривычно высокая доля заявлений о переводе в другие отделы бросит тень на него. Каждый должен понимать, кто начальник, но никто не смеет уйти по собственному желанию. Скорее всего, со временем он снова включит тебя в незначительную оперативную работу, делая вид, что облагодетельствовал. Он всего лишь пытается показать свою власть.

– Хм-м. Такое мне в голову не приходило. Должен признать, это в его духе. Но сейчас, как назло, у меня не осталось желания работать под его началом.

– Тем более соглашайся на перевод. Сколько тебе сейчас? Пятьдесят два? Еще совсем не поздно начать сначала. С твоим опытом ты практически в любом отделе сможешь занять должность, на которой будешь приносить пользу. Не исключено, что прямо сейчас где-то ищут руководителя уголовного комиссариата. Чем не вариант для тебя?

– Но я не хочу уезжать в провинцию. А все комиссариаты в Гамбурге укомплектованы.

– Я смотрю, ты амбициозен, – Хэгер сдержанно засмеялся. – Ну хорошо, я поищу. Если найду что-то стоящее, позвоню.

– Спасибо, Эрик. И за совет спасибо.

– Не за что. Кто знает, может, ты и в Берлине окажешься. Тогда снова, как в студенческие времена, выпьем вместе пива!

– Я – только «за».

* * *

От разговора Айзенбергу полегчало. Именно то, что его давний друг не стал притворяться и уверять, что он принял единственно верное решение, парадоксальным образом его успокоило. Он посмотрел новости, потом – старый фильм с Хамфри Богартом и отправился в кровать. Перед сном он подумал, что девушка, из-за которой провалилась операция, сейчас, наверное, тоже лежит в теплой постели, зная, что скоро вернется домой.

Все не так уж плохо.

Глава 4

На следующий день Мина решила навестить Томаса в студенческом общежитии. Гнев сменился беспокойством. Что-то было не так. Вчера она до поздней ночи пыталась выйти на связь с ним. Он не отвечал ни на звонки, ни на имейлы, ни на сообщения в чате, несмотря на свой онлайн-статус в скайпе. Она продолжала попытки и сегодня, в перерывах между утренними лекциями. Может быть, вчера он надрался и теперь валялся в постели с дикой головной болью? Однако такое предположение не вязалось с его образом.

Она нажала кнопку звонка, но никто не открыл. Стук в дверь тоже не вызвал никакой реакции. Подергала ручку, но дверь была заперта на ключ. Она сдалась.

В гостиной зоне общежития Мина спросила у двух парней, игравших в настольный футбол, не видели ли они Томаса, но они лишь пожали плечами. С прежним беспокойством она вернулась домой. Но почему она так переживает? Может быть, его исчезновению есть совсем простое объяснение, да и, в конце концов, она ему не нянька!

Она вошла в свою учетную запись в «Мире магии», ожидая, что кто-нибудь из членов гильдии обрушит на нее оружие в отместку за вчерашнее нападение. Без вооружения и доспехов ее полуорк не имел шансов отразить атаку даже значительно более низкоуровневого противника. Но на поле битвы было пусто. Рядом с ее персонажем, одетым лишь в тунику землистого цвета, лежала мошна с пятьюдесятью флоринами – знак презрения со стороны огневиков.

Мина забрала мошну и отправилась в городок Фельсхайм, в котором ее гильдия держала наружный пост. Там ей выдадут все необходимое, чтобы она снова могла принимать заказы и зарабатывать совершенные оружие и снаряжение.

Путь был непрост. Она находилась на наводненной монстрами территории, представляющей смертельную опасность для новичков и персонажей без необходимого оснащения. К счастью, ее полуорк обладал недюжинной силой и умел вести рукопашный бой, и поэтому привычных для этих мест вервольфов, леших и кобольдов она не боялась. Лишь дважды запахло жареным и пришлось спасаться бегством – когда случилось сражаться с пещерным троллем и снежным тигром.

Наконец она добралась до здания гильдии. Там Тристанский Листочек, не стесняясь в выражениях, клеймил немцев за «непрофессиональное» поведение и обвинял их в том, что они запятнали честь Белого древа. На вопрос Мины он ответил, что не видел Томаса, то есть ШырХана, однако очень хотел бы сказать ему пару ласковых. Такого поведения гильдия не потерпит. Ему вынесут предупреждение, а может быть, и взыщут штраф в размере не менее 10 000 золотых флоринов в пользу гильдии. А если он повторит свой проступок, то пусть лучше сам выйдет из гильдии Белого древа.

Мина опросила других членов гильдии, но ШырХана никто не видел. Ей лишь предложили поучаствовать в рейде против ледяных великанов, которые якобы скопили несметные богатства. Несмотря на то что Мине не помешала бы добыча, она отклонила предложение. Ей было не до игры, которая будет длиться до поздней ночи. Она вышла из учетной записи и попробовала в очередной раз дозвониться до Томаса по телефону и по скайпу – безрезультатно.

Почему же она так нервничала? Ничего особенного в бегстве с поля боя не было. Может быть, ему стало неловко за свое поведение и теперь он избегал Мины и других игроков. Она знала Томаса не очень хорошо. Оба изучали информатику. Они познакомились на одном семинаре и несколько раз в числе других студентов встречались для подготовки к тестам. Еще то и дело пересекались в столовой. Однажды он рассказал ей, что играет в «Мир магии», и они отыскали там друг друга. С тех пор в виртуальном мире они проводили больше совместного времени, нежели в реальном, несмотря на то что жили в сотне метров друг от друга. Она еще ни разу не была у него в гостях.

«Черт возьми, Томас, что с тобой? Ответь мне!» – напечатала она. Но ответа не последовало.

Раздосадованная, она в итоге легла спать.

Около пяти часов утра Мина испуганно вскочила. Ей приснился сон, в котором за ней гнались чудовища. А Томас стоял, не шевелясь, и придурковато улыбался, в то время как ее заживо разрывали монстры. «Сочувствую», – лишь повторял он.

Она попыталась заснуть, однако не смогла. Поэтому встала и включила ноутбук. Томас все еще был онлайн. Конечно, так долго бодрствовать было невозможно, очевидно, он уже несколько дней не выключал компьютер и, скорее всего, даже не прикасался к клавиатуре.

Тревога снова охватила ее. Ей вспомнились странные слова Томаса, произнесенные во время рейда: «Все это – правда». Но что он имел в виду?

Она напечатала в Гугле «Мир на проводе» и увидела ссылку на статью в «Википедии» о научно-фантастическом фильме семидесятых годов. История походила на кинотрилогию «Матрица», которую Мина смотрела пару лет назад. Тогда она была активным представителем готической субкультуры, и ей жутко понравились мрачные одеяния главных героев фильма. Действие картины ей показалось интересным, но несколько надуманным и не совсем логичным. Зачем суперумным компьютерам тратить ресурсы на содержание лежащих штабелями людей-батареек и прокручивать в их сознании реалистичные виртуальные миры? Они изобрели бы более эффективные методы получения энергии. Неужели Томас считал мир подобной симуляцией и именно это хотел сказать своим «все это – правда»? Но как тогда это связано с его странным поведением? Может быть, он был под воздействием наркотиков. Однако ей не показалось, что он был похож на наркомана.

Мина приняла душ, позавтракала и в полвосьмого вышла из дома. Лекции начинались лишь в четверть десятого. За это время она хотела выяснить что-нибудь о Томасе.

Дверь по-прежнему никто не открыл. Соседи по общежитию не видели его уже два дня. Одна из студенток предположила, что он уехал к родителям в Дармштадт. Мина отыскала номер родителей Томаса в онлайн-справочнике и позвонила, трубку взяла его мать. Чтобы не волновать ее без необходимости, Мина сказала, что он не пришел на встречу студенческой рабочей группы и она хотела лишь узнать, в Берлине ли он. По словам матери, сын не навещал ее давным-давно, и ей было очень грустно от того, что он ей очень редко звонит, особенно сейчас, когда его отец уехал за границу на несколько месяцев и она сидит дома одна-одинешенька. Женщина вела длинный монолог о тяжелой доле матери, единственный сын которой практически о ней не вспоминает. Только спустя полчаса Мине удалось завершить разговор, сославшись на необходимость идти на лекцию. Она поняла, что Томас был не таким уж надежным человеком, каким она его считала. Однако ее беспокойство лишь усилилось.

Какой-то студент дал ей номер управляющего общежитиями. Она позвонила и сказала, что Томас жаловался ей на сильные головные боли и тошноту и теперь не открывает ей дверь. Она добавила, что переживает за него и хотела бы удостовериться, что у него все в порядке и ему не нужна помощь врача.

Почти час она ждала прихода подчеркнуто неприветливого коменданта, который отпер дверь запасным ключом. Они вошли в крохотный коридорчик и, открыв еще одну дверь, оказались в комнате, которая служила постояльцу и гостиной, и спальней. Шторы были задернуты, кровать не заправлена. Горел свет. На письменном столе стоял включенный ноутбук. Рядом с ним лежал сотовый телефон.

Комендант приподнял одну бровь. Мина открыла дверь в санузел. Там никого не было.

– Про… простите, – сказала она. – Я правда думала, что он заболел или что-то в этом роде.

– Ничего страшного. Всякое бывает, – ответил комендант тоном, по которому было ясно, что он так не считает. – А сейчас, пожалуйста, покиньте помещение, чтобы я мог его закрыть.

– А оно не было заперто?

Комендант наморщил лоб.

– Нет, кажется, нет. Дверь была просто захлопнута.

Мина осмотрелась. На полочке, висевшей рядом с входной дверью, лежала связка ключей. Она примерила их к замку. Один подошел.

– Странно, – сказала она скорее сама себе, чем коменданту, положив связку на место. – Если он ушел, то почему не взял с собой ключи?

– Угадайте, как часто мне приходится открывать двери запасным ключом, потому что люди забывают свои внутри? – ответил комендант. – Если бы мне за каждую открытую дверь платили по десять евро, я бы уже давно перестал работать. Вы, умники, думаете, нам тут больше нечем заняться, как вам двери открывать.

Мина ничего не ответила. Она повернулась, чтобы снова зайти в комнату. Ей хотелось узнать, что делал Томас в ноутбуке перед исчезновением, однако комендант помешал ей.

– Я еще раз прошу вас покинуть помещение.

Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку. На ней лежала книга, название которой показалось ей знакомым: «Симулакрон-3» Даниэля Галуйе. Она взяла книгу в руки.

– Это я дала ему почитать, – объяснила она мужчине.

Он презрительно фыркнул, однако позволил ей забрать книгу и, когда она вышла в общий коридор, запер дверь.

– Передайте своему товарищу, пусть не думает, будто я обязан бросать все дела и мчаться открывать двери его высочеству.

– Простите, что побеспокоила вас понапрасну, – сказала Мина, – но я действительно за него очень переживаю.

– Да-да, – пробурчал мужчина и ушел, не попрощавшись.

Мина посмотрела на часы. Половина первой лекции прошла. Она отправилась в кафе, заказала капучино и принялась листать книгу. Страницы были пожелтевшими и истрепанными. Некоторые места были подчеркнуты карандашом, на двух страницах наклеены полоски-закладки. Из аннотации она поняла, почему название книги показалось ей знакомым. Оно встретилось ей в статье «Википедии». Именно по этой книге Райнер Вернер Фасбиндер снял фильм «Мир на проводе».

Она прочитала подчеркнутые места. В одном из них говорилось о том, как сотрудник фирмы по исследованию рынка бесследно пропал во время вечеринки. В другом месте двое сотрудников разговаривали о том, что их жизнь, вполне возможно, является симуляцией. Ключом к разгадке исчезновения Томаса эти строчки не были. Однако Мина утвердилась в ощущении, что у него была навязчивая идея. Но куда же он подевался? Может быть, у него случился нервный срыв? Может быть, он страдал паранойей и сейчас бродил где-то, потерявшись в городе?

Не исключено, конечно, что две последние ночи он провел у своей подружки. Догадка ужаснула Мину. Она пожалела, что прикоснулась к этой книге. Какое право она имела вмешиваться в личную жизнь Томаса? Что он о ней подумает, когда узнает, что, призвав на помощь коменданта, она вторглась не только в его жилище, но и в жизненное пространство?

Она написала ему длинное письмо, в котором извинилась за свое поведение, объяснила причины беспокойства о нем и попросила связаться с ней, как только он вернется. В постскриптуме она упомянула, что одолжила книгу, лежавшую на тумбочке. Вернувшись в общежитие, Мина просунула письмо под дверь комнаты Томаса и лишь после этого отправилась на занятия.

Глава 5

Ты сидишь на старом пропахшем плесенью матраце. Здесь, внизу, тихо и прохладно. Воздух пахнет затхлой горечью. Единственная лампочка в проволочном абажуре освещает помещение без единого окна. На ржавых стальных полках лежит сухой паек, срок годности которого давно вышел, аптечка, противогазы, старинный дозиметр, картонные коробки со старыми документами. На стене – пожелтевший плакат с инструкциями о действиях в случае атомного взрыва. Дата печати: апрель 1966 года.

Из всех мест, в которых ты вынужден пребывать, потому что не можешь быть там, где на самом деле находишься, это нравится тебе больше других. Здесь чувствуешь себя в безопасности. Но это, разумеется, – тоже иллюзия.

Твоя рука скользит по ноздреватой бетонной стене. Твои пальцы ощущают трение. Почему еще никто не задался вопросом о том, как вокруг него может существовать столько всего? Ведь как уже вроде бы доказано, все состоит почти из одной пустоты. Электроны и ядро атома можно представить как булавочные головки, кружащие вокруг яблока на расстоянии десяти километров от него. Разве не очевидно, что тут что-то не так? Ты задал этот вопрос еще тогда, в школе, и над тобой смеялись.

Сейчас ты знаешь, что ни надменность, ни глупость не являются настоящими причинами, по которым люди не задаются правильными вопросами. Причина – страх. Знания о том, что мир не такой, каким кажется, что ты живешь во лжи, что все – неправда, вынести не сможет никто. Они вытесняют правду, не хотят о ней слышать. А когда ты все-таки им ее открываешь, они над тобой смеются и объявляют тебя сумасшедшим. Они готовы запереть тебя в психушке. Ты давно это понял, поэтому больше не говоришь с ними, ты давно отказался от попыток показать им истину.

Но ты знаешь также, что там, снаружи, есть и другие сведущие. Их не может не быть. Ты умнее большинства, но – не гений. Если правда известна тебе, то и другие ее знают. Вот бы поговорить с одним из них и разделить этот груз. Тогда ты бы, наверное, смог выдержать, по крайней мере еще какое-то время.

Но админы этого не хотят. Они не дают вам встретиться. Нескольких предоставленных самим себе скептиков можно сдерживать, но если позволить им объединяться, то они создадут такую силу, которая разорвет пузырь лжи. И что произойдет тогда? Наступит конец или начало? Смерть или возрождение? Как бы то ни было, они этого не допустят. Ты это понимаешь, и они понимают, что ты понимаешь.

Ты не можешь ничего сделать.

Ты не можешь ничего сделать.

Ты не можешь ничего сделать.

Однако кое-что ты сделал.

И что теперь они сделают с тобой?

Глава 6

Айзенберг катил перед собой коляску по привычному маршруту, вдоль берега Альстера.

– И что он собой представляет, этот твой начальник? – спросил отец.

Айзенберг помолчал, скорее по привычке, чем от неожиданности. Именно отец научил его думать прежде, чем говорить. Отец давно догадывался, о чем думает сын.

Рольф Айзенберг до пенсии работал судьей Высшего земельного суда Гамбурга. Сын унаследовал от него чувство справедливости, но не способность читать мысли, какой, как иногда казалось Айзенбергу, обладал его отец.

– Он надменный. Он считает, что, проработав несколько лет в Нью-Йорке, стал лучшим полицейским на планете.

– Он на самом деле лучший?

– Не знаю. Я до сих пор ни разу не наблюдал его в следственной работе.

– Но он тебя наблюдал.

– Ну, как сказать, косвенно. Была одна операция, она провалилась.

Айзенберг рассказал о случившемся.

– Если бы ты не отдал приказа к наступлению и девушка пострадала бы, я бы посадил тебя за неисполнение должностных обязанностей и оставление жертвы в опасности, – сказал отец.

Айзенберг не ожидал услышать другого ответа. Его отец был грамотным судьей, но по отношению к собственному сыну вряд ли мог быть объективным. Однако было приятно услышать одобрение отца.

– Грайсвальд так не считает. Он убежден, что преступник не выстрелил бы. Говорит, мол, у того не было причины портить свой бесценный товар.

– Значит, он плохой полицейский.

– Почему?

– Хорошему полицейскому всегда ясно, что он не может знать, что происходит в голове у преступника и что тот сделает в следующий момент. Просто невозможно знать, находится преступник в ясном сознании или помутненном, или он принял наркотики, или у него просто плохое настроение.

– Пожалуй, ты прав.

– Конечно же, я прав. Ты правильно поступил, мой мальчик.

– Спасибо, отец.

– За правду не благодари. Лучше скажи, что ты теперь намерен делать.

– Что ты хочешь сказать?

Отец в инвалидном кресле развернулся к нему и посмотрел укоризненным взглядом. Парализованная часть его лица свисала вниз, но взгляд был ясным. Пусть его восьмидесятилетнее тело и выказывало признаки угасания, но ум оставался острым.

– Не притворяйся. Ты меня не проведешь.

– Вечером в четверг я разговаривал с Эриком Хэгером.

– Твоим другом из ФУУП? И что он посоветовал?

– Он считает, что мне нужно перевестись в другой участок.

– И ты намерен последовать его совету?

– Я не уверен. Грайсвальд мне посоветовал то же самое.

– Но тебе не хочется подчиняться его решению? Понятное дело. Но, возможно, он сказал это, прекрасно понимания, что ты так не поступишь с твоим-то упрямством. Возможно, он не собирается расставаться с тобой, а лишь хочет обуздать тебя и сделать подконтрольным.

Неужели ситуация была настолько очевидной? Айзенберг всегда считал, что хорошо разбирается в людях. Однако, похоже, не тогда, когда речь шла о нем.

– Эрик сказал то же самое.

– Так ты будешь искать себе новое место?

– Это не так легко.

– Все зависит от твоих запросов. Я предпочел бы стать сельским участковым, чем бегать на поводочке за некомпетентным начальником.

Айзенберг ухмыльнулся, представив себе отца в полицейской форме.

– Нужно посмотреть объявления – возможно, где-то ищут руководителя уголовного комиссариата.

– Я могу позвонить своему давнему другу, министерскому советнику Дегенхарту. У него сохранились связи.

– Спасибо, отец. Но сегодня все объявления публикуются в Интернете. Я что-нибудь найду.

– Неужели ты правда веришь, что Интернет может заменить личные связи?

– Нет. Но личные связи бессильны перед штатным расписанием.

– Как знаешь. Этот Грайсвальд, сдается мне, стал твоим начальником именно по линии личных связей, а не благодаря профессиональным заслугам.

– Ты опять прав.

– Как бы там ни было, подумай пару дней. И если надумаешь, я позвоню Дегенхарту.

– Подумаю, отец. Спасибо.

Они продолжили прогулку молча. Зачем много разговоров, если вместе им было уютно и без слов. Как всегда, после беседы по душам с отцом Айзенберг почувствовал себя лучше.

Как обычно, они выпили по чашке кофе в литературном кафе, прежде чем Айзенберг отвез отца обратно в квартиру в районе Уленхорст, где он жил под присмотром приходящей сиделки.

* * *

Три дня спустя по служебному телефону Айзенбергу позвонил Амин Кайзер, директор полиции Берлинского УУП.

– Наш общий знакомый Эрик Хэгер сказал мне, что вы не против сменить работу. У меня как раз есть вакансия, для которой вы с вашим опытом подошли бы. Если хотите, могу прямо сейчас вам о ней рассказать.

– Спасибо за звонок, – ответил Айзенберг. – Я не знаю, что именно сказал вам Эрик Хэгер, но вопрос о смене работы не срочный. Кроме того, у меня сейчас в производстве дело, работа над которым будет идти еще долго.

– Вы имеете в виду дело о торговле девушками? Я слышал о нем.

То, что в полиции, как и в любой другой организации, много болтают и сплетничают, не было для Айзенберга открытием. Но то, что о его провале на прошлой неделе уже вовсю судачили в Берлине…

– Когда Эрик Хэгер рассказал мне о вас, я навел справки, – объяснил Кайзер. – Ознакомился с отчетом об операции. Честно говоря, я ищу человека, способного мыслить и действовать, как вы. Человека, который будет не просто реализовывать план, но подключит опыт и интуицию, если посчитает нужным. Человека, который будет действовать в критический момент, а не рассуждать. Я прекрасно понимаю, чем вы рисковали, отдавая приказ к наступлению. Я не уверен, что сам отважился бы на такое. Но я снимаю шляпу перед вашим решением спасти жизнь девушке, пусть даже ценой успеха дальнейшего расследования.

(Этот Кайзер пытался ему польстить?)

– И о какой же вакансии идет речь?

Айзенберг уже просмотрел все вакансии в интранете, но ни одна не вызвала у него интереса.

– Это, так сказать, довольно специфическая вакансия. Я руковожу седьмым отделом по борьбе с преступностью и оказанию поддержки следствию. У нас сформирована особая следственная группа, которая занимается превентивными расследованиями и предупреждением преступлений.

– Профилактика преступлений? Это не совсем моя специализация.

– Речь идет не о профилактике преступлений в привычном понимании. Вы же слышали о деле Андерса Брейвика?

– Разумеется.

– Как вы помните, о своем намерении он объявил заранее, прежде, чем напал на отдыхающих на острове Утёйа и убил семьдесят семь человек. После этого теракта мы создали группу из нескольких специалистов. Их задача – выявлять возможных террористов прежде, чем они совершат преступление. Таким образом, мы надеемся предотвратить подобные происшествия в Германии.

– При всем уважении, господин Кайзер, мне эта идея кажется абсурдной. Как вы отличите потенциального убийцу от всех тех психопатов, которые тиражируют в Интернете дурацкие политические слоганы? И даже если это получится, что вы с ним сделаете? Арестуете лишь за то, что они могут совершить преступление? Боюсь, в нашей правовой системе для этого нет оснований.

– Вы затронули больной вопрос, господин Айзенберг. Конечно, мы понимаем, что система так работать не сможет. Даже когда под натиском общественного мнения политики и меняют законодательство, не всегда оно работает эффективно. Исходная идея заключалась в принятии необходимых превентивных мер для быстрого реагирования в случае теракта. Однако такой подход на практике оказался невыполним.

– Почему-то меня это не удивляет.

– Как бы то ни было, у нас есть эта следственная группа, и, честно говоря, я не очень понимаю, как правильно задействовать ее потенциал. Все ее члены молоды и чрезвычайно талантливы в своих областях. Но им недостает навыков полицейской работы и прежде всего опыта.

– Почему вы просто не распустили группу, когда убедились, что подход не работает?

– Господин Айзенберг, думаю, вам не нужно объяснять, что внутри полицейской системы есть своя политика. Вы в Гамбурге на собственной шкуре ее прочувствовали. Если я распущу группу, то и меня, и Берлинское УУП обвинят в провале проекта. Я лично такую обиду снесу, но это решение в настоящий момент, я бы сказал, – не оптимальное.

– Разрешите подытожить: у вас есть следственная группа, для которой невозможно поставить практическую задачу и которую нельзя взять и распустить. И поэтому вы ищете человека, который поможет вам найти применение этим молодым талантам.

– Точно.

– Звучит не очень заманчиво.

Кайзер вздохнул.

– Отчасти вы правы. Признаюсь, я в легком отчаянии. До сих пор мне не удалось найти опытного полицейского, готового взяться за эту задачу. Кроме того, члены группы каждый со своими… особенностями. Чтобы сделать из них слаженную команду, потребуется немало такта и авторитета. Судя по характеристике, которую дал вам Эрик Хэгер, вы тот, кто нам нужен. Но я понимаю, что это предложение вряд ли сразу вызовет у вас интерес. Предлагаю вам максимальную свободу действий и свою поддержку во всем, что будет в моих силах. Разумеется, из этой задачи могут вырасти дальнейшие перспективы для вас в Берлинском УУП, но ничего конкретного на этот счет обещать не могу.

Да, предложение и правда было не самым привлекательным. Его даже не было в официальном списке открытых вакансий интранета, но если бы Айзенберг прочитал в объявлении то, что ему рассказал Кайзер, он не потратил бы ни минуты своего времени на его обдумывание. Открытость Кайзера подкупала.

– Вы говорили о специалистах, – сказал Айзенберг. – Что это за специалисты?

– Преимущественно – молодые профессионалы без опыта службы в полиции. Они прекрасно разбираются в технологиях, Интернете и всем таком.

– Боюсь, среди них я буду лишним. Я умею работать в ИНПОЛе, но с Интернетом в целом – на «вы». Если бы я решил завести себе страничку в Фейсбуке, то позвал бы на помощь IT-службу.

Кайзер засмеялся.

– У меня та же история. Но речь не об этом. Специалистов по информационным технологиям в команде достаточно. Не хватает навыков полицейской работы и, как я уже сказал, опыта.

– Как я должен руководить группой, в работе которой не способен разобраться?

– Я, конечно, вас лично не знаю, господин Айзенберг, но у меня сложилось впечатление, что вы схватываете на лету. То, что вам предстоит освоить, вы выучите быстро. Но самой важной компетенцией на этой должности будет чувство такта и умение разбираться в людях.

– Что вы имеете в виду?

– Скажем так, я предлагаю вам следующее: приезжайте в Берлин и познакомьтесь с командой. Тогда вы сможете составить собственное представление об этой работе. И если поймете, что сумеете наладить диалог с этими молодыми людьми, то я предложу вам временную должность руководителя группы, скажем, на полгода. Если затем вы захотите остаться в должности, мы в любой момент заключим бессрочный трудовой договор. Если не захотите, то просто вернетесь на свое текущее место работы.

– Сомневаюсь, что директор Грайсвальд отпустит меня на полгода.

– Предоставьте его мне. Я знаком с Джо Грайсвальдом и знаю его манеру работы. И поверьте, у меня есть парочка нужных связей.

Было похоже, что Кайзер не очень любил Грайсвальда. Это обстоятельство еще больше расположило Айзенберга к берлинцу.

– Что скажете, господин Айзенберг? Не хотите ли в ближайшие дни приехать в командировку в Берлин? Просто познакомиться с группой. Мне хотелось бы услышать ваше мнение, прежде чем принять решение о ее роспуске.

– Я подумаю над вашим предложением и перезвоню.

– Хорошо. Спасибо, господин Айзенберг! Надеюсь, скоро увидимся!

– С кем это ты говорил? – спросил Удо Папе, который во время разговора изо всех сил притворялся, что не подслушивает.

– С директором полиции Кайзером из Берлинского УУП. Он предложил мне место. Но, честно говоря, предложение не особенно заманчивое.

Лицо Папе вытянулось от удивления.

– Но ты подозрительно живо интересовался подробностями. Ты что, оставишь меня один на один с этим индюком?

– Еще ничего не решено. Если я и решусь, то только после того, как съезжу в Берлин и осмотрюсь на месте.

– Грайсвальд не обрадуется, как мне кажется.

Айзенберг ухмыльнулся.

– Именно.

* * *

Тем же вечером Айзенберг позвонил Эриху Хэгеру и поблагодарил за помощь. Хэгер назвал Кайзера справедливым и компетентным руководителем, у которого как в стенах, так и за пределами Берлинского УУП была безупречная репутация.

– Вы сработаетесь, – пообещал он.

Сомнения не покинули Айзенберга, однако возможность утереть нос Грайсвальду поездкой в Берлин он упустить не мог. Поэтому на следующий же день позвонил в Берлинское УУП. Кайзер был на совещании, и Айзенберг сказал его помощнице, что готов приехать в Берлин, однако прежде должен оформить свободный день в счет отпуска и перезвонит, как только получит разрешение.

Не успел он придумать предлог, под которым мог бы отпроситься у Грайсвальда, как с тем уже провели беседу.

– Мне позвонили из Берлинского УУП, – произнес начальник со скорбным выражением лица. – Им там якобы срочно требуется ваша экспертная помощь. Они мне даже не сказали, по какому вопросу. Вы должны быть у директора Кайзера в четверг утром.

Грайсвальд склонился над своим письменным столом.

– Айзенберг, что происходит? – спросил он резким тоном. – Если вы вздумали играть в какие-то игры за моей спиной, то вам не поздоровится, поверьте мне!

Айзенберг решил ничего не утаивать.

– Директор полиции Кайзер предложил мне возглавить следственную группу. Поскольку вы посоветовали мне поискать новое место, я подумал, что стоит его посмотреть лично. Я готов пожертвовать днем отпуска ради этой поездки. То, что УУП приглашает меня под видом эксперта, для меня неожиданность.

Грайсвальд натянуто засмеялся.

– Забудьте о том, что я вам наговорил на прошлой неделе! – Его голос зазвучал неожиданно добродушно. – Я был раздосадован провалом операции, а в такой ситуации легко сказать лишнего. Я ценю ваш опыт и вашу преданность работе. Вы же не намерены оставить все, чего вы здесь достигли, ради второсортного проекта Берлинского УУП?

– Если вы не возражаете, то я хотел бы принять приглашение директора полиции Кайзера. Он попросил меня дать экспертную оценку его следственной группе.

Грайсвальд прищурился.

– Я не могу вам помешать. Но я вам вот что скажу, Айзенберг: если вы покинете мою команду, то больше не вернетесь! Тут только два варианта – со мной или против меня!

– Я всегда думал, что все полицейские заодно, – возразил Айзенберг. – За закон.

Грайсвальд хмуро посмотрел на него.

– Катитесь вы, ради Бога, в свой Берлин! Но смотрите, чтобы из-за этого не пострадала следственная работа! У меня – все.

Айзенберг покинул кабинет начальника со смешанными чувствами. Если берлинская вакансия ему не понравится, то по возвращении его ждут большие проблемы.