Глава XVII. Мужчины держат своё слово
Большой ошибкой было пить второй бокал глинтвейна. И Деми это поняла только после того, как вышла на улицу.
Мороз пробирал до костей, ноги были ватные, солнце слепило так, что не было никакой возможности разжать веки. Шум улицы заставлял голову разрываться на части.
Уайт понимала мало. Знала только, что ей нужно полежать. Она остановилась и прижалась спиной к стене.
Ужасно не хотелось возвращаться в дом Мортемов. Как будто там её будут принуждать к вещам, которые ей противны. Как будто там её заставят отказаться от чего-то, чем она очень дорожит.
Девушка решила, что для начала стоит просто пойти. Хоть куда-нибудь.
Она держалась за стены домов, чтобы не сойти с тротуара, но, к сожалению, всё ещё не могла открыть глаза, потому что при каждой попытке свет как будто пытался испепелить её глазные яблоки. В очередной такой попытке посмотреть вперёд Деми сильно шатнулась и чуть не оказалась на проезжей части. Хвала небесам, кто-то взял её под локоть и потом аккуратно придержал её за талию.
– Не переживай, я тебе помогу, – прозвучал бархатный голос мужчины. Уайт узнала его.
Кандеон довёл девушку до ближайшей скамейки в тени лесопарка. Усадив её, он устроился рядом и стал потирать её руки в своих ладонях, чтобы согреть. Выглядела она не самым лучшим образом. И молодому человеку это не понравилось.
– Что с тобой такое, Деми? – спросил он, плотнее запахивая пальто, которое явно было велико его сестре.
– Я выпила пару бокалов на пустой желудок, – еле связывая слова в предложение, проговорила Уайт.
– Не стоило этого делать… – отозвался Кан. В его голосе не было осуждения, зато была глубокая забота. – Еды у меня нет, но есть вода, – он вложил в руки девушки холодную бутылку. – Ты пока попей, а я куплю тебе хот-дог.
Деметрия сделала пару небольших глотков, слегка поморщившись: на улице и так стоял мороз, а вода была практически ледяная, словно из холодильника.
Выдохнув и расслабившись, девушка поняла, что её страшно клонит в сон. Она откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза. Веки налились свинцовой тяжестью, и Деми мысленно уговаривала себя не проваливаться в сон: «Я только отдохну… Главное, не засыпать. Только немножко отдохнуть».
– Может, тебе стоит послушать меня хоть раз в жизни? – строгим тоном спросил её Мортем, внезапно возникший перед Уайт.
Деми распахнула глаза, хотела вскочить на ноги, но при малейшей попытке глинтвейн дал о себе знать: она без сил рухнула обратно.
– Здорово, ещё и закон нарушила… – недовольно пробормотал Бернард, присаживаясь рядом, чтобы снова иметь возможность смотреть перед собой, а не на неё.
– Как ты меня нашёл? – крепко держась за сидение скамьи, чтобы не упасть, спросила девушка.
– Ты в моём пальто, – просто ответил молодой человек. – Идём, тебе нужно привести себя в порядок. – Он протянул Уайт руку, но она и не подумала подать свою.
– Я жду кое-кого.
Мортем озадаченно посмотрел по сторонам. Но его удивление быстро улетучилось – буквально через несколько секунд подошёл Кандеон и без слов протянул Деми горячий хот-дог. Он встал рядом с сестрой, не обратив на Бернарда никакого внимания.
– Ну уж нет, – помотал головой Мортем, не веря своим глазам. «Нет, не так быстро… Невозможно», – пронеслось в его голове. – Уайт, нам пора, – нервно проговорил он.
Девушка растерянно приняла еду из рук Кана. Потом заметила ужас и недоумение на лице Бернарда. Перевела затуманенный взгляд на брата, который искренне ей улыбался. Смотрел на неё так, будто приглашает её в дивный новый мир семьи, любви и понимания, абсолютного принятия.
Эмоции на лице Берна сменяли одна другую с бешеной скоростью. Удивительно быстро озадаченность сменилась на гнев, а тот – на неверие. Неверие – на панику, а она – на понимание. Да, он понял, что потерял её.
– Уайт… – начала было Мортем, искренне желая всё объяснить и расставить по местам, но его нагло перебили.
– Кажется, всё очевидно, – вмешался Кан. – Тебе пора, мы сами разберёмся.
– Не лезь, – прошипел Бернард.
Кандеон демонстративно положил руку на плечо сестры; она не отпрянула от него, что служило доказательством, что ему она доверяет куда больше, чем Мортему.
– Тебе привет от мамы с папой, – с ехидной улыбкой сказал Кан. Бернард вскочил на ноги, в долю секунды оказавшись рядом с парнем, и изо всех сил ударил его в челюсть.
Деметрия немедленно поднялась на ноги. Но Кандеон даже не пошатнулся, только его голова повернулась влево, а на губе образовалась ссадина. Он облизал уголок губ. Убрав кровь, мужчина улыбнулся Бернарду. И, казалось бы, он не будет злиться или наступать…
Деми даже облегчённо выдохнула, но ошиблась. В следующую же секунду Кан, схватив Мортема за правую руку, швырнул его через своё колено, уложив на лопатки, и встал тяжёлым сапогом ему на грудь.
– Не делай так больше, – максимально вежливо попросил он.
– Не надо, – тихо попросила девушка.
– Osre kiroze! – набравшись воздуха, произнёс Мортем, и что-то неприятно хрустнуло в ноге Кана, отчего он резко вскрикнул и упал, морщась от боли и злости. Деметрия подбежала к нему, присела на корточки и попыталась помочь, но в глазах брата метали молнии, и он даже не осознавал, что Уайт рядом. Глядя только на Мортема, он с упоением произнёс «Ignis!», и рукав Бернарда вспыхнул ярким пламенем.
– Нет! – взвизгнула Деми и бросилась к молодому человеку, который только-только хотел встать на ноги, как вдруг запылал огнём. Уайт бросилась на него, снова заставляя лечь, и засыпала его руку мокрым снегом. Когда огонь пропал, она без сил села на землю, лишь прошептав: – Хватит…
Они оба её не понимали и не слышали. У Деми страшно кружилась голова: то ли от выпивки, то ли от отсутствия еды в последние сутки, то ли от стресса. Но на большее, чем просьба, она сейчас не была способна.
Но остановить двух разъярённых мужчин не представлялось возможным. Оттолкнув Деми, Мортем резко встал. Кан не отставал. Превозмогая боль в ноге, он опёрся на спинку скамьи, но выглядел тем не менее устрашающе и угрожающе.
– Voros Lode! – выпалил Бернард, и руки Кандеона сами собой будто бы склеились. Мужчина не смог устоять на одной здоровой ноге и снова упал. Рассвирепев, Мортем, не обращая внимания на мольбы Деми, быстрыми шагами приблизился к противнику. – Не смей и думать, что я отпущу её с тобой. Ты исчезнешь и больше никогда не вернёшься. Мы поняли друг друга, Девидсон?
– Redluse! – прошипел Кан, и Мортем в мгновение ока оказался лежащим около Деметрии.
– Ну всё! Хватит! – крикнула девушка, наконец, набравшись сил. Она поднялась на ноги и встала между ними. – Прекратите.
В ту же секунду они услышали вой полицейских сирен. Машина быстро приближалась к ним. Деми не потребовалось много времени, чтобы понять, что кто-то из прохожих вызвал копов, увидев потасовку.
Из машины вышли двое мужчин в форме, и по их лицам можно было понять, что настроены они очень серьёзно. Один из них подошёл к Уайт, намереваясь узнать, в чём дело, но девушка решила, что стоит уладить всё на улице, потому что везти в участок колдуна, демона и ведьму – не самый разумный вариант.
– Послушайте, сэр, это просто недоразумение, – начала она, прежде чем полисмен успел задать хоть какой-то вопрос. – Их поведение неприемлемо, но давайте уладим всё здесь.
– Вы выпивали? – насторожился коп, прищурившись, всматриваясь в лицо Уайт.
– Что? – переспросила Деми.
– Везём в участок, – полицейский кивнул своему напарнику и взял Деметрию за руку.
– Не трогайте меня! – вскрикнула она и выдернула руку. – Вы всё не так поняли.
– Так, у нас вызов, и вы поедете со мной, – грубо отозвался коп и снова протянул к Уайт руку. Но тут сработало то, что Изольда называла неуязвимостью и пыталась научить Деми это контролировать.
Полисмен не успел прикоснуться к девушке… Её желание избавиться от него было настолько велико, что она не смогла не защитить себя. Поэтому ударная волна отбросила копа на проезжую часть.
Кан и Мортем тут же вскочили на ноги и встали рядом с Деми. Второй полицейский немедленно направил на неё оружие:
– В машину, милочка, – стараясь говорить спокойно и вежливо, он только ещё больше походил на угрозу с этим пистолетом. Уайт не шелохнулась. – Давай, вперёд, – повторил он, медленно направляясь в её сторону.
– Вам лучше её не трогать, – предупредил Мортем. – Оставьте её.
– Она опасна, – убедительно заявил коп.
– Я – тем более, – с угрозой в голосе ответил Бернард, делая шаг вперёд, чтобы закрыть собой Деметрию.
– Sonma, – шепнул Кан, и полицейский на ватных ногах опустился на землю, после чего мирно заснул. Через секунду Берн взял Деми за руку, – между их ладонями девушка ощутила зажатый ключ, – и, шепнув «Porta», забрал её с улицы.
Глава XVIII. Новый план Кана
Кандеон сидел на старом кресле, обитом серым вельветом. Местами у кресла уже разошлись швы, а правый подлокотник был почти полностью исцарапан кошкой, которая пропала много лет назад. Мужчина закинул наверх ногу, но, несмотря на принятое обезболивающее зелье, втирание заживляющей мази жгло и доставляло по меньшей мере страшный дискомфорт.
В комнате царил полумрак. Только один торшер был включён, помогая Кану видеть себя и рану. Закончив с обработкой ноги, мужчина опустил штанину вниз и поморщился от ноющей боли. В зеркале, которое висело на противоположной стене, он увидел раздавленного и побеждённого юношу. В этом тусклом свете его глаза ярко горели, переливаясь из насыщенно-голубого в иссиня-чёрный, стоило ему только вспомнить, что сказал ему Мортем.
Дверь распахнулась. Кандеон хотел было сказать, что не хочет никого видеть, но на пороге показалась Гелла. Не успел он и рта раскрыть, как она опустилась на колени перед ним и положила ладонь на его ногу.
– Что стряслось? – тихо спросила она. В её голосе слышались тревога и волнение.
– Прости, Гелла, – хрипло отозвался Кан и опустил голову. – Прости, но, честное слово, я его прикончу при первой же возможности… – сдерживая ярость, высказал мужчина. Он изо всех сил пытался подавить в себе эти бушующие эмоции, но вены на руках всё равно вздулись, а желваки напряглись.
Гелла тяжело вздохнула и погладила колено Кандеона, успокаивая его.
– Боюсь, в этом случае, твоя сестра тебя не простит, – заметила женщина, внимательно вглядываясь в лицо Девидсона. Её зелёные глаза ярко горели в темноте, как у кошки, и голос был такой же успокаивающе-мягкий. – Нравится нам это или нет, но нам придётся признать, что Деметрия привязалась к нему.
– О нет, – помотал головой мужчина. – Она готова была уйти со мной. Не думай, что я не понимаю… Ты продолжаешь его защищать, – Кан метнул на Геллу взгляд, полный злости и презрения. – Это не Деми привязана к нему, а ты.
– Даже если бы это было так, меня не в чем было бы винить, – женщина пожала плечами. – Я родила его. Он мой сын.
– И ты никогда не давала никому об этом забыть, – сквозь зубы прошипел Кан, поднимаясь на ноги. С трудом он дошёл до своего стола и стал что-то искать среди книг. Гелла же осталась на полу с весьма удручённым и несчастным видом. – Это ведь ты помешала его поймать много лет назад, когда он вытаскивал свою драгоценную Изольду из того дерьма, в которое она вляпалась… Ты мешала его найти все эти годы.
– Когда он отвернулся от нас, я старалась найти его и вразумить, – призналась женщина. – Но не более. Он меня не слушал. И я прекратила всякие попытки с ним связаться.
– Но защищать его не прекратила, – злобно бросил Кан, разворачивая в руках одну из книг.
– Никто не обвинит мать в том, что она оплакивает потерю сына, – оправдываясь, сказала Гелла. – Но у меня появился ты… – она поднялась на ноги и осторожно подошла к мужчине со спины. – Я вырастила тебя, как родного. И я всегда буду на твоей стороне. Ведь ты меня не разочаровал. – Женщина положила руку на плечо Кандеона и аккуратно погладила его. – Ты – мой ребёнок. И если ты решишь покончить с Бернардом, я не стану тебе мешать. Я лишь прошу тебя подумать о последствиях. Прошу, как мать…
– Ты не моя мать, – мужчина резко одёрнул плечо, и рука Геллы бессильно опустилась вниз. Женщина опустила голову. Нельзя сказать, что эти слова её не задели. Но она нашла в себе силы сказать ещё несколько слов:
– Конечно. Я и не стремилась занять место Офелии… – помолчав пару секунд, она добавила: – Я попрошу, чтобы тебе принесли что-то посильнее заживляющей мази… А пока отдохни. – С этими словами Гелла покинула комнату.
Спустя несколько минут Кан нашёл книгу, которая затерялась в ворохе бумаг на его столе. Повертев её в руках, он невесело усмехнулся: «Родители бы вряд ли одобрили обращение к такой литературе…».
Прихрамывая, мужчина отошёл к кровати, включил свет на прикроватной лампе и поудобнее лёг, предварительно взбив себе подушки.
Нескоро, но Кандеон отыскал нужную ему страницу и принялся внимательно изучать написанное. Чтобы избавиться от Мортема, ему придётся приложить немало усилий… Все его мысли теперь были только об этом. Бернард нисколько не шутил, когда сказал, что не отпустит Деми. Поэтому иного выхода, кроме как устранить помеху, Кан не находил. Да и не хотел находить.
Через несколько минут непрерывного изучения страниц выяснилось, что призвать Данталиана не очень-то и просто. А уж заставить его выполнить поручение – тем более. Кандеон ещё раз пробежался по списку необходимых ингредиентов для вызова демона, как в дверь постучали:
– Меня прислала Гелла, – послышался ласковый голос. Молодая женщина аккуратно заглянула в комнату и, увидев Кана лежащим, вошла внутрь. – Говорят, у тебя перелом…
Эмма была немного младше Кандеона. И она всегда ему нравилась: её шелковистые светлые волосы до плеч, которые слегка вились; её ореховые глаза, которые всегда смотрели на него с преданностью и благоговением; её маленькие розовые губки, которое оставляли за собой вкус земляники; и смуглая кожа, которая всегда обжигала, стоило ему к ней прикоснуться. Мужчина не знал, сама ли Эмма такая горячая, или же это реакция её тела на его тело. Но несмотря на незнание, ему всё это нравилось.
Они сдружились практически сразу после её появления здесь. Они были во многом похожи – дети «светлых» магов, которые поняли, как ошибаются их родители; которые разочаровались в тех истинах, что им внушали с пелёнок.
– Ну, давай посмотрим, чем я могу помочь, – улыбнувшись, Эмма приблизилась к кровати Кана и разложила принесённые с собой вещи у него в ногах. Женщина закатала его штанину наверх и поморщила носик от неприятного запаха мази. Когда она привыкла к этому испарению, Эм тяжело вздохнула: – Ты же знаешь, что заживляющая мазь помогает максимум при царапинах… Она не залечит даже порез! – не удержавшись, она улыбнулась ему, как несмышлёному ребёнку. – Почему ты сразу не пришёл ко мне?
– Думал, что не стоит беспокоить нашего великого алхимика по пустякам, – пожал плечами мужчина.
– Перелом – это не пустяк, – отрезала Эмма. – А если перелом у тебя, то тем более, – ласково улыбнулась женщина. – Будет больно… – Добавив эту фразу, она принялась за дело.
Женщина встряхнула в руке склянку с бирюзовой жидкостью и уронила несколько капель на голень Кана. Ощущения были неприятными, но он нисколько не изменился в лице. Через пару секунд кожа на ноге засветилась ярким белым светом, и Эмма смогла разглядеть кость.
– Что ж, не так всё плохо… – задумчиво проговорила она.
Взяв красную свечу, она зажгла фитиль и дождалась, когда начнёт плавиться воск.
– Потерпи, – шепнула Эмма и провела свечой от колена до ступни мужчины. Раскалённый воск падал на кость, и Кандеон с трудом сдержался от крика, но терпел изо всех сил.
Убрав свечку, женщина ещё какое-то время проводила манипуляции руками, что-то читая на санскрите. Пока лечение не закончилось, Кан думал, что потеряет сознание от боли. Но, наконец, Эмма осторожно провела рукой по его волосам:
– Тебе нужно отдохнуть как следует, – произнесла она. Мужчина распахнул глаза и увидел, с какой жалостью она смотрит на него. Хоть он и старался не подавать вида, что ему больно, на лбу выступили капли пота, и румянец сошёл с лица. – Поспи, – попросила Эмма, собирая свои вещи.
– Спасибо, – хрипло отозвался Кандеон.
– Спасибо, что потерпел, – женщина наклонилась к нему и поцеловала Кана в щёку. – Не вставай до утра.
Не прошло и пары минут с тех пор, как Эмма покинула комнату, и Кандеон погрузился в сон.
Глава XIX. Новое расписание – новые открытия
Бернард чуть ли не силой втащил Деми в дом Генри. Он сорвал с себя плащ с такой силой, что удивительно, как он не порвал его.
– Мне чертовски надоело спасать твою жизнь! – крикнул Мортем, отбрасывая в угол прихожей верхнюю одежду. – Я знаю, что виноват перед тобой, потому что не рассказал тебе всё, как есть, сразу. Я знаю! Но тебе пора повзрослеть!
Со стороны могло показаться, что Бернард готов сорваться окончательно и сделать девушке больно. Его ноздри раздувались, он шумно вдыхал воздух, сжимал челюсти так сильно, что можно было бы услышать скрежет его зубов. Но Деми стояла не шелохнувшись.
– Если бы вы не обращались со мной, как с ребёнком, не скрывали от меня правду, то я бы уже и повзрослела! – со злостью выпалила Деметрия, одаривая Берна испепеляющим взглядом.
Мортем явно хотел что-то ответить на этот выпад, но решил сдержать свои эмоции. Поэтому, переведя дух, он злобно глянул на девушку. В моменте праведный гнев погас в его глазах. Он как будто задохнулся от чего-то. Потом сжал челюсти и умчался вверх по лестнице.
В приёме двери гостиной стояла Изольда. Женщина вышла из-за криков, опасаясь, что может произойти что-то действительно плохое и непоправимое. Но своих друзей в холле она уже не застала; Деми стояла внизу, а вот Мортем к её приходу уже поднимался наверх.
Она опёрлась плечом на косяк, скрестив руки на груди, и молча смотрела на Уайт. В этом взгляде Деми прочитала глубокое разочарование.
Секунды тянулись очень медленно, но ни одна из них не произносила ни слова, что только нагнетало атмосферу. В конце концов, Иза вскинула брови и посмотрела на Уайт так, как смотрят на тех людей, которым верили до конца, но подсознательно всегда знали, что они предадут; и для Изольды это не было в ту секунду открытием. Лейденшафт только легко пожала плечами… И ушла. В этот момент Деметрия опустила голову, чувствуя себя как никогда одинокой.
Девушка, не раздеваясь, поплелась в спальню.
Усевшись в кресло, она положила себе на колени Метрику и раскрыла на последней странице.
«Кандеон Кристофер Девидсон (4 июля 1981 год – 5 марта 1995 год)».
Сверху над датой мнимой смерти было записано рукой Майкла – «жив».
«Сын Офелии Уайт и Кристофера Девидсона. Характерная внешность Девидсонов. Родился в Лондоне».
Деми аккуратно провела кончиком пальца по имени брата, будто подгаживая его. Глаза нещадно щипали слёзы, которые девушка усердно сдерживала.
Её мир разбился на тысячи осколков. Снова. И если после смерти родителей она смогла как-то подняться, – с помощью Мортема и Изольды, – то теперь она не находила в себе сил на это. Более того, Деметрия уже не чувствовала и желания собрать всё это по кускам, как-то всё исправить…
Снова и снова прочитывая имя Кана, Деми хотела только одного – чтобы всё это просто закончилось. Найти семью, настоящую. Хотела быть частью чего-то. Быть в безопасности.
В комнату зашёл Джейсон с подносом в руках. Без лишних слов он забрал у девушки метрику и поставил ей на колени еду – лососевый суп, сельдь с зеленью и ржаным хлебом и очень горячий, явно залитый крутым кипятком, зелёный чай.
Деми благодарно улыбнулась и взяла в руку ложку. Ей не очень хотелось есть, но она знала, что Джейсон не уйдёт, пока она не опустошит тарелки.
Сам же Аллен отошёл к окну, ни слова не сказав. Минуты спустя, когда пищи на тарелках уже почти не было, Деметрия подняла глаза на своего друга. Он усердно смотрел на улицу.
– Стоило, наверное, уйти с Каном, – проговорила девушка. – Там, полагаю, со мной хоть поговорили бы…
Парень поставил кружку с чаем на тумбочку у кресла, поднял поднос и направился к двери, всем своим видом показывая, что не оценил шутки.
– Серьёзно? – Деми удивлённо вскинула бровь, глядя в спину друга.
– Ты могла не слушать их. Я это понимаю, – тихо проговорил Джейсон, не оборачиваясь. – Но я сказал тебе, что не нужно связываться с Кандеоном. Уж мне-то ты могла поверить, – с обидой в голосе произнёс он и вышел из спальни.
Как только дверь за ним закрылась, Уайт подтянула ноги к своей груди, обняла колени и уткнулась в них лбом, больше не сдерживая слёз.
Она плакала обо всём. О своих родителях, которые пытались её уберечь, но безуспешно. Об их смерти. О том, что старый друг не хочет с ней разговаривать. И о том, что все предпочли быть не до конца честными с ней, из-за чего теперь доверие к ним было, к сожалению, подорвано. А ведь ей очень хотелось хоть кому-то беспрекословно доверять. О том, что единственный человек, который был её настоящей семьёй, – это персона нон-грата, и ей запрещают к нему приближаться. Деми плакала о том, что человек, которому она готова была когда-то доверить свою жизнь, разочаровался в ней. И о том, что сердце разрывается от боли тотального одиночества. Она оплакивала прежние беззаботные дни, когда ничего из этого не было ей ведомо. Оплакивала свою прежнюю непоколебимость в принятии решений, потому что сейчас Деми чувствовала, что буквально разрывается на части. И одна из них говорит, что нужно слушать Джейсона и Мортема, а другая часть стремится узнать брата. Она плакала, потому что призналась себе, что она окончательно запуталась. И устала. Уайт очень устала.
И если она такая неуязвимая, то почему душа так болит?..
– Вставай, – дверь комнаты громко хлопнула, и неожиданный свет от ламп резко ударил по глазам Деми. У кровати стояла Изольда. Стоило Уайт протереть глаза, как женщина сунула ей под нос листок. – Вставай, – повторила Иза, бросив какие-то вещи на кровать, и удалилась.
Деметрия глянула на окно: на улице было ещё очень темно.
На листе оказалось расписание её безрадостных дней, полностью расписанных под занятия, тренировки, учёбу, перерывы на приём пищи и совсем немного – на сон. Как будто теперь она должна быть под круглосуточным надзором.
Спустившись вниз, Изольда увидела безучастно сидевшего на кресле Бернарда. Но она знала его достаточно, чтобы понимать, что его безразличие было только маской. Ему было страшно. И ему было больно от этого страха. Но сегодня Лейденшафт не нашла в себе сил его утешить.
– С чего вдруг ты взял на себя труд готовить её к поступлению и заниматься с ней зельями? – с недоверием в голосе спросила женщина.
– Потому что я был не прав, когда этого не делал, – отозвался Бернард. Он посмотрел на свою подругу и уловил в её взгляде какой-то скепсиз.
– В Нью-Йорке ты предпочитал избегать её…
– Так было легче, – хрипло ответил парень. Иза прищурилась, глядя на него. Мортем потёр лицо руками, отгоняя непрошенные мысли о том, что и сейчас было бы проще избегать Уайт.
– Из-за твоего «легче», Берни, она готова променять нас на Кандеона, – с обидой в голосе проговорила Изольда. – И знаешь, если для тебя это означает только то, что ты не добьёшься своих целей, то для меня это большее. Я привязалась к ней! – Иза хотела бы не сорваться на крик, но у неё не получилось. Обида и злость вырвались наружу.
– Я избегал её именно поэтому, – гневно бросил Мортем. – Я не знаю, что это за чертовщина, но, когда я смотрю на неё, мне становится всё равно на эту цель.
Лейденшафт замерла на месте, во все глаза глядя на своего друга и не веря своим ушам.
– Нет, конечно, мне бы хотелось когда-нибудь обрести покой. И мне очень хочется снова увидеть её, – добавил парень, опасаясь, что Иза могла неправильно расценить его слова. – Эта цель никуда не делась. Но с тех пор, как я впервые посмотрел в глаза этой девочки, моя цель стала не главной. И она каждый раз становится какой-то не очень важной, стоит мне встретиться взглядом с Уайт. Я не знаю, как это объяснить.
– Прости… – женщина ошеломлённо смотрела на Бернарда. – Прости, но я не понимаю.
– Я тоже не понимаю, – пожал плечами Мортем. – Но моё стремление к Элеоноре притупляется из-за неё. И мне кажется, что этим я предаю Элеонору. – Берн видел замешательство на лице своей подруги. – Я не знаю, что это.
Ни Бернард, ни Иза не знали, что всё это время за приоткрытой дверью стоит Генри и внимательно слушает их разговор.
Надев оставленные Изой лосины и спортивный топ, наскоро умывшись, Деметрия спустилась вниз.
В гостиной мебель сдвинули к стене с камином, поэтому комната выглядела очень просторной. На полу лежали коврики для йоги, на одном из которых уже сидела Лейденшафт в позе лотоса. Кивком она предложила Деми присоединиться.
Такие разминки были не в новинку для девушки, поэтому она с готовностью села на коврик.
Несколько минут они работали над дыханием, после чего потратили ещё немного времени на лёгкую растяжку. Всё было привычно и понятно до тех пор, пока Изольда не скрутила ноги Деми с такой силой, что девушке показалось, что её мышцы вот-вот порвутся. Она вскрикнула от боли. Но Иза и не подумала ослабить хватку, она ещё сильнее подтянула бедро к плечу Уайт.
– Ты делаешь глупости – мы усложняем тренировки, – проговорила женщина. Ещё раз рывком потянув ногу Деми, она её отпустила и принялась за другую.
– Иза, мне больно! – взмолилась девушка.
– Я очень на это надеюсь, – усмехнулась Лейденшафт. – С больными мышцами ты вряд ли убежишь снова.
Эти растяжки и скручивания всех мышц – настоящий ад – длились почти час. И когда прозвенел будильник на камине, Изольда резко отпустила руки девушки, от чего та упала и больно ударилась спиной.
– В горячий душ и в столовую, – скомандовала Иза, поднялась и скрылась наверху, чувствуя при этом себя последней тварью, потому что не смогла совладать с собой и показала своим поведением, что Деми её очень обидела своим вчерашним поступком.
Поднимаясь в спальню, девушка проклинала её. Она прекрасно знала, что женщина попросту отыгрывается на ней за вчерашний инцидент. Но сколько ещё продлятся эти пытки, называемые тренировками, Уайт не знала. Зато точно знала, что долго она так не протянет.
После душа Деми спустилась вниз с полотенцем на голове и в халате, которые любезно были оставлены для неё в ванной. За столом уже сидели все, причём все сидели одетые, поэтому девушка чувствовала себя очень неловко, спустившись в таком виде.
На завтрак её чуть ли не силой заставили проглотить огромный сэндвич с сёмгой, тарелку лёгкого бульона и гранатовый сок. При этом за столом стояла практически гробовая тишина.
Под конец трапезы Уайт не выдержала этой гнетущей атмосферы и откинулась на спинку стула с таким видом, будто за эти два часа она разгрузила тысячи вагонов.
– Я что, в тюрьме? – вздохнула она.
– Хуже, – буркнул Бернард, бросая салфетку на стол и поднимаясь на ноги.
Девушка с мольбой во взгляде посмотрела на Джейсона. Но тот старательно её игнорировал, внимательно изучая содержимое остатков своего завтрака.
– У нас следующая тренировка через двадцать минут, – проговорила Изольда, аккуратно вытирая салфеткой уголки губ. – Не задерживайся.
Когда через положенные двадцать минут Деметрия спустилась вниз, Лейденшафт в комнате не было. Девушка с недоумением осмотрелась, как вдруг её схватили сзади, прижали руки к груди, словно тисками, из которых невозможно выбраться, и начали душить. Деми инстинктивно попыталась ударить своим затылком голову нападавшего, но сил было недостаточно. Она попробовала ещё раз и ещё, – ничего. Тогда она со всей силы наступила на ногу «преступника». Хватка ослабла, Уайт перехватила руку Изольды и, развернувшись, выполнила бросок через спину. Лейденшафт лежала на полу, а Деми старалась набрать в лёгкие воздуха, потому что на этот раз Иза её нисколько не пожалела.
Девушка не успела даже отдышаться, как Изольда подножкой уложила её на лопатки. В ушах Деметрии зазвенело.
Женщина рывком села на неё сверху, но Уайт успела среагировать, поэтому схватила Изу за предплечья, повернулась на бок, забралась Лейденшафт на живот и ударила кулаком по лицу. Выдохнув, Деми свалилась на пол и тихо спросила:
– Может, хватит?
Но Изольда будто не слышала. Она вскочила, подняла Деми и скрутила ей руки сзади. Девушке пришлось собрать все силы, чтобы направить вес тела назад и повалить свою подругу на спину. А потом ещё и ещё прижимать её к полу, пока, наконец, она не освободила запястья Деметрии.
По ощущениям эти нападения и контратаки длились целую вечность. Но когда прозвенел будильник, Лейденшафт резко отпустила девушку из захвата за шею локтем сбоку, отчего Уайт пошатнулась, но всё-таки сумела устоять на ногах.
Пот стекал с неё ручьём, зато Из выглядела так, будто только что вернулась с лёгкой пробежки.
– Увидимся за обедом, – проговорила женщина и, явно довольная собой, удалилась.
Спустя полчаса Бернард обнаружил Уайт лежащей лицом в подушку.
– Время заниматься, – сказал он, кинув что-то тяжёлое на её кровать. Деми даже не шелохнулась. Парень выждал около минуты, но она так и не поднялась. Поэтому он решил, что может начать говорить о зельях. – Итак, – Мортем хлопнул в ладоши. – Чабрец, или иначе тимьян. Куда его принято добавлять? Только без шуток про курочку…
Девушка молчала, хотя её дыхание явно участилось от нарастающей злости. Она отчаянно боролась с желанием как следует всыпать Бернарду.
– Я жду, – проговорил он, сосредоточившись на своих ногтях. От звука его голоса что-то лопнуло внутри Уайт, она вскочила, схватила толстую книгу, которую Берн бросил ей в ноги, и запустила её ему в голову. Мортем успел наклониться, поэтому всё содержимое гербария вывалилось на пол после удара об стену. Выпрямившись, молодой человек вскинул брови и удивлённо посмотрел на Деми. – Так бы и сказала, что тебе нужно ещё несколько минут, чтобы прийти в себя после тренировки, – отозвался он на молчание девушки и стал собирать травы.
Он не оставил её в покое, несмотря на то, что она просила его уйти. Он не ушёл даже после того, как Деми поклялась всем святым, что прикончит его, если он не уберётся из комнаты. Мортем не ушёл и тогда, когда она выхватила у него из рук собранный гербарий и несколько раз ударила его им по голове. Он не уходил.
Бернард продолжал дотошно и скучно вещать про тимьян, про его свойства защиты, про способность восстанавливать силы; продолжал говорить про травы, с которыми нельзя совмещать чабрец, и про травы, с которыми можно. Но он не уходил.
Деми никак не могла понять, почему.
– Иди к чёрту, Мортем, – устало выдохнула она, когда мужчина закончил лекцию про тимьян.