11. Громко
Не каждое утро можно назвать «замечательным». Например, таковым никогда не станет начало понедельника или пробуждение после ночных гулянок. Но когда проснулась к полудню, выспавшись до приятно ноющих костей, когда хочется парить над полом от разрывающей изнутри энергии, а вместо занятий в универе предстоит только приятное времяпровождение – да, Сью могла сказать, что её утро замечательное. Принимая душ и одеваясь, она не прекращала напевать себе под нос что-то непривычно сладкое и сопливое. Поглядывая на не успевающий затухать экран «Айфона», улыбалась растущим цифрам на канале: видео с выступления вирусилось быстрей, чем первый одиночный перфоманс Кейда. Те жители Мидлтауна, которым не повезло поприсутствовать в парке в пятницу, заценили рок под дождём через сеть, и спрашивали только одно: когда же и где вновь ждать «Misfits».
Пусть пока этого с точностью сказать не мог никто – первая репетиция назначена на сегодня – но это нисколько не мешало Сьюзен мысленно потирать ладошки. Благодаря лайф-формату и особенности звучания, а также небольшим хитростям с музыкальным рядом, которые она провернула, видео не лишилось монетизации, и за сутки на виртуальный счёт капнуло порядка двухсот баксов. В общем-то, на колонки уже почти хватало, и рисковать с выступлением в «Далтон» не было такой уж необходимости. Вот только Сьюзен уже и представить себе не могла лучшего места. Стащить из кабинета отца ключ от какой-нибудь свободной площади под магазинчик. Занести туда аппаратуру после закрытия торгового центра. И подключиться к системе оповещения… Это был бы хит. Бомба. Практически готовый клип, особенно если снять реакции слушателей на каждом этаже.
Выпорхнув из спальни, Сьюзен сбежала вниз по лестнице, от нетерпения подскакивая на каждом шагу. Вчера все отдыхали, но сегодня пора действовать. Тонкое тёмно-синее платье несколько непривычно облепляло фигуру, в рюкзаке постукивала камера: она хотела снять хотя бы некоторые эпизоды репетиции и выложить на канале отрывками, как затравку и обещание, что ребята обязательно вернутся. Но вылететь на улицу ей не дали сначала порыв напоследок взглянуть в зеркало гостиной, а затем насмешливый голос мамы за спиной:
– И тебе доброе утро, милая. Даже не позавтракаешь? У меня твои любимые оладьи с шоколадом, – миссис Глоуз стояла у входа на кухню в ярком жёлтом фартуке, вытирая руки полотенцем. На дочь она смотрела с лёгким удивлением: такой цветущей припомнить её было сложно.
– Ох, мамуль, меня уже ждут девочки. Поем в кафе, – торопливо поправила Сью прядку на плече и с сомнением вгляделась в родинки на скуле. Портят или красят? Знать бы мужскую точку зрения.
– Так-так, – мама шагнула ближе, и в её тоне было откровенное веселье. – Девочки? К девочкам ты бы не пошла в таком виде. Это же то платье, что бабушка прислала на Рождество? Мне кажется, или ты тогда назвала его вульгарным нарядом для шалав?
– Ничего не вульгарное! – Сьюзен покраснела и обеспокоенно провела пальцами по вставкам тёмного кружева на талии. Отражение в зеркале ей понравилось, но если она выглядит так, словно ждёт с кем-то встречи…
Чёрт. Судя по тихо хихикающей маме – так оно и есть. Перебор. Миссис Глоуз небрежно повесила полотенце себе на плечо и мягко чмокнула дочь в макушку:
– Я уж думала, не доживу, честное слово. Но моя девочка становится женщиной. Тебе очень идут кудри, прямо принцесса, – мама с нежностью провела кончиками пальцев по чёрным прядкам, сегодня смотрящимся гуще и пышней за счёт укладки. Поймав растерянный взгляд Сью в отражении, она добавила уже чуть тише. – Мы с папой не слепые. Ты совсем перестала бывать дома, постоянно висишь в телефоне, музыка из комнаты практически не замолкает. Поёшь по утрам. Я очень рада, правда, если в твоей жизни кто-то появился. Просто хотелось бы… быть в курсе, понимаешь? Мы же с тобой не чужие. Я не очень хочу неприятных сюрпризов, которые будут прятаться по утрам в шкафу.
Сьюзен протяжно выдохнула, а новая порция кислорода принесла потрясающий запах свежей выпечки от тёплых маминых рук. Желудок скрутило желанием попробовать пару оладий перед уходом, но не хотелось заставлять Трейси и Лу ждать – она сама попросила их прийти, чтобы уговорить на участие в авантюре. Поест в кафе. Хотя вкусней мамы готовят только разве что ангелы.
– Да я просто…
Но уловив слишком понимающую улыбку, Сью осеклась и попросту не смогла соврать. Тем более что все сомнения, так и крутящиеся в голове, очень хотелось высказать вслух, а подружкам такое не скажешь. Мама же точно не осудит. С её-то буйной молодостью и татуировкой на запястье, с её-то залётом в семнадцать. Набравшись смелости, Сьюзен как можно более тихо и глухо призналась:
– У меня… не роман, если ты об этом думаешь. Я не знаю, что к нему чувствую. Мне то хочется обнять его, то хлопать по щекам, чтобы он проснулся уже, наконец. Мне нравится смотреть на него, хоть это глупо. Он такой… сильный. Что мне кажется, когда я рядом, то тоже становлюсь сильней. Но думаю, что у нас ничего не может быть. Мы слишком разные, – мотнув головой, Сью развернулась к маме лицом, пряча взгляд. Весь сумбур её ощущений вылился в нервное покусывание губ и сжатые ладошки.
– Эй, – миссис Глоуз чуть нахмурила светлые брови и осторожно коснулась её подбородка, приподнимая понурившуюся голову. – Знаешь, я всегда считала отговорку «мы слишком разные» глупым бредом. Мне было семнадцать, а твоему папе двадцать пять. Он уже принимал бизнес из рук дедушки Уилла, а я заканчивала школу. Я носила чёрные кожанки и брала уроки игры на синтезаторе, а он считал цифры с шестью нулями. Но однажды я не могла достать с высокой полки в супермаркете банку маслин и попросила помочь случайного парня. Он не стал доставать банку, а поднял меня, – она усмехнулась, и в зелёных глазах заиграли искры воспоминаний. – Все люди разные. Но если то, что ты сказала про этого человека – правда, если ты хочешь быть рядом с ним, то тебя ничего не должно останавливать. Даже наше с Аароном мнение. У тебя своя голова на плечах, и шишки ты набьёшь свои, – с лёгкой грустинкой мама погладила Сью по щеке и улыбнулась, отрывая руку.
– Спасибо, – от души поблагодарила та, и дышать стало капельку легче. Она понятия не имела, куда может завести это желание постоянно касаться Кейда и купаться в его голосе, как в тёплом солёном океане. Но противиться этому точно нет никакого смысла. Будь, что будет.
– Только учти! – мама щёлкнула её по носу напоследок: – Твои пропадания чёрт-те-где уже напрягают папу. Если всё же твой таинственный незнакомец захочет чего-то серьёзного, я бы не стала тянуть с его представлением нам.
Сьюзен прыснула от смеха: её воображение живо нарисовало выражение лиц родителей, если она приведёт Кейда в дом под видом «бойфренда». Да какой к чертям… Мало ли, что ей снится. Мало ли, чего хочется. У него может быть абсолютно противоположное мнение. Ведь даже принцессе, которая всегда получает любой приз, не дано повелевать чувствами других.
***
Кейд потерялся из реальности на целый день. Так уж получилось: проводив утром субботы Данди, он обнаружил оставленный им на столе проигрыватель и стопку дисков, которые они слушали вечером под нотки ностальгии. И может, сыграло обалденное ощущение лёгкости в груди, подаренное избавлением от груза прошлого. Может, порадовало сообщение от Сью, что видео заходит отлично, чему он сам убедился, открыв комментарии. Но Кей включил старые диски Раммштайн вперемешку с альбомами поновей из фургона Данди, и его потащило по волнам музыки. Прилив вдохновения заставил вспомнить разговор со Сьюзен по дороге в Нью-Хэйвен, и теперь он нашёл желание попробовать сделать кавер на европейских рокеров.
Помог гугл-переводчик, но только чтобы понять суть песни. Для соблюдения рифмы пришлось знатно попотеть, и на музыку перевод тоже не всегда ложился ровно: многие треки попросту не годились для этого. К вечеру на задроченной в хлам «Мартин» пришлось впервые поменять струны. К полночи довольный собой Кейд бережно гладил распухший от записей блокнот с кучей вариаций художественного перевода, с аккордами популярных песен и со своими идеями на специфичность исполнения. Всё это так и просилось для обсуждения с парнями, так что в бар Кей летел, как на крыльях.
«Клык и коготь» встретил привычно обгаженными стенами, запахом курева и отчего-то хмуро протирающей стойку Мэй.
– Доброго дня, мадам, – улыбнулся он ей. Похоже, Данди задерживается: вряд ли что-то ещё могло заставить рыжую бестию так остервенело работать тряпкой. – Все уже здесь?
– Все, – буркнула она и многозначительно зыркнула ему за спину. – Давай-ка, разберись с этим.
С недоумением оглянувшись, Кейд заметил единственного посетителя зала. За перевёрнутыми кверху ножками стульями, в самом дальнем углу, мелькнула знакомая лысина Джейка. На столе перед ним стоял стакан виски, а сам парень сидел, вцепившись костлявыми пальцами в столешницу так, словно руки к ней пригвоздили.
– Сука-блять, – тихо выдохнул Кейд, стискивая зубы. Из восторженно-радостного настроение за секунду укатилось в глубокий минус. Бросив укоризненный взгляд на Мэй, прошипел едва слышно: – Нахуя ты ему налила?! Ему нельзя, совсем. Как мне.
– Откуда я могу это знать, – Мэй со злостью отбросила тряпку и легла грудью на стойку, наклоняясь к уху Кея. – Насобирал алкашей, теперь расхлёбывай. Но он сидит так уже минут двадцать.
– Много влил уже?
– Нисколько, – услышав это, Кейд удивлённо поднял брови. Есть надежда. – Гипнотизирует стакан, как будто он сам должен ему ко рту подняться. Судя по виду, пацан или нажрётся, или отключится, или обосрётся от таких попыток стать Гудинни.
Кей задумчиво потрепал волосы, а затем уверенно шагнул к дальнему столику. Уселся напротив Джейка как можно более шумно, громыхая заклёпками на ботинках и металлическими кольцами на джинсовой жилетке. Но парень и головы не поднял, смотря исключительно на тёмно-коричневую жижу перед собой.
– Есть повод для праздника? – хмыкнул Кей с плохо скрытой издёвкой, громким шлепком кинув на стол блокнот. – А то я без подарка, ты уж извини. И вообще, наливать – так всем, ребят из подвала забыл позвать. Нехорошо.
Джейк нехотя моргнул, по бледным скулам пошли пятна смущения. Хлюпнув носом, он откинулся на стуле. Кею показалось, что он немного дрожит: ну хоть столешницу из пальцев выпустил.
– Тебе ли не знать, что пьют не только по праздникам, – сипло прохрипел он и облизнул пересохшие губы.
О, эта сушь была очень знакома. Так сильно, что моментально захотелось взять этот чёртов стакан и хуйнуть его в ближайшую стену.
– Так есть повод, м-м? Давай, скажи мне, что он достойный. Что твой запой будет иметь хорошее такое основание. И ничего меньше, чем похороны любимой собачки, не годится, – он знал, что это жестоко. Но в груди уже ухало от злости, а руки сжимались в кулаки: не для того было сделано столько работы, чтобы сейчас его гитарист отправился бухать на месяцы. От того, как легко всё может улететь в ебеня, стало капельку страшно.
Джейк покраснел ещё сильней и сощурился. Шумно сглотнув, нехотя выдавил:
– Саймон. Сынок мэра Морган. Он узнал меня на записи. Да ты, наверное, сам видел комментарий, – он вытащил из кармана штанов потёртый смартфон устаревшей лет пять назад модели и щёлкнул по экрану. – «Шлюха всё ещё отсасывает. А эти парни знают, что их гитарист сраный гомик, или они все там пидары?»
Он отбросил от себя телефон, словно кусок грязи, брезгливо скривив дрожащие губы. Кейд вздохнул: он привык к тому, что любое творчество имеет как поклонников, так и ненавистников, и даже внимания на такие вбросы не обращал. Но мог понять причину, по которой Джейк сейчас разбит. Когда в твоей жизни что-то оставило шрам на теле совсем не в переносном смысле, забыть невозможно. Да уж, маски не помогли. Можно с ними и не заморачиваться больше.
– Я тяну вас на дно, – тихо пролепетал Джейк, жмурясь от стыда и унижения. – Мне надо уйти. Я не вывожу игру, я полный…
Грохнула дверь в подвал, и оттуда выскочила тонкая фигурка Сьюзен, не дав ему договорить. Кей постарался не обратить на это внимания: сейчас его больше волновал парнишка напротив, запутавшийся и вылетевший из седла из-за одной жалкой фразы. Благо, у девчонки хватило ума не встревать и остаться у стойки, шепчась с Мэй и бросая на их столик обеспокоенные взгляды. Но от внезапного ощущения дежавю у Кейда словно проснулось вдохновение: не так давно ему самому хватило нескольких слов, чтобы захотелось доказать что-то себе. День, когда пахло шоколадными пончиками.
– Кретин, – спокойно продолжил он, и Джейк удивлённо вскинулся, обнимая себя за дрожащие плечи. – Да, ты кретин, парень, если думаешь, что сейчас я тут сяду и буду рассказывать тебе, что без тебя мир рухнет или ещё что-то, что тебе наверняка внушает мамочка. Ты никому нахуй не будешь нужен, пока сам не поймёшь свою значимость. Те ребята считают тебя скулящей сучкой. И в чём же они не правы, если ты собираешься просрать всё, чего добился за последние дни, одним стаканом? Давай, Джейк. Пей. До дна. Докажи, что ты остался дерьмом.
Кейд подтолкнул стакан ближе к нему, резкостью жеста выплеснув пару капель на стол. Джейк вздрогнул и прикрыл глаза, дыша всё громче. От разлившегося в воздухе запаха алкоголя у Кея свело спазмом желудок. Он знал, что контроль теряется очень легко. И сейчас приходилось топать по самому краю, испытывая свои узлы на прочность.
– Как… Как у тебя получается? – шумно и жалобно проскулил Джейк, роняя голову в трясущиеся ладони. – Почему ты держишься?! Сколько ты в завязке?
– Полтора года, – спокойно пробасил Кей, и только потом до него дошло, что у стойки весь разговор слышен прекрасно. Но было уже поздно. – Я просто знаю, что это меня убивает. Последний запой привёл меня в больничку, где добрый дядя пожелал мне сдохнуть от цирроза или нового сердечного приступа. Трезвит, знаешь ли.
Он невесело усмехнулся сам над собой. Смешно, что даже это его не может остановить полностью, и борьба продолжается каждый день. Каждый чёртов раз, когда стакан стоит на столе так приглашающе. Всегда будут весы: его жизнь или минуты блаженного забвения. И чтобы весы не склонились на опасную сторону, приходится искать что-то, для чего стоит продолжать жить.
Благо в последние недели у него есть стимул. Вспомнив о том, что насобирал в свой блокнот, Кейд торопливо открыл его и листнул на нужную страничку, подсовывая под нос Джейка с другой стороны от бокала:
– Смотри. Думаю, тебе это понравится.
Тот шмыгнул носом и нехотя оторвал руки от лица, устремляя взгляд на мятый листок. Несколько раз моргнув, состроил удивлённую рожу:
– Я её знаю. Тут даже не столько аккорды, сколько барабаны нужны. Но Нил тоже наверняка её слышал…
– Ты на текст смотри, дубина, – вздохнул Кей. Он выписал себе этот трек специально для Джейка, и, как оказалось, очень вовремя. – Ты вроде хвалился в клубе, что можешь зачитать? Потому что припев я могу вытянуть, а вот читка моим коньком не была никогда.
– Я… я не…
– Только попробуй сказать, что не сможешь, и я тебе разобью нос, – криво улыбнувшись, пообещал Кей. – Так идём? Или будем пить? Учти, выпьешь это – и я закажу две бутылки. Тебе и себе.
– Ты же сдохнешь, если будешь пить, – тихо ахнул Джейк, уставившись на него в лёгком ауте. Кажется, для пацана был шок, что кто-то готов рисковать собой ради его жалкой тушки. Подхватив стакан, он без сомнений с размаху швырнул его в стену, рассыпая по полу блестящие осколки.
– Эй! – возмущённо гаркнула Мэй на мелкий вандализм. – Охуели там совсем?! Сами всё соберёте!
– Не бухти, – поднимаясь со стула, довольно подмигнул ей Кейд.
На притихшую у стойки Сьюзен он старательно не смотрел. Что ж, она всё слышала и поняла. Может, теперь у неё немного спадут с глаз розовые очки, и она примет правильное решение: свалить, пока не поздно, из такой сомнительной компашки. Вместе с облегчением от открытой правды в центре груди больно сжалась тоска. Мимолётно поймав её растерянный взгляд, он туго сглотнул горечь во рту. Кажется, реалии его жизни нельзя назвать чем-то, что подходит для неё.
И это вполне ожидаемо.
***
Незапланированная рокировка вызвала в подвале полное недоумение: едва поздоровавшись с парнями, Кейд уверенно взял гитару сам, а Джейка поставил к свободному микрофону. Он усиленно забивал голову любыми другими вещами, лишь бы не видеть, как Сью робко пристраивается на ящике и достаёт из рюкзака камеру.
Какого блядского хера она сегодня так вырядилась. Не смотреть всё трудней: платье в облипку, кудри – как приглашающее пирожное на тарелке. Он даже не мог понять, почему так морозится от неё: возможно, это был стыд. Стыдно признаться перед ней, какое он зависимое от стопки дерьмо.
– Что у нас за перестановки? – нахмурился Данди, уловив повисшее в воздухе напряжение и неловкость. На Джейка он посмотрел с сомнением, а на видок Сью задумчиво хмыкнул, переводя взгляд с её коленей на упорно отворачивающегося друга.
– Сегодня у нас солировать буду не я, – просто пожал плечами Кей и протянул ему листок с аккордами. Басов там было совсем немного, так что в принципе с игрой можно было справиться гитарой и барабанами. Нил с любопытством приподнялся со своего места и присвистнул:
– Вау. Это всё для меня, да? – он удовлетворённо провернул в руках палочки. Чтобы не терять возможность репетировать, он сумел стащить со склада магазина списанную на брак колонку, но звук её был довольно паршивый, хватало его лишь на подвальчик. И на том спасибо.
– Для нас. Это не для выступлений, просто для нас.
– А снять можно? Хотя бы эпизодами, – робко подала голос Сьюзен и помахала камерой. – Подписчикам не помешает затравка перед «Далтоном».
– Всё-таки рискуем? – оживился Данди и поправил шляпу.
– Рискуем, – подтвердил Кей. – У меня есть пара идей для торгового центра, но сначала пять минут разминки. Припев мой, куплеты читает Джейк. Нил, я так понимаю, в теме. Данди, можешь на подпевке…
– Да уж не тупой, это дерьмо пару лет назад по радио всё время крутили, – вздохнул он и сунул листок с аккордами в карман штанов. Никто и не сомневался, что для него дать пару октав и пару басов будет плёвым делом.
– Можешь снимать, Сью, – решительно выдохнул Джейк, доставая из стойки микрофон. Пусть пальцы побелели от усилия, но он даже почти не трясся, что Кейда сильно порадовало. Кажется, у пацана всё же есть чувство собственного достоинства. И есть, что сказать ублюдкам вроде Моргана. – Похуй, моё лицо всё равно уже все узнали.
Она слабо улыбнулась, включая камеру и направляя её на Джейка. Вся радость этого дня от согласия подруг помочь на грядущем выступлении и от утреннего разговора с мамой медленно исчезала: теперь она невольно начала замечать то, чему не придавала значения раньше. Что в лице Кейда есть неуловимое сходство с Джейком – эти мешки под глазами и усталое выражение. Да, она понимала, что святых тут никогда не было. А ещё наивно верила, что всем свойственно ошибаться. Полтора года – это большой прогресс. Настолько, что, наверное, уже можно забыть об этом и перевернуть страницу.
И когда раздался пробный удар по барабану, Сьюзен с облегчением выдохнула: да, надо просто оставить это в прошлом. Он справляется, и даже помогает справиться другим. Значит, это лишь то, что сделало его сильней, точно так же, как примирение с Данди. Главное, какой он сейчас, а не каким был когда-то. А сейчас Кейд – уверенно подключающий второй микрофон солист рок-группы. Лидер, каким он и должен быть. Совсем не потерявший для неё обаяния, которое так упорно прячет подальше, и которое проступает только во время выступлений.
– Я был вспыльчив, нестабилен. Жил изгоем, был бессилен. И в своих снах я жил дольше, где мечтал о чём-то большем11, – не очень уверенно начал Джейк, прикрыв глаза. Аккомпанемента его речитативу пока что не требовалось – и парни просто щёлкали пальцами в такт, подбадривая его продолжать. – Съёмка. Запись, съёмка. Займи место. Будет громко.
– Громко, – механически вторил Данди, создавая отдалённое эхо и ударив по басам. Кейд легко подцепил ритм, неспешно наигрывая на гитаре, и добавил своего голоса, когда нужно было взять повыше и помощней:
– Громко! Будет громко! Прости, будет громко!
Нил дал по барабанам, сводя все звуки в одну какофонию, и даже Сью свободной рукой начала прищёлкивать пальцами в очень въедающийся на подкорку такт. Джейк качал головой, понемногу начиная улыбаться – одним уголком губ, несмело, но второй куплет его раскрепостил больше. В голосе ощущалась горечь чего-то настоящего, от чего комок вставал в горле:
– Было больно. Было плохо, пока весь класс ловил хохот. Да кто ты вообще такой?! Может быть, ты решил стать звездой… Ты хочешь быть в авангарде, но шагаешь к последней парте. Вспоминаю. Те моменты. Когда бьют апло-дис-менты.
Раскачавшись, он всё уверенней смотрел в камеру, и даже сам начал петь вместе с Кейдом: непрофессионально, но с такой мальчишеской обидой, которую ему годами приходилось держать в себе. Но лучше немного покричать, чем заливать свою злость, становясь только ещё более слабым.
– Громко! Будет громко! Прости, будет громко! – в два голоса и с эхом Данди на фоне звучало просто отлично. Нил отрывался на барабанах, в кои-то веки имея возможность выставить их на первый план. Им было кайфово – и легко уловить друг друга, а больше ничего не требовалось. Они то и дело улыбались, прищёлкивая почти синхронно, и это казалось просто игрой, а не исполнением песни. Чем-то, что делало их ближе и важней, чем случайно собравшиеся вместе люди.
– Мы скоро вернёмся, Мидлтаун! – в последний раз щёлкнув пальцами, Джейк сложил их «пистолетами» и широко улыбнулся.
– Идеально! – воскликнула Сью, завершая съёмку. – Ребята, если у нас будет такая затравка, то на выступлении мы должны дать нечто эпичное. Даже не знаю, Линкин Парк? «Богемская рапсодия»?
– Раммштайн, – с кривой ухмылкой провозгласил Кейд в ещё не выключенный микрофон и ударил по струнам, сопровождая слова многообещающим звуком электрогитары.