– Здравствуйте!
Она слегка отшатнулась от него. Тревожная судорога пробежала по её красивому, бледному лицу.
– Не узнали?
– Нет – узнала! – отвечала она медленно. Вы Наташин?
– А Вы Любовь Александровна Иллинская? Вот как славно!
Он смеялся весело, искренно, держа её маленькую, холодную руку и заглядывая в глаза. Она чуть-чуть, бледно улыбнулась.
– Что славно?
– А вот то, что мы с Вами встретились, и погода прекрасная, и солнце, и вообще всё хорошо.
Какая-то тень набежала на её лицо.
– А Волнов? Что с ним? – громко, не обращая внимания на то, что их слышат, спрашивал Наташин, идя рядом с девушкой.
– Алёши нет! – тихо отвечала она, вдруг остановилась и пристально посмотрела ему в глаза. – Вы гуляете?
– Гуляю! – просто и наивно отвечал Наташин.
– И я гуляю! – криво усмехнулась Иллинская.
– Вот отлично, будем гулять! – воскликнул Наташин.
– Нет, надоело! – передёрнула она плечами.
– Как! Разве вы не сейчас вышли?
– Нет, я давно уж!
Тут только Наташин заметил, что кофточка на Иллинской, несмотря на свой шик, чересчур легка для двенадцати градусов мороза, и что новомодная широкополая шляпа, прикрывая только макушку головы, давала слишком большой простор холодному ветру.
– Боже мой, Вы озябли? Вы должно быть страшно озябли?
– Да, озябла.
– А я то приглашаю Вас гулять, тогда как правильнее было бы просить Вас куда-нибудь в тепло… согреться.
– Да, это было бы правильнее! – снова криво усмехнулась она.
– Знаете, пойдёмте к Палкину в отдельный кабинет… Вы ничего не имеете против?
– Ничего!
И как только она произнесла это слово, как Наташина словно осенило… шикарный костюм, может быть не свой… давно гуляет… Волнова почему то нет…охотно согласилась на отдельный кабинет, – дело ясное.
Он как то особенно взглянул на Иллинскую, крикнул извозчика, усадил её в сани и они поехали.