Адливанкин отпрянул от него и улыбнулся.
– Да, да. Я бы так и сделал. Но есть ещё одно доказательство. Вернее, не доказательство, а твой приговор. За это, даже если ты, Сергей Леонидович, избежишь правосудия, тебя пристрелят по приказу твоих покровителей. Этого тебе не простят.
– Что ты мелешь? Ты блефуешь с шестёрками на руках.
– На, посмотри! – Шура запустил свой смартфон и сунул его экран в физиономию полковника. – Ты сломал пустую флешку. Вся информация здесь. Узнаешь? Левницкий был «смотрящим» за потоками культурных ценностей, переправляемых на Запад. Но он был педантом. Основательным, скрупулёзным педантом. Здесь детально прописано: кто, когда, чего и сколько пропускал через таможню. Здесь списки картин, икон, ювелирных изделий и другого антиквариата, вывезенного из России. Меня поразили некоторые цифры. Вот здесь, – лейтенант развернул экран и нашёл нужные данные в смартфоне, – к примеру, перечень археологических артефактов. Зачитываю: 73 коллекции монист, 320 единиц холодного оружия, 627 височных колец. Зачем столько височных колец? Я прогуглил – это украшения, характерные для славянок. Кому на Западе они понадобились в таком количестве? Ну! Молчишь?
– Ты глупости спрашиваешь.
– Есть здесь и не глупости. Левницкий чётко прописал, каким образом распределялись деньги, полученные за нелегальный пропуск через таможню. Фамилии, должности, суммы! И главное: счета, на которые они отправлялись.
– Придурок лагерный. Зачем хранить старую информацию?
– Наверное, для подстраховки. Наш Станислав Львович, очевидно, не был до конца уверен, что всегда будет в фаворе. Поэтому и собирал весь этот компромат.
– Шура, ещё не поздно спасти свою шкуру. Пристрели эту парочку и сотри всю информацию Левницкого.
– Я бы с радостью. Но вот беда, Шпилевая сделала массовую рассылку по всем почтовым ящикам. Она отослала копии в СМИ, блогерам и на все информационные сайты. При всём желании, я не смогу ничего сделать.
– Тварь! Надо было сразу её валить.
Шура вновь хорошо приложился, врезав по физиономии полковника. Помотав в воздухе ушибленной рукой, он повернулся к Князеву. Олегу было тяжело стоять, поэтому он сел на пол, опёршись о стену. Настя примостилась рядом, нежно прижавшись головой к плечу мужа.
– Как ты, насяльнике?
– Настоящему индейцу завсегда везде ништяк, – промолвил капитан и, закрыв глаза, спросил: – Шура, что с Александрой?
– Сейчас, – лейтенант выбрал номер для звонка и нажал вызов: – Арсен Геворгович, Адливанкин…
На другом конце моста мобильной связи сразу поняли, кто звонит. Шура покивал головой, слушая собеседника. Отключив девайс, он поделился услышанным:
– Говорит, что всё с ней будет нормально.
– А что произошло? – поинтересовалась Настя.
– Наглоталась таблеток, – вздохнул Адливанкин.
– Это ты с Даниляном разговаривал? Ты к нему её увёз? – задал очередную порцию вопросов Олег.
– Счастливый я. Везучий! Подъехал к дому, смотрю, доктор вылезает из своей машины. Оказалось, что он в соседнем подъезде живёт. Никогда до сегодняшнего дня я его там не видел. Чудеса. Шура снотворного наглоталась. Я сразу доктору позвонил. Арсен Геворгович тут же примчался. Можно сказать, что Санька уже одной ногой в могиле стояла.
– Зачем она это сделала? – спросила Настя.
– Из-за меня, судя по всему. Заигрался я в разведчиков. Не знал, как Олега вызволить, поэтому решился втереться в доверие вот к этому уроду. Хотел иметь всю оперативную информацию на руках. Сашка, наверное, посчитала, что я всех предал, – Адливанкин горестно покрутил головой и тяжело вздохнул. – Я собирался ей всё рассказать, но тянул время. Чуть не дотянул до полного жизненного офсайда.
– Вот вы мужики всегда так. Бесчувственные истуканы. Как так можно?
– Чего уж теперь. Я был не прав. Во всём не прав. Дурак! И немножко негодяй. Мог им стать. По крайней мере, стоял на пути к этому.
Олег закрыл глаза и затих. Настя, встала на колени, упорно всматриваясь в его лицо. Он не шевелился. Не зная, как до него дотронуться, чтобы не причинить боль, она тихо спросила:
– Олеженька! Ты там случайно не помирать собрался?
– Не дождётесь! – Князев с трудом разомкнул веки. – Я только жить начал. По-настоящему жить. Жить с человеком, которого люблю.
– С человеком, который тебя любит.
Она коснулась губами его губ.
– Сдохните! – напомнил о себе угрозами Бояринов. – Вызывай опергруппу. Как только она приедет – вам конец!
Шура подскочил к нему и вновь треснул кулаком. Подув на косточки, констатировал:
– Какая у меня сегодня тренировка! Бокс, стрельба!
– И всё на пять с плюсом, – тихо усмехнулся Князев.
Бояринов снова ожил и зло произнёс:
– С кем ты борешься, Князь? Ну, посадишь ты нас – наше место тут же с радостью займут другие. Это ты на своём месте случайность, а мы – закономерность. Ты же умный, Князь, разве ты этого ещё не понял?
На улице завыла автомобильная сигнализация.
– Вот гад! Если он разбил стекло в моей машине – убью!
Шура, рванув с места в карьер, вскоре вернулся назад, толкая перед собой голого майора.
– Дайте одеться. Я замёрз. У меня почки больные.
– Пить меньше надо, – отрезал Адливанкин.
– Я умру, – продолжал горестно жаловаться Виталик.
– Расскажи, что знаешь. Если это будет полезная информация, я тебе дам одеться.
– Я ничего не знаю.
– Так уж и ничего? – не раскрывая глаз, промолвил капитан. – Думаю, что ты врёшь. Даже уверен в этом.
– Чего рассказывать?
– Зачем приезжал Левницкий? – задал вопрос Шура.
Герус глубоко вздохнул и жалобно попросил:
– Ну, дайте одеться!
– Если не соврёшь, – снова вступил в разговор Князев. – Учти, я многое знаю.
– Я знаю, что ты знаешь. Ты же у нас, типа, самый умный. Везде суёшь свой нос. И не в первый раз. В каждой бочке затычка.
– Хватит трепаться! Рассказывай или будешь здесь плавать до утра, – пригрозил старлей, указывая на холодный бассейн.
– Нечего особо рассказывать.
– За что вы хотели убить Князева?
– Твой Князев, феерический дебил. Это ж надо догадаться накатать докладную про таможенные дела и отослать один экземпляр Бояринову, а второй его тестю в столицу.
– Заткнись, болван! – крикнул полковник.
На журнальном столике помимо инструментов для пыток лежал ещё и прочный эластичный скотч. Шура сбегал за ним и заклеил Бояринову рот. А чтобы он не сорвал его руками, сцепил их за спиной, просунув наручники под ножкой кресла.
– Говори! – подтолкнул Геруса к разговору Олег. – Полковнику всё равно конец. А тебя мы ещё можем вывести из-под удара. Это в том случае, если ты всё честно расскажешь.
Майор терялся в намерениях, не зная, что предпринять. Но было очень холодно, и он боялся за своё здоровье. Рука по-прежнему кровоточила.
– Чем быстрее ты расскажешь, тем скорее мы вызовем «Скорую». Зачем Левницкий приезжал?
Герус ещё раз бросил взгляд на полковника и начал говорить:
– Недели за две до докладной капитана на стол тестя нашего полковника легла ещё одна бумажка – анонимка. В ней говорилось, что наша доблестная китежская таможня крысятничает, скрывая свои гигантские доходы от пропуска культурных ценностей.
– Каких ценностей? – переспросил Шура.
– Культурных. Ну, там картин разных, икон, ювелирных изделий.
– Откуда всё это?
– Вот чего не знаю, того не знаю. Этим как раз и занимался так называемый аноним.
– Кто?
– Кипиш.
– И где он это всё брал? – осторожно спросила Настя. – Не в музее же?
Майор мерзко хихикнул:
– Почему нет? В музеях этого добра – Кипишу за сто лет всё не перевезти. Возьмём для примера главный музей страны. Есть такое смешное сравнение: если посетитель Эрмитажа будет рассматривать каждый экспонат одну минуту, то для осмотра всей экспозиции ему понадобится три года. Но мало кто знает, что это только малая часть ценностей. Основная лежит мёртвым грузом в запасниках.
– Это же подлость! Люди веками собирали всё это. А вы! – высказала своё негодование супруга капитана.
– Что, мы? Мы же не варвары. Ничего не ломали, не сжигали и не закапывали. Даже наоборот. Ведь всё это годами пылилось, спрятанное от всех. А так – хоть кто-то сможет наслаждаться их красотой.
– Кто? – разозлился Саня.
– Какая разница, «кто»? Хоть кто! К этому вопросу нужно подходить философски. Если не Кипиш, так сами работники музеев всё растащат. Тем более прецеденты были. Так, капитан?
– Так. Одна музейная дама, уходя с работы, прихватывала мужу и любовнику подарочки. За долгие годы она умудрилась вынести из Эрмитажа более двух сотен экспонатов на миллионы долларов. Её случайно застукали.
– Вот видишь, парень! А ты говоришь. Всё равно всё растащат. Никому ничего не надо. В столице и того смешнее. Голый мужик прилюдно шляется по залам картинной галереи – никто его в упор не видит. Другой на глазах у всех снимает со стены картину и удаляется с ней – никому дела нет! Третий вешает на стену своё творение – реакция «ноль». Это не бардак? Это супербардак! И за этот супербардак директора музеев регулярно получают высшие государственные награды. В хранилищах наших музеев столько неучтённого добра валяется, что никто толком не знает сколько. А на Западе эти ценности будут в целости и в сохранности.
– Выходит, вы доброе дело делаете, – ухмыльнулся Адливанкин, затем навел ствол на майора и зло прошипел: – Рассказывай дальше!
– Чего рассказывать? Пушку убери.
– Пришла анонимка – дальше что?
– Бумажка попала на стол к тестю Сергея. Генерал давно обратил внимание, что золотой ручеёк от вывоза культурки за последние годы значительно подсох. Он направил сюда зятя. Надо было выяснить, соответствует ли информация анонимного письма действительности. Сергей Леонидович развёл бурную деятельность и установил, что господа-таможенники сильно зарвались в своей жадности, как та работница Эрмитажа. Он вызвал Левницкого, чтобы с конкретными цифрами прижать таможню к стенке. Стасик вёл всю систему расчётов. Он был смотрящим за таможней, назначенным для этого на самом верху. Здесь и выяснилось, что анонимщиком был Кипиш. Таможенники его загнали в угол своей беспредельной жадностью. За пять лет они подняли процент отката с 10 до 45%. Кипиш был знаком с Левницким. Когда тот приехал в город, он послал своих братков с простым поручением – передать приглашение на встречу. На ней Кипиш хотел аргументировать свои претензии к таможенникам. Но вмешался случай. Левницкий погиб. Весь архив его надзора за таможней исчез вместе с айфоном. Он всегда все материалы носил в кармане, поближе к сердцу. И эта информация больше нигде не дублировалась. Но затем выяснилось, что это братки Кипиша прихватили аппарат Левницкого, позарившись на его стоимость. Далее айфон попал к Князеву. Наш проницательный Олег Владимирович решил, что на нём хранится очень важная информация и зажулил его. Дурацкая докладная, плюс утаенный айфон привели к команде «фас». Казалось бы, в наше время легко и просто можно навсегда заткнуть любой роток. Но у Сергея Леонидовича свой зуб на Князева, и он к исполнению этой команды подошёл, на мой взгляд, излишне эмоционально и творчески. Можно было просто шепнуть Кипишу, и капитана уже давно бы скромно и тихо похоронили. Нет, ему надо устроить грандиозное представление! – майор бросил злой взгляд в сторону полковника. – Ну, надо же! Вокруг меня сплошь феерические идиоты! Оставалась бы ерунда: заменить руководство таможни на лояльных людей и всё! Кстати, завтра в СМИ будет большой хайп об успехах борьбы с коррупцией на таможне. Можете почитать, послушать, посмотреть и порадоваться, что в стране идёт активная борьба в этом направлении, – он усмехнулся. – Больше я ничего не знаю!
Спокойно сидевший всё это время Бояринов замычал и завертелся в кресле.
– Шура, чего он там? – обратился Князев к старлею.
Адливанкин подошёл к полковнику и сорвал пластырь. Тот сразу заорал:
– Всё равно вам хана! И тебе майор тоже! – далее он смачно сматерился, обрисовывая перспективы Князева и его компании.
Олег только усмехнулся:
– О! Родная речь звучит! Какой вывод из этого следует, Шура?
Адливанкин пожал плечами:
– Вывод очевидный: значит, мы в России.
– Правильно! Но это не полный ответ. Он матерится, так как мы взяли его за самые жабры. Но это только полдела. Вот если бы ещё и Кипиша на крючок подцепить!
Бояринов снова начал матюгаться, рассылая угрозы.
– Шура, закрой ему хавальник.
Сашка с нескрываемым удовольствием двинул полковника кулаком. Сергей выпустил изо рта набежавшую кровь:
– Совсем озверел, беспредельщик. А ведь ты носишь погоны старшего лейтенанта юстиции. Ты должен всё делать по букве закона.
– Я и делаю всё по закону. По закону совести.
– Ой! Не надо сюда пихать свою сраную патетику о совести, долге и любви к Родине.
– Я и не пихаю. О долге ты сам заговорил.
– Не «ты», а «вы». Соблюдай субординацию при разговоре со старшим по званию.
– Думаю, что с этого момента ты потерял и должность, и звание.
– Ой, не могу, рассмешил. Это ты, а не я, завтра будешь сидеть в тюряге. Ох, не сладко тебе, Саня, придётся.
– Всё будет наоборот. Слишком весомые улики против тебя. Тесть не спасёт. Никто не поможет.
Шура снова достал рацию:
– Никитос, как там с просмотрами?
– Пока достаточно вяло, – раздался голос в рации. – Трансляцию смотрит всего лишь тринадцать тысяч пятьсот шестьдесят семь человек.
– Я всегда говорил, что его блог недостаточно популярен. Ничего, мы попилим видео на куски и выложим на Ютубе.
– Урод!
– А ты святой?
– Перестань мне тыкать!
– А ты перестань орать! А то передачки носить не буду.
– Это полная ерунда! По видео видно, что мы с Герусом оговорили себя под пытками. Это враньё! – закричал Бояринов, ориентируясь на камеру, направленную на него. – Да и вообще ничего не было. Всё это постанова!
– Ошибаешься бывший полковник. Ты провалил дело. И у нас на руках весомые улики, – Адливанкин вытащил из кармана флешку и показал полковнику. – Они весят полтора гигабайта. Здесь фамилии получателей откатов. Точные адреса счетов, на которые уходили деньги. Перечень недвижимости, купленной на эти откаты. Огромный объём компромата на очень больших людей, собранный Левницким.
– Ты всё это уже говорил.
– Я знаю. Но мне нравится твоя реакция. Не могу отказать себе в удовольствии. Напомню, что моя Шура уже обнародовала всю эту информации. За тебя теперь не заступится никто. На тестя можешь не надеяться. Ты по уши в дерьме!
Сашка снова разомкнул браслеты. Левую руку полковника он прицепил к подлокотнику кресла. А в правую сунул его пистолет и усмехнулся при этом:
– Можешь застрелиться!
– Красиво работаешь, – попытался улыбнуться Князев. – Моя школа!
– Твоя! – ехидно и торжествующе выкрикнул Бояринов и попытался разрядить пистолет в лейтенанта.
Но затвор сработал вхолостую.
– Привык считать, что вокруг тебя только тупое пушечное мясо. Был дураком, дураком и остался, – подвёл черту Шура. – Правильно сказал: дурак не склоняется во времени.
– Саня, подойди сюда, – позвал его капитан. – Знаешь! У меня в голове наклёвывается одна идейка. Чуть позже расскажу. А пока возьми салфетку и аккуратно забери у него пушку с его пальчиками на рукояти.
Шура пошёл выполнять указание. В это время Герус закончил одеваться и напомнил о себе:
– Вы обещали вызвать «Скорую помощь»!
– «Скорая» на выезд! – скомандовал Олег, толкнув сидевшую рядом с ним Настю.
– Что? – не поняла супруга.
– Перевяжи ему рану.
– Кому? Этому гаду? Нет, даже не проси. Может, уже покинем это проклятое место? Мне здесь порядком надоело.
– Не сейчас. Бояринов прав. Он вполне способен выкрутиться и тогда нам кранты. Но Виталика перевяжи. Я тебя прошу.
Пока Герус орал, как ошпаренный от виски, которым Настя залила его раненную ладонь, Олег стал совещаться с Адливанкиным.
– Шура, ты готов идти до конца?
– До какого конца?
– До полной победы!
– Ты думаешь, что имея на руках это, – он показал носитель информации, – мы не сможем их прижать к стенке?
– Когда ты идёшь против многоголовой Гидры, трудно ожидать быстрой и лёгкой победы.
– Гидры?
– Ну, если хочешь, против системы. Так ты готов?
– Мог бы и не спрашивать.
Настя в это время наложила на рану майора чистую льняную салфетку и закрепила накладку скотчем.
– Настюша, Бояре тоже окажи первую помощь!
– Ни за что!
– Сделай это, родная. Мы не можем уподобляться некоторым не очень уважаемым товарищам. Я тебя очень прошу, – он повернулся к Сашке и спросил, указывая рукой на камеру: – Кто у тебя там?
– Дружок один хороший. Великий хакер и программист. Думаю, что он даст фору даже нашей Шурочке. Моей Шурочке.
– Он на самом деле ведёт трансляцию?
– Да, правда, только для геймеров. Никитос у нас комментатор или, как они говорят – стример.
– Видео записывается?
– Да.
– Тогда давай сделаем так. Оставь мне материалы, скаченные Шурочкой, а Настю и Никитоса отвези ко мне на дачу. Это совсем рядом, в двадцати километрах. Затем возвращайся назад. Я пока обмозгую, как нам сюда заманить Кипиша.
– Кипиша?
– Да, Кипиша! Если мы срубим только голову полковника, вместо него вырастет другая. Надо прижечь это место так, чтобы уже ничего не выросло. Пока не накинем браслетики на ручки Кипиша – всё это бесполезно. Остальные головы не полетят.
– Как нам его вытащить?
– Есть идейка. Пока ты ездишь, я её обмусолю до внятного состояния.
– Хорошо.
– Пусть Никитос оставит трансляцию. Без него это возможно?
– Думаю, да.
– Действуй – злодействуй.
– Будет исполнено, насяльнике.
Настя отказалась ехать наотрез:
– Ты сам еле живой! Без тебя я не поеду!
Но Олег смог её уговорить:
– Я жилистый, вытерплю. Всё будет хорошо. Думай о Тёмке. Если я уеду, то снова вернусь в тюрьму. Надо закончить это дело и поставить в нём жирную точку.
Глава «Ю»
Юмор сущности нашей элиты состоит в том, что она вполне серьёзно считает, что в Лондоне можно пережить даже конец света.
Когда Шурка увёз Анастасию и Никиту, капитан поднялся со своего места и занялся делами. Для начала он снова допросил Геруса:
– Каким образом ценности переправляются через границу?
– Я не знаю!
– Знаешь. Скажи хотя бы: по воде или суше?
– Не знаю.
– У Кипиша много собственных кораблей. Так? Вижу, что попал в точку.
– Таких подробностей я не знаю. Пойми, капитан, я в этом деле с боку припёка – мелкая сошка. Будь человеком, отпусти меня!
Он был прикован к поручням лестницы. Олег подошёл и вытащил из его кармана айфон. Но многочисленные болячки сделали руки капитана неуклюжими, и дорогой аппарат загремел по кафельному полу.
– Блин! Что ты творишь? Сломаешь!
– Чужую жизнь сломать тебе не страшно, а за собственную хреновину, готов на дерьмо изойти.
Олег запустил девайс майора, но быстро потерял к нему интерес и пошёл искать аппарат Бояринова. Тот мирно лежал на сервировочном столике.
– Хороший у тебя лапоть, Бояра. Ну-ка, посмотрим, что здесь интересного для нас. Так, требуется авторизация для входа. У, да у тебя здесь всё не просто так!
– А ты как думал? Это чтобы такие хмыри, как ты, не совали свои сопливые носы, куда не следует. Давай, умник, подбери пароль!
– Дай подумать, не торопи. А если мы забьём: А1992П. Не получается. А если в английском регистре эти же буковки? О! Заработало! И кто из нас дебил?
Сергей в ответ только зло засопел.
– Что молчишь? Нашёл я управу на бравого парня Серёжу Бояринова? А ты, бестолковый, насмехался надо мной.
– Только один вопрос: что это тебе даст?
– Сейчас посмотрим, что тут у нас. Так-с, так-с, так-с – это уже интересно. Но это пока потерпит. А, вот! Ты даже не зашифровал телефончик Кипелова. Так и называется – «Кипиш».
– И что из того?
– Пока ничего. Пойду разбираться.
Князев собрал всё оружие, телефоны и, прихватив кусачки, которыми полковник разломал флешку, вышел из помещения.
Когда Шура вернулся, капитан ждал его возле ворот.
– Ты, я вижу, оклемался немного, – улыбнулся Адливанкин.
– А куда деваться? Надо.
– Жизнь заставит – не так раскорячишься, – засмеялся старлей.
– Тихо, Саня, не светись. Пойдём в комнату охраны.
Они поднялись на второй этаж, где над главным входом в дом было помещение, в котором стояли мониторы службы безопасности. Отсюда Никитос и переправлял в инет сигнал с камер наблюдения бассейна.
– Что ты придумал? – спросил Адливанкин.
– Смотри! Отсюда хорошо просматривается дорога и тротуар, ведущие к главному крыльцу этой виллы. Я разобрался с пультами. Нажимаем кнопку и ворота открываются. Видишь? Закроем пока назад.
– Так! Но я ещё не врубаюсь.
– Идея такая, слушай. Нам во что бы то ни стало надо заманить сюда Кипиша.
– Зачем?
– Чтобы его визит прогремел на всю страну. Тогда им не удастся спрятать все концы в воду и избавиться от нас, как от свидетелей, а также от информации, которая уже появилась в интернете. Надо устроить такой резонанс, чтобы от него верхушка всей этой преступной пирамиды затряслась и посыпалась вниз.
– Это понятно. Но как это сделать?
– Ты же у нас мастер пародий.
– Есть маненько, – согласился Шура.
– Я тут быстренько просмотрел материалы, скачанные Шурочкой из аппарата приезжего прокурора, и набросал шпаргалочку для твоего разговора с Кипишем.
– Моего?
– Нет, не твоего, а полкана. Ты будешь говорить его голосом.
Сашка улыбнулся и почесал затылок:
– Это я могу.
– На, готовься к экзаменам, – капитан протянул Шуре айфон Геруса с текстовым файлом. – Не обязательно тарахтеть словами, написанными мной. Можешь импровизировать. Но мои тезисы помогут тебе подцепить эту щуку на крючок.
– Кипиш – акула.
Капитан махнул рукой:
– Хоть крокодил. Если он сам сюда явится, мы его впустим через калитку и завалим сразу на этой тропе.
– Убьём?
– Нет, Шура, убивать нельзя. Опять в ход должны пойти твои многочисленные таланты. Сможешь с такого расстояния попасть ему в ляжку?
– Думаю, да.
– Думаешь, или да?
– Попаду!
– Ты Кипиша узнаешь? На улице ночь, хоть и белая. Не идеальное время для стрельбы.
– Я его голубчика давно знаю. И на улице видел, когда он к ЗакСобранию подходил. Так что, узнаю.
– Стрелять будешь не отсюда, а из дверей главного входа. Он под нами.
– Отсюда проще.
– Слушай, что я тебе говорю. Оттуда, значит, оттуда! Как только я услышу выстрел, сразу звоню в полицию. Рятуйте! Здесь перестрелка, бандиты и всё такое. Да, как только ты выстрелишь, я закрою калитку. Твоя задача не дать им ретироваться с дачного участка до подъезда полиции. Можешь для её выполнения взять вот эту шняжку, – капитан вытащил из-под стола карабин, сильно напоминающий штурмовое оружие спецслужб.
– Это переделанный АК, что ли?
– Нет, это гладкоствольный карабин на базе пулемёта Калашникова. Называется это чудо отечественной оборонки «Вепрь-12 Молот». Стой, не бери его голыми руками, перчатки надень.
Натянув кожаные перчатки Бояринова, Шура стал с удовольствием вертеть в своих руках карабин, щёлкая затвором и переключая режимы стрельбы.
– Шура, здесь двенадцатый калибр. Учти, этот карабин предназначен для охоты на слонов.
– Зачётная вещь. С такой пушкой можно неделю оборону держать. Где ты его надыбал?
– Взломал сейф хозяина этой хаты. Правда, всего три запасных магазина. Но думаю, что нам этих патронов вполне хватит. Кстати, стрелять в Кипиша будешь из табельного пистолета Бояры. Понял для чего?
– Чего тут не понять? Как они с нами, так и мы с ними.
– Нет, не так. Нас они хотели подставить, чтобы закопать в землю свои чёрные делишки. А наши цели вполне чистые и справедливые. Поэтому бог простит нас за наши дела и поступки.
– Надеюсь.
– Помни, что свои пальчики нам оставлять нельзя. Я, как мог, навёл везде порядок, пока ты ездил. Всё, что мог, почистил. Уничтожил наши с тобой следы. Настюшкины, естественно, тоже. Смыл кровь в бассейн, а воду из него спустил.
– Ты время зря не терял.
– Ладно, отвлеклись. У нас цейтнот. Напомню главную задачу: нельзя позволить охране вывести Кипиша с территории дачи до подъезда оперативной группы. Не подпускай бойцов к кнопкам, которые открывают калитку и ворота изнутри. Охранники, оставшиеся снаружи, не смогут прийти на помощь остальным. Забор у полкана капитальный. По верху колючая проволока под напряжением. Участок огромный. Они долго будут двигаться вдоль забора, чтобы обойти нас с тыла. Но мы все их телодвижения будем контролировать по камерам наружного наблюдения. Они установлены по всему периметру. Видишь? – Князев продемонстрировал на мониторах работу камер. – Если нам будет угрожать опасность, то мы сможем эвакуироваться через чёрный вход. Я думал, что на заднем дворе какая-нибудь сетка Рабица натянута. Но, у Бояры здесь всё по-взрослому. Денег на каменный забор не жалели. Зря я кусачки брал. Зато на задах в этом заборе есть калитка, ведущая в лес. Вот туда мы и слиняем, если что. Всё понятно?
– Нет!
– Что-то серьёзное?
– Так, по мелочи.
– На мелочь размениваться некогда. Звони Кипишу. Пока он едет, мы всё остальное отрепетируем.
Процесс изучения тезисов капитана отнял у Шуры минут пятнадцать. После того, как ему всё стало ясно, он потёр ладони в перчатках и аккуратно взял в руки аппарат Бояринова.
– Ох, и навидался я крутых гаджетов в последнее время. Хорошо парни бюджет пилят. Мешками домой таскают.
– Давай, давай, звони, не отвлекайся!
Шура нажал кнопку вызова и когда на другом конце «провода» ответили, сразу же стал давить на собеседника.
– Это Бояринов тебе звонит. Я сижу и изучаю записи Левницкого. Ну что тебе сказать…, – Шура с удивлением оторвал аппарат от уха и взглянул на Князева: – Олег, он отключился!
– Ничего, ничего. Куда он денется? Пробивает, ты ли ему звонишь.
– В смысле пробивает?
– Без смысла. Сейчас он узнает, откуда сигнал поступает: из ФСБ или с дачи нашего бравого полкана.
Кипиш перезвонил через пять минут:
– Чего ты там болтал?
– Хана тебе, Кипиш! Допрыгался! Твоя жадность тебя и погубила.
– Ты о чём, Сергей? Нажрался что ли? Протрезвей, потом перезвонишь.
– Я протрезвел на три года вперёд, когда стал изучать материалы Левницкого. И понял, что ты своей жадностью сам себя поставил к стенке.
– Ты о чём вообще?
– О том. Ты написал анонимку, что, мол, мальчики с таможни крысятничают и прячут по карманам бабло, отсылая наверх копейки.
– Это так! Откат в 45 % процентов! Где такое есть? Они просто оборзели!
– Нет, родной, это ты оборзел. Мальчики согласны, что они мелочь по карманам тырили. Но ты в это время огребал основной огород.
– Всё равно не врубаюсь! Что с тобой?
– Вот передо мной все расклады. Примерно одного уровня золотые украшения три года назад стоили ровно в семь раз дороже, чем ты показываешь в настоящее время. Отсюда и падение общей суммы откатов. Мальчики тоже это увидели и подняли проценты. У тебя перстни 19 века идут в два раза дешевле, чем турецкое барахло из наших ювелирных магазинов.
– Уй! Это же всё надо не только переправить, но и продать. Ты не представляешь, какие это расходы.
– Представляю. Поэтому тебе и звоню.
Сашка вёл себя вполне уверенно и даже нагло. Пранкеры Вован и Лексус могли бы у него многому научиться.
– Давай, завтра встретимся и поговорим. Это не телефонный разговор.
– Не завтра, а сегодня. Прямо сейчас жду тебя на своей даче. Адрес ты знаешь.
Шура, естественно, не был в курсе: бывал ли Кипиш на даче Бояринова или не бывал. Но он не опасался, что его слова попадут мимо цели.
– Откуда?
– От верблюда. Ты этот адрес пять минут назад пробил.
– С тобой трудно разговаривать. Ладно, дай подумать.
– Ты думай, где тебе сейчас пару лимонов баксов перехватить.
– Каких баксов?
– Зелёненьких. Если ты мне прямо сейчас их привезёшь, я не буду поднимать кипиш. Извини за каламбур: «Поднимать кипиш из-за Кипиша».
– Чего ты несёшь?
– Ты оборзел, парень! Набрался наглости до такой степени, что написал анонимку, обвинив таможню, хотя главная крыса – это ты сам. А они, так, мелочь, мышки, давно не видевшие настоящего кота. Ты страх потерял. Но мы его восстановим. Такой ужас наведём, что ты до последних дней своих будешь жалеть, что твоя жадность правит твоими жирными мозгами.
– Сергей, Сергей! Постой!
– Ты думал, что приедет Левницкий, ты с ним встретишься в тихом месте, пошушукаешься, сунешь в его карман мелочишку, а затем, сменив руководство таможни, будешь кататься в масле. Ты собирался снова платить свои несчастные десять процентов. Но по сумме этот откат был бы уже сущей ерундой, по сравнению с тем, что ты башлял 5 лет назад.
– Серёжа!
– Не перебивай меня! Меня прислали специально по этому поводу. Я имею беспредельные полномочия разобраться во всём. И я доведу это дело до логического конца! И ты будешь делать то, что я тебе говорю! Жду тебя через час с бабками в чемодане. Тебя, а не твоих братков. Не приедешь – пеняй на себя!
И он, словно настоящий большой человек из столицы, нервно нажал кнопку выключения айфона. После этого с Шурой произошла метаморфоза: черты его лица подобрели, глаза засветились, а на губах проскользнула вполне человеческая улыбка. Фу! Он шумно выдохнул воздух и вытер пот со лба. Князев, улыбаясь во весь рот, вытянул вперёд большой палец:
– Во! Артист!
– Прокатило?
– Не то слово. А теперь готовимся к приезду честной компании.
– Иди и готовься! Я здесь главный! Всё на мне висит! Если не сделаешь – пеняй на себя!
Шура толкнул эту речь с серьёзной мимикой на лице. Видимо, проявился рецидив. Капитан влепил ему подзатыльник:
– Больно? Это чтобы ты быстрее из роли вышел! Давай готовить манекены.
– Блин, Олег, я тебя сегодня только со второго раза понимаю.
– Естественно, ты же мент. Все менты только со второго раза понимают. Нам надо подставы оставить. Ты же слышал, что Настя говорила. Бояра планировал нас с тобой шлёпнуть, девчонок сначала изнасиловать, затем Шурочку убить, а Настю посадить, как убийцу Шуры. Для этого он взял стилет с отпечатками Насти.
Шура сразу оживился:
– Вот сцука, кака! Что делать, насяльнике?
Князев взял в руки две литровые бутылки виски.
– Огненная вода для бледнолицых! – прорекламировал он алкоголь, тряся им в воздухе. – Даю вводную. Полковник Бояринов и майор Герус в состоянии сильного алкогольного опьянения устроили пальбу по прохожим и гостям населённого пункта. В результате этого хулиганства был тяжело ранен…
– Не тяжело, а серьёзно. «Тяжело» будет, если я ему по причинному месту из двенадцатого калибра влуплю.
– Хорошо. В результате был серьёзно ранен депутат ЗС Кипелов Роман Григорьевич. Следственный комитет Китежбурга возбудил уголовное дело о хулиганстве. Шура, постарайся никого не убить.
– Хорошо, я по их головам буду целиться. Это самое бесполезное место в организмах стандартных охранников. Они отделаются лёгкими ранениями.
Полковник упирался, как мог. Пришлось огненную воду влить в него насильно. Герус согласился «застрелиться» самостоятельно и даже выпросил пару мандаринок для закуски. За мандаринки, майор разрешил записать свой голос на айфон Бояринова. Он кричал: «Помогите! Нас убивают!» А на бис исполнил вопли: «Сдохни урод!» и «Серёга, стреляй!» В дупель пьяного полковника положили у входной двери, а тело довольного Геруса в комнате охраны. Затем Шура отогнал свой «Форд» за лесок, который отделял усадьбу Бояринова от дороги, проходившей мимо посёлка. За такими хлопотами время пролетело незаметно.