Глава «У»
«Учёные из Британии доподлинно установили, что яблок раздора было два. Но одно из них было крупнее и красивее…» – подъезжая к работе, Олег выключил радио. Чего только не услышишь в новостях! Чего-чего? Не услышишь доброго, умного, вечного. Дни по-прежнему стояли погожие, а вот на работе начали сгущаться тучи. В среду Князев дописал докладную. В ней он изложил свою версию событий, связанных с убийством Курсакова и Ксенофонтова. В заключении капитан предложил создать специальную группу для расследования этих дел и для выявления связи с ними таможни и Кипелова. В числе неотложных оперативных мероприятий он просил установить прослушку и наблюдение за Кипишем и его подручными. К докладной Олег приложил результаты экспертизы по поводу смерти Курсакова и Ксенофонтова. Один экземпляр документа Князев отправил в столицу, в Центральный аппарат СКР, а второй, как и положено, передал своему непосредственному начальнику. Но в руки полковника он отдавать её не стал, а просто зарегистрировал в приёмной. Также капитан направил запрос в архив на уголовника по кличке Тип-Топ, фамилия которого была Типатов, с просьбой прислать копии всех материалов на него. Также он попросил архивариусов сделать выборку всех дел, в которых проходили химики-самородки и отравляющие вещества, близкие к рицину. После этого Олег самостоятельно проехал на место перестрелки из травматов и обошёл все окрестности в поисках записывающих камер наружного наблюдения. Там, где записи прошлой среды сохранились, нигде не было человека, похожего на Адливанкина. На стоянке, где состоялась перестрелка, капитан развесил объявления с просьбой к водителям просмотреть свои регистраторы. Он надеялся, что злополучное событие было засвидетельствовано на одном из них. После этого, не возвращаясь на работу, уехал домой.
Явившись в четверг на службу, Князев сразу почувствовал, что этот день станет для него необыденным. Вроде, всё, как всегда. Но за взглядами людей уже скрывался звериный инстинкт, готовый изгнать из стаи чужака. К тому же, впервые за всё время службы капитан не застал всех своих подчинённых на месте. Шурочка, понятно, в больнице. Но Адливанкин и другие следователи всегда с его приходом тут же появлялись на пороге кабинета «насяльнике». Заинтригованный такими непривычными обстоятельствами, Олег заглянул в кабинет Шуры. За его столом сидел молодой парень и напряжённо чесал голову, закатывая при этом глаза.
– А хозяин где? И кто ты, любезный?
Увидев мундир капитана, парень вскочил и неуверенным голосом доложил:
– Я новенький. С сегодняшнего дня работаю. Александра Эммануиловича вызвал полковник Бояринов.
В это время в кабинет ввалился хозяин. Увидев Князева, Шура сразу поменялся в лице. Привычная безмятежная улыбка слетела с его губ:
– Олег Владимирович, вот вы где. А вас там ищут.
Интересно, это он меня при стажёре на «вы» называет? Или здесь что-то другое?
– Кто ищет?
Шура хаотично завертел руками, не зная, как объяснить:
– В общем, в кабинете полковника вас ждут.
В кабинете Бояринова капитана ждала «большая четвёрка»: сам хозяин, полковник Гуменюк из отдела по расследованию преступлений, совершённых должностными лицами, майор из этого же отдела и один из столичных гостей.
– Садитесь, —на правах старшего по должности предложил Князеву Гуменюк. – Что ж вы, так сказать, неправильно поступаете, Олег Владимирович, – начал он разговор с дежурных наставлений. – Государство доверило вам такую, так сказать, должность, которая является символом, так называемой, справедливости, а вы, так сказать, занимаетесь произволом.
Капитану было даже интересно узнать, куда заведут эти разглагольствования.
– Жалобы на вас постоянно поступают. А теперь, так сказать, и того хлеще. Вы совершили попытку, так сказать, на убийство своего непосредственного начальника. А это статья, Олег Владимирович, серьёзная, так сказать, статья.
Всё понятно, Бояринов решил пустить в ход запись из бассейна. Полковник Гуменюк, между тем, продолжал завывать с мрачным выражением лица:
– Сергей Леонидович, по простоте, так сказать, душевной, изначально не планировал дать ход этому, так сказать, прискорбному факту. Хотел ограничиться комиссией по, так называемой, этике. Но мы, посмотрев видео, пришли к выводу, что таким как вы, позорящим, так называемый, мундир работника юстиции, не место в наших, так сказать, рядах. Таким, так сказать, место в тюрьме. Поэтому против вас открыто, так называемое, уголовное дело по, так сказать, этому безобразию. Им заниматься будет мой подчинённый, так сказать, майор Герус Виталий Генрихович.
Виталий Генрихович слегка кивнул головой. Гуменюк продолжил:
– И это, так сказать, куда бы ни шло. Но вы успели, так сказать, совершить и более серьёзные преступления. Вот пришёл новый, так сказать, начальник и все ваши, так сказать, делишки сразу выплыли наружу. Вот что значит столичный профессионал с, так называемым, кристально чистым послужным списком, – при этих словах он активно потряс пальцем в воздухе.
«Вы ему звание героя за это дайте», – мрачно пошутил про себя капитан.
– Сегодня ночью в камере от внутренних кровотечений скончался, так сказать, важный свидетель по делу Левницкого Станислава Львовича, старшего советника юстиции Генеральной, так сказать, прокуратуры. Ну, умер и умер, так сказать, с кем не бывает. Но ведь он оставил предсмертную, так сказать, записку, в которой обвиняет вас, Олег Владимирович, в своей смерти. Зачитайте, Виталий Генрихович.
Майор сурово посмотрел в глаза Князева, торжественно взял в руки машинописный текст и стал читать:
– Заявление на имя руководителя Главного следственного управления по городу Китежбургу. Я, Бадаев Анатолий Михайлович, год рождения такой-то, паспортные данные такие-то, сообщаю, что 30 июня 2019 года пошёл в лес собирать грибы. Здесь мне навстречу попался капитан Князев Олег Владимирович, старший следователь районного отдела Главного следственного управления по Китежбургу, 1989 г.р. Без предъявления каких-либо обвинений, я, Бадаев Анатолий Михайлович, год рождения такой-то, паспортные данные такие-то, был жестоко избит капитаном Князевым Олегом Владимировичем. Сообщаю об этом перед своей смертью от внутренних кровотечений, явившихся следствием жестокого избиения. Надеюсь на справедливость и возмездие, которое настигнет этого оборотня в погонах. Подпись. 3 июля 2019 года, три часа, тридцать три минуты.
Майор вытер пот со лба, Бояринов гадко ухмыльнулся, а Гуменюк насупил брови, назидательно буркнув:
– Что вы можете сказать в своё, так сказать, оправдание?
– Ничего. Время покажет.
– Он ещё, так сказать, шутки шутит! – повысил голос полковник из управления. – Хорошо. Сейчас пройдёте к себе в кабинет и сдадите все дела по описи, затем с вас возьмут, так называемую, подписку о невыезде и пока, так сказать, свободны. Мы вызовем вас повесткой. Не будем, так сказать, позорить вас перед бывшими, так называемыми, коллегами.
Столичный гость нагнулся в сторону Бояринова и что-то ему шепнул. Бывший дружок, а теперь уже и бывший начальник Олега, поднялся с кресла и самодовольно произнёс:
– На вас может быть заведено ещё одно уголовное дело, если вы не передадите важную вещественную улику.
– Какую-такую улику? – изобразил удивление Князев.
– Дорогой айфон, принадлежавший Левницкому.
«Вот ты и проговорился, – мысленно отметил фиксацию своих предположений капитан. – Пустячок, а приятно. Следовательно, это точно аппарат прокурора. Непонятно только откуда ты об этом узнал?»
– Я отослал его на экспертизу в столицу.
– Документы на отсылку есть?
– Они лежат у меня в сейфе.
Герус пошёл с капитаном, чтобы удостовериться в правдивости его слов. Естественно, что ни в сейфе, ни в столе, ни в шкафах обнаружить документ не удалось.
– Найдётся, куда он денется? – деланно оправдывался Князев. – Я эту бумажку точно за территорию отдела не выносил.
Несмотря на столь тяжкие обвинения, Олег был беспрепятственно отпущен из конторы. Сдав дела, он на такси отправился домой. Чёрный Форд неустанно держался сзади. В дороге Князев хотел сделать короткий звонок Шпилевой, но передумал. Проезжая по мосту Малую Шексну, он выбросил телефон для связи с Шурочкой в речку. При возможном аресте по набранным на нём номерам легко можно было вычислить, что золотой гаджет находится у девушки. Не зная, что его ждёт в ближайшее время, капитан пытался обезопасить эксперта, одновременно надеясь, что извлечённая из золотого аппарата информация сможет помочь, в том числе и ему. Никуда не заезжая по пути, Олег добрался до дома. Перед дверью собственной квартиры его арестовали. Как в лучших детективах люди в масках спустились с площадки верхнего этажа, упёрли Князева лицом в дверь и нацепили наручники. Почему в конторе не взяли под арест? Видимо надеялись, что он сразу побежит к тайнику с золотым гаджетом. Не побежал. Сработал план «Б». По мановению волшебной палочки из всех щелей повылезали следователи и эксперты, что естественно при аресте особо опасного преступника. Ордер на обыск ещё не высох после распечатки на принтере и прокурорской подписи, как толпа человек в двадцать принялась громить уютное гнёздышко Князевых. Сломали всё, что можно было сломать, распотрошили всё, что можно было распотрошить. Естественно, обнаружили целую россыпь весомых улик. Трудно не найти то, что достаёшь из собственного кармана. Из прикроватной тумбочки извлекли пакетик с белым порошком. Правда выходило, что это Настя балуется получением сомнительных удовольствий, так как данная тумбочка была с её стороны. Но разве такие мелочи кого-нибудь волнуют? За унитазом была обнаружена осколочная граната Ф-1, явно учебная. Но в протоколе её, естественно, назвали боевой. Для чего хранить в туалете боевую гранату? Как для чего? Чтобы никто особо не усердствовал на унитазе, боясь детонации боеприпаса. Остальное так, по мелочи: патроны, две помеченные пятитысячные купюры в конверте (якобы, взятка) и инструкции по изготовлению взрывчатки. Короче, расстарались на полный набор самых веских улик.
Весь день Князева мурыжили разъездами и допросами. Вечером долго возили по спецприёмникам и СИЗО, пока не доставили на место. Слава богу, что это не страшные советские времена, когда был всего один следственный изолятор – «Звёзды», тот, что недалеко от Белозерского вокзала. Теперь есть первый, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, ну и так далее, если учитывать изоляторы временного содержания. В общем, демократия – выбирай, что хочешь. И на самом деле, как оказалось, все они совершенно разные. Точно так же, как отели, СИЗО различались по уровню комфорта. Если «Новые Звёзды», возведённые на окраине города несколько лет назад, можно было обозначить пятью звёздами, то этот следственный изолятор, как вскоре уяснил капитан, не тянул даже на «ноль».
В камеру повели за полчаса до отбоя, который производился в десять часов вечера.
– Куда меня доставили, служивый? – поинтересовался Олег у сопровождавшего его сотрудника.
– Домой, паря, домой.
– Но я ведь полицейский!
– Сочувствую. В бумагах об этом ничего не сказано.
– Это серьёзное нарушение.
– Я в этом не разбираюсь. Жалуйся адвокату.
Камера была просто огромной. Огромной и пугающей своим мрачным бытом, ободранностью и убогостью. Олега поместили в самый отстойный следственный изолятор Китежбурга. Он славился худшими условиями содержания. Попасть сюда боятся даже многоходовые урки, повидавшие в своей жизни все прелести лагерной жизни. Поэтому этим СИЗО пугают всех подследственных. Тот, кто не хочет сознаваться в содеянном, сразу попадает сюда.
– Располагайся.
Сотрудники тут же удалились, заперев скрипучую дверь. В помещении стоял гвалт, сигаретный дым и пропитавший всё вокруг запах больных и немытых мужиков. Старожилы камеры с откровенным вниманием и нескрываемым сарказмом смотрели на новенького. Олег спокойно двинулся вдоль двухъярусных кроватей в поисках свободного места. Куда там! Мало того, что в камере оказалось вместо положенных 110 человек почти 140, так ещё и значительная часть помещения была отгорожена шторой. За ней раздавался смех и шлёпанье игральных карт о деревянную поверхность стола. Из дополнительной комнаты, оказавшейся кухней, выскочил молодой накачанный парень, голый торс которого был густо украшен наколками. Он сходу наехал на Князева:
– Тебя кто впустил? Где билет?
Олег сделал вид, что в упор не видит не в меру возбужденного и скачущего вокруг него сокамерника, и продолжил путь вдоль бесконечного коридора из сдвинутых попарно двухъярусных кроватей. На многих из них, приготовившись к отбою, уже разместились сразу по три человека. На одном из сдвоенных мест Князев заметил даже четыре пары ног. Как это назвать? ГУЛАГ, каторга, пыточная камера? Подходящих слов для этого ужасного места не находилось. А ведь здесь обитают подследственные. Их даже не осудили ещё. Многие из них, вполне возможно, будут освобождены в зале суда, как невиновные. Что же тут творится? Как они здесь выживают? Да, Князев, вот и настал твой час, настал твой выбор: жизнь или смерть. Подобную ситуацию ты мысленно неоднократно примерял на себя в мальчишеском возрасте. И всегда выходил победителем. Теперь наступила пора реального выбора. И что ты теперь будешь делать? Это не путаница и не случайность. Не просто так тебя, офицера СКР, поместили в это жуткое место. Кукловоды жаждут твоей смерти. Как это будет? Они нападут сейчас? Кто? Вот эти доходяги, взирающие на меня одновременно со страхом и любопытством? Не-е-ет! Всё будет, явно, не так. Они нападут ночью. Ты ляжешь спать и получишь удар заточкой в печень или в горло. И будешь медленно и болезненно умирать на глазах этой грязной, запуганной толпы. А затем тебя подвесят на электрическом шнуре. Состоится очередной суицид. Что делать? Ждать ночи? Другого выхода нет: надо брать инициативу на себя. И делать это прямо сейчас. До того, как потушат свет.
– Ну, ты, что, оборзел? – сыпавший всё это время угрозами качок нахально схватил его за локоть.
Но сразу пожалел о содеянном. Князев наказал его простым болевым приёмом: накрыл захват своей ладонью, сжал большой палец парня в кулаке и резко с разворотом завернул его в сторону локтевого сустава противника. Пацан вскрикнул и даже присел от боли:
– Отпусти, отпусти!
– Будешь наезжать? – Олег продолжал усиливать эффект выворачивания пальца.
– Не буду! Отпусти.
Князев освободил палец, и парень сразу замотал им в воздухе:
– Падла, больно же! Ты что творишь? Я же дневальный.
– Кто назначил?
– Старшие, – он кивнул в сторону занавески. Продолжая подсасывать через зубы воздух и постанывать, качок добавил: – Зря ты мужик так себя повёл. Свет потушат – пожалеешь.
– Кровать мне найдёшь?
– Шконка денег стоит.
– Сколько?
– Десятку.
– У тебя столько есть? Давай!
Вокруг них стали собираться любопытствующие. Но они взирали на эту интермедию вполне тихо и мирно.
– Ты чего, урод? Совсем страх потерял? – дневальный в присутствии зрителей вновь набрался наглости.
Князев сунул своё постельное бельё под мышку и продемонстрировал наглецу ещё один простой болевой приём. Он миролюбиво протянул парню руку, и тот купился, машинально поздоровавшись. В следующий момент качок уже корчился от боли на полу. Кричать он не мог – ботинок новичка упёрся в его горло. Не выпуская из своего захвата выкрученную ладонь дневального, Олег обратился к толпе:
– Где есть свободная кровать?
– Нигде, – ответил высокий доходяга с длинными слежавшимися в липкие пряди седыми волосами.
– В «кремле» есть, – не согласился с ним плотный толстячок с сильно выпученными от рождения глазами. При этом он осторожно показал рукой в сторону занавески.
Олег отпустил нахального парня и медленно пошёл в сторону «кремля». Другого выхода из сложившейся ситуации он для себя не видел. Дневальному по-прежнему было больно, но он нашёл силы вскочить и обогнать Олега. Забежав за занавеску, качок тут же заныл:
– Там беспредел! Новенький не только платить за билет и за кровать не хочет, так ещё и дерётся.
Четыре красномордых бугая, как говорится – семь на восемь, восемь на семь, сразу бросили карты и встали из-за журнального столика, на поверхность которого была нанесена шахматная разметка. В это время следом за парнем на территорию, ограниченную занавеской, зашёл капитан. Спокойно взглянув на свободные кровати и увидев на одной из них подушку без наволочки, он бросил на неё свои постельные принадлежности.
– Здорово, пацаны.
«Пацанов» от неожиданной наглости гостя на время просто заклинило. Они переглянулись, словно подтверждая, что такой эстрадный номер каждый из них видит впервые, и развернули свои обнажённые торсы для демонстрации силы. Сила и на самом деле была немереной. Каждый из «старших», которые находились на заоблачной привилегии администрации СИЗО, весил не менее ста пятидесяти килограмм. Капитан мгновенно оценил обстановку. За его спиной была стена, вдоль которой стояли: холодильник, пенал для посуды и такой же узкий шкаф для верхней одежды. Другими словами – тылы Олега были в безопасности. Толпа зрителей располагалась по левую руку. Даже если кто-нибудь попытается отсюда напасть, он успеет среагировать. Амбалов было четверо, но стояли они между столом и кроватями. А это значит, что участвовать в драке одновременно смогут только два ближайших соперника. А это уже не так страшно, как кажется неискушённому в боевых искусствах обывателю.
– Ты кто такой? – наконец обратился к новоприбывшему лысый детина с татуировкой орла, расправившего крылья во всю его грудь.
– Человек.
– Ты понял, Комод, у нас здесь рабы быкуют. Надо, в натуре, наказать примерно, чтобы другим неповадно было.
Он резко сделал два шага из-за стола и выскочил на открытый пятачок, на котором стоял Князев. Его тут же потеснил второй мордоворот, которого он назвал Комодом. Им и на самом деле было тесно на этом ограниченном кроватями и стенами пространстве. Комод, как-то неестественно вздыбился и хотел прямо сверху впаять свой свинцовый кулачище в голову капитана. Но офицер был готов к такому развитию событий. На затылке шустрого дневального болталась тоненькая косичка. Ухватившись за неё, Князев подставил его морду под удар Комода. Молодой качок тут же обмяк. Не упал он только потому, что Олег продолжал держать его за косу. Сильно толкнув дневального на амбала с татуировкой орла, капитан, имевший отличную растяжку, мощно двинул каблуком в переносицу Комода. Тот рухнул на стоявшего за его спиной детину с азиатскими чертами лица. Два минус, – зафиксировал в голове временное положение дел Князев. Он тут же атаковал «орла». Управляя своей ногой, словно шпагой, капитан нанёс пару аккуратных ударов по коленным чашечкам противника. А когда соперник чуть завалился на один бок, дослал в направлении «завала» удар кулаком в нос. Татуированный амбал оказался крепким бойцом. Хотя изображение орла обильно омыла кровь, он не упал, а наоборот возбудился до бешенства. Глаза его налились злобой, на лбу выступила испарина. Капитан понимал, что в таком неравном бою, главным залогом успеха является инициатива. Без остановки он нанёс серию ударов по ногам, телу и лицу мордоворота. Это не остановило противника. Вложив всю силу и мышечную массу в один стремительный выпад, «орёл» решил разом устранить неожиданно нарисовавшуюся проблему. Князев этого только и ждал. Поднырнув под массой жиров и бицепсов, летящих на него, он беспощадным ударом локтя в шею надолго вывел соперника из строя. Вдобавок Олег придал нападавшему ускорение, лягнув его ногой в поясницу. Мордоворот с размаху влетел лицом в стену, оставив на её поверхности брызги крови. Опять минус два, – вновь оценил ситуацию Князев. Первый боец завалился между кроватью и столом, пытаясь прийти в себя, второй обильно заливал кровавой пеной плинтус. Но следующая пара «кремлёвцев» была полна решимости либо отомстить, либо лечь рядом.
Буквально через пару минут в камеру ворвалась пятёрка активных охранников. Очевидно, они ждали за дверью. Олег в это время уже спокойно пил чай на кухне. Давно он не участвовал в боях без правил. Получать удовольствие от подобных забав – удел подростков и недалёких апологетов культа силы. Но сегодня Князеву этот бой доставил истинное удовольствие, разрядив напряжение нервного дня. Пятёрка молча, без разбирательств, проследовала к сидевшему в одиночестве капитану.
– Встать! – скомандовал их предводитель, похлопывая дубинкой с электрошокером по своей ладони. – Повернись задом!
Раздался треск электрического разряда и Олега утащили в штрафной изолятор. Здесь его долго пинали и били дубинками, ещё дважды применив электрошокер. Тем не менее, когда они, насладившись безмерной властью, ушли, капитан лёг на кровать и уснул в полном спокойствии за свою безопасность: никто в темноте не подкрадётся и не пустит в ход заточку.
На следующий день исполнять норму раздачи тумаков в его одноместную штрафную камеру заявились всего два охранника. «Ничего не боятся, – ухмыльнулся про себя Олег, – или думают, что я уже котлетная биомасса, которую спокойно можно доводить до кондиции на медленном огне». Только первый из охранников поднял руку с электрошоковой дубиной, как тут же оказался, прижатым к стене, с надавленным на кадык большим пальцем Князева. Дубинка, удерживаемая одновременно его рукой и рукой капитана, прижалась к груди второго гостя.
– Вы ничего не боитесь? – спокойно спросил Олег. Не получив ответа, он продолжил: – Обрисую современную ситуацию. Я капитан СКР. Попал сюда только из-за того, что паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Моего генерала немного прижали в столице. Да, там, на самом верху, – кивком головы и глазами он указал, где находится самый верх, – почти в поднебесье. Но не факт, что мой покровитель проиграет. Описываю перспективную ситуацию. Мой генерал побеждает, и я сделаю всё, чтобы вы на протяжении многих лет мечтали очутиться на моём нынешнем месте в этой чудесной по комфортности комнате. Я понятно выражаюсь? Если со мной здесь случится худшее, не факт, что с вами это не повторится. Теперь ясно? А если ваши начальники возомнили себя бессмертными богами, пребывающими в волшебной безнаказанности, то заблуждение отдельно взятого человека – это его судьба. Они попытаются всё свалить на вас. На вашу личную инициативу. Не согласен?
Князев слегка отпустил кадык, и охранник выдавил:
– Согласен.
– А ты?
– Да.
– Тогда отойди к двери.
Олег прошёлся руками по карманам первого и к своему удовольствию обнаружил у него смартфон.
– Улыбнись!
Получился замечательный селфи: улыбающийся капитан вместе со счастливым служащим СИЗО. Правда идиллическую композицию немного портил задний план, где маячила хмурая мордашка второго надзирателя. Связь была слабой, но через десять минут фотография разошлась по рассылке из личного аккаунта капитана.
– Ну, вот. Теперь вы запротоколированы. Если со мной что-то случится – вас по этой фотке непременно найдут.
Олег набрал номер Анастасии, но он не ответил. Жаль…
Следующие три дня прошли спокойно. Видимо, охранники восприняли враньё Олега в качестве вполне серьёзной угрозы и передали по смене не трогать обитателя штрафного изолятора. Сила власти в страхе, но страх властвует даже над силой.
По крайней мере, именно так оценил ситуацию сам Князев.