Женщина опешила – к ней не так часто подходили поговорить симпатичные молодые паттинсоны. Потом она прищурилась и стала внимательно его слушать: день явно сулил ей внезапную прибыль, судя по монологу юноши.
– 500 рублей. – Закончил Кирилл и прямо посмотрел на женщину.
– Согласна! – Радостно хрюкнула та, боясь, что сделка сорвется, если она хоть на секунду помедлит с ответом, и внимательно стала смотреть нам в руки.
Тут мы, не ожидавшие, что сделка так быстро завершится, осознали, что бездомные люди вряд ли принимают переводы на банковский счет. Под взглядом ароматной женщины мы стали шарить по карманам в поисках налички. В конце концов, в карманах Катьки были обнаружены 100 помятых рублей, в моих 10 рублей монеткой, остальное наскреб для нас Кирилл.
Женщина-бомж, радостно ликуя, стала прибираться в коляске: по-хозяйски выкидывала бычки от сигарет и вонючие бутылки. Прям так, кулаком вытирала зеленые сопли и плевки. Вынимала какие-то тряпки.
В этот момент я поняла, что больше всего на свете хочу двух вещей: протереть руки санитайзером и вернуться к своей скучной работе. От этого реалити, в которое я с легкостью впорхнула полчаса назад, сейчас меня натурально тошнило. Тогда как Катька и Кирилл с серьезными лицами опытных бизнесменов осматривали покупку. Я со своего места тоже взглянула на это дизайнерское чудо. Коляска была крохотная – и как Катька собиралась вместить туда ребенка? С желтым капюшоном и малюсенькими колесиками. Коляска как коляска, много ли я видела их в своей жизни? Но дело в том, что и Кирилл не разбирался в таких транспортных средствах, а Катькины глаза застило счастье сделки в 500 почти чужих рублей, так что покупку они не то чтобы и рассмотрели. В конце концов Катька радостно сказала “Беру!” и голыми руками взяла коляску-антисанитарийку у женщины, которая уже стояла на низком старте перед шоппингом в ближайшем продуктовом. Честное слово, я ожидала, что они сейчас еще и руки пожмут. Комок подкатывал к горлу все сильнее.
Но нет. Счастливая Катька пискнула от радости и была такова. Мы с Кириллом и женщиной-бомжом смотрели ей вслед и думали примерно так: “Ну дела…”
Спустя полминуты все такой же невозмутимый Кирилл позвал меня разделить с ним ланч – но предварительно тщательно вымыть руки – и заодно обсудить, куда я тогда пропала и что, собственно, только что произошло. Это было справедливо. О еде, правда, я даже думать не могла, но ответить на все интересующие Кирилла вопросы была не против. Как и, собственно, назревающего второго шанса для нас как пары.
––
Атмосфера в офисе по моему возвращению была более чем оживленная. Катька, страшно смущаясь, рассказала о своей недавней сделке. Но и как ей было не сказать? Домой посреди рабочего дня она уйти не смогла бы, а раз привезла в офис модную, но явно потрепанную жизнью коляску – значит, надо объяснить коллегам, откуда этот предмет взялся, почему он стоит посреди оупен-спейса, а также почему от него несет пивом. Новость взбудоражила всех. Кто-то, размахивая руками, требовал немедленно избавиться от этого блохастого чудовища, кто-то, более страждущий, подыскивал ближайшую автомойку и заодно кварцевую лампу.
Я пришла на моменте, когда Катька на взводе звонила в шиномонтаж и договаривалась с тамошними ребятами по поводу мытья “малогабаритки”. На том конце провода помялись, выдержали паузу и в конце концов сжалились и назначили Катьке встречу на следующее утро.
– А до тех пор постоит у меня в каморке, – участливо ответил на немой Катькин вопрос только что вошедший старенький охранник. Я выдохнула. Признаться, я боялась, что сейчас наступит момент испытания нашей дружбы и Катька попросит меня хранить коляску в моем кабинетике. Надо будет не забыть купить охраннику шоколадку.