Мне б нестись тебе навстречу!
Пусть не подвернётся случай,
Пусть не опьянит нас смелость!
Что успелось, то успелось,
Не стучись ко мне, не мучай!
Пропади, уйди, изыди!
Пусть мой счётчик обнулится!
Буду за тебя молиться,
Только б век тебя не видеть!
Только б взглядом не задело,
Только б слову не поддаться!
Будь отъявленным злодеем,
Чтоб мне легче оправдаться!
Брось с судьбой пустые споры,
Притворяйся безучастным,
Будь хотя б немного счастлив,
Чтобы с плеч свалились горы!
Небеса для всех едины,
Мир устроен безупречно,
И мечтам о том, что вечно,
На твои плевать седины,
Жми по жизни до упора!
Обгоняй проворный ветер!
Если есть любовь на свете,
Мы свернём любые горы!
Театр собственных теней
Когда меня обидишь ты,
Я створки схлопну, как моллюск,
Внутри нажмется кнопка «Пуск»
На подведение черты.
Но на катушке долгих дней
Я промотаю эту боль
И новую освою роль
В театре собственных теней.
Ты обнимаешь мою тень,
И тень хлопочет у плиты.
А ты уж позабыл тот день,
Когда меня обидел ты.
У смерти
У смерти глаза собачьи.
В них сколько прощальной тоски!
У смерти походка щенячья
И стоптанные носки.
У смерти лекарственный запах,
У смерти пустой кошелёк.
На двух ослабевших лапах
Не слаще, чем на четырёх.
А сколько надежды ребячьей
В родных потускневших зрачках!
А смерть притворится незрячей,
А смерть ходит в тёмных очках!
Она будет медленно плавить
И медленно в пыль растирать.
Легко по-собачьи плавать,
Но так тяжело умирать.
* * *
Я тщетно силюсь вспомнить твоё лицо и жесты,
Я так хочу освоить судьбы надменный трюк.
Вот девочка-тростинка, а стала вдруг невестой!
Вот женщина за сорок старухой стала вдруг.
А всё, что было между, забылось, как в гипнозе,
Как пломба, искрошилось, истёрлось, как труха.
Нам Бог отмерял жизни и ввёл в смертельной дозе.
Тебя пытаюсь вспомнить, а вижу старика.
Генеральная уборка
Нужна мне генеральная уборка!
Нужна мне гениальная уборка!
Из головы повымести весь хлам,
Старьё и паутину по углам.
Нужна мне генеральная уборка!
Пока малыш, срабатывает порка!
А в сорок уж не дашь ремня,
Мне нужно, чтобы поняли меня!
Но простота бывает гениальна!
Мне б голову сменили генерально,
Пока меня какой-то хлам отвлёк,
На новенький блестящий котелок!
Вторчермет
Разноцветные «копейки»
Рассекают по шоссе.
Запорожцы-канарейки –
Из металла фрикасе.
Ну а мой, хоть одноглазый,
Но трудяга – «пирожок».
Я поддам побольше газа,
Пусть не фыркает движок!
Я тебе устрою мойку
И заправлю полный бак.
Рановато на помойку
И на пенсию никак!
Мы с тобой, мой друг исправный,
Доживём до светлых дней.
Видит Бог, у переправы
Не меняю я коней!
По хребту тебя поглажу.
Мы с тобой давно уже
Вторчермет с огромным стажем,
Что ржавеет в гараже.
Но однажды зимним утром
Снег с тебя стряхнёт сосед,
Стёкла стянет перламутром,
А меня на свете нет.
Когда не было меня
Сколько было лет тебе,
Когда не было меня?
Пух пробился на губе,
Бритва, сердце леденя,
Полоснула в первый раз.
И рубашки все малы…
Острый глаз и узкий таз,
Волос жгучее смолы.
Я в глаза твои смотрю
И шестой читаю том.
Время я перехитрю,
А расплатимся потом.
И сейчас мы здесь вдвоём.
Столько лет прошло вверх дном!
Мы вздыхаем о своём,
А мечтаем об одном.
Не буди
О, да! Никто уже не нужен,
И жизнь, конечно, удалась,
Когда ты замужем за мужем.
Стучи по дереву, не сглазь!
Когда ты замужем, за мужем
От ветра спрячься, не студись!
За мужем есть и кров, и ужин,
Порхай, как пчёлка не трудись.
И даже в сумрак непогожий
Блистай, свети из-за спины
И точно знай, что нет надёжней
Вот этой каменной стены!
Колечка требуй золотого,
Мечтай, капризничай, чуди!
Звонит будильник полшестого,
Ты тихо шепчешь: «Не буди!»
* * *
Я расскажу тебе всё, но потом.
Только всё будет поистине поздно!
Буду обмякшим пошамкивать ртом,
И дни рождения путать склерозно.
С ночи закручивать пять бигудей
На поредевшие серые пряди,
И молодых сторониться людей,
И о еде говорить, как о яде.
Буду я пахнуть, как бабушкин шкаф,
Щедро засыпанный средством от моли,
Буду готовить настои из трав
И изгонять злополучные соли.
Буду бояться уснуть, как сурок,
И не поднять деревянные веки,
Не уложиться в отпущенный срок
И не успеть попрощаться навеки.
Дочки-матери
Тебе так идёт борода
И мудрость в улыбке и взгляде…
Твои поредевшие пряди
Пусть больше не тронут года!
Тебя ни за что не отдам
Ни им, ни обыденной хвори!
Ни шанса не дам этой своре!
Пусть рыщут по ложным следам!
Я крест понесу, как медаль,
С бесстрашием гордой наседки.
Пусть лясы заточат соседки,
Пусть библией станет «Видаль»[4]!
Пусть люди не смогут понять,
Попав, тем не менее, в точку:
Какая чудесная дочка!
Какая прекрасная мать!
Память
Дана нам память напрокат.
Она ушедшего предатель,
Всего дурного укрыватель,
Всему плохому адвокат.
И я не помню ни черта,
И ты опять пушистый в белом.
А память кликает пробелом,
И мы – примерная чета!
* * *
Третий год отцветает акация,
Третий год разлетаются птицы.
Нам то дикция, то пунктуация
Всё мешают с тобой объясниться.
Слишком разная интерпретация,
Слишком разные наши столицы,
За окошком цветет эмиграция,
Создавая историю в лицах.
Побеждает извечное рацио,
А душа снова в клетке ютится,
У нее, как у птиц, – миграция.
Ей домой суждено возвратиться!
Бабушка
– Здравствуй, бабушка, где твой дедушка?
– Уж три года не видит небушка.
Не кряхтит по ночам, не мечется
И не травит себя, не лечится.
Не ворчит на управу местную
И стряпню не ругает пресную.
Не галдит про внучат и детушек,
Всем внучатам таких бы дедушек!
– Как живется тебе, бабулечка?
– Пью чаёк я со сдобной булочкой,
Выхожу на аллейку с палочкой,
Где любили гулять мы парочкой.
И на фото смотрю, где с дедушкой
Молодые мы парень с девушкой.
Он кудрявый в сорочке беленькой,
Я в юбчонке в горошек меленький.
Мы полвека ходили парочкой,
А теперь я гуляю с палочкой.
Девичье
Живя на этом свете,
Не забывай, подруга,
Покуда грудь упруга,
Прочны девичьи сети.
Пока бела улыбка,
Изгиб, как у гитары,
Пока стройна, как липка,
Сильны девичьи чары.
Пока всё видят очи
И на язык остра ты,
Длинны девичьи ночи,
Милы девичьи траты.
Пока ещё друг друга
Вам лакомы объятья,
Люби себя, подруга,
Меняй почаще платья!
Оля, Оля…
(стихи к песне)
Оля, Оля, кто без боли
Жил да без изъяна,
Тот не знает женской доли,
Что хлебнула Яна.
Яна, Яна, несмеяна,
С мужем да при сыне,
И жизнь – накрытая поляна.
Всё, что нужно Нине!
Нина, в зеркало взгляни на
Девицу в расцвете!
Красота без времени на
Зависть всем на свете!
А Света знает, счастья нет,
Раз вышла не картина!
Что ж, пойдёт и купит Света
Шарф от Valentino.
Валентина облизнётся
У крутой витрины.
Да, жизнь не то что у Марины –
Взбитая перина!
А та в перину плачет всё
О своей о доле.
Ей бы мужа, то да сё,
И того же Оле!
Оля, Оля, кто без боли…
Фотограф
Ты, как ребёнок, бесшабашен.
Жизнь бьёт напористым ключом!
Ты не жалеешь ни о чём,
И лысый чёрт тебе не страшен!
В тебе – ни робости, ни лени,
Ты в чёрно-белом видишь цвет!
Ты покоряешь этот свет,
Сбивая до крови колени.
И призма невеселых лет
Ни одного не портит снимка,
Твой Nikon, словно амулет!
Моментов радости поимка –
Твоя любимая работа,
А я, порою, загрустив,
В твой мир смотрю, как в объектив,
В котором точно счастлив кто-то!
Тени
Меня продолжают преследовать тени.
Вот дом, где была она первой женой,
Блины из муки выпекала ржаной,
Семейные фото лепила на стены.
Вот чай, что она, очевидно, любила,
Ведь ты – не чаёвник, и стало быть – да.
И многое ты б не купил никогда:
Вот в форме цветочков душистое мыло,
Игрушки (как видно, тащить не хотела),
Тарелочки, вазочки, шторки и рюш…
Вот спальня, где ею обласкан был муж,
Где тело её шелестело о тело.
И я, как безумная, мебель меняю
И пятна от чьей-то стряпни вывожу,
Как тень по квартире тревожно брожу
И прошлого тени, как тучи, гоняю.
Но мы, как и те, кто отбрасывал тени.
Вот дом, где по праву зовусь я женой.
Блины из муки выпекаю ржаной,
Семейными фото увешаны стены.
* * *
Я почты терпеливо жду!
Ты, человек столь сердцу милый,
Какой неведомою силой
Наш мир затянут во вражду
Немых пространств и расстояний?
Нам не хватает двух часов,
В несовпадении поясов,
Абсурд извечных расставаний.
Там – снег, здесь – желтая листва!
Звонок на стыке двух времён.
В одном из тысячи имён
Почую отзвуки родства,
И мне письмом ответишь ты.
Ты ближе с каждой новой строчкой!
Не завершаю писем точкой,
Не разрушаю красоты!
Депо
Просочилась под лёд весна,
Город щурится, словно крот.
И опять мы исходим НА…
И опять умираем ОТ…
И всё так же не верим В…,
Потому что устали врать.
И пускай ещё ноют швы,
Нам дела не дают хворать…
Пусть слезами зальёт глаза,
Наш трамвай не уйдёт в депо,
Потому что в ответе ЗА…
Потому что скучаем ПО…
Руки
Д. Морозову
Не разорвать цепочки рук,
Как не прервать искусной вязи.
Прочнее ковалентной связи
Связь «педиатр и хирург».
Я деток на руках держу,
Что лишь вчера от пуповины.
По жизни больше половины
Из них подвергнется ножу,
Что всем раскладам вопреки
Заставит душу задержаться.
Хирург за жизнь готов сражаться
Движеньем опытной руки.
Ведь от твоих умелых рук
Зависит времени движение.
Сработать на опережение,
Жестокий обмануть недуг!
В твоих сноровистых руках
И шовных нитей натяжение,
И душ несмелое кружение
Над оперблоком в облаках.
Люди
(стихи к песне)
Будьте здоровы, люди,
Будьте счастливы, люди!
Пусть не дано на блюде
Нам получить всё разом.
Строго пусть Бог не судит,
Пусть не откажет в чуде!
Будет же всё, как будет,
Были бы вера и разум.
Люди, другие мои,
Люди, дорогие мои,
Разные, порою праздные,
Но очень милые люди.
Малому больше смеха,
Юный чтоб был умеха,
А старому не помехой
Чтоб были долгие годы!
Мы – волшебство природы,
Кто из какой породы,
Мы уж не вспомним сроду,
Как сводку вчерашней погоды.
Люди, другие мои,
Люди, дорогие мои,
Упорные, порою вздорные,
Но очень милые люди.
Будьте здоровы, люди,
Будьте счастливы, люди!
Пусть не дано на блюде
Нам получить всё разом!
Путь наш бывает труден,
Но счастья запас не скуден,
Если заметишь – будет,
А нет, так не будет ни разу.
Люди, другие мои,
Люди, дорогие мои,
Чу́дные, порою трудные,
Но всё же милые люди.
На пять
Щелчок инсулиновой ручки
Я слышу опять и опять.
Здесь смелые детские ручки
Всё знают, как делать на пять.
Как взяться за кожную складку
И сколько лекарства набрать,
При том, что одна шоколадка
По хлебным[5] потянет на пять.
И знают, как сахар измерить,
Как в помпе иглу поменять.
Но в сказку так трудно поверить
Про сахар всего 5,5 (пять и пять).
И доктору в белом халате
Какой им резон доверять?
Он здесь не валялся в палате,
А в среду ушёл ровно в пять.
Одну единичку добавить,
Одну единичку отнять.
Вы правы, ребята, а я ведь
Не знаю, как лечат на пять.
* * *
Я новенький бейджик прилажу
На чистенький белый халат.
Молоденький доктор без стажа,
Я – фея больничных палат.
В анамнез вникаю детально,
С больными ловко́ стрекочу:
«Поверьте, всё будет нормально,
Ведь вы обратились к врачу»!
Теперь, через долгие годы,
Я в это поверить хочу.
Смерть бабушки, жуткие роды…
«Не верьте!» – сквозь время кричу.
Места рекреации
Вокзал и речпорт,
И посадки акаций, и
Лавка, что в парке пуста.
То вам не курорт,
То места рекреации,
Чудные, братцы, места!
Под ухом А и Ф
Потрёпанный номер,
Народа вокруг пруд пруди!
Толпа спорит:
– Жив!
– А что если помер!?
– Да спит он, ну сам погляди!
Но долг гражданина
Не даст, пока дышишь,
Спокойно прожить на Земле!
– Вам плохо, мужчина?
В ответ ты услышишь:
«Оставьте меня, s’il vous plaît!»[6]
Но ты не предашь
Старика Гиппократа
Под грохот стальных матюгов!
Ты спящего сдашь
Молодому медбрату
В «03» для прочистки мозгов.
А сам похромаешь
Унылой походкой
Домой, где твой скромный уют.
Ты всё понимаешь,
Ты лечишься водкой.
А многие попросту пьют.
* * *
Ты с подлодки уже не сбежишь,
Сносит крышу больничным течением!
Посреди органических жиж
Ничего не имеет значения.
Здесь тебя разберут по частям
Томограммой безликих сечений.
Ты, привыкший к хорошим вестям,
Так боишься плохих заключений!
Но небесный свершается суд,
Остаётся лишь сила качения.
А нечастые гости несут
Мандарины, кефир и печенье.
В отголоске мирских скоростей
Тема высшего предназначения.
Посреди океана смертей
Ничего не имеет значения!
* * *
Зачем училась на врача я?
Чтоб пьяный почерк понимать,
Чтоб, рот раскрыв, души не чая,
Кому попало не внимать.
Чтоб мне не попытались втюхать
Свой парамедицинский бред.
Чтоб мне не пить, не есть, не нюхать
Того, что будет лишь во вред.
Чтоб магия белого халата
Мне мозг до у́глей не спекла,
Чтоб я и с блатом и без блата
Ребенка защитить смогла
От тупарей и криворучек,
Не отличившихся ничем.
Чему и как нас только учат!
А, впрочем, главное – ЗАЧЕМ?!
* * *
Надеваю годичные кольца,
Как обычно весною пальто.
Пару глаз подлатают в Гельмгольца,
А коленки починят в ЦИТО,
Щитовидку пусть выкроят в ЭНЦе,
Чтоб не слишком была велика,
Что осталось от пылкого сердца,
Поднастроят в РКНПК.
И, как новая, в полном апгрейде
По Арбату неспешно пройдусь.
– Что с душою прикажете, леди?
– Оставляем как есть, обойдусь!
ЦИТО – Центральный институт травматологии и ортопедии
ЭНЦ – Эндокринологический научный центр
РКНПК – Российский кардиологический научно-производственный комплекс
Снегурка
Стройная фигурка,
Беленький халат,
Белая Снегурка,
Дюжина палат.
Выпишешь микстурку,
Жизнь пойдёт на лад!
Юная Снегурка,
Крошечный оклад.
По палатам юрко
Скачешь нарасхват!
Добрая Снегурка
Лечит стар и млад!
И прирос, как шкурка,
Беленький наряд!
Да кормить Снегурке
Малых снегурят.
Стройная фигурка,
Офисный наряд.
А во сне Снегурка
Лечит стар и млад.
Жизнь-картёжница
(стихи к песне)
Тасовать судьбу – блажь не новая.
Жизнь-картежница днями трудится.
Я была мадмуазель бубновая
И ждала, что всё ещё сбудется.
На морщины скупого времени
Упадёт чёрных волос прядь.
Нам по жизни с тобой отмеряно,
Мы не можем всё повернуть вспять.
На руке моей звёзды россыпью,