Вскоре время (впрочем, незаметно) подошло к ночному, а наружные вывески магазинов необычайно заиграли новыми красками, сливаясь в один невероятно яркий цветовой аккорд. Я любезно проводил Марию до её дома. На протяжении всей дороги мы не прекращали беседу, ведь она действительно шла сама по себе очень неплохо. Ни я, ни Мария не заскучали во время cette promenade7. Компания Марии очень хорошо поднимала мне настроение – это я понял после того, как пожелал Марии доброй ночи и удалился в сторону своего дома. После нашего расставания я буквально сразу стал скучать по ней и чувствовал явный недостаток в ней, что было для меня крайне удивительным, ведь я никогда не зависел от людей и считал, что физически лишен возможности привязанности к отдельно взятому человеку. Это я принял как должное, потому что это не приносило мне никакого ущерба, а, напротив, казалось мне чем-то полезным, ведь теперь у меня появлялись навыки к социализации, впрочем, passons8. Сегодня я имел особое расположение духа к ночной прогулке, поэтому её же я и решил сейчас предпринять, пройдя до дома с пренебрежением общественным транспортом.
Действительно, стоило отметить, что вечерние прогулки всегда крайне необычные. Невероятно приятно идти вдоль дорог, по которым машины практически не проезжают, дышать на редкость чистым воздухом (но погодите, этот воздух становится таким каждый вечер – это прекрасно). В такие моменты ваш разум открывается для самых разных размышлений. Именно в этот момент можно разобрать “по полочкам” все свои проблемы, а можно и просто вспомнить все теплые моменты, что происходят в вашей жизни, а влажный прохладный ветер поддержит ваши мысли и направит их в нужное русло.
Спустя пару часов моего пути, я наконец добрался до своего дома, уставший физически, но обновлённый ментально. Моя квартира встретила меня чрезвычайно приятной прохладой из-за оставленных открытыми утром окон. Поглядев на часы, стало ещё более замечательным то, что время действительно довольно позднее. Добравшись до кровати, моя усталость мигом исчезла, теперь же со мной оставалась лишь одна задача – поскорее заснуть. Но моя голова снова была забита внутренними рассуждениями моих Я.
“Что же я чувствую к Марии, право? Тут ведь только и всего, все эти изменения будут аргументированы, но что же чувствую-то? Что меня в ней привлекает, а что, напротив, отталкивает? Ничего не пойму…” – все думал я про себя.
Теперь же рассуждения принимали более навязчивый и неприятный оборот
“Не скучно и не трудно ли Марии поддерживать общение со мной? Что же она думает обо мне”?
Я всегда был слишком самокритичен, поэтому все мои предположения были повернуты в область радикально-пессимистичных, как и ожидалось. Поэтому я старался не мучить себя, а просто перескакивал от вопроса к вопросу, пока сон так и не настиг меня в глубине ночи, когда замолкли даже сверчки и уличные собаки.
Глава V. В театре
Громко раздавшийся звонок телефона вывел меня из мира сновидений. На эту пятницу планов у меня не было, из-за чего мне очень хотелось проклинать звонящего. Когда я подошёл к телефону, моя агрессия мигом улетучилась, потому что на дисплее я увидел имя “Мария”. Наш разговор, как мне показалось, выдался по существу дела, которым мы заняты в последнее время; но даже разговор по существу с Марией немало поднимал мне настроение. Затем Мария сделала отступление и пригласила меня произвести такую же прогулку, какой она была вчера, ведь ей “нечем заняться дома, за исключением, конечно, пустого безделья”. Следом я узнал, что моя компания Марии довольно приятна, о чем я недавно посмел усомниться, но теперь же это могло меня лишь радовать, не сея сомнений. В радостном исступлении я согласился на сие предложение, а временем для встречи я выбрал тот момент, что будет через час, дабы у каждого из нас было достаточно времени на подготовку. Спать мне больше не хотелось, именно поэтому я и согласился на такую раннюю встречу (но дело тут явно не в моём отсутствии сна). Я немедленно приступил к наведению полного внешнего порядка на своём теле и, кажется, добился этого спустя 20 минут. Сегодня погода была крайне благоприятная для прогулки, поэтому я легко оделся и покинул дом, идя по маршруту моей доселе рутинной жизни.
В автобусе на протяжении всего пути я не разу так и не заскучал, ведь Мария, к которой я очень сильно привязался за весьма короткий срок, никак не покидала мою голову, сильно отвлекая меня от реальности.
Подъехав к остановке, мне было трудно не заметить, что погода, по мере приближения к дому Марии, становилась экспоненциально только лучше. Но не только погода изменялась с приближением: всё большее волнение овладевало мной, когда я был всё ближе к дому Марии – это не было для меня в новинку, ибо я всегда сильно смущался, когда дело доходило до всякого социального взаимодействия, поэтому с такими моментами я научился бороться, из-за у меня образовался своеобразный иммунитет к этим волнениям, отчего из-за них я никогда не сдавался на пути к любой цели. Спустя пять минут, я уже стою возле её дома, весь в ожидании. Спустя еще недолгое время Мария вышла из дома, параллельно ослепив меня своей великолепной красотой, которую нельзя не описать.
На Марии была надета голубая рубашка в линию с небольшим по площади покрытия кружевным воротником. Невероятно красивый цвет глаз Марии, который можно было увидеть сквозь очки кругловатой формы окантовки, перекинутые через нос, дополнялся этой рубашкой, которая была заправлена в длинную свободную юбку, что длиной была чуть ниже колена, имевшая окрас в клетку не слишком тёмного дерева, что, в свою очередь, немало дополняло цвет волос Марии. Теперь же юбка была дополнена ремнём, который цветом был мало темнее самой юбки. На её ногах были невысокие сапоги бледно-песочного цвета. Вернёмся к верхней части. Поверх рубашки была надета тёмно-синяя жилетка, что цветом была схожа с видимой водой в глубине какого-нибудь океана, которая была расстёгнута ввиду очень теплой погоды. А сверх жилетки красовалось пальто чуть светлее сапог, которое опять же подчёркивало её замечательные и достойные всяких восхищённых сказов волосы. Теперь же мне хотелось лишь вечность созерцать эту красоту. Казалось, что людей красивее Марии не существует, что Мария уникальна. Другие люди могут сказать – “Она прекрасна!” и будут правы, ведь она точно не менее, чем небожительница. Мария, словно ангел, спустилась ко мне с небес и направила на верный путь, избавив меня от проклятия рутины. Казалось, что вся эта история с перемещением между мирами – всего лишь чья-то затея, призванная помочь мне и Марии встретиться, вопреки правилам Вселенной.
В меру скромная, интеллигентная, всегда готовая поддержать – это идеальный человек. С другой стороны, могло казаться, что Мария – персонаж из сказок, ведь я всегда считал, что таких людей не существует, но это было не так: я мог к ней прикоснуться и ощутить её тепло, она вела со мной осмысленные беседы, да я просто мог заметить все её внутренние изменения – это всё опровергало теорию о том, что Мария лишь очередной образ, всплывающий в моём больном разуме. Мне трудно поверить в такое чудо, но я стараюсь.
Наконец выйдя из забытья, я подошёл к Марии.
– Здравствуйте, Мария!
– И вам здоровья, приятно вас видеть!
– Сегодня вы выглядите прямо-таки особенно великолепно, хочу для вас отметить.
– Премного благодарю вас, сударь, – усмехнулась Мария.
– Настроение у меня сегодня просто шикарное, а ваше, трудно не заметить, тоже. Поглядите на себя – все улыбаетесь, какой вы милый, дарите всем своё счастье – самому хочется радоваться всякой мелочи, смотря на вас, – мило и с необычной, словно особенной манерой продолжила Мария.
Поначалу мы направились туда, куда глядели наши глаза. Наша беседа выдавалась не просто прекрасной – она была невероятной, ведь тем для дискутирования в совокупности у нас было неисчерпаемое количество, не возникали пресловутые неловкие паузы, что немало радовало.
–…тем всё и закончилось, – закончила очередную историю Мария.
– Невероятно, я даже не подозревал, что такое может случиться с человеком, даже забавно.
Мы шли в центре нашего города, и я заметил на стенде афишу.
– “Лишь сегодня! Легендарные артисты из города N примут участие в постановке произведения «Кровавые розы».”
–Сударыня, не изволите ли вы пойти со мной в театр, – тут я указал на афишу, – если я вас приглашу?
Разумеется, я пойду с вами в театр, уважаемый сударь, – усмехнулась Мария.
Хоть и классическая светская беседа дворян 20-го века прекратилась, никто не отменял правила этикета, поэтому я все так же продолжал оказывать на Марию хорошее впечатление, что у меня, кажется, получалось на славу.
Я и Мария вошли в театр, где я купил два билета на лучшие места, к счастью, с денежными средствами проблем на данный момент не имелось. Мы заняли свои места, а вскоре занавес спустился, и представление началось. Спектакль повествовал историю о противостоянии братьев в семье аристократов. Один из братьев не являлся кровным наследником рода, а считался приемным ребенком; но он ставил перед собой цель разграбить весь род аристократов. Затем же второй из братьев нашёл свою любовь в девушке недворянских кровей, из-за чего первый брат пытался всё более досаждать второму.
– Мне очень понравилась игра актёров в этой истории. Здесь есть всё, что нужно: протагонист и хитрейший антагонист, а про сюжет можно даже ничего не говорить – он великолепен. Благодарю вас, – поделилась своими впечатлениями Мария.
– Ох, я тоже вполне впечатлён сюжетом. Самое интересное из этого фильма для меня – это кульминация, потому что этот момент напомнил об одном недавнем событии, которое как-то даже из колеи меня выбило ненадолго, впрочем, подробности излишни. В остальном, мне очень понравилось проводить это время с тобой. Я очень надеюсь, что мы будем так встречаться, пока у нас еще есть возможность…
– Я бы тоже была рада проводить это время с вами, но возможность наша как-то уходит. Очень печально, ведь мы больше никогда не встретим друг друга. А ведь я бы всё сделала, чтобы подольше остаться здесь и разделить время с тобой…
Стало замечательно, что Мария действительно загрустила. Она точно пыталась это скрыть, но её выдали слёзы, что начали выкатываться из её глаз. Лишь слегка приобняв Марию и сказав, что всё, дескать, будет в порядке, она успокоилась.
Солнце уже спустилось и даже прохладно стало. Пожалуй, я тебя сейчас провожу домой, – сказал я, вытирая лицо Марии от слёз.
На этот раз движение по направлению к дому Марии сопровождалось молчанием с лишь изредка бросаемыми фразочками. Было явным, что толика вселенской грусти и тревоги не покидала Марию. Шла Мария, будучи погружённая в свой внутренний мир, ни на что не реагируя. Периодически я разбавлял наше неловкое молчание и волнение Марии некоторыми подбадривающими словами, что хоть и в малой степени, но помогало Марии расслабиться в такой момент. Важным было то, что в данный момент мы были вместе, никто более не может нас разлучить. Но наша прогулка подошла к своему логическому завершению, ведь перед нами неожиданно вырос дом Марии. Я попрощался с Марией, но она внезапно обняла меня, так сильно, словно я уходил навсегда. В этот момент меня заполонили чувства, которых я никогда не ощущал ранее. Я не знаю, что это за чувства, но они были слишком необычны, что-то за гранью человеческого понимания, что-то вселенского масштаба.
Не знаю, сколько мы простояли в таком положении: минуту или час, но это было отнюдь не важно. В этот момент казалось, что мы попали в свой мир, где материи, что “временем” зовётся, не существует, где были лишь мы одни и никого боле, но этого мира мне хватало сполна. Я был бы готов отдать свой старый мир взамен на возможность остаться здесь, с Марией, ведь теперь тот серый мир мне был и не нужен вовсе.
Холодный ветер вернул нас из нашего мира. Я, еще раз попрощавшись с Марией, пошёл домой. Шёл я медленно, в своих мыслях погружённый. С одной стороны, я был рад всему этому, но с другой – я не менее Марии беспокоился о нашем скором неизбежном расставании. Никаких выходов из этой ситуации не находилось и находиться не могло, что меня и особенно беспокоило. Выходит, что я находился в некой безысходности, недееспособный.
– Чёртовы миры, почему так? – вслух выговорился я, благо людей поблизости не было.
Мне хотелось бить землю, чтобы её наконец сломать и найти способ мне и Марии остаться без жертв в одном мире.
Мне было приятно вновь созерцать красоту ночного города, в котором только что зажглись вывески магазинов. По итогу размышлений решил, что ни в коем случае не смогу оставить Марию – я обязательно найду способ остаться, чего бы мне это ни стоило. План минимум на следующий день уже был готов, следовательно, он не пройдёт даром, отчего мой робковатый шаг сменился на более смелый, который продлился до моего дома. Дома меня застало просто восхитительное настроение, с которым я так и лёг спать в свою прохладную постель пастельных тонов. Впал в забытьё я довольно быстро, стоит отметить.
А теперь же наконец стоит описать место моего жительства, в котором я провёл и провожу всю свою жизнь. Это была небольшая по площади квартира, где всё время я проводил в одной определённой комнате. Эта комната была самая большая по площади относительно других комнат в квартире, но толку от этого было не много, потому что половина этой комнаты была пуста. У стены, что напротив двери, стоял большой старый диван: он прекрасно выполнял свои функции, поэтому я не видел смысла в его замене. Самое лучшее место моей квартиры – это уголок моего творчества и моего саморазвития. Там стоял стеллаж с большим количеством книг, которые я иногда читал: там больше научной литературы, чем художественной, но и её там было вовсе не мало, как могло прозвучать. Там же, в этом уголке, стояла моя гитара, которая уже много лет мне служит, практически не жалуясь. Музыкой я увлекся давно, когда еще жил с родителями, мой отец учил меня играть на гитаре, а сейчас этот навык хоть и увлекателен, но бесполезен, ибо никто не слушает мою игру на инструменте, кроме меня и соседей, которым эта игра не всегда по нраву. Ещё до поступления в университет у меня начали появляться всякие новые увлечения, в том числе и интерес в поэзии: будучи школьником, я писал свои стихотворения, о которых никто так и не узнал, теперь же и мне их не хочется перечитывать, если быть честным. Когда-то раньше в другом углу комнаты стояли растения, но из-за того, что я перестал уделять им время, они себя чувствовали не совсем удовлетворительно, поэтому я бросил идею ухаживать за растениями, стоило бы и за собой проследить. На этом, впрочем, комната себя исчерпала, а описывать другие комнаты я не вижу смысла, поэтому, пожалуй, продолжим с того момента, на котором остановились.
Глава VI. Полисимпан
Раньше я думал, что такие реалистичные и пугающие сны не существуют, но за последнее время я в этом был переубежден единожды, а теперь, кажется, настал момент и для второго раза: я слышал приятный голос, но не видел его источника, впрочем, я вообще ничего не видел, но мне всё равно не было тревожно, напротив, мне почему-то было крайне комфортно в такой ситуации.
– Ты здесь, замечательно, – говорил этот голос.
Я не мог на данном этапе даже разобрать личность говорящего: совсем неясен мне был этот тембр голоса, его высота.
– Кто вы?
– Ты знаешь меня, не так ли?
На этом моменте мне наконец стало ясно, что это был голос Марии, но манера речи: она была более грубая, чем привычная, из-за чего было трудно узнать Марию. Но поверить в то, что это Мария, довольно трудно.
– Не можете вы быть Марией; это ложь!
– Какие же у нас здесь сомнения! вздор! Но… Погоди… Мы ещё встретимся, поверь, – говорила псевдо-Мария.
Затем, казалось, что-то очень громко упало, словно бы и на меня, после чего я проснулся.
– Странные сны снятся всё же, с ними с ума сойти можно, – сказал я, проснувшись.
Утро субботы было потрясающим, если не брать во внимание те пресловутые сны, – сплошная идиллия. Сегодня, в выходной день, я впервые проснулся так рано, что даже было удивительным для меня, ведь я, кажется, впервые увидел на своих часах время в районе семи часов утра. На самом деле, все нормальные люди всегда привыкли просыпаться в такое время, но мой организм был явным исключением из правила, потому что “вставать в 7 утра – дело точно не барское” – так считал мой организм; но сегодняшний день уже вышел из ряда вон, выполнив свою программу-минимум. Утренний бодрящий кофе окончательно вывел меня из забытья, и я теперь мог прожить этот день сполна. Он же и заставил меня вспомнить данное самому себе обещание: найти способ остаться с Марией.
Помнил я, однако, что Эрнест передавал мне свои записи для изучения, но, откровенно говоря, я не уделил им ни толики своего внимания, да и мотивов, побуждающих меня прочесть их, не было, ведь и без письменности я прекрасно знал то, о чём написано в записях. Теперь же у меня действительно появились надобность и желание прочесть их, в надежде найти ту информацию, которая могла бы приблизить меня к моей цели.
По преобладающей части, в этих записях не было чего-то неординарного, о чём нас не просветили, но нашлась и такая глава, что была от нас скрыта. Интерес к ней у меня возник в мгновение ока. Эта глава, в отличие от всей остальной книги, была написана как рассуждение. Разумеется, прочитав такую книгу, всякий умный человек отнесёт её идею к числу абсурдных, а автора сих записок сожгут на костре. Хоть Эрнесту и хотелось выглядеть одним из учёных людей, правда, из числа “сбредивших”, к счастью, ситуация сделала из нас именно “сбредивших”, а не кого-то похуже, поэтому каждый из нас в глубине своей души понимал это. Глава называлась – “Пресловутые миры и несовместимость”. Автор, однако, рекомендует прочитать предшествующие главы, дабы действительно понять всю суть прочитанного. Потратив на чтение целый час своего драгоценного времени, я лишь понял то, что могу покинуть этот мир и впоследствии попасть в мир Марии, лишь сев в один АППМ9 с Марией. Теперь мне следовало прочитать главную главу этой книги. В ней Эрнест и Леон подробно интерпретировали всю теорию этого перемещения и отметили важную деталь: каждый “переместившийся” уникален, из-за чего Вселенная не сможет допустить попадание человека в мир, который ему не присущ, а само существование этого избранного возможно лишь в двух мирах: “скрестившемся” и “привычном”. Теперь же мне стало грустно, ведь казалось, что технически такое было осуществимо. Но сегодня я был на редкость оптимистичным, поэтому мои руки не опустились; это была лишь теория, а на практике могли бы и выясниться некие подробности, покамест нам недоступные. Недостаток теории зачастую складывался на практическом результате, поэтому мне всё же хотелось получить больше справки от авторов сих записок. Поскольку время было раннее, а местные безумные “учёные” утренние подъемы не жаловали, аналогично мне, я решил не беспокоить их ближайшее время.
Теперь прояснился первый недостаток таких пробуждений – избыток свободного времени. Этот избыток я решил компенсировать уроками музыки, которыми я несколько дней пренебрегал, ведь лишь сейчас я мог спокойно, без всякой спешки, повторить пройденное ранее. Радовало то, что я совсем не забыл аккорды, которые подолгу разучивал раньше. Так называемая “мышечная память” не подводила меня, оставаясь со мной. Пальцы сами ложились на нужный лад, поэтому все мелодии, что я играл, звучали замечательно хорошо, что не могло не радовать.
Когда прошло достаточно времени, я принялся рекомендовать Эрнесту встречу со мной ради науки (на самом же деле – ради моей личной выгоды и, отчасти, его выгоды), на что он не мог не согласиться. Следом я решил пригласить и Марию, ведь негоже её лишать подробностей, не так ли? К тому же мне хотелось дарить Марии лучшее настроение из лучших, пока не наступил тот понедельник, что совсем скоро станет для нас переломным, который угрожает нам разлукой, из-за которого я и стал неким аналогом рыцаря для принцессы, а может, аналогом Ромео для Джульетты. Сходство действительно прослеживалось, но повторять концовку пьесы Шекспира мне вовсе не хотелось – именно поэтому я и инициировал встречу светских и безумных господ.
Погода этим днём была одной из списка моих любимых: пасмурная, без единого просвета, пропускающего прямой свет солнца, но я знал, что Марии она дарит не самое лучшее настроение, но из-за этого и был призван я – избавить свою избранницу от несчастного обречения на депрессию, которую за Марией я наблюдать не желал.
Но мои размышления прервал рев двигателя автобуса, коих было бессчётное число в моём городе. Уж очень любили они разъезжать по широким улицам города с утра до вечера, любили набирать в себя пассажиров и доставлять их до места назначения, зная, что их будет еще много за весь день. А ведь все эти пассажиры непременно шли по своим важным, неотложным делам; каждый из них имел свою длинную историю: кто-то был известен, а кто-то был полезен, а кто-то просто чем-то выделился, но все они были в одном и том же автобусе и ехали в одно и то же место. Приятно знать о своей пользе, поэтому всегдашние маршрутки ездят гордо и без всякого сомнения, оказывая неоценимую услугу всему обществу. Одним из таких пассажиров оказался я, собственной персоной. Каждый автобус изнутри я знал наизусть, а они, казалось, в свою очередь знали меня и всегда приветствовали скрипом распахивающейся двери. Но сегодня автобус должен был везти меня не на учёбу в университет, а в тот архив, в котором мы давеча были всей компанией, чтобы встретиться с Марией и Эрнестом и найти еще некоторые ответы. Самые разумные мысли приходили мне во время того, как я ехал в автобусе, (к месту, впрочем). Я рассуждал о любви: думал о её сущности.
“А ведь любовь – процесс тоже биохимический…” – думал я об этом.
Тем временем пейзаж за окном автобуса беспрестанно сменялся другим, более красивым, пока не настала очередь моей остановке и, следовательно, моего выхода. Я вышел на золотую из-за солнца улицу, не переставая думать о Марии и, конечно же, о своих товарищах-попаданцах. Тёплый ветер приятно проходился по лицу и не давал мне устать раньше времени в моем восхождении к библиотеке, в которой условились встретиться Эрнест, Мария и я. Гордо шествуя, я заметил красивую девушку, идущую параллельно мне на противоположной стороне улицы, в этой девушке я мигом распознал Марию: трудно не узнать её сказочных волос. Моё движение изменилось с параллельного на перпендикулярное относительно Марии.
“Не думал, что в тебе проснётся Евклид. Помнится мне, кое-кто говорил, что жуть как не любил уроки геометрии в школе” – колко отметил внутренний Я.
– Ох, здравствуйте, я думала, мы встретимся уже в библиотеке.
– Я тоже так думал, но встретил вас раньше; почему бы и не пойти вместе? Погода сегодня просто прелестная…
Далее мы шли по улице и говорили о всяком, а я пытался обходить стороной темы, связанные с нашей скорой разлукой, ведь у меня ещё было время на выяснение способов предостеречь нас от этого мнимого “неминуемого”, поэтому с выводами я не спешил. Наконец нашему взору открылся Архив, перед входом в который стояли Эрнест и Леон. Судя по всему, вся эта ситуация внесла свою лепту на их светлые умы, но и самооценку не оставила без внимания – она точно стала выше. Но у Эрнеста и Леона действительно были шансы стать полноправными учёными, если бы в них не было пресловутой прокрастинации.
У меня уже был готов целый пласт вопросов, которые меня интересовали, а у Эрнеста с Леоном, кажется, был список ответов на эти вопросы, но начать всё же стоило именно с приветствия, но Леон опередил меня, начав свой монолог.
– Собрались именно у Архива мы неспроста: здесь хранится документ с исчерпывающей для нас информацией, как я недавно выяснил. Оказалось, что ещё в давнее время некая группа исследователей натолкнулась на следы этого мира (в котором мы сейчас находимся). Изучая эти зацепки, они получили очень много всяких данных. Но их исследованиям было не суждено завершиться, потому что каждого из этих учёных казнили по доносу, ведь изучив содержимое этих документов, правительство вынесло вердикт, что этот текст порочит религии, из-за чего была назначена смертная казнь. К счастью, книгу они успели дописать и умело спрятать (да так, что она сохранилась до нашего времени и теперь находится в этом архиве), поэтому мы сейчас пойдём и узнаем, что же полезного мы сможем из этого извлечь.
Успешно приняв инструкции Леона, мы подошли к огромной деревянной двери, что отделяла нас от знаний всех поколений. Не приложив особых усилий, дверь отворилась. Я ходил по одним рядам Архива, пока остальные члены нашей группы изучали другие ряды в поиске нужной книги. На полках лежали ничем не примечательные свитки, другие документы, но нужной книги там не находилось, но взглянув на верхнюю полку, заметил, что там лежит лишь одна книга. Поднявшись на полку с помощью лестницы, что стояла рядом, я взял книгу в руки. Обложка гласила, что название книги – “Πολυσύμπαν10”. К сожалению, из названия я понял лишь то, что оно написано на греческом языке, которым я не располагал. Но название было не тем, что мы искали – нам была нужна суть. Книга была очень ветхая, но изнутри практически не была изувечена. Судя по всему, эту книгу переписали, чтобы сохранить историю, оставив обложку оригинальной. Замечательным было то, что книгу давно никто не брал в руки – об этом говорит огромный слой пыли на обложке. Мало того, что книга была аккуратно переписана: она была переведена на русский язык, что не могло не радовать. По большей части, содержимое книги не было чем-то неординарным для нас, но всё же там были и некоторые сведения, которые были нам неизвестны ранее. Мы читали совместно и поочередно: пока Эрнест и Леон делали пометки в своих записях, я и Мария читали книгу, чуть ли не сидя на одном стуле. Судя по содержанию нескольких глав книги, этот “скрещённый” мир существует в среднем 7 дней (как нам и было известно ранее), а далее мир и все его жители аннигилируются, как частица при столкновении с античастицей, что делало возвращение “переместившихся” в свои миры обязательным, если, конечно, этому избранному не хочется быть стёртым Вселенной. Теперь уже вполне аргументированно можно обозначить, что против меня и Марии выстроилась вся Вселенная и весь мир. Мои намерения в моей голове вмиг переменились на более радикальные: максимум из свободного времени мне хотелось выделить для Марии, а в самый злосчастный понедельник, вопреки всем правилам и законам, которые перечислены в этой книге, я отправлюсь в путь вместе с Марией, ведь меня уже не беспокоила моя дематериализация, аннигиляция и смерть. Всё, что не касалось Марии, мне казалось лишённым всякого смысла, ровно таким же бессмысленным виделся мне мой прежний мир (такую реакцию моего разума даже трудно объяснить, до сих пор не могу понять, почему так происходит); но выходит и такой реквием по моей мечте.
Скоро книга была нами окончательно исчерпана, ведь все заметки были сделаны, а ответы на многие наши вопросы были получены. Я поставил книгу на прежнее место на полке, прямо в тот же непыльный участок, где ранее и располагалась книга. Вся команда начала покидать Архив. Дом, в котором жила Мария, размещался совсем недалеко от Архива, отчего возник достаточно хороший шанс провести на толику больше времени с Марией, что весьма удовлетворяло моим пожеланиям, которые я совсем недавно себе установил.
Мария шла замечательно погрустневшая, но даже такую грусть тяжело было за ней наблюдать. Я прекрасно понимал, чем вызвана эта грусть – причина не менялась – но сиюминутного решения на поверхность не выходило, оставалась лишь воля недостоверной импровизации, которая, впрочем, могла бы меня вывести из неловкого положения молчания.
– Странно, что какие-то учёные так давно нашли этот мир, но их теории так и не дошли до нас, даже с учётом прошедшего времени.
– И вправду; вообще всё это странное, не так ли? – взволнованно, даже гневно, усмехнулась Мария.
– Действительно… – я исчерпал свой словарный запас от неожиданности фразы Марии.
Смело можно заявить, что практически всякий человек испытывал ощущение острой неисправимой сковывающей ещё более неловкости, что возникала при достаточно длинном молчании обоих участников диалога. Такая же ситуация возникла и сейчас. Уровень мною испытанного в тот момент конфуза трудно сравнить с какими-то материальными объектами или же с определёнными чувствами. Сложнее всего эта ситуация приходится в случаях тотального внутреннего молчания: когда даже внутренний Я замолкает, а мысль явно не желает попасть в сознание.
Снова передо мной был дом Марии. Я уже начинал к нему привыкать, стал привыкать ко всей случившейся ситуации.
– «Ко всему-то подлец человек привыкает! – писал ведь Достоевский, а к молчанию неловкому не привыкнуть никак» – подался от безысходности в беседу с внутренним Мной я.
– «Но и Мария немало взволнованна сейчас! Видно по выражению, размышляет; лучше не беспокоить, право» – отзывалось эхом в глубине разума в качестве ответа от внутреннего Меня.
Хоть и нота смущения не спадала, никто из нас, кажется, не изволил нести обиды в себе.
– Феликс, спасибо, что проводили! доброй вам ночи! – но именно в этот момент без следа ушла всякая неловкость, а Мария говорила достаточно милым тоном.
– Мария, и вам спасибо… за компанию! доброй ночи и вам! – ответил я, а затем задумчиво побрёл туда, куда глядели глаза в принципе всякого бездумного идущего.
В моём городе, да и не только в моём, люди любили не только работать, но и отдыхать (а чаще выбирали скорее отдыхать, нежели проводить лишнюю минуту на рабочем месте), поэтому в городе имелись многочисленные места для отдыха: игральные клубы, бары, боулинги, бильярды и другие заведения, где люди после тяжелого дня могли оставить свои заботы и предаться веселью. Проходя возле одного из таких заведений, я заметил Дмитрия – студента, который учится вместе со мной в одном факультете.
– О, добрый вечер, Феликс! Что вы так поздно на улице делаете? вы ведь обычно в такое время дома находитесь. – сказал Дмитрий.
– Здравствуйте, я просто запозднился, а теперь иду домой. А что вы здесь делаете? Я слышал, у вас очень много работы из университета.
– Ох, я закончил все свои дела университетские, потому решил отдохнуть немного здесь, – объяснился Дмитрий.