Происки Чёрного древа

– Возмутительно, – простонал седобородый старик, один из господ города Сердце, – ради спасения хладнокровного убийцы вы, гират Эланрус, отважились на подлое предательство. Ваш орден поклялся защищать торговую столицу и Алый совет от недоброжелателей, но сейчас я вижу не отважных солдат, а лишь сборище жалких изменников.

– Вина нашего друга не доказана, – с непоколебимой решимостью произнёс верховный командующий, – поэтому присланные из Древней станции палачи доберутся до Чёрного древа только через трупы всех Красных плащей.

– Как скажешь, Эланрус, но учти, что парень обязан немедленно покинуть город Сердце, – от страха у главы Талиорка побледнело лицо и заплетался язык, – ты ведь понимаешь, что после всего случившегося Игер не может остаться в торговой столице?

– Понимаю, – согласился гират Красных плащей, задумчиво почесал короткую бороду, тяжело вздохнул и на весь зал провозгласил, – сегодня в полночь Чёрное древо добровольно уйдёт из города Сердце. Он будет жить и продолжит странствовать по миру, совершать подвиги и добрые дела, помогать другим людям. И пусть время обнажит правду!

– Изгнание лучше, чем казнь, – прошептал Чернисар на ухо Игеру, – по-другому нельзя, мой друг.

– Ты ещё пожалеешь, Эланрус, – сквозь зубы прошипел Волчий страх, – обещаю, ты пожалеешь.

– Пока Чёрное древо не покинет черту города гвардейцы и члены Алого совета останутся под стражей в главном зале заседаний. От имени Красных плащей я приношу вам извинения за причинённые неудобства, – Печальный гират нацепил сатанитовый шлем на голову, после чего указал пальцем на Яниргана и семерых следопытов, – во избежание неминуемой погони за нашим другом мы настойчиво просим уважаемых гостей из Древней станции задержаться в городе Сердце ещё на пару недель.

– Пора уходить, мой друг, – Огненная рука крепко схватил словно зачарованного после услышанных слов Игера за плечо и потащил за собой к одной из выломанных дверей.

Чёрное древо оглянулся назад и увидел Зиндара. Зоркий глаз радостно махнул рукой молодому человеку. Игер услышал, как старый охотник крикнул нечто для него важное, но не сумел разобрать ни единого слова, поэтому просто улыбнулся и утвердительно кивнул. Эланрус Печальный попрощался с Талиорком, отдал доверенным бойцам несколько распоряжений и твёрдым шагом направился к выходу. Большая часть Красных плащей последовала за гиратом. Прежде чем покинуть главный зал заседаний Чёрное древо заметил, как Леттогер с яростью ударил кулаком по каменной ступени, а глава Талиорк поспешил к Волчьему страху, намереваясь успокоить разгневанного сына старейшины Энургана и выпросить прощения.

Длинные извилистые коридоры, огромные залы и комнаты ожидания расплывались перед глазами Игера, который беспрекословно следовал за Чернисаром и Эланрусом. После произошедших в главном зале заседаний событий Чёрное древо чувствовал себя опустошённым, беспомощным, отречённым от всего мира, словно неожиданно очутившимся в непроглядном тумане. Гират Красных плащей и Огненная рука угрюмо молчали. Солдаты ордена заранее продумали кратчайший путь отхода так, что компании удалось выбраться из здания Алого совета за невероятно короткий промежуток времени, показавшийся Игеру одним мгновением.

Суд над молодым человеком длился так долго, что наступил поздний вечер, однако, несмотря на кромешную темноту, на улицах города Сердце никто не спешил зажигать фонари. Тёплый воздух ласково погладил Чёрное древо по лбу и щекам. Позади захлопнулась дверь. Во внутреннем дворе компанию поджидало больше десятка бойцов в красных поношенных плащах и с факелами в руках. По приказу гирата солдаты ордена расчистили местность от посторонних людей и следили за тем, чтобы никто и ничто не помешало Игеру покинуть здание Алого совета. Огненная рука отдал длинный лук одному из бойцов, взамен получил заранее заготовленный факел и зажёг его.

Красные плащи разделились на пять отрядов и быстрым шагом выдвинулись вперёд компании, чтобы перекрыть наиболее крупные и подходящие для устройства засады улицы, пятеро человек задержалось у двери, отрезав выход во внутренний двор. С Игером осталось лишь три бойца и Эланрус с Чернисаром. Гират выждал необходимый промежуток времени и выдвинулся в путь. «Идём, мой друг, – ярко-красный свет факела падал на суровое лицо Огненной руки, – больше медлить нельзя». Чёрное древо судорожно кивнул и поспешил за соратниками.

Компания петляла по тёмным улицам и узким переулкам. На каждом углу стояли вооружённые луками и самострелами Красные плащи. Солдаты уважительно кивали мимо проходящему Игеру и аккуратно хлопали его по плечу, а молодой человек натянуто улыбался в ответ. Иногда в окнах мелькали лица мирных граждан, уже наслышанных о несправедливом решении Алого совета и дерзком поступке верховного командующего. Жители города Сердце жаждали ещё раз увидеть своего героя, но боялись вооружённых до зубов солдат ордена, которые поклялись сопровождать Чёрное древо по пути к Артерии.

Игер с трудом поспевал за Чернисаром и Эланрусом. Позже, оказавшись по другую сторону пропасти, он смутно вспомнит, как за очередным поворотом натолкнулся на Яросгера и Мстидара. Несмотря на спешку, братья-близнецы остановили компанию, крепко обняли своего товарища и пожелали ему мирной дороги. «На службу к Красным плащам мы, конечно, не пойдём, но я чую, что скоро в городе Сердце понадобятся лихие парни для грязной работёнки. Когда запахнет жаренным, Алый совет не побрезгует наёмничьими отрядами, жирные господа к любой помощи прибегнут и заплатят хорошо, лишь бы Восставшую падаль задушить. А где льётся кровь, там и монеты сами в карманы падают. Смекаешь, дружище?», – напоследок произнёс Яросгер, протянул Чёрному древу туго набитый мешочек и подмигнул. Печальный гират брезгливо поморщился и покачал головой, призывая Игера отказаться от подарка. «Порошок Сенирель», – прозвучал в голове сладкий голос, и правая рука, словно больше не подчиняясь воли молодого человека, схватила увесистый мешочек и спрятала в карман плаща. Эланрус разочарованно вздохнул. Яросгер виновато пожал плечами, а Мстидар ещё раз крепко обнял Чёрное древо, после чего компания продолжила путь к Артерии, а братья-близнецы свернули в ближайший переулок и скрылись в темноте. «Будь осторожен, парень, а не то сам не заметишь, как жгучая пыль или подобная ей дрянь сожрёт тебя изнутри», – через плечо бросил гират Красных плащей.

По дороге компания натыкалась на многочисленные посты и баррикады. Издали завидев Игера в сопровождении верховного командующего, дозорные в знак уважения расправляли плечи и гордо приподнимали головы, отчего у молодого человека наворачивались слёзы на глазах. «После бойни в Осколках ты надолго останешься в памяти у жителей города Сердце», – прошептал Огненная рука на ухо своему товарищу, когда компания миновала очередную баррикаду, за которой располагался самый бедный и густонаселённый район торговой столицы.

Временами всё происходящее вокруг мерещилось Игеру нереальным, словно Янирган Волчий страх, услышав вынесенный Алым советом приговор, прямо в том зале заседаний сразу перерезал горло Чёрному древу, а всё, что случилось с ним дальше, является лишь предсмертными видениями умирающего парня, плодами его гаснущего сознания, и в данный момент Игер не плутает по кривым переулкам города Сердце, а бьётся на каменном полу в жуткой агонии, истекая липкой кровью и лихорадочно пытаясь зажать пальцами рваную рану на горле.

В Помойном районе к компании примкнул крупный отряд Красных плащей. Ни Чернисар, ни Эланрус не произносили ни слова, в тишине шагая к Артерии. Из-за изнурительно быстрой ходьбы у Чёрного древа сбилось дыхание. Здоровой рукой он схватился за сердце, пытаясь унять такую ноющую боль, словно в его грудь попали острые осколки, которые с каждым шагом всё сильнее впивались в плоть, кололи и резали. После полученных в битве с Потухшими свечами ранений, несмотря на уход искусных лекарей из Лунных копий, молодой человек не до конца восстановил свои силы, отчего притаившаяся впереди неизвестность казалась ему ещё более пугающей, и только увесистый мешочек с порошком Сенирель, полностью заполнивший широкий карман плаща, внушал Чёрному древу таинственный покой. Когда Игер уже собирался попросить соратников остановиться и передохнуть, впереди показалась огромная баррикада, за которой возвышались железные ворота и каменные стены торговой столицы.

Множество ярко пылающих факелов освещало Артерию. Красные плащи выстроились на мосту и склонили головы. Пришедшие попрощаться солдаты с благодарностью и восхищением смотрели на Чёрное древо. Одни бойцы робко пытались прикоснуться к молодому человеку, другие лишь уважительно кивали ему. Незнакомые огорчённые лица проносились перед глазами Игера, идущего мимо в сопровождении Огненной руки и Эланруса Печального. Тёплый летний ветер игриво трепал волосы Чёрного древа. При каждом шаге по железной Артерии на всю округу звучал глухой стук. Впереди виднелись огоньки возведённого на месте лагеря беженцев поселения. Из пропасти, над которой раскинулся громадный мост, поднимался вверх дурманящий запах застоялой воды, гниющих растений и разлагающихся тел, внизу на поверхности мутной зеленоватой субстанции плавали трупы изменников. Когда прервался строй солдат, железо перестало на каждый шаг отзываться грохотом, а ноги ступили на мягкую землю, на Игера накатило гнетущее, невыносимое чувство безысходности. Чёрное древо осознал, что Артерия осталась позади, как и город Сердце вместе с надеждами на мирную жизнь.

Глава 24. Блуждающий во тьме придёт ко свету

– Надеюсь, ты меня поймёшь, Игер, – в глазах Эланруса Печального отражались ярко-красные языки пламени факела, – по-другому поступить невозможно. Только так мы сохраним тебе жизнь и не потеряем преданности Древней станции. Спасение Чёрного древа очень не понравится старейшине Энургану, но я возьму вину на себя и тем самым избавлю главу Талиорка от ответа перед Волчьим страхом.

– Что будет с тобой? – Игер накинул на голову капюшон и поплотнее закутался в плащ, в одном кармане которого покоился туго набитый мешочек с порошком Сенирель, а на дне другого лежала выструганная из дерева фигурка солдата, подаренная Кодорком Ледяные перста.

– Не переживай, парень, со мной всё будет хорошо. Алому совету придётся смириться с моим решением не допустить казнь Чёрного древа, потому что иного выбора у господ попросту нет, – ответил Печальный гират, – наши разведчики сообщили, что войско Восставшей падали выступило из Торгового поста. Через несколько дней Красные плащи выдвинутся на север. Глава Талиорк прекрасно понимает, что только я могу возглавить армию города Сердце.

Попрощавшись с Игером, солдаты ордена вернулись в торговую столицу, либо задержались на мосту, чтобы дождаться возращения верховного командующего. Оставив Артерию позади, Огненная рука, Чёрное древо и Эланрус Печальный повернули на восток. Возведённое на пороге города Сердце поселение заманивало шедших в темноте путников уютным светом десятков костров. От бывшего лагеря беженцев доносились голоса уставших от тяжёлой работы людей, которым после перенесённых лишений удалось найти безопасное убежище. Чёрное древо чувствовал исходящий от поселения запах жидкой похлёбки и видел силуэты солдат, греющихся около костров. Игер смотрел в распахнутые окна недавно построенных домов, с интересом изучал казармы Красных плащей, заборы и палатки. Его взгляд отчаянно цеплялся за каждую деталь. Полные печали глаза молодого человека выдавали желание найти в поселении укромное местечко и остаться там. Вскоре бывший лагерь беженцев остался позади. Смиренно следуя по пятам гирата Эланруса, Чёрное древо часто оборачивался, чтобы взглянуть на отдаляющиеся огни факелов и костров. Затем компания поднялась на высокий холм, откуда Игер ещё раз взглянул на торговую столицу. Погружённый во тьму город Сердце казался громадным чудовищем, притаившемся посреди бескрайнего поля в ожидании очередной жертвы.

– Куда вы меня ведёте? – Чёрное древо никак не мог разглядеть силуэты дозорных на постах, но неведомым образом чувствовал на себе их взгляды.

– Увидишь, мой друг, – ответил Чернисар, слегка подтолкнув встревоженного товарища в спину.

Компания спустилась к расположенной между холмами низменности, где среди высоких кустарников стояло мёртвое дерево, рядом с которым на земле валялось два огромных мешка, набитых одеждой и провизией. Печальный гират остановился. Вытянув руку с факелом вперёд, он с непонятной для Игера целью оглядел высохшее дерево и повернулся к молодому человеку:

– В бойне при Осколках погибла большая часть Потухших свечей, сбежать удалось лишь единицам, в плен бойцы Зоркого глаза сумели взять только девятерых наёмников, но даже после изощрённых пыток наши гости остались крайне несговорчивыми. Однако один из пленников постоянно твердил о Блуждающем во тьме, которого он якобы увидел во время сражения. Раз за разом я выслушивал болтовню этого безумца, пока не догадался, что он говорил о тебе, Игер.

– В бреду ты и сам называл себя Блуждающим во тьме, – согласился с Эланрусом Чернисар, – нам не ведомо, что значат эти слова, но этот человек клянётся, что будет преданно служить тебе.

– Блуждающий во тьме придёт ко свету, – раздался поблизости громоподобный голос, от которого крупная дрожь пробежала по спине Чёрного древа.

Печальный гират шагнул в сторону. Прислонившись сгорбленной спиной к мёртвому дереву, на земле неподвижно сидел старик, облачённый в грязные рваные лохмотья, и смотрел на Игера серыми глубоко запавшими глазами. Мерно вздымающуюся грудь воина Потухших свечей прикрывала длинная клочковатая борода. В свете двух факелов Чёрное древо разглядел и испещрённое глубокими морщинами и бледными шрамами лицо, а также заметил странные татуировки на наголо обритом черепе незнакомца. Встретившись с глазами Игера взглядом, старик улыбнулся наполовину беззубым ртом и повторил:

– Блуждающий во тьме придёт ко свету. Рано или поздно, но неотвратимо.

– Своё имя этот человек отказывается называть. Мы выяснили только то, что у Потухших свечей он служил воином-гиархом, – пожав плечами, произнёс Эланрус Печальный.

– Боевым проповедником, – пояснил Огненная рука. Чёрное древо заметил, что Чернисар держал догорающий факел так, словно пламенем пытался отгородиться от безумного старика.

– Долго неладное чувствовал, но не понимал, а потом узрел Блуждающего глазами своими. Нахлынуло осознание. Открылся путь ко свету, – пожирая Игера насквозь пронизывающим взглядом, заговорил воин-гиарх, – все мы блуждаем во тьме, но лишь единицам суждено эту тьму познать. Бродит в ночи непроглядной юноша. Откроется скоро дорога к рассвету ему, и выживут слуги верные его, сгинут остальные все, пожрёт неминуемо тьма их души заблудшие.

– Безумец всё время твердил только о Блуждающем, – сказал Эланрус Печальный, – и я решил, что тебе не помешает такой преданный спутник. Лучше скитаться по гиблым краям в компании чокнутого старика, чем в одиночестве.

– Верно, – обречённо вздохнул Чёрное древо и кисло улыбнулся, – удивительно то, как кровожадный наёмник из Обречённых земель в мгновение превратился в моего верного союзника.

– Каюсь, ибо позорно стоять на пути Блуждающего. Завёл ещё дальше Потухших свечей во тьму гират наш, ошибся, следовал не ко свету он, а влёк его звон монет сладкий, – вновь громоподобным голосом заговорил пленённый воин-гиарх, – узрел среди неверных в плащах красных слишком поздно Блуждающего я, не разумел знаков посланных вовремя. Терзают отныне муки душу мою, и страшусь я не искупить греха своего.

Старик замолчал. Безумный воин, в серых глазах которого задорно плясали огоньки двух факелов, сидел на земле около мёртвого дерева и не шевелился. Недоверчивая ухмылка промелькнула на лице Чернисара. Гират Красных плащей в очередной раз пожал плечами и указал Чёрному древу на два огромных туго набитых мешка:

– Еда и одежда для тебя и твоего нового спутника. Провизию солдаты собирали в суматохе, так что в лучшем случае припасов должно хватить на месяц.

– Бывало и хуже, – прошелестел губами Игер. Он сунул правую руку в карман плаща и сжал пальцами деревянную фигурку солдата.

Из-за пояса Эланрус Печальный вынул обёрнутый в плотную ткань предмет и протянул Чёрному древу. Молодой человек развернул свёрток и обнаружил кинжал с рукоятью в форме ветви дерева в новых изысканных ножнах. Прижав к груди родовой клинок, Игер благодарно кивнул гирату Красных плащей, который тем временем развязал один из мешков и вынул из него небольшую деревянную коробку:

– Ещё не всё, парень. Раньше это оружие принадлежало предводителю Потухших свечей, теперь оно твоё. Безумный старик уверяет, что научит тебя стрелять. Зарядить пистолет одной рукой будет очень сложно, так что, думаю, тебе придётся либо приловчиться, либо обзавестись собственным оруженосцем. В любом случае для калеки такое оружие гораздо сподручнее лука или арбалета.

– Пистолет? – Чёрное древо сунул ножны с кинжалом за пояс и принял от Эланруса деревянную коробку с необычным оружием, удивившись её неожиданно большой тяжести.

– Крайне опасная штука, – кивнул Эланрус Печальный, – поэтому я рад, что отныне владеть этим пистолетом будет по-настоящему хороший человек, спасший далеко не одну жизнь.

– Благодарю, – Игер наклонился над мешком и сунул коробку внутрь, – я всем сердцем признателен Красным плащам за своё спасение.

– Мои солдаты всё ещё помнят, что такое честь, – грустная улыбка промелькнула на суровом лице гирата, – после бойни в Осколках наш орден навсегда останется перед тобой в долгу.

– Хорошо, – задумчиво произнёс Чёрное древо и протянул верховному командующему раскрытую ладонь, – а теперь, прошу тебя, Эланрус, оставь меня наедине с моим другом.

Гират Красных плащей ответил рукопожатием, после чего развернулся и направился в сторону города Сердце, не оборачиваясь. Стоя плечом к плечу, Чернисар и Игер в полной тишине наблюдали, как стремительно отдаляется огонёк факела. Вскоре Эланрус Печальный поднялся на вершину ближайшего холма, а затем исчез из виду. Огненная рука тяжело вздохнул. Воин-гиарх Потухших свечей прикрыл глаза и запрокинул вверх голову, прижавшись затылком к мёртвому дереву. На лице безумного старика застыла блаженная улыбка.

– Настало время прощаться, мой друг, – тихо произнёс Чёрное древо хриплым голосом.

– Пора прощаться, – глухо отозвался Чернисар, – видимо, нашему с тобой знакомству судьба заготовила настолько печальный конец.

– Похоже на то, – пожал плечами Игер, – вижу, ты обрёл свой дом среди Красных плащей?

– Верно, – не колеблясь, ответил Огненная рука, – грядёт война. Скоро армия города Сердце двинется на север, навстречу Восставшей падали. Торговый пост, несомненно, втянет в конфликт Ведьмину клетку, мой дом. Никому не известно, на чью сторону встанет вождь Белисар, но в любом случае он останется моим братом. И только примкнув к Красным плащам, я смогу заступиться за него и за жителей города на Болотах.

Чёрное древо многозначительно кивнул и поднял взгляд на небо, на огромном полотне которого лениво разгорались огоньки звёзд. Слабый тёплый ветерок игриво трепал Игера за волосы и капюшон плаща. Молчание затянулось надолго. Стоя плечом к плечу, товарищи лишь изредка переглядывались, иногда натянуто улыбались друг другу, старались сохранять на заметно посуровевших лицах спокойное, добродушное выражение, однако никак не могли скрыть притаившуюся в глазах горькую печаль.

– Куда ты отправишься? – помявшись, спросил Чернисар, – На севере скоро неизбежно начнётся война, на юге и западе всё ещё пляшет Бледнолицая дева, на востоке свирепствует банда Гиадорка. Сейчас везде беспокойно, нигде нет убежища.

– Нигде нет убежища, – шёпотом повторил Чёрное древо, ненадолго задумался, а потом твёрдым голосом заговорил, – рано или поздно наступает пора возвращаться туда, откуда когда-то трусливо сбежал. Это необходимо. Окрепнув, осмелев, набравшись опыта, нужно вернуться и покончить с незавершёнными делами, с незатянувшимися ранами, с невзгодами, казавшимися когда-то невыносимыми, иначе прошлое будет преследовать тебя до конца жизни.

– Ты направишься на север? К Древней станции? На верную смерть? – Огненная рука ошарашенно посмотрел на Игера и попытался вразумить товарища, – Одумайся, если попадёшься в лапы Волчьего страха, старейшина Энурган без лишних колебаний перережет тебе глотку, порубит твоё тело на мелкие кусочки и скормит псам!

– Пускай, – бесстрастно произнёс Чёрное древо, лицо которого Чернисару казалось совершенно безмятежным, словно мучительная смерть грозила не Игеру, а совсем другому человеку, – пускай предатель мечтает о том, как отрежет мне язык и уши, выколет глаза, отрубит руки и ноги, а в конце, вдоволь насладившись пыткой, выпустит кишки. Мой враг гораздо могущественнее меня, но я всё равно вернусь в Древнюю станцию и отомщу Волчьему страху.

– Ты сошёл с ума, мой друг, – с нескрываемой тревогой произнёс Огненная рука, быстро оглянувшись на безумного воина-гиарха Потухших свечей, который всё также неподвижно сидел под мёртвым деревом.

– Вовсе нет, – парировал Игер и вновь заговорил, медленно и обдумывая каждое слово, – страдания никогда не закончатся. Мы лишь оттягиваем время, сторонимся мучений до тех пор, пока станет невозможно избегать рокового момента, либо пока мы не наберёмся храбрости столкнуться лицом к лицу с той болью, что уготовила нам жизнь, и противостоять ей. Думаю, мой черёд настал, Чернисар. Я готов.

– Каждый человек сам выбирает атаковать ему или отступать, бежать от сгущающейся кругом тьмы или бороться с ней, только он решает, за что сражаться, за что страдать и во имя чего отдать свою жизнь, – твердил Огненная рука, сверля Игера взглядом, – друг мой, ты не обязан обрекать себя на смерть ради мести. Неужели ты правда этого хочешь?

– Таков мой выбор, – утвердительно произнёс Чёрное древо, улыбнувшись товарищу, – кроме возмездия, у меня нет иного предназначения. Я помогал другим людям, спасал чужие жизни, без конца скитался от одного поселения к другому и везде чувствовал себя незваным гостем. Я горел желанием любой ценой добраться до торговой столицы и попросить помощи у гирата Надёжной руки, но после восстания Велгера Чернозубого легендарный орден развалился, а я, оказавшись в стенах города Сердце, наткнулся лишь на жалкий призрак той справедливости, которую искал. Сегодня я осознал, что месть Энургану на самом деле уготована только мне, что изначально расправа над Волчьим страхом является именно моим предназначением. Никто, кроме меня, Чернисар, не покарает убийц и справедливость не восстановит.

Огненная рука безнадёжно покачал головой. Тёплый летний ветер неожиданно налетел на товарищей. Факел потух. Позади всхрапнул безумный воин-гиарх. Чёрное древо отошёл в сторону, тяжело вздохнул и склонился над громоздким мешком, в который недавно положил пистолет павшего в бойне при Осколках гирата Потухших свечей. Чернисар беззвучно шевелил губами, тщетно пытаясь подобрать правильные слова. Крепко схватившись правой рукой за тонкую лямку, Игер закинул мешок за спину и вернулся к товарищу. Заглянув в глаза Чёрного древа, Огненная рука окончательно убедился в решимости своего друга, не взирая на угрозу мучительной смерти, следовать на север.

– Возможно, я бесславно сгину по пути к Древней станции, либо Волчий страх без жалости казнит меня, как предателя, но в последнее мгновение своей жизни я буду знать, что не умру трусом, что погиб на пути к своей цели, что я не сдался, – ночью при тусклом лунном свете обезображенное лицо Игера выглядело ещё более ужасающим, чем днём, – возможно, я покараю своих врагов и дарую власть над городом новому совету старейшин, члены которого будут избраны гражданами Древней станции, только тогда я задумаюсь над тем, что делать дальше. Не пытайся отговорить меня, мой верный друг, другого пути у меня всё равно нет.

– Безумная затея, – вздохнул Чернисар, с силой швырнул потухший факел в сторону города Сердце и неожиданно улыбнулся Игеру, – что ж, надеюсь скоро услышать слухи о том, что на севере объявился праведный герой, бросивший вызов самому Энургану Волчий страх. Каждый вечер в кабаке у Ярриды, как и многие граждане торговой столицы, вместе с Мстидаром и Яросгером я буду осушать кружку самого кислого в мире пойла в твою честь.

– Надеюсь, когда-нибудь мы ещё увидимся, – произнёс Чёрное древо таким хриплым и сдавленным голосом, будто с каждым сказанным словом из его тела вырывали по куску плоти. Он ощутил, как с жутким беззвучным и безболезненным хрустом нечто надломилось у него внутри. У Игера предательски задрожал подбородок и задёргались уголки рта. На глазах навернулись слёзы. В груди защемило, а в горле образовался горький колючий ком, из-за чего улыбка, которую попытался изобразить молодой человек, вышла не обнадёживающей, а мученической.

– Буду с нетерпением ждать нашей встречи, – сказал Огненная рука, а спустя мгновение резко заключил друга в крепкие объятия и тихо прошептал, – прощай, Игер.

– Прощай, Чернисар, – отозвался Чёрное древо, уткнувшись лицом в грудь товарища.

Без факела, освещающего путь, подъём на вершину холма занял у Огненной руки довольно много времени, каждый шаг требовал предельной осторожности, малейшая ошибка грозила болезненным падением на землю. Согнувшись под тяжестью мешка, Игер наблюдал за другом, едва различимый в темноте силуэт которого отдалялся всё дальше и дальше и вскоре превратился в крохотное тёмное пятно. Оказавшись на вершине холма, Чернисар обернулся и махнул товарищу рукой, однако прощального жеста Чёрное древо не разглядел. Когда силуэт Огненной руки пропал из виду, Игер смахнул с щеки одинокую слезу и поудобнее перехватил больно впившуюся в плечо лямку походного мешка.

– Блуждающий, выдвигаться в путь нам пора, – раздался позади зычный голос старика. Молодой человек обернулся. Опираясь на мёртвое дерево, воин-гиарх Потухших свечей поднялся на ноги, оказавшись на целых три головы выше своего юного спутника ростом. В темноте татуировки на наголо обритом черепе создавали такое впечатление, будто голова старика страшно потрескалась в нескольких местах и могла в любое мгновение развалиться на куски. Старик, давно переставший считать прожитые года, посмотрел на Игера покорным взглядом серых глубоко запавших глаз, с лёгкостью подхватил с земли и закинул за спину второй мешок, набитый одеждой и провизией. Борода гиарха Потухших свечей, полностью покрывающая впалую грудь, развевалась по ветру.

– Пора возвращаться домой, – почти беззвучно прошептал Игер Чёрное древо и шагнул вперёд, ступив на невидимую тропу, что без конца извивалась в непроглядной темноте.

Первые лучи Солнца робко коснулись земной поверхности, хранившей следы двух людей, бредущих на север. Рассвет застал таинственных скитальцев в пути. За долгую холодную ночь путники ни разу не остановились, чтобы передохнуть, упрямо шли вперёд, тащили на худых плечах тяжёлую ношу. Молодой, идущий впереди, угрюмо молчал, позади него неустанно шагал девяностолетний старик и читал заученные наизусть проповеди и пророчества, иногда забываясь и переходя на иноземный говор. Посторонних взглядов скитальцы старались всячески избегать. Едва завидев впереди человеческий силуэт, караван или огни крохотного поселения, они резко сворачивали на запад или на восток, на огромном расстоянии обходили чужаков и вскоре вновь возвращались к незримой дороге, ведущей на север. Странных путников между собой связывало нечто неведомое и большее, чем острая необходимость в надёжном попутчике. Безумный старик, полагавший, что давно заблудился во тьме, и уже совсем отчаявшийся найти выход, брёл следом за человеком, в котором когда-то, благодаря внезапно снизошедшему озарению, увидел своё духовное спасение, а молодой, после всех пережитых невзгод и лишений изменившийся до неузнаваемости, шёл на север, движимый единственной заветной целью: вернуться домой.