Второе начало волшебства

Глава десятая. Потеря

С церемонией прощания затягивать не стали. На следующий день уже было всё готово – в одном из склепов на кладбище приготовили место, Севу положили в гроб, который сразу же заколотили, объяснив это тем, что раны выглядели очень плохо. Все ученики были в ужасном расположении духа. Не успели начать учиться, как произошла трагедия. К тому же, не с зелёным учеником, а со второкурсником, который, как минимум, уже знал основы упокоения и даже успел попрактиковаться в этом. В толпе шушукались про то, что соль на сахар поменялась не просто так, и это был не несчастный случай. Нам с Алёнкой было особенно грустно от того, что Сева погиб. Он был первым нашим знакомым в школе храмовников, помогал нам во всём и подбадривал в трудную минуту.

Само прощание была недолгим. Преподаватели сказали небольшие речи о том, что храмовники всегда будут находиться в опасности, поэтому всегда необходимо быть бдительными. По переменке, они посмертно похвалили самоотверженность Всеволода, который не побоялся встать на защиту своих друзей. Только на похоронах мы узнали, что у Севы совсем не было родственников. Вообще, о его прошлом нам было известно непростительно мало. Однокурсники Севы почти не общались с ним, потому что он вечно пропадал где-то, да и редко находил с кем-то общий язык. С другой стороны, с нами он всегда был добр, отзывчив и общителен.

А у меня всё никак не выходила из головы встреча с Севой перед занятием у Баюна Васильевича. Неужели, мне всё это привиделось? Да нет, не могло быть такого. Я отчётливо помнил его взгляд, его глаза. Да и за плечи он меня схватил вполне себе осязаемо. Не мог Сева на тот момент быть призраком. Также, как он не был и мертвяком. На тот момент, он точно был живее всех живых. Прокручивая в голове вчерашний день, я почувствовал, как меня кто-то толкнул. Я обернулся и увидел заплаканное лицо Алёнки.

– Пойдём, нужно попрощаться.

Оказалось, что пришло время прощания с усопшим. Все, кто более-менее был знаком с Всеволодом, подошли к закрытому гробу в склепе. Мне никак не верилось, что в нём лежит наш товарищ, тем не менее, я подошёл, прикоснулся к крышке и тут же отдёрнул руку – она была ледяной. Алёнка удивлённо глянула на меня, а я потёр руку, согревая. Кажется, никто другой не заметил моей реакции. Я наклонился к Алёнке и шепнул.

– Гроб ужасно холодный.

Она потрогала гроб рукой, делая вид, будто тоже прощается с Севой, но не отдёрнула руку, в отличие от меня.

– Ничего подобного. Что с тобой творится последнее время?

Я потрогал крышку вновь, не почувствовав того холода, который был до этого, и повёл плечами от набежавших мурашек.

– Понятия не имею, пойдём отсюда.

Мы не стали дожидаться, когда Севу поставят на предназначенное для него место и отправились восвояси. Преподаватели объявили день траура, отпустив всех отдыхать, поэтому заняться нам особо было нечем. Я потянул Алёнку в сторону землянки.

– Надо поговорить. Пошлёшь журавликов остальным ребятам? Успела новые сделать?

– Успела. Хорошо. Ваня, скажи, с тобой всё в порядке?

– Нормально. Не в порядке, но нормально, в землянке расскажу всё сразу всем.

Подходя к опушке, мы с Алёнкой поняли, что никого из ребят вызывать не понадобится – дверь в землянку была открыта, Борис с Василисой были уже там. Василиса выглядела так, как выглядят заплаканные девушки – красные глаза, бледные щёки, грустный взгляд. Но, видимо, Боря уже успел её успокоить, поэтому она не рыдала, а просто немного всхлипывала. Я не стал затягивать молчаливую паузу, поэтому сразу перешёл к делу.

– Ребят, я должен вам рассказать кое-что.

Боря хмуро пробурчал себе под нос.

– Надеюсь, хуже, чем похороны ничего не будет.

– Зависит от того, с какой стороны на это смотреть…

И я рассказал друзьям обо всём – о снах, в которых я обращаюсь к вещему камню, о Баюне Васильевиче и о самом главном – обо встреченном мной Севе, который должен был быть несколько часов мёртвым к тому времени. Меня внимательно выслушали, не перебивая, а когда я закончил свой рассказ, Боря выдохнул.

– Дела. Вначале ты воскрес, потом Сева призраком пришёл. Потом мы выяснили, что он умер, а ещё ходят слухи, что нападение мертвяка во время посвящения было не случайным событием. Да ещё и ты со своими снами и видениями. У меня стойкое ощущение, что всё это как-то связано, боюсь, без старших нам этот клубок не распутать. Надо идти к ним.

– Но что я им скажу? К тому же, призраки осязаемыми быть не могут. Ты ведь понимаешь, что мне это не могло привидеться?

– Да верю я тебе! Расскажи всё, как есть.

– И про свою смерть?! Они же меня запрут, как нежить куда-нибудь! Что я делать буду?

– Про неё можешь пока умолчать. Не думаю, что в текущей неразберихе это как-то повлияет. Но рассказать о других случаях ты просто обязан. Призрак Севы, если это действительно был он, может стать мстительным духом или, чего ещё хуже, губителем. Это точно просто так оставлять нельзя. От того, что ты говоришь, у меня мурашки по коже. Ведь если Сева был на тот момент жив, значит вывод может быть только один.

Мы молча воззрились на Бориса.

– Убийца всё ещё на свободе. Не знаю, кто это может быть, но этот кто-то убил Севу после твоей встречи с ним. Если, конечно, тебе это всё не приснилось. Прости, но такой вероятности исключать нельзя. Ты сам сказал, что в последнее время видишь слишком реальные сны. Можно и запутаться после такого.

Я хотел было возразить Борьке, но тот быстро перебил меня.

– Но даже если это и так, то сон у тебя был очень странным. Как минимум, Баюн Васильевич должен быть в курсе. Но лучше знать всем сразу. Особенно Настасье.

Я оглядел своих друзей. Кажется, все были согласны с мнением Борьки. Да и я, если честно, не горел желанием впутывать в это дело себя и своих друзей, поэтому я кивнул и направился к выходу. Перед выходом меня кто-то схватил за руку. Обернувшись, я увидел Василису.

– Ваня, крепись. Всё будет хорошо.

– Не сомневаюсь.

Выйдя из землянки, я вздохнул полной грудью и лёгким бегом направился в сторону апартаментов Настасьи. Она до сих пор была ректором, поэтому, в первую очередь, я должен был сообщить все новости ей. Бежал я довольно быстро, голова была занята непростыми мыслями. А потом моё внимание привлёк незнакомый камень, которого никогда не было на тропе. Да и, по моим ощущениям, я давно должен был выбежать из леса. Я остановился, как вкопанный и огляделся по сторонам. Тропа, по которой мы день изо дня ходили на нашу опушку, показалась мне незнакомой.

Я стоял на месте, вертел головой и не знал, что делать дальше. Кажется, я случайно повернул не в ту сторону. Деревья в этой части леса были значительно выше. Возможно, я вообще выбежал за пределы школы. От волнения, я даже заговорил вслух.

– Да нет же. Не мог я так далеко убежать за десять минут.

Постояв ещё немного, я решил, что лучше вернуться обратно, благо тропинка была хорошо видна. К моему удивлению, она была сильно заросшей, что также не давало мне покоя. Я, конечно, задумался, но не до такой степени, чтобы не заметить заросшую дорогу. Через какое-то время, я понял, что тропа прервалась, затерявшись в зарослях высокого лесного папоротника. Дальше идти мне было некуда. Я окончательно заблудился. Неподалёку стоял большой пень, на который я и уселся.

– Дела. Может покричать, помощь позвать?

– Не вздумай даже, не шуми. – шелест деревьев, прервал глубокий, басовитый голос.

От неожиданности, я даже подскочил на месте, но никого не увидел.

– Кто здесь?

– Смотря кто вопрошает. Не юли.

Я не нашёлся, что сказать, поэтому просто назвал своё имя.

– Ваня.

– Глаголешь правду, уважаю. Меня же можешь Лешим величать.

На этот раз, его голос прозвучал совсем рядом, я резко обернулся, а потом замер, судорожно вспоминая, что делать, когда лешего встречаешь, стараясь высмотреть своего собеседника, среди деревьев. Но, как назло, в голове было абсолютно пусто.

– Напрягся, словно волчью видишь стаю. Не стоит раньше времени брехать.

– Н… нет, даже не собирался.

– А тут юлишь. Со мною так нельзя – враньё на дух не выношу.

– Простите, пожалуйста. На самом деле, совсем всё из головы вылетело. Нам говорили, что к вам с уважением надо и дар принести какой. Да только я не могу ничего дать – заблудился совсем.

– А это правда. Быстро учишься, гляжу.

Голос гулял по лесу от дерева к дереву. Я инстинктивно поворачивался к источнику звука, но каждый раз лесовик исчезал из моего поля зрения. Немного успокоившись, я понял, что существо не собирается нападать.

Бестиарий окрестностей мы только начали изучать, но лешего уже проходили. В простонародье к нему отношение двоякое, кто-то любит и дары приносит, а кто-то проказником тьмы считает. В школе же учат просто – почти все существа, которые являются хоть немного разумными, относятся благожелательно к тем, кто почитает их традиции и относится дружелюбно, а тех, кто начинает зарываться зачастую наказывают. Порой довольно жестоко. Но я никогда не слышал, чтобы Леший изъяснялся стихами.

– Так что ты ищешь, что забыл в чащобе?

– Заблудился я, хозяин. Шёл, как обычно, по тропе протоптанной, никуда сворачивать не собирался.

– А родом сам откуда будешь, какой-то ты особый?

Я решил не таиться и рассказать, как есть, раз лесовик отметил свою любовь к правде.

– Я из школы Храмовников. Она где-то неподалёку находится, но я свернул не туда и заблудился. Помогите мне, пожалуйста.

Ветви зашуршали, лес расступился, и прямо перед моими глазами предстало огромное существо, похожее на сильно поросшее ветвями дерево. Его руки свисали почти до земли, а сам он был высотой под три метра. Как он до этого умудрялся прятаться от меня среди деревьев, я не понял вовсе.

– Слова твои не могут быть правдивы, но чую я, что лжи в них нет совсем.

Леший близко-близко наклонился к моему лицу. Его голова практически полностью сливалась с телом и была полностью покрыта корой. Из-за этого он ещё больше был похож на ожившее дерево. Брови в виде двух грибов-трутовиков, покрытые по краям зелёным мхом, выразительно поднялись над двумя прорезями в коре, которые, видимо, служили этому существу глазами. А потом его брови поднялись, будто он что-то вспомнил.

– Как интересно, весело и дивно. Пойдём за мной, не бойся, я не съем.

И Леший пошёл вглубь леса, в направлении, откуда я только что пришёл. Только на этот раз, заросшая тропа расступилась перед своим хозяином, и я отчётливо увидел дорогу, ведущую через лес.

Шли мы минут двадцать в полном молчании. Леший шагал размашисто и медленно, но его рост и ширина шага полностью компенсировали эти движения, поэтому, к концу пути, я даже запыхался и перешёл на бег.

Внезапно, Лесовик резко остановился. Я с разгона врезался в его длинные ноги, которые, как на вид, так и на поверку оказались деревянными.

– Пришли. Недолго можно постоять. Придут Они. Придут опять.

Я осмотрелся и не увидел ничего, кроме камней и руин. Вдали я видел очертания города, смутно напоминающего Подольск, в котором мы с Алёнкой прожили целых пять лет. Вот только к нему должна была примыкать огромная стена школы храмовников, которой не было и в помине.

– Не понял, куда пришли?

– Храмовья школа. Твой удел. Точнее то, что от неё осталось. Никто тогда не уцелел. И я, признаться, хапнул малость.

– Ничего не понимаю, а где школа, где ворота, стена? Я же, буквально только что шёл к Настасье. Что случилось? Где все? Где школа?

Лесовик поглядел в сторону заходящего солнца.

– Во тьме придут исчадья ночи. Поторопись, уходит свет. И не смогу тебе помочь я.

– Подожди, я ничего не понимаю. Куда поторопиться, что случилось? Где школа, где мои друзья?!

Леший задумчиво смотрел на меня. Потом его брови вновь поползли вверх, он схватил меня и, закинув на плечо, поскакал вглубь леса.

– Сто лет уж нет её. И вновь, я истину в словах услышал. Я вспомнил вас, всех четверых. Вы вместе были неразлучны. Но скоро там прольётся кровь. И набегут на небо тучи. Поторопись, останови! Того, кто к вам придёт позднее. И может быть тогда и тут нам станет всем чуть-чуть светлее.

Я не понимал, что хочет от меня Леший и никак не мог понять, куда я попал. Школы нет уже сто лет? О чём он говорит? Прольётся кровь? Уже не о смерти ли Севы он пытается мне сказать?

– Лесовик, Лесовичок. О какой крови ты говоришь? О Всеволоде? Он погиб вчера. Его метвяк загрыз.

Но Леший абсолютно меня не слушал, бормоча какую-то ахинею.

– Неужто правда… Опоздал. Иль нет, и ты моё спасенье? Не просто так сюда попал. И неспроста это везенье.

Леший нёсся через лес с огромной скоростью. Меня трясло так, что в какой-то момент мне показалось, что мои внутренности останутся в этом лесу. Наконец, Лесовик доскакал вместе со мной на плече до какой-то опушки и кинул меня прямо на траву. Я немного отшиб себе копчик, но решил не предъявлять никаких претензий. Счёл это платой за поездку. Лесовик же начал ходить из стороны в сторону что-то бормоча себе под нос. Затем остановился и воззрился на меня.

– Иван, тебе пора домой, ищи меня в лесу, не бойся. Найди, поговори со мной. И просто полностью откройся. Да-да, не вздумай там юлить. Я чую ложь за три версты. Ты музыку возьми в дорогу, авось поможешь понемногу.

С этими словами, Леший достал откуда-то флейту и вручил мне. Больше всего, флейта походила на деревянную палку. Но прорези под пальцы были видны отчётливо, как и сам свисток.

– Найти меня довольно сложно, воспользоваться стрелкой можно.

Вторым подарком, Леший вручил мне какую-то коробочку. Я её убрал в карман, совершенно ничего не понимая. Решил, что рассмотрю подарки внимательнее дома.

– На крайний случай, если вдруг я рассержусь на твою наглость. Возьми вот этот тонкий прут, направь в меня и ляпни гадость.

Напоследок, Лесовик отдал мне небольшую палку, красиво исписанную рунами. На лес начали опускаться сумерки, поэтому Леший особенно засуетился. А потом, внезапно, безо всякого перехода, наступила кромешная тьма. Я глянул на ночное небо, в сторону заката и понял, почему стало так темно. Всё заволокло тучами, среди которых начали сверкать молнии. И я услышал нарастающий гул, со стороны, противоположной закату.

– Идут они, беги вперёд. Я не могу туда идти.

– Что происходит? Лесовик, объясни. Я ничего не понимаю.

– Ночное войско вновь идёт. И просто жрёт всё на пути.

– А как же ты?

– Переживу. А ты беги туда, домой. И ту беду предотврати. Наказ запомни только мой, Ей ничего не говори. Иначе ту беду она, приманит, не поймёт сама…

– Кому, лесовик?! Кому ничего не говорить? Настасье? Алёнке? Василисе? О ком ты?

Внезапно, тучи начали ещё сильнее сгущаться, хотя казалось, что они были и так достаточно плотными. А затем, я услышал шум тысяч ног, несущихся по лесу. Стук костей, завывания и крики. Крики жертв, подвернувшихся мёртвому войску. Поневоле, я вспомнил, как мы также с Алёнкой бежали от отряда мертвяков. Только тогда их был всего с десяток. А сейчас я слышал топот целой армии. И я побежал. Побежал так, как никогда.

Я пробирался через чащу, бежал вперёд, не осознавая, куда бежать. Главное подальше от этого топота, от этого стука костей и завываний. А они были всё ближе и ближе. В какой-то момент, мне показалось, что мертвяки догонят меня, я уже чувствовал вонь, исходящую от них. Но тут я выскочил из леса, прямо на опушку перед тренировочной площадкой Настасьи.

Шум в лесу резко прекратился, а я без сил упал на родную поляну. Потом поднялся и доковылял до скамеек, стоящих вдоль забора, ограждающего полигон. После чего завалился на одну из них и посмотрел на звёзды. На небе не было ни облачка. Бесконечное количество звёзд весело перемигивалось между собой. Тёплый ветерок начала осени, обдувал моё лицо. Несмотря на то, что ночи были уже немного прохладными, эта ночь показалась мне необычайно жаркой. Сам не поняв, как, я закрыл глаза и крепко уснул.

Глава одиннадцатая. Беда не приходит одна

Я проснулся от того, что кто-то сильно тряс меня за плечи. С трудов разлепив глаза, я увидел перед собой раздражённое лицо Настасьи.

– Иван Гордеевич, я опущу вопросы о том, как вы сюда попали в шесть утра, будучи глубоко спящим, но не могу пропустить вопрос, почему вы прохлаждаетесь на моём полигоне, вместо того, чтобы идти на занятия в мастерскую?! Марш на занятия.

Я хотел было возразить, что до занятий целая ночь, но понял, что уже давно наступило утро. Солнце уже успело осветить верхушки деревьев, да и небо было не тёмно-синим, а светло-голубым. Да и что тут говорить, полигон освещала вовсе не луна, а ранние лучи солнца. Протерев глаза, и вернув свой взгляд в сторону Настасьи, я хотел было сказать ей, что хочу поговорить, но в голове всё ещё звучали последние слова Лешего. «Иначе ту беду она… Приманит не поняв сама». Я тряхнул головой от странного наваждения.

– Да, простите, дурака, задремал на скамейке – расписание перепутал. Вчера много всего навалилось.

Настасья отпустила мои плечи и сочувственно улыбнулась, видимо, подумав, что дело в похоронах Севы.

– Беги уже. Иначе Ярополк с тебя три шкуры снимет.

Вот уж чего не могло произойти точно, так это сказанного Настасьей. Ярополк Владимирович ругался на моей памяти только один раз, и то была Василиса. Её угораздило сломать «безотказную установку, собранную из деталей, выплавленных с применением уникальных технологий». И эта безотказная установка попала Василисе прямо в руки. И, естественно, та не смогла её не сломать. Забавно, что Ярополк Владимирович так и не понял причину поломки. Я улыбнулся, вспомнив эту историю, кивнул, поблагодарил Настасью и побежал в мастерскую, на занятия по механике.

В мастерской собралась наша группа, почти в полном составе. Кроме того, к нам присоединились и второкурсники, которые продолжали изучать механику. Все вели себя так, будто ничего не случилось, но каждый пытался высмотреть в глазах другого что-то, что не мог найти у себя или, наоборот, испытывал сам. Страх, грусть, может быть, разочарование? Ярополк Владимирович, как обычно опаздывал. Несмотря на моё прибытие на целых десять минут позже положенного, преподавателя ещё не было за кафедрой. Я нашёл глазами своих друзей и направился к ним.

Боря сразу же схватил меня за руку и зашептал. Василиса и Алёнка тоже наклонились к нам, послушать наш разговор.

– Ты куда пропал опять?! Почему не ночевал дома?

– Потом расскажу.

– Ты с Настасьей поговорил?

– Ещё нет.

Собственно, на этом, мы и закончили – в мастерскую завалился Ярополк Владимирович с кипой бумаг в одной руке и большой металлической коробкой в другой. Глаза его победно сверкали, а на лице была широкая улыбка. Подойдя к кафедре, он затараторил без всяких вступительных речей

– Вы не поверите, что мне удалось заполучить в руки! Вы только посмотрите, кто может предположить, что это такое? Давайте, подходите поближе! Можно даже покрутить всё, что крутится.

Естественно, никто не мог понять, что же за устройство принёс в мастерскую Ярополк. Он поставил эту коробку на стол, рядом со своей кафедрой и наблюдал за нами. Мы подходили к ней, по переменке, брались за какие-то торчащие рычажки и крутили. Внутри коробки приходили в движение какие-то механизмы, после чего, на одной из её сторон начинала шевелиться круглый элемент, на котором были выгравированы какие-то символы. Если ты дёргал один рычажок, быстро крутился круг поменьше, если дёргал другой – приходил в движение круг побольше, но медленнее.

Борис подошёл, пошевелил ручками, а затем пожал плечами.

– Похоже на какие-то древние часы.

– Близко, но не совсем. Ещё идеи есть? Василиса, пожалуйста, не подходи к механизму. Мне хватило прошлого раза.

В кабинете прошла волна смешков, а Василиса смущённо отошла в сторонку.

– Ну, кто ещё?

Подошла Алёнка, покрутила рычаги, попыталась прочесть надписи. Нахмурилась, но тоже не смогла выдать ничего внятного. Также, по очереди, попробовали все. Но никто не смог верно предположить, что же это такое.

– Думаю, можно заканчивать. Ни у кого мыслей не появилось?

Василиса подняла руку, на что преподаватель удивлённо поднял брови.

– Василиса?

– Я знаю, что это за устройство.

– Очень интересно. И что же?

– Это антикитерский механизм.

По мастерской пролетел ропот со смешками, но преподаватель и не думал смеяться, поэтому ропот быстро утих. Ярополк удивился ещё больше и захлопал в ладоши.

– Вот это познания. Василиса, всё верно. Откуда тебе это известно?

– Я книжку читала про него. Говорят, сам Архимед его построил. Ну или его ученики. Ещё до нашей эры.

– И снова верно, молодец. Кажется, ты впервые заслужила пятёрку на моих занятиях. Молодец!

А потом преподаватель обратился к группе.

– Василиса отметила совершенно верно. Это антикитерский механизм. В наших местах он не сильно распространён, но вот, у эребийцев весьма популярен. Производят его там и доставляют по всему свету. Предназначен он для того, чтобы точно знать расположение солнца и луны. Достаточно только верно ввести дату при помощи вот этих рычагов и время, при помощи этих.

– А для чего это нужно?

– В обыденной жизни это применяется, например, в судоходстве. Моряки располагают механизм на корме корабля, вводят дату и время, и по положению солнца определяют верное направление. Но, не только. При помощи данного механизма можно легко узнать, в каком положении будет солнце и луна, допустим, послезавтра. Это позволит более точно спрогнозировать расчёты, базирующиеся на положении этих светил. Например, для создания сложных магических заклинаний, требующих мощнейшей концентрации потоков, данный механизм просто незаменим. Нет, можно, конечно, пользоваться учебниками и формулами. Но механизм позволяет делать это в разы быстрее.

Все гораздо внимательнее присмотрелись к механизму, поскольку правильное применение заговоров и заклятий было излюбленной темы большей части храмовников.

– Но есть и несколько свойств, которые так и не удалось открыть. Например, заднюю стенку механизмов обычно делают под заказчика. То есть там располагают те даты и время периодичных явлений, которые заказчику нужны обязательно – это могут быть дни рождения, дни начала каких-либо важных событий или подобные периодические даты. Но есть одна неизменная отсечка, которая при любых обстоятельствах, из-за особенностей шестерёнок и механизмов, располагаемых в механизме издревле, всегда оказывается на задней стенке. И эта отсечка, точнее вот этот ползунок, очень-очень медленный. Но он почти достиг веховой отметки, вот тут.

С этими словами, Ярополк показал точку пересечения нескольких окружностей, по которым двигаются бегунки на задней стенке.

– Если установить дату на механизме, соответствующую весне следующего года. Кажется, второй или третий месяц, вот так… То бегунок встанет в точное положение, на пересечении всех колец. Архимед или его ученики создали устройство таким образом, что при нарезании любых веховых путей и отметок, один из путей в любом случае будет равен примерно пятистам годам. Четыреста восемьдесят семи, если быть точнее. И буквально, через полгода, мы вновь преодолеем очередной цикл. И пока учёные не смогли толком понять, что же происходит каждые четыреста восемьдесят семь лет. К сожалению, исторические манускрипты забыли нам поведать о такой интересной детали.

Ярополк замолчал. А у меня в голове застряли слова Лешего о том, что беда, случившаяся для него сто лет назад, к нам находится гораздо ближе, чем я думал. Наверное, я на какое-то время застыл, потому что Борька стал активно пихать меня в бок. Я очнулся от своих размышлений и понял, что все ученики смотрят на меня. И Ярополк тоже ждал какой-то ответ.

– Извините, можете повторить свой вопрос, кажется, я немного улетел в облака.

– Я заметил. Внимательнее, пожалуйста. А спросил я следующее: «можете ли вы назвать мне заговоры и заклятия, для которых важно знать положение Солнца и Луны?».

Я призадумался, но, как назло, из головы никак не выходила вчерашняя ночь, поэтому мне пришлось пожать плечами.

– Кажется, я совсем забыл все заговоры в которых это требуется.

– Весьма печально, надеюсь, вы не забыли сегодня поспать, поесть, выпить чаю? Заклинания надо знать на зубок, чтобы это было для вас естественным, подсознательным знанием. Чтобы я вас мог разбудить в три часа ночи, задал это вопрос, а вы мне ответили хотя бы одно из них. Например, «заклинание на вопрос покойному» или «заклинание призыва дождя» или «заговор от плохих сновидений, навеянных нечистой силой».

По аудитории прошёл смешок, а я смущённо уставился в пол.

– Буду учить.

– Уж постарайтесь.

После занятия Ярополка, на котором мы опробовали новый механизм, пошевелили бегунки и пощупали другие рычажки, мы отправились на небольшой отдых. Дело близилось к полудню, поэтому Борька резонно отметил тот факт, что было бы неплохо перекусить. Обед начинался ровно в двенадцать, но есть мне совершенно не хотелось. Борис заметил мою неуверенность.

– Да, что с тобой такое, Ванька?! Всё утро какой-то потерянный. Пойдём, Ваську с Алёнкой найдём, расскажешь, как разговор с Настасьей прошёл.

– Не могу, Борь. Нам надо вначале с тобой всё обсудить. Вчера опять что-то странное произошло. Не дошёл я до Настасьи.

Борька нахмурился, но спорить не стал.

– Ну пойдём тогда в землянку. Расскажешь, что и как.

– Давай лучше вечером. Самому надо всё обдумать. Да и Васька с Алёнкой потеряют нас, когда увидят, что обед мы пропустили. Заподозрят чего. Пока ничего не говори, ни той, ни другой. Я сам что-нибудь придумаю.

– Ого, какая конспирация. За нами следят?

С этими словами, Борька прищурил глаза и начал высматривать выдуманных им шпиков. Я засмеялся и толкнул его в плечо.

– Дурак ты. Нет, надо вначале понять, что дальше делать. Придётся обойтись без девчонок. Мне предзнаменование явилось. И даже не знаю, что с этим всем делать. Но всё потом. Вечером в комнате нашей. А пока ведём себя так, будто ничего не случилось. Кстати, девчонкам не говори о том, что я дома не ночевал. Меньше вопросов будет.

– Ну хорошо-хорошо. Пойдём есть уже.

Мы быстро добрались до столовой, где уже нас ждал обед. Еда в школе оплачивалась из бюджета ученика. Взнос за курс включал в себя не только обучение, но и питание с проживанием в корпусах. Каждый день бабушка Аксинья готовила нам какое-то особенное блюдо. Еду бабушка готовила просто отменно, потому все ученики всегда торопились к обеденному столу. Столовой было огромное помещение, на сотню человек, в котором стояло несколько больших столов во всю длину. Ученики и преподаватели обедали вместе, без каких-либо привилегий по отношению к последним. Но, по понятным причинам, за столами всегда собирались группы по интересам. Чаще всего, преподаватели и ученики обедали по-отдельности, поскольку первым хотелось обсудить что-то по работе, а вторым больше хотелось общаться со своими сверстниками, чем с учителями.

Но иногда, в частности, когда в столовую изредка приходил Ярополк, ученики собирались вокруг его стола, потому что он был знатным любителем травли разнообразных баек. Он любил общаться с учениками, обращался с нами, как с равными, да и рассказы его были жутко интересными. Вот и сейчас Ярополк Владимирович решил посетить столовую вместе со всеми. И, как обычно, к его столу невозможно было пробраться. А рассказывал он очень интересно. Настолько, что даже преподаватели были за его столом.

– Вы понимаете, что все механизмы сводятся к этой дате?! Почему вы мне никто не верите? А знаете ещё что? Именно в этот день, когда механизм предсказывает планетарный парад, также, по предсказаниям вещих и ведунов будет максимальная концентрация магической энергии в нескольких ключевых точках, по всему миру. Именно в этот день, и эребийцами и абассидами запланированы самые интересные исследования. Я уверен, что нам тоже необходимо подготовиться к этому выбросу. И подготовить к нему учеников!

Митрофан Михайлович скрестил руки на груди и обратился к преподавателю инженерного дела первым.

– Ярополк Владимирович, мы не можем полагаться на механизм, созданный ещё в позапрошлом тысячелетии! Нужны весомые доказательства вашей теории. Иначе – это просто пустая трата времени и ресурсов на подготовку непонятно чего, к непонятно чему.

Но не все преподаватели были также скептически настроены. Баюн Васильевич, до этого слушавший молча весь разговор, подал свой голос.

– Митрррофан Михайлович… Есть ещё косвенные пррризнаки, что надвигается какое-то интеррресное событие. В частности, сновидцам всё чаще пррриходят сны-пррредвестники. В них, они либо ррразговаррривают с оррракулами, либо идут к какому-то сосррредоточию магической энеррргии, либо видят, как из-за горрр пррриближается какой-то шторррм. Я думаю, будет нелишним, по крррайней меррре озаботиться об элементарной защите от перрренасыщения магической субстанцией. Дабы ученики знали, как боррроться с перрредозиррровкой, если можно так выррразиться.

Митрофан Михайлович пожал плечами.

– Делайте что хотите, я в предзнаменования не верю. В любом случае, я считаю, что нужно провести серьёзное исследование, прежде чем доверяться каким-то там механизмам.

– Это не просто механизм, а антикитерский механизм. Неужели вам никогда не доводилось им пользоваться.

– Ну почему же. Занятная игрушка для долговременных заговоров. Но это больше про ведунов и ведьм. Они таким любят баловаться. Храмовники же, в частности, заклинатели, не могут себе позволить готовить заговор или заклятие на протяжении целой недели. У нас время идёт на секунды.

– Но иногда же всё равно вам приходится обращаться к древней магии. Например, для того, чтобы запечатать кладбище, вы же не будете пользоваться простым заговором от мертвяков, который, в лучшем случае, упокоит парочку зомби. Я уверен, что у вас в арсенале есть гораздо более долговременные приёмы.

– Есть конечно, только для них не нужен никакой механизм. Только выучивание созвездий, времён года, положения солнца и собственная смекалка.

– Вы излишне консервативны в применении вспомогательных устройств.

Настасья Микулишна не выдержала полемики и вмешалась в разговор.

– Давайте не переходить на личные предпочтения. Ярополк Владимирович, с чего вы взяли, что нам нужно подготовиться к чему-то, что произойдёт через полгода. Раз это происходит достаточно часто, то ведь нет ничего страшного в том, что это произойдёт вновь, также, как пятьсот лет назад. Иначе бы, наши предки оставили недвусмысленные намёки на то, что может произойти что-то ужасное, разве нет?

– И да, и нет. Во-первых, такие знания всегда находятся в строжайшем секрете. Во-вторых, банально, такие детали за пятьсот лет могли кануть в лету, простите за выражение. Много ли пятисотлетнего пергамента или бумаги вы видели за свою жизнь? То-то и оно.