Смерть слаба, а мы сильны… Время слабо, но мы сильны

–Понятно. Я довольна вашей работой, думаю, что эрцгерцогиня тоже будет рада вашему прогрессу.

Они покинули его, а учёный пошёл обратно в подземелье. Пока они мчались назад, Боудикка решила поразмышлять вслух.

–Поезда были бы нам очень кстати…

–Угу. У Изольды была идея уже проложить полотно, а по нему пустить вагоны, запряжённые лошадьми-тяжеловозами, но пока что это невозможно…

–Война и трудности с деньгами.

–Ага. А пока – живём и воюем как до этого было.

–Я часто спрашивала, но ты почти не отвечала почему же Конрад такой консерватор?

–Он стал генералом много лет назад, в тот момент, когда полностью армия наша была реформирована, и он запомнил тот порядок, искренне веря, что эта "формула"– лучшая. Он принадлежит древнему и богатому роду, его отец всегда верил, что перемены ведут к плохому, и вбивал это в голову своему сыну. Вот почему он так считает, а ещё…

–Боится.

–Верно. – тяжёлый вздох: он боится, что новые идеи, предоставляющие большие свободы солдату, могут пошатнуть его авторитет. Конрад понимает, что он не самый способный генерал, что его талант совсем не велик, а в рядах его солдат может оказаться тот, кто будет лучше него даже без военного образования. Именно уважение к отцу, который, к слову, верил в чудодейственность телесных наказаний, и страх сделали его таким.

–Я ожидала нечто такое. Он словно противоположность тебя и Рудольфа. А с ним, кстати, ты как познакомилась?

–Я же говорила, что ещё Изольда, будучи маленькой, часто проводила время со мной, ну и знакомила со своими друзьями. Одним из них являлся наследник очень древнего и богатого рода, который всегда был замкнутым, делал что-то своё и вечно молвил, что будущее за наукой и прогрессом. Мы с ним несколько раз дрались, но к 14 годам, когда я стала выше его на полголовы, он сразу же перестал ко мне лезть. Хотя нет – лез, но уже почти не так бестактно.

–Хочешь сказать, что он всегда был таким?

–Да.

–По-моему, это даже хорошо. Во-первых, наука и вправду интересна; думаю после войны сама попытаюсь этим заняться; во-вторых, Рудольф предан своему делу, оно для него радость и смысл жизни, а когда человек чем- то увлечён и занимается этим, находя своё счастье, то это самое прекрасное, что может быть в мире!

–В твоих словах есть доля смысла, а ты сама-то как?

–В смысле? – невинный и недоумевающий взгляд упал на хитрое лицо Кирики

–Ты рада тем, чем занимаешься сейчас?

–Я на войне, и скажу честно – на мой взгляд, война ужасна, но у меня нет выбора – если мы проиграем, то весь мир окажется под пятой у Пруссии, поэтому ради всех людей мира я буду сражаться, а если я спиной к спине стою с теми, кто мне нравится, то я довольна.

–Сильно сказано! Давай же скорее закончим эту войну нашей победой!

–Да!

Спустя день после их визита к учёному возобновились боевые действия. Пруссия с новыми силами атаковала в ущелье, где лежала дорога на Штанлер. Командовали этим наступлением Мелисса и один прославленный генерал, но именно девушка смогла добиться победы в этом сражении.

Рано утром, пока Мэй Тилль только вставала, в ущелье начали греметь взрывы. Новые пушки немцев, бившие с гигантских дистанций, разрушили укрепления, а также казармы солдат. Все построились и пошли в бой за несколько минут, но стройные ряды пруссаков напирали с невообразимой силой, а солдаты в коричневой форме, с озлобленными и дикими лицами, сражались со звериной остервенелостью. Защитники Родины в белой форме не сдавали позиций, но через час кровопролитного боя они начали отступать. Командовать пришлось не самому умелому офицеру, и тот сделал всё что мог.

Мэй же в тот день слегла с простудой. Она с удвоенной силой проклинала своё слабое здоровье, но не могла ничего сделать – появился жар и головная боль, а вскоре она не могла даже держать глаза открытыми. Доктора сказали, что ей так придётся полежать неделю-две. Сразу же было написано письмо, которое отослали в столицу.

Однако фельдъегерь, который уже ускакал из города, видел, что из ущелья валил дым и оттуда выходили люди в белой форме. В ожесточённой схватке пруссаки победили: помня о своих ошибках, Мелисса сама шла в строю, что подняло боевой дух, а также грамотно распределила силы. Наверху, на склонах, её егеря уже прикончили почти всю лёгкую пехоту, а драгуны внизу разгромили несколько коробок. Гренадёры закидывали гранатами позиции артиллеристов, а те пытались отбиться от улан, которые кружили и медленно убивали солдат. Лишь одна батарея, то есть 8 орудий, стоящие на возвышенности, где ещё недавно сидела под зонтом с чашкой чая Мэй, отчаянно обстреливали солдат неприятеля. Их капитан, небольшого роста человек, но гордый и сообразительный, сам помогал артиллеристам вести прицельный огонь, тем самым он сдерживал натиск врага. Это были последние защитники ущелья.

Все остальные ушли, чтобы сберечь силы, а оставили лишь этих бедолаг. Однако боевой дух у них был завидный – перемазанные грязью и сажей, почти падающие от усталости, они с огромной скоростью перезаряжали пушки и вели огонь по вражеским частям. Мелисса, увидев это, прислушалась.

Их командир говорил, что они продержаться до последнего, но не сдадутся и не умрут просто так – каждый расчёт был обязан унести с собой на тот свет хотя бы десятка два вражеских солдат. Мелисса улыбнулась, как всегда, по-своему недобро, и в один прыжок оказалась перед его лицом.

Капитан, увидев окутанную ужасающей аурой девушку, не растерялся – он выхватил саблю, а в тот момент его подчинённые на секунду остановились, смотря на страшного генерала. Этого мгновения хватило, чтобы приблизились немцы, но на них кинулся тот самый неумелый командир; схватив банник, он закричал и стал бить им врагов – наверное воевать винтовкой и саблей для него было недостаточно солидно.

Но это сработала на руку защитникам- все воодушевились и похватали всё что было под рукой- с криками и проклятиями они смогли прогнать пруссаков, но не их командира- тот самый офицер кинулся на неё с той же щёткой, пока та стояла и злобно смотрела на них всех (сцена эта, однако очень странная, никого не смутила). Вот только от удара о её талию деревяшка сломалась, а девушка лишь со смехом ударила его в живот. Парень погиб спустя пару секунд от соприкосновения со скальной породой.

Капитан же без страха и упрёка атаковал генерала. Без слов, без пафоса – он просто исполнял свой долг, как он верил всё это время. Великолепно орудуя холодным оружием, он наносил удары с огромной скоростью и точностью, но генерал отражала их голыми руками. Спустя пару минут он начал хитрить: заставлял её отступать, пытался отвлечь, но она лишь схватила холодную сталь и отломила всё лезвие.

–Ты не Боудикка… Даже не забавляешь меня!

Этой короткой фразы хватило для выстрела, который он произвёл из небольшого пистолета, выхваченного из-за пазухи. Выстрел создал много дыма, а когда он рассеялся, капитан увидел, что генерал с дьявольской улыбкой сжимала эту самую пулю. Сверкнув глазами, она щелчком отправила её ему в грудь, и оттуда хлынула кровь. Капитан был ещё жив, а Мелисса оглянулась. Канониры продолжали вести огонь, а её солдаты не могли продвинуться. Она взглянула с уважением на капитана:

–Я считаю, что мужчина должен ради своей цели делать всё возможное, держать своё слово и нести за него ответственность. Ты как раз такой, поэтому отныне я тебя уважаю как мужчину…– она сделал небольшой поклон, а капитан ответил ей, качнув с трудом головой.

Однако сразу после этого она сверкнула глазами и сказала:

–Но я твой враг, поэтому умри!

Один удар оборвал жизнь храброго офицера. Мелисса прикончила всех его подчинённых, а потом приказала похоронить их с почестями, достойными героев. Это вызвало протест её коллеги; он даже угрожал, что доложит об "этой измене, братании самому кайзеру". Мелисса после взгляда, словно он был какой-то букашкой, ударила его в голову, но не сильно – у генерала всего лишь было сотрясение и приступы рвоты ещё неделю.

Сразу после битвы войска Мелиссы ринулась в город, где так и не успели организовать оборону должным образом. Многие люди покинули свои дома, но не меньше половины совершеннолетних жителей остались защищать свои жилища. В итоге там уже шли ожесточённые бои среди простых домов, музеев и памятников архитектуры, однако обе стороны старались сохранить это наследие. Больше нигде такого не было в истории – города сдавались без боя, ради сохранения памятников культуры, или там шли разрушительные бои, но только в Эсслинге солдаты обеих сторон воевали среди величественных зданий, пытаясь не причинить им ущерба.

Мэй пыталась что-то сделать, но не вышло – почти 15 часов в день она не могла даже полноценно разговаривать, не то чтобы командовать, но в итоге благодаря ей в городе организовались центры сопротивления, а Мелисса так и не вошла в замок, где была вся администрация. Её солдаты распространились почти по всей федеральной земле, но дальше никто не шёл. Получилось, что Эсслинг практически разделили на две части…

В штабе Асперна каждый день царила суматоха – с концов всех федеральных земель поступали новые сообщения, либо о продвижении врага или его остановке, либо о передвижении союзников. Получилось, что два из трёх генералов не принимали участие в боевых действиях- Мэй болела, а Конрад занимался распределением иностранных частей по корпусам. Всё же узколобый генерал-консерватор обладал замечательными качествами – он всегда точно оценивал состояние войск и умел оценить их возможности. И это в придачу к умению водить войска. Именно все эти качества делали его засады самими лучшими во всей Европе.

Без Боудикки бы Кирика вряд ли справилась – девушка работала и с бумагами, и с людьми, а за один день умудрялась даже побывать почти во всех регионах федеральной земли. Однако девушек настораживала одна вещь – пруссаки не шли ни через Техендорф, ни через Вайсфальдские поля. На самом деле опасения, что удар нанесут сразу по двум ключевым точкам, были ошибочными – нынешний командир, которому кайзер приказал привести его войска к победе, ужасался всего, что напоминало об этих местах, а ещё был уверен, что там точно будет ловушка. Поэтому недалёкий командир приказал идти через самый более-менее преодолимый перевал на западе, точнее почти на границе со Швейцарией.

Поздно вечером, после того как солнце кинуло последний луч на высоченные горы, в разведку пошли двое солдат. Это были граничары, которые буквально вчера прибыли в расположение части. Два молодых парня, один с густыми чёрными усами, были одеты в светло-коричневые кителя с красными воротниками и манжетами, а также в голубые штаны. На головах – невысокие кивера с небольшой серебристой эмблемой. В руках у них были точные и качественные винтовки, а зоркие глаза всматривались вдаль.

Они шли по густо заросшему берегу небольшого озера Силистрия. Ноги в сапогах ступали по влажной земле, покрытой изумрудным мхом, вокруг поскрипывали могучие сосны, а в паре шагов уже была, казавшаяся серебристой, вода. Однако у берега было много растительности, плавали поваленные стволы. Один парень посмотрел наверх, где его взору предстала густая крона. Ветки подрагивали, а над ними, на тёмно-синем небе, плыли странно контрастирующие с ним облака. Парень закрыл глаза, постоял так, а потом взглянул прямо вперёд. Его товарищ в тот момент потерял дар речи.

Озеро лежало на склоне, точнее на этаком плоском участке, огромной горы, которая была не очень высокой, но примыкала к гигантам, которые охраняли Эсслинг с севера. Весь склон был покрыт густым лесом.

Они увидели, что с вершины спускается вереница огней, а позади появлялись ещё сотни таких же. Сразу стало ясно – на них огромная армия, и в тот же момент два солдата бросились наутёк докладывать. Оказалось, что их командир, который немного отличался от прочих граждан Эсслинга, уже уснул и приказал его не будить. Они не могли решить, что делать, однако уже оповестили всех своих коллег. Один предложил замечательное решение – послать голубя. У них были три почтовых голубя, и к ноге одной птицы привязали письмо и выпустили. Белая птица сразу устремилась по ночному небу в сторону Асперна. Уже на следующее утро она была в штабе.

Паники не было, однако сразу стало ясно, что способных командиров поблизости нет, поэтому Кирика долго ходила в раздумьях. Проходя мимо стола, за которым работала Боудикка, она сильно удивилась. За секунду девушка умудрялась просмотреть три бумаги, распределить их в две стопки, при этом ещё и заполнить два документа. Скорость её работы была поразительна, а спустя минуты три она встала и доложила, что готова.

–Боудикка, я знаю, что твои способности невообразимы, но есть одна работа, которая, боюсь, тебе не по силе…

–Привести кого-то из способных военачальников?

–Нет… Я хочу, чтобы ты с этим справилась сама.

В тот момент все в штабе подняли глаза на двух девушек, но спустя секунду снова вернулись к работе. Боудикка спокойно села, задумчиво посмотрела на стол, а потом снова встала со словами:

–Раз ты на меня надеешься, то я не подведу – во чтобы что бы то ни стало я защищу наши западные территории!

Они вдвоем пошли к конюшне, а тем временем становилось жарче. Несмотря на это, адъютант была в кивере, который раньше принадлежал гусару смерти – она узнала, что этот командир был прославленным воином и умелым офицером, поэтому в знак победы над ним и как дань уважения его силе, она забрала его головной убор, который тот потерял во время схватки. Теперь у неё был чёрный, как безлунная ночь, кивер с такого же оттенка султаном, двумя кисточками и внушительным черепом с костями серебристого цвета. Кирика не была против такого решения.

Это были не все перемены в её одежде – девушка сменила штаны на юбку, так как становилось всё жарче. С помощью горничных в дворце и пары книг она сама сшила себе юбку чуть ниже колен, в которой можно было скакать на лошади. Пару дней она усердно трудилась для этого, а после сделала ещё пару похожих, но других расцветок – эта была почти полностью алой с тремя тонкими белыми полосками.

Над дорожками дворца висело марево, а в тот самый момент Изольда сидела в своём кабинете, читая письмо от посла Конфедерации Кельтов и изредка поглядывал в настежь открытое окно. Лёгкий ветерок обдувал её, а медового цвета волосы девушки слабо колыхались. Письмо было совсем не радостным.

Это посол, который был ещё на балу в мае, говорил, что их опасения верны – французы и кельты решили, что Пруссия является угрозой, но нельзя рубить с плеча, ибо в Европе есть страны с потенциалом. Эти богатые ресурсами, с опытом вековых сражений государства могут встать на пути у Конфедерации по расширению влияния. Франции не нужны противники на арене, а ещё они хотят отсрочить нападение.

В целом, почти всем выгодно, чтобы Эсслинг пал… Однако, как уверял этот человек, Эсслинг не может этого сделать. Посол, который был умён и поистине любил свою работу, считал своим долгом не допускать войн и ущемлений народов (а Пруссии как раз набирали обороты идеи о расовом превосходстве). Вот почему мужчина уверял, что постарается не допустить большего размаха политики "умиротворения"…

Боудикка и Кирика подошли к стойлам, но сразу же послышалось недовольное ржание.

–Так, у нас есть два очень быстрых коня, но они с тобой не поладят…

–К сожалению.

–Твой конь шустрый, но недостаточно – предположим, они полностью перешли, значит уже через час они начнут наступление, а ты не сможешь так быстро туда добраться.

–Доверься мне! – крикнула Боудикка, вскочив на своего коня,

Она сразу же поскакала на запад, и вскоре её уже видели на границе с землёй Штанлер. Девушка обогнула её, пройдя по тоненькой долине, где текла река и были живописные сельские виды, но спустя полчаса такой езды её конь упал. Повезло, что это было в городе, где она сразу отвела в стойла своего верного друга, попросив отправить его в столицу, а затем вышла на дорогу.

Впереди лежали высоченные горы, текли бурные реки и раскачивались могучие деревья. Боудикка глубоко вздохнула, а затем, прикрыв на секунду глаза, побежала вперёд. Звучит нелепо, ведь лошадь быстрее человека. Однако Боудикка была не просто человеком.

За десятую долю секунды она уже развила 35 километров в час, а за минуту достигла максимума, как ей тогда казалось. Правильно дыша, она дала себе возможность нестись вперёд без передышки, а вскоре люди лишь видели красно-белое пятно, смешанное с каштановым. В момент движения она почти ничего не видела, а спустя некоторое время она даже начала обгонять звук – прямо посреди поля, где вдали мирно паслись коровы, она пробила звуковой барьер.

Воздух раскалился, она почувствовала, что вокруг что-то начало появляться, а затем сразу же раздался оглушительный хлопок. Появилась ударная волна, которая повалила некоторые деревья, спугнула животных, а девушка поняла, что её форма оказалась повреждена, но ей было не до этого. Нужно было разогнаться ещё быстрее, но про торможение она не забыла.

Она добежала до пункта назначения примерно за 45 минут. Остановиться ей помог гигантский камень рядом со штабом – девушка просто влетела в него, лишь предупредив об опасности, а спустя пару секунд вышла из пыли. Камешек раскрошился, а она была невредима. Сразу она передала приказ о назначении её командиром и попросила ввести в курс дела. Однако перед этим она сменила мундир на серо-зелёный, а некоторые егеря, уже видевшие в бою, стали перешёптываться с новичками. Боевой дух сразу начал подниматься.

За короткий брифинг она уже поняла, что и к чему и была приятно удивлена – вместе с собой гости с юга притащили новые пушки, всего 15 орудий. Разведка сообщила, что враг всю ночь переходил перевал, все силы уже стояли на противоположном берегу, но пушек у них немногим меньше. Боудикка сразу же пошла осматривать всех солдат.

Она испытывала слабый трепет, но не подавала виду – все видели красивую и уверенную девушку, у которой был план. Стыдно признаться, считала она, но у такого гения и хорошего ученика полководцев не было идей. В её распоряжении находились почти три роты линейных солдат, два взвода граничар и взвод особых егерей, которые носили синие мундиры, меховые шапки с султаном изумрудного цвета на боку, а также особые, ни на что не похожие винтовки. Их набирали из охотников и дровосеков, то есть их тех, кто всегда был в лесах и часто стрелял. Боудикка осмотрела местность, и план у неё и вправду появился.

Её решением было распределить войска с разных сторон озера и на разных высотах, а затем подвести артиллерию, завязать бой, используя тактику игольчатых ударов, а затем ударить разом, словно стянув все нити. План был отчаянный, но самое главное то, что она рассчитывала на бой в течение двух дней. Лишь отсутствие спешки врага могло позволить им успешно атаковать.

Командир вражеских сил решил, что надо плавно распределить войска по всем территориям вокруг озера, а затем уже узнать о враге и атаковать его. Это и сыграло на руку молодому командующему, ведь инициатива сразу оказалась в руках у Боудикки. Она лично повела костяк войск на берег, где планировала в скором времени навязать бой, ведь она предугадала манёвр врага.

Солдаты шли по влажной почве, покрытой мхом, а справа от них была вода, такая красивая и спокойная. Сотни солдат в белоснежной форме шли в чащу, но тут один развернул голову. По другому берегу тоже передвигались солдаты, однако в коричневой форме. Они немного шумели, но при этом пока не заметили своих оппонентов. Боудикка сама слышала хруст ветвей под ногами на другом берегу, а поэтому приказала перестроиться и приготовится к залпу. Все повернулись, первая шеренга встала на колено, а вторая и третья подняли ружья. Тут кто-то на другом берегу поднял голову, и в момент его крика Боудикка приказала дать залп.

Её солдат мгновенно накрыло дымовой завесой, и они услышали крики с другого берега. Силы Эсслинга, находившиеся вдали, слышали вопли, и это заставило их активнее идти на позиции. Боудикка сжимала в руках обычное ружьё, но вот дым рассеялся, и она выстрелила. Небольшая пуля пролетела сквозь небольшую плешь в завесе и попала во вражеского лейтенанта. Она прекрасно его видела, а теперь часть его войск попыталась приготовиться выстрелить, а другая решила сбежать.

К вечеру она распределила войска по горе, а когда солнце почти село, решила дать ещё один бой, уже пятый за сегодня. Её войска ещё не выдохлись, дух был на высоте, а также все рвались в бой. До этого они ещё два раза столкнулись с разведкой врага на берегах озера, на возвышенностях, и три – посреди густого леса. В этот раз два десятка егерей, некоторые уже были под командованием Боудикки, а также граничары ринулись в заросли, где пропали среди елей. Она отобрала самых сильных, умных и быстрых, а теперь хотела расчистить поле боя для артиллерии, которая почти уже была на берегу, а затем внести ещё большую смуту в ряды врага.

Спустя десятков минут они уже были на берегу. Впереди простиралась едва заросшая гладь серебристой воды, и лишь у противоположного берега она стала темнее. На её поверхности покачивались кувшинки и куски разнообразной растительности, но тут волнение усилилось – из кустов появились двое солдат с вёдрами. Боудикка не понимала, зачем было посылать за водой туда, где ещё три часа назад шло сражение.

Однако пока командир думала, солдаты наполнили ёмкости и пошли в сторону своего лагеря. Боудикка приказала быстро обойти озеро с запада, а сама бесшумно перепрыгнула его. К слову, ширина в этом месте была около 25 метров. Вскоре подчинённые нагнали её, а она к тому моменту продвинулась немного вперёд и прикончила троих часовых. Начиналась настоящая диверсия.

Они наблюдали за сотнями солдат, которые уже готовились к отбою. На краю поляны стояла гигантская палатка, где находились офицеры, а сбоку – почти на отшибе – расположились пушки и мешки с порохом. По команде девушки они двинулись туда в первую очередь. Может это было и не совсем правильно – действовать таким образом в тылу у врага, однако захватчики уже были на земле Эсслинга, а ещё подчинённые носили все опознавательные знаки.

Сначала они размешали порох песком и почвой, а далее они наткнулись на полевую кухню. Несмотря на весь соблазн и с ней что-то сделать, они отошли снова к штабу, а там разделились. Граничары и Боудикка засели на возвышенности рядом, а другие стали тихо подпиливать опоры шатра. Боудикка вновь взяла винтовку, её взор был направлен на двух офицеров неподалёку от казарм и орудий. Один карий глаз закрылся, а второй выглядел, словно орлиный. Девушка набрала воздуха в лёгкие, задержала дыхание на пять секунд и на выдохе плавно потянула спусковой крючок. Одна пуля сразила сразу двух – другой бедолага проходил позади.

Поднялся крик, под который могли безбоязненно продолжать подпиливать столбы диверсанты, а тем временем Боудикка с солдатами союзной страны продолжали отстреливать вражеский       лагерь. Очень много выбежало разных солдат, а вот офицеры почти не показывались- судя по всему, они уже мирно спали в своём шатре. Но тут случилось то, что определённо заставило их проснуться.

Огромный шатёр пошатнулся, а затем, поднимая тучи пыли, упал. Раздались крики подобные животным, а из-под ткани стали вылезать еле живые офицеры. Воины Эсслинга показались из-за поваленной палатки, чем застали врасплох всех вокруг, то же сделали стрелки, и все помчались на дезориентированных пруссаков, а потом, так же внезапно, пропали. До восхода луны, поливавшей серебристым светом всё на бренной Земле, никто из немцев не сомкнул глаз.

Зато утром все солдаты Эсслинга уже начали наступление. Будто иглы, они то появлялись из чащи леса и атаковали, то исчезали, словно призраки. Тем временем к озеру вышли артиллеристы, ожидавшие приказа; один из них заметил на другом берегу врага, а точнее линейную инфантерию, идущую прямо к воде. В тот же момент прозвучал крик, за которым последовал выстрел. Одна из пушек с длинным стволом цвета латуни извергла огненный шар, облако дыма и раскалённое ядро, которое разорвалось в центре строя врага. Однако сразу после убежавшей пехоты появились и пушки, давшие о себе знать выстрелом из-за деревьев.

Одно из орудий почти упало – снаряд разорвал колесо, но тут же последовал ответ – началась артиллерийская дуэль. От озера стал подниматься дым, заволакивающий небо, и его было видно даже из штаба Конрада в Тироле. А тем временем вражеские солдаты продолжали сталкиваться в неожиданных местах, с атаковавшими из засад защитниками.

На пути у Боудикки встал тот, кто сумел хоть и косвенно, но разгадать её план. Это был один из офицеров, но вчера он не был в том шатре. Парень всего лишь стоял и смотрел в сторону Боудикки, а она только чувствовала его ауру. Он не заставил себя ждать и атаковал, даже не приказав встать на изготовку своим солдатам. Боудикка была готова, но эта битва позже заставит её очень сильно задуматься о своих качествах.

Удары этого лейтенанта были стремительны, но лучше всего он уклонялся и контратаковал. Боудикка словно стала медленнее, а её солдаты даже забеспокоились.

–Что с тобой? Не верю, что ты сражалась почти на равных с Мелиссой!

Его удар был остановлен, а сразу затем и контратака стала бесполезной. Он удивился, а затем увидел дьявольские глаза, смотревшие на него из-под чёлки из каштановых волос.

–Ты великолепно владеешь рефлексами.

–Чего нет у тебя! – перебил он и отпрыгнул на пару шагов назад.

–Лишь одна разгадала мою способность, а теперь и ты… С тобой я хочу сразиться как с соперником, а не как с врагом. Так что все наши солдаты будут вынуждены подождать… Согласна, Боудикка Кёнингсмарк?

Лёгкая усмешка.

–Да! Погнали!

Боудикка пока что не решалась бить в полную силу. Она, в отличие от своего врага, полностью контролировала своё тело, не полагаясь на рефлексы. Однако теперь она уже медленно начинала уклоняться и перешагивать, а также бить безусловно. Она медленно, но верно училась новому.

–Чёрт, она не плоха! – думал лейтенант, уворачиваясь от ударов, но вот его хук справа оказался успешным, и Боудикка получила смачный удар прямо в челюсть:

–Может, я и перехвалил её, но всё же девушка неплохо сражается. Думаю, мы даже в чём-то похожи… Наверное ей просто нужен стимул… Точно – она из тех, кто просто так не будет драться!

Пока он прокручивал это в голове, ничего косвенно не менялось. Но вот внезапно, когда он почти уже нанёс удар в бок, Боудикка увернулась и атаковала в голову. Его лицо выражало неподдельное удивление. Девушка почти сразу контратаковала, а спустя пару десятков ударов он уже лежал на земле, а над ним стояла Боудикка, чьё лицо было в синяках, а волосы развевались на ветру. Вражеские солдаты сразу сложили оружие, а она продолжила путь. Спустя пару минут увечий на её лице и след простыл.

Тем временем на берегу Силистрии продолжалась дуэль артиллерии. Почти все пушки со стороны Эсслинга уже заняли свои позиции, а напротив них уже появились пруссаки. Их орудий было поменьше, но они первые начали бой. Ядро прилетело в ствол сосны рядом, и та с треском упала в воду, подняв брызги. Отважные канониры вели огонь по врагу, а тот лишь отвечал с тем же напором и яростью. Небо всё больше затягивало дымом от орудий, а обстановка лишь накалялась.

Часть отрядов Пруссии была направлена наверх, чтобы пройти выше линии леса. Почти целая рота линейной инфантерии поднялась туда, где уже не было леса и открывался вид на великолепные горы, поросшие величественными лесами, а над головой были лишь снежные шапки и небеса, а ещё что-то белое с лазурным…

Это была линейная пехота Эсслинга, которая поднялась наверх. Сегодня не было ветра, а на солнце даже сильно припекало, поэтому солдаты в мундирах не мёрзли, а вид родной страны, увиденный с высоты, воодушевил их. Они шли шеренгами, а тем временем уставшие и напуганные пруссаки попытались отразить атаку.

Но тут на них из леса выскочили егеря, которые окончательно лишили немцев желания сражаться. Таким образом, на высоте и в лесах полностью доминировали солдаты Эсслинга. Медленно, но уверенно они продвигались на север, вытесняя с территории захватчиков. Лишь на самом озере ситуация складывалась неоднозначно.

Ни одни сторона не уступала – хоть немцы располагали меньшим количеством орудий, все их канониры были опытными и работали в одном расчёте уже приличное количество времени, а вот артиллеристы Эсслинга были ещё "зелёными"…

К полудню они всё же сумели заставить немного отступить от берега немцев, а сами подошли почти вплотную к воде. Было потеряно уже три орудия, обломки которых валялись неподалёку. По расчётам командира, снаряды должны были вскоре закончиться, но никто не обращал внимания на подобное. В очередной раз надо было довернуть пушку, и почти весь расчёт взялся за лафет и колёса.

Их лица были совершенно разными – чисто бритые или заросшие, с острыми чертами или округлыми, измазанные сажей, подвязанные или покрытые кровью алого или бордового цвета, но их объединяло одно – горящие глаза, выражавшие решимость и желание окончить эту битву. Они сумели почти полностью лишить врага орудий, а меткий выстрел прикончил командира немцев – снаряд пролетел над их головами и разорвался при ударе о ствол дерева.

Тысячи маленьких фрагментов картечи с огромной силой вонзились в головы и спины канониров, и те сразу же закричали в агонии, а пара солдат, пытаясь достать руками до спины, попятилась в сторону воды. Они упали, подняв небольшие волны, а потом сразу утонули- одежда мгновенно впитала воду, а вдобавок они запутались в растительности. Так умер и их командир.

Сразу же его заместил младший офицер, который сразу изменил стратегию. Парень почти сразу понял, что почти все его товарищи пали, но у них ещё было много снарядов. Он сразу приказал уже раскисшим канонирам перегруппироваться. Они немного отошли назад, где возвышался массив, и поставили орудия веером. Таким образом уже спустя пару минут они смогли отбить атаку Эсслинга. Боевой дух сразу поднялся, и пруссаки создали своим сопротивлением новую угрозу.

Тот офицер, он был низкого роста, с волосами цвета блонд с прядями русого цвета, янтарными глазами, с узкими, будто кошачьими, зрачками, а ещё он был гением. Манфред быстро изменил исход битвы, а также он знал, в отличие от врагов, о подходящих новых силах. Тогда через перевал перешли вовсе не все, поэтому они лишь должны были продержаться подольше.

Многие орудия солдат Эсслинга уже были выведены из строя, а все попытки подойти с флангов оказались бесполезными – картечь выкашивала людей шеренгами, а прусский командир был уверен, что его противник не станет рисковать людьми ряди иллюзорной возможности захватить их позиции. И правда – вскоре солдаты в белой форме исчезли из виду. Однако он даже и не думал вздохнуть с облегчением.