Резкий гул, появившийся из ниоткуда, заставлял содрогаться камни вокруг. Сама ткань мироздания содрогалась под столь огромным натиском энергии, идущим из нескольких миров. Назревала война; битва была неминуема, и её исход должен был решить всё на века.

– Максим, войска готовы. – сказала Моргана, парившая в воздухе. Её броня сверкала позолотой и драгоценными камнями, а волосы были подобны жаркому пламени.

– Сколько воинов в нашем распоряжении? – сухо спросил Максим.

– Тысяча Авалонцев и пятьсот Умертвий. Шансов выжить мало. Но ты завещал избегать большой армии, говоря, что есть план.

– Возможно, посмотрим. – сухо и тихо сказал Максим, хитро улыбнувшись. –Назначаю тебя командующим войсками. Я же вынужден удалиться.

– Что? В самый нужный и ответственный момент, когда решается судьба всех миров?

– Не страшись. Я должен обрести себя, став единым окончательно. Мне нужно туда, где началась моя история. Где я родился.

В этот же миг открылись тысячи порталов, пропускавших несметное количество Ангелов и Демонов. Эти Легионы, пугающие своей численностью, устремились на Максима и Моргану. Но им так и не удалось сокрушить этих двоих, резко взмывших вверх. Максим резко пробудил в себе Кавеса, и, издав дикий, зловещий крик, отбросил ближайших нападавших. Моргана, воспользовавшись кратковременным замешательством врагов, открыла несколько порталов, призвав воинов. Три войска схлестнулись в жесточайшей битве, где каждый был лишь за себя. Звон оружия и грохот произносимых заклятий слились в одну какофонию. Полчища воинов сражались не на жизнь, а на смерть во имя своих лидеров, так и не явившихся на поле брани. Кавес, решив действовать согласно своему плану, покидал гущу сражения.

– Не так быстро, Кавес. – шипя от злости, произнёс появившийся из ниоткуда Люцифер.

– Пришло время завершить твою игру. – с горделивым лицемерием сказал Микаэль. – Ты слишком долго прожил. Пора умирать.

– Это не вам решать! Шеер геол! Заард нагав рафаз!

Столб кровавого цвета возвысился над Кавесом, сливаясь с ним воедино. Тяжёлая броня, сделанная словно из чешуи неведомого хронического чудовища, сияющая своей чернотой с кроваво-рубиновыми проблесками, покрывала тело Кавеса, даруя несказанную защиту. В его правой руке сверкал меч, отражая солнечные блики, словно зеркало. “Разящий светом” – вспомнил Кавес имя клинка. Кавес, всё ещё находясь в воздухе, взмахнул мечом так легко и непринужденно, будто тот ничего и не весил. Череда молниеносных ударов обрушилась на Микаэля, заставив его отступить на значительное расстояние.

– Вы мне не ровня. Даже вдвоём не справитесь с моей мощью, ибо я возродился!

– Посмотри! – завопил Люцифер. – Твои войска ничтожны! Их практически сокрушили! А следом умрёт и эта Авалонская ведьма!

– И сколькими ты готов пожертвовать в угоду своих интересов, Кавес? – спросил Микаэль.

– Только теряя что-то, можно обрести большее. А ради сотворения нового мира я пойду на всё! Шеер геол! Гасад дарок хабоз! – произнёс Кавес, создав энергетических змей, набросившихся на Микаэля и Люцифера.

Они легко испепелили змей, однако Кавес использовал это заклятие, чтобы после нанести ряд сокрушительных атак на Люцифера. Меч Кавеса, удар за ударом, разрубал броню Владыки Ада, вынудив его упасть на землю. Микаэль, напавший на Кавеса, пытался вонзить клинок ему в спину, но удар лишь скользнул по броне, издав холодный скрежет.

– Сколько ты ещё готов сражаться? Чем ещё готов пожертвовать во имя Хаоса? Ты не понимаешь, что он не даст тебе создать новые миры! Ты готов принять на себя ответственность за разрушение всех миров? – вопрошал Микаэль, неутомимо размахивая мечом.

– И каково тебе живётся, жертвуя всеми, кому ты дорог? Вспомни Теариду и Феорака: они готовы были умереть за тебя когда-то, что, собственно, и сделали. Вспомни Ксению и Стаса! Ты использовал их словно разменную монету! И даже Моргана, которую ты обучал несколько веков! Неужели ты готов пожертвовать и ей в угоду иллюзий Хаоса? Шеер геол! Фкхар нактрал ракторкх! Мезрод каард мехторма!

Ярко-алые цепи сковали Кавеса, превращая его броню в серый пепел. Кавес разрубил эти цепи своим клинком, издав глубокий вздох облегчения. Лишённый брони, он потерял значительное преимущество в бою. Теперь он был вынужден спасаться бегством. Снова взмыв вверх, он устремился вдаль. Бегство превратилось в стремительную погоню среди скал. Огромные камни срывались вниз, устремляясь на них. Множество заклятий метались всюду, разрушая скалы, превращая их осколки в песок и стекло.

– Кавес, ты не сможешь сбегать от нас вечно! Эта погоня должна прекратиться здесь и сейчас! – кричал вслед Кавесу Люцифер. – Шеер геол! Фагур гарвзар лускхвар!

Из земли поднялись зубоподобные скалы, сбившие Кавеса. Он упал на землю с такой силой, что, будь он простым человеком, несомненно умер бы. Теперь, сокрушённый, в пыли, зажатый камнями, брони и меча лишённый, он лежал, тихо хрипя от боли. Микаэль и Люцифер медленно, размеренно приближались к нему. Они предвкушали свой триумф, но всё же ожидали нападения. Кавес уже не мог ничего им сделать. Он задыхался от собственной крови, попавшей ему в лёгкие. Боль разлилась по всему телу.

– Кавес, на этот раз ты повержен. Мы заберём твои силы раз и навсегда. Убить тебя не получится, ведь в тебе Хаос. Он, как паразит, живёт в тебе и ждёт освобождения. Но отныне ты нам не угроза. Шеер геол! Пакар ларим рацад фаранд каарнам! – произнесли оба Правителя, и всё погасло в глазах Кавеса.

Он перестал чувствовать, чтобы то ни было.

– Это ещё не конец. – последнее, что он прохрипел в жуткой агонии боли.

Глава семнадцатая. Разрушение иллюзий

Спасательный вертолёт осматривал место горного обвала. Служба спасения не ожидала подобного инцидента, так как не было никакой сейсмической активности поблизости. Этот район не был заселён, но пользовался небольшой популярностью у альпинистов. Именно их и искали спасатели.

– Спустись ниже. Я что-то видел, там, вроде, человек.

– Понял, выполняю.

– Сажай поблизости! Он ранен, надеюсь, ещё жив.

Группа из четырёх мужчин с носилками направилась к лежащему Максиму. Он был без сознания. Аккуратно погрузив его на носилки, спасатели направились к вертолёту. Ещё была возможность спасти юношу. Высоко в небе летали две, невероятно большие, птицы, не похожие ни на каких из известных спасателей. Но им было не до этого. Их задача была проста до невозможности: спасти раненного.

– База, это третий. У нас раненный в тяжёлом состоянии, требуется хирург. Ориентировочное прибытие через десять минут.

– Принял. Проблем не возникло?

– Нет, разве что весьма крупные птицы. Агрессии от них нет, просто летают. Но нас инструктировали, что в данных местах нет крупных птиц.

– Не обращайте внимания. Срочно доставьте раненого.

– Уже выполняем.

Это был единственный пострадавший в данном обвале. Операция прошла относительно хорошо. Жизни юноши ничто не угрожало. Но он был в глубокой коме. Множественные переломы костей, местами раздроблённых, словно разбитое стекло. При нём не было документов, лишь шрам на груди в виде пентаграммы с английскими буквами KVS.

… Спустя почти четыре месяца он пришёл в себя. Всё его лечение было проплачено независимой научной группой, исследовавшей новые препараты.

– Здравствуйте, помните, кто вы? – спросил лечащий врач, мужчина сорока лет, уже покрытый сединой.

– Я Кавес!

– Странное у вас имя. Вы помните, какой сейчас год? Понимаете, где находитесь?

– Отпусти меня! Ты не знаешь, с кем говоришь, смертный! – почти рыча, произнёс пациент.

– Простите, но я вынужден удалиться. Думаю, надо поставить вопрос о вашей вменяемости.

Врач наскоро удалился. Он понимал, что произошедшее может быть последствием комы или экспериментальных препаратов. Но он был некомпетентен в установлении точного диагноза. Зайдя без стука в кабинет психиатра, он начал рассказывать о лечении того, кто назвался Кавесом. Психиатр имел богатый опыт в лечении пациентов с поствоенными синдромами, но в последние годы специализировался на реабилитации тяжелобольных пациентов.

–Здравствуй, Кавес. Позволь мне, несведущему смертному, узнать, кто же ты. – вкрадчиво говорил психиатр, звавшийся Гавриилом.

– Шеер геол! Нарак кера хардис!

– Хм, и что это? Я должен был что-то сделать?

– Что? Почему на тебя это не действует? Почему мои силы покинули меня? Эти двое лишили меня сил? – говорил пациент.

– Может быть, вы расскажете, что случилось?

– Я Кавес, демон и ангел одновременно, а также Вестник Хаоса.

– Для меня честь видеть вас. – ответил Гавриил, понимающий, как важно "играть" по правилам пациентов, дабы не травмировать их и без того пошатнувшийся рассудок. – Но, будьте так любезны, расскажите мне вашу историю…

… Прослушав длинный рассказ о жизни пациента, наполненную приключениями, магией и всевозможными ужасами, Гавриил был поражён буйностью его фантазии. Конспектируя всё повествование, он не переставал удивляться столь подробному описанию событий и явлений. Налицо была шизофрения. При этом, вряд ли она была связана с комой или лечением. Всё больше склоняясь к тому, что пациент был болен уже несколько лет, Гавриил не мог не заметить и ещё одну особенность. Повествование велось разными голосами. Менялась стилистика речи, и даже мимика была необычайно разнообразной, а отношение к одним и тем же событиям менялось с завидным постоянством. Складывалось впечатление, будто в одном человеке уживалось как минимум две разных личности. Но кто же доминирует? Что послужило отправной точкой данного безумства? И на что он способен в своих навязчивых идеях? Эти вопросы занимали Гавриила куда больше, чем лечение.

– Простите, Кавес. Но ваши враги могут угрожать вам. Позвольте, мы обеспечим вашу защиту. Я приду завтра, дабы больше узнать о вас. Хорошо?

– Моё тело, что с ним? Я едва могу шевелиться.

– Ваши враги одержали победу в битве, но, я уверен, не в войне. Тело слабо, но вы идёте на поправку. Скоро ваши враги будут повержены. А теперь, позвольте мне удалиться.

С этими словами он покинул палату. Этот удивительный случай действительно поражал своей красочностью. Но на обдумывание не было сил и желания. Рабочий день завершён, да и выслушивание этого бреда, пусть и столь неординарного, заметно утомило не без того пожилого врача. Он направлялся домой. В небе кружили две птицы внушительных размеров. Их полёт был завораживающим в красных лучах заката.

Вновь наступил рабочий день. Снова этот пациент, считающий себя неким гибридом Ангела и Демона, воплощением Хаоса. Гавриил не видел смысла в дальнейшей беседе. Но было необходимо составить полный психологический портрет, а уже после отправить на принудительное лечение. Он надеялся успеть сделать это за сегодняшний день.

– Здравствуй, Кавес. Как ночь?

– Как зовут тебя?

– Гавриил. Можно без отчества.

– Надо же, как Ангел. Где мои враги? Ты видел их?

– Вынужден вас разочаровать. – сказал доктор, желавший использовать некое подобие шоковой терапии, рассказав Кавесу о ложности его истории. – Вы больны. Психически. Ваш рассказ не более, чем бред душевнобольного человека.

– Ты пришёл пошатнуть мою веру? Тебя послал Микаэль! Проклятый Ангел! Лжец! Я убью тебя, а позже сделаю живое Умертвие, и ты будешь служить мне до скончания времён!

– Ваша история весьма интересна, но нет доказательств её достоверности. Наличие магии не доказано ни одним из учёных, а это значит, что её, скорее всего, нет. Все ваши воспоминания ложны: они созданы вами лично, возможно, для того, чтобы защититься от неких событий. Я удивлён, почему вы не наблюдались у психиатра ранее, вас нет ни в одной базе данных лечебниц.

– Нет! Ты лжешь! Я видел всё своими глазами! Я участвовал в этом!

– Это лишь деятельность вашего мозга. Я вколю вам успокоительное, а дальше вы обдумаете мои слова. Уверен, вам хватит рассудка, чтобы понять истинность моих слов.

– Доктор, позвольте вопрос. Что здесь раньше было?

– Лет двадцать назад был родильный дом.

– Благодарю.

Максим лежал один в палате. Его тело было малоподвижно после перенесённых переломов. Вера в себя и свою жизнь была ослаблена. Он сомневался во всём. Уставший от всего, он хотел покоя. Мутное стекло, выходящее в коридор, в нём мелькал персонал, снующий всюду. В палату, сквозь стекло, заглянула огненно-рыжая девушка с серьёзным, словно чего-то ждущим, взглядом.

– М-Моргана? – спросил Максим дрожащим голосом, ища подтверждения своим воспоминаниям.

Но девушка быстро ушла, будто не узнала его. Теперь Максим был уверен, что память истинная. Он там, где всё началось. И, кем бы ни был Гавриил, он выполняет свой долг. Пришло время завершить начатое. Ведь именно сюда он и стремился, убегая с поля битвы. Кавес не отзывался на призывы, но, тем не менее, Максим представился именно им, что означало почти полное единение.

– Возможно, именно это и хотел Кавес? – спросил Максим сам себя.

Он собрал всю свою волю в кулак и, стиснув зубы от боли, сделал попытку встать с кровати. Не зная, что будет делать дальше, Максим понимал, что лежать не имеет смысла. Вдруг он услышал шёпот, как в детстве. Тихий, едва уловимый. И он велел умереть, уничтожив тело там же, где и был рождён. Дабы жизнь и смерть слились воедино. Максим полз по полу к небольшой настольной лампе. Её оставил Гавриил, когда писал конспект его рассказа. Вырвав провода из неё, он уже было приготовился зажать оголённые окончания. Но в этот момент в палату вошёл Гавриил. Ему нужна была лампа, которую он из-за своей забывчивости и усталости забыл в палате Максима. Перед ним предстал Максим с проводами в руке.

– Спасибо, доктор, за мою последнюю исповедь. Исповедь безумца. – с этими словами он зажал зубами провода.

Его лицо было искаженно безумной гримасой, полной боли и страданий, но в глазах читалось отстранённое умиротворение. Он упал, содрогаясь от электрических ударов. Всё произошло настолько быстро, что Гавриил не успел ничего предпринять. Обесточив светильник, Гавриил проверил пульс Максима. Он был мёртв…

Эпилог

"Я, Гавриил Светокрылов, главврач психиатрического отделения больницы, вынужден это совершить. Мой пациент совершил акт самоубийства. Признаю свою ошибку, использовав метод шоковой терапии. Моей компетенции оказалось недостаточно в данном случае. Его убеждённость в собственной иллюзии поразительна. Умереть ради каких бы то ни было своих идей. Это подорвало мои идеалы, я перестал верить в себя и в психиатрию. Его повествование, эта исповедь безумца, сломала во мне что-то. Я слишком много проработал с душевнобольными. Вынужден признать, что уже сомневаюсь в своём психическом здоровье." – эту записку нашли в кабинете психиатра, испачканную кровавыми каплями, стекающими с его горла. Он перерезал его скальпелем, украденным из хирургического отделения.

… Густой серый туман, обволакивающий своей живой массой, робко коснулся прибывшего гостя. Обжигающий холодом камень под ногами покрывался мелкими трещинами, видимо, желая раскрошиться под ногами странника. Кавес медленно ступал в этом угрюмом мире. Лимб, загадочный, пустой, но всё же живой. Здесь время не властно ни над кем. Это была обитель Хаоса, его мир и его воплощение. Это и был Хаос. Кавес склонился пред своим Повелителем. Теперь он был свободен от тела, обретя своё единство. Пророчество, созданное им самим, было свершено…

Максим лежал в реанимации. Врачи смогли снова вернуть его к жизни. Но мозг был значительно поврежден…