Жизнь Антона с того дня постепенно начала входить в колею. Прогуливаясь по улице в поисках еды той же ночью, он, сам того не зная привлек внимание уличного грабителя. Тот потребовал отдать все его ценности, и в следующий раз, когда они встретятся на улице, если этого не произойдет, он отнимет у Антона жизнь. К сожалению, для самого грабителя, он не знал, что ни ценностей, ни жизни у Антона нет, да и следующей их встречи уже никогда не случится. В целях самообороны Антон не задумываясь превратил тело грабителя в аппетитное кровавое месиво. Жизнь этого человека от начала и до конца была ужасной, и потому Антон не почувствовал себя хоть сколь-нибудь виноватым, напротив, он избавил мир от преступника – приуменьшил зло в этом мире – и чувство гордости обуяло его. В тот день к нему пришло озарение. С тех пор каждый раз, когда ему нужно было поесть он выходил в самый опасный район города и ждал, когда на него самого начнется охота.

Так и шли его дни. Антон выполнял мелкие поручения для Станислава, как правило вместе с Бальдром, в обмен на бесплатное жилье, попутно рассказывая обо всем, что делает, Алисе за скополамин. Честно говоря, на ''особую'' работу это было слабо похоже – в основном это была вся та же утилизация отходов, да подсчет инвентаря. Для Антона оставалось загадкой почему его еще тут держат, но, если ты присоседился к кормушке, то грех жаловаться и задавать лишние вопросы, правильно?

В таком темпе незаметно миновало теплое июльское солнце. Дни стали холоднее и короче, дав возможность Антону чаще наблюдать за Леной из покрывшихся медным нагаром кустов под ее окном. С их последней встречи она не постарела ни на день и осталась все такой же прекрасной, как и прежде, чего по иронии судьбы нельзя было сказать об бессмертном, вечно молодом Антоне. Его взгляд стал более пустым и бесцельным, а сам он почти перестал улыбаться. Даже в своем шпионаже он более не видел никакого смысла – скорее это была привычка – отчаянная попытка заполнить образовавшуюся пустоту в душе через повторяющийся ритуал. И вот, в один из таких дней Антону пришло сообщение от Станислава: ''Время особой работы пришло. Приходи сейчас же''

Антон явился так быстро, как только смог. Невообразимая скука упала на него в последний месяц и думалось ему, что возможно действительно сложная и ответственная работа вернет его на место.

Войдя внутрь дома-музея он как всегда увидел Станислава и Бальдра, стоящего у него за спиной, а также некоего человека в пыльном старомодном костюме, обладавшего приятной аристократичной внешностью и очень густой темной шевелюрой, которая, однако, тоже была покрыта слоем пыли. У них со Станиславом завершалась партия в шахматы.

–Шах и мат. – незнакомец обратился к Станиславу – Может еще партию?

–Забудь об этом. Играй с кем-нибудь другим. – ответил Станислав

–А? Это случайно не тот человек, о котором ты рассказывал? – незнакомец наконец обратил внимание на замешкавшегося Антона

–Да, это он. – Станислав перевел взгляд на Антона –Проходите. Не стесняйтесь.

–Меня зовут Антон. – начал он, протянув руку незнакомцу

–Я знаю. Мне много о вас рассказывали. И о ваших талантах тоже. Давайте перейдем сразу к делу?

–Для начала было бы неплохо представиться.

–Ах, точно. Мои манеры… Все вокруг называют меня Миколаш. Приятно познакомиться.

–Странная формулировка. Сдается мне не так вас звали в детстве. У вас есть настоящее имя?

–Конечно есть! Только я его не помню, к сожалению. Но, если это важно, то, по-моему, оно было сербским.

–Что значит не помню? Как можно не помнить свое имя?

–Что в этом для вас удивительного? Да, я достаточно долго живу на земле и что-то уже начало забываться. Вы так вообще в одночасье забыли где вы и с кем говорите, раз позволяете себе припираться со мной.

–Виноват. Простите. Я не хотел показаться вам невоспитанным… Некоторые вещи все еще остаются в новинку, несмотря на то, что уже достаточно давно живу, отчего иногда возникает стресс…

–Понимаю вас. Но ничего – у вас потенциально впереди вечность чтобы привыкнуть. – Миколаш потупил взгляд –Наверное.

– Так, о чем должен был быть разговор, если позволите?

–Мы обязательно обсудим то, зачем вы сюда пришли, но мне тут пришла одна занимательная идея: не хотите сыграть в шахматы?

–Нет. И все-таки подождите минуту. Последнее уточнение. Вы что совсем не помните кем вы были раньше?

–Нет. Абсолютно. Только воспоминания убитых. Так вы играете?

–Хорошо. Почему бы нет?

Фигуры встали на доску в ту же минуту. По горящим глазам Миколаша было видно, что он очень любил шахматы. Партия длилась недолго – всего каких-то полчаса. Антон рубил фигуру за фигурой, но его оппонента это совершенно не расстраивало – он намеренно подставлял их под удар. На первый взгляд совершенно нелогичные действия начали обретать смысл под конец партии.

–Так вот. Поговорим о деле. – начал Миколаш – Ожог на вашем лице говорит о том, что вы попали под лучи солнца. Но вы выжили. Многие, из тех, кто выжил, говорят, что видели жуткие образы. А, вы их видели?

–Да, видел. Аморфные, мерзкие существа рвали мое тело на части, извращали и переделывали его. Пустота поднималась из луж и поглощала пространство. Собаки со ртом поперек тела вгрызались мне в горло…

–Понятно. Достаточно. Также иногда рассказывают о каких-то посланиях. Есть, что сказать на этот счет?.. Ладья на H4

–Есть. Когда толпа топтала меня, они выкрикивали слова на подобие… вспомнить бы… это было: "Алуур мал аур…''

–"…Ам альг'гаил илатр?"

–Да… Ладья на идет на H5 и рубит слона.

–Хм. Опять ничего нового. Каждый говорит одно и то же, даже не зная смысл этих слов. Но я знаю… Ладья рубит пешку на F4

–И каков же он?.. Конь рубит слона на C6

–Чтобы понять их смысл, нужно сначала узнать, как зародилась вселенная.

–Ну вот – снова ты за свое! – с презрением вмешался Станислав – Все твои догадки, это лишь предположения, основанные на дописьменном творчестве полуобезьян, что жили в палатках из шкур и охотились на мамонтов.

–А тебя, мой друг, никто не спрашивает. – ответил Миколаш – Твои же глупые, религиозно-догматические предрассудки с примесью неподтвержденных научных теорий всегда застилали тебе ясный взгляд, но имел ли я что-то против твоего собственного взгляда на жизнь? Нет… Пешка на A6… И потом, насколько мой скромный багаж знаний позволяет рассуждать на эту тему, во времена Рамзеса второго мамонты еще ходили по земле, а сами древние люди, жившие в этих местах, не могли возводить такие массивные сооружения для поклонения своим примитивным идолам, но при этом жить в палатках из кожи, как ты говоришь. Это непрактично и глупо – возводить циклопические каменные комплексы и жить при этом в юртах. А ты, мой друг – просто скептик.

–А ты, ''мой друг'' – фантазер. Что у тебя есть за все тринадцать лет твоих поисков? Только фраза, которую из раза в раз повторяют обожженные и эти рисунки? На основе этих данных ты развернул свое лингвистическое исследование?

–Пока, это все, что у меня есть, да. В ином случае, твоя помощь была бы мне не нужна.

–Я устал тратить ресурсы впустую. Взять хотя бы Антона. Какая выгода была упущена от его места в убежище. И где выхлоп?.. Еще немного, и я перестану тебе помогать.

–Можешь перестать хоть сейчас. Болван. – шепнул Миколаш себе под нос

–Что ты сейчас сказал? – Станислав оперся руками об стол и со злости оставил ногтями огромные борозды в его поверхности даже не заметив этого

–Вы, кажется что-то говорили. Продолжайте. – подтолкнул Антон Миколаша в надежде отвести разговор в сторону от конфликта

–Да, конечно. Хоть один достойный слушатель… История мира началась тогда, когда из бездны безвременья вышли трое: Алуур, Альгхам и Илатрис – Светлый бог, темный бог, и безымянный бог. Алуур и Альгхам были слабы и неосязаемы, но Илатрис – нет. Он мог создать из ничего все, и первым делом Илатрис создал себе тело. Сама пустота была ему подвластна и расступалась перед ним. И когда исчезла пустота, возникла материя. По его замыслу появлялись и исчезали миры. Илатрис соткал ткань пространства и родил время. Но его физическая природа была, и его главной силой, и его главной слабостью. Зависть завладела двумя другими, и они убили его. Его тело, безгранично большое, безгранично малое, бесконечно временное, бесконечно вечное, стало основой мироздания – его костями. Позже Алуур и Альгхам заметили, как на разлагающемся теле Илатриса что-то появилось: Маленькие, едва заметные искорки, но не те искорки, о которых вы могли подумать. Под искорками я имею ввиду самопроизвольное изменение баланса энергии вселенной – очаги нарушения равновесия… Это была жизнь. Чтобы эта искра не погасла Алуур отделил свет, а Альгхам укрыл ее сон во тьме… Из забавы они начали играться с жизнью, переделывая ее под себя. Но их относительно мирное существование длилось очень недолго в масштабах почти безгранично могущественных сущностей. Творения Альгхама всегда оказывались лучше. Из-за этого Алуур впадал в неистовую ярость. На каждое его творение, которое давалось Алууру с неимоверными усилиями, Альгхам за пару тысячелетий мог породить нечто, что превосходит все, что Алуур до этого делал. Венцом творения темного бога был человек. В благодарность за свое сотворение люди воздвигали ему храмы до небес, и мавзолеи, уходящие в самые темные подземные глубины. Алуур горел завистью к темному богу и насылал катаклизмы один за одним, пока из страха людям не пришлось отвернуться от Альгхама, и они ушли во свет. Храмы разрушились, катакомбы мавзолеев завалило породой, а имена Алуура и Альгхама стерлись из истории. Так, со временем эта история переходила из уст в уста, трансформировавшись во все известные современные религии.

–Это все неправда! – возмутился Станислав – Мир создан одним богом, если вообще богом.

–Стас… согласно твоей религии ты все равно попадешь в ад. Так какая разница за что? За богохульство ты там окажешься, или за иные свои грехи – котел будет одной температуры. Открой глаза на новый взгляд. Тебе это ничем не грозит… Прости, Антон, если я заговорился… Вот такая история.

–Услышь я эту историю еще два месяца назад, то не воспринял бы как хоть сколь-нибудь заслуживающую внимания, потому что всегда был атеистом. Но, если подумать, не является ли мое существование само по себе доказательством наличия сил за гранью нашего понимания?.. Предположим, что так и было. Ну, так, и что? При чем тут мы?

–Ах, я совсем забыл. Следующая часть рассказа: Дальше история шла как мы знаем из учебников, пока пару сотен лет назад некто пан Януш Запольский – примерный семьянин и в принципе неплохой человек, не пострадал от рук Литовского графа Кудро. Во время вторжения Литовцев в Польшу Кудро захватив имение пана надругался над его дочерью и на глазах убил жену Януша, затем отправил его самого в могилу. Умирая Януш своей ненавистью привлек внимание давно забытого бога Альгхама, и он явился к нему и предложил свою помощь. Ведь что как не ненависть заставляет идти нас на уступки, жертвуя своими фундаментальными убеждениями, в частности своей искренней и безоговорочной верой в единого бога? Януш желал крови Кудро, хотел узнать, что он почувствует в момент смерти, когда увидит отмщение от человека, которого он убил. Альгхам согласился поддержать жизнь Януша до следующего рассвета, пока Алуур не может увидеть преступление над жизнью, принадлежавшею ему, но только если тот с первыми лучами солнца вверит ее Альгхаму, а если нет – Алуур касанием первых солнечных лучей заберет ее себе, как и полагается. Он согласился. Месть Януша была страшной. Догнав в ночи уходящий отряд Кудро, он растерзал их всех, и когда кровь его коснулась губ Януша он увидел расправу над ним его же глазами, и был он доволен. Однако, когда взошло солнце Януш обманул бога и спрятался в своем доме. Тогда Альгхам проклял Януша и все его потомство навечно пребывать на грани жизни и смерти… Прошли Века и кровь Януша разбавилась по всем живущим на земле людям. Вместе с кровью разбавилось и проклятие. И теперь каждый имеет шанс встать из своей могилы. Все зависит от степени родства.

–А где вы услышали эту историю?

–В окрестностях города Вроцлав. Я не помню, как оказался в Польше и с какой целью, возможно, случайно, но в одной старой деревне с милейшим названием "Прибыславица" ходила легенда про Януша и Кудро, только имени Альгхама не было в ней, вместо него был ''Диавол''. Меня эта история так зацепила, что я положил годы на то, чтобы прийти к истокам легенды, но не в Библии, не в Коране, не в иных источниках я не мог найти описаний подобных существ. Единственное – миф про Каина и Авеля немного отсылает к поеданию людей, в части, где Каин скитается по миру, пожирая своё потомство, но как вы понимаете, это не совсем то. Пятьдесят лет я провел в окрестностях Вроцлава, пока не наступила первая мировая и мне стало не до исследований. Как я благодарен мировой бойне за то, что она привела меня в город N – на отшиб мира – и свела меня с моим единственным другом Станиславом. Потому что не найти мне более лучшего друга, союзника, и помощника в одном лице. Я прав, Стас?

–Отстань. – монотонно ответил Станислав и вернулся к своим бумагам

–Не обращайте внимания на наши мелкие ссоры. Он все еще немного злится, что я его убил.

–Вы убили Станислава? – удивился Антон

–Это вышло случайно. Я бежал от войны, а Стас торопился на открытие завода в городе N, и так совпало, что из Польши мы ехали над одном поезде. Я ехал в купе за задернутыми шторами, но, когда Стас уронил свои карманные часы в коридоре и они закатились ко мне, ему вдруг показалось, что чтобы их успешно найти нужно больше света. Он, не спросив разрешения отодвинул шторы и меня обдало солнце. Ну и закричал да зашипел я.

–А что было дальше?

–А дальше я испугался. – втиснулся Станислав – Я завесил окна и закрыл дверь в купе. Мыкола выглядел точно мертвец и я уже думал, что его смерть ляжет на меня. Тогда я не знал, что к чему, и попытался привести его в чувства… Ничего не помогало. А часа через два он просто открыл глаза и набросился на меня. Так я и умер.

–Представляете – снова подхватил Миколаш – целых два дня я ехал с трупом в купе. Не знаю, поймете ли вы, какую изжогу я испытывал, но, какое везение, что Стас переродился на третий день, и никто этого не заметил. Только на станциях крупных городов стало пропадать на одного человека больше. Кстати в тот день я в первые и услышал заветную фразу. – Миколаш отклонил шею на левое плечо и убрал волосы с правой стороны, продемонстрировав большое пятно расплавленной плоти на участке начинающимся от уха и заходящим далее под воротник рубашки.

–Точно. Возвращаясь к теме разговора… И что же значат эти слова?.. Ферзь рубит коня на E3 – сказал Антон

–"Алуур мал аур ам альг'гаил илатр'' – значение этой фразы мне еще предстоит узнать. Но вы, Антон, как и все присутствующие, кроме Бальдра – темное дитя "альг'гаил". ''Альг'', судя по всему, на древнем языке означал не то черный цвет, не то темноту. И как я думаю имя Альгхам буквально может означать – ''темнейший''. Пока, это все, что мне известно… Пешка рубит пешку на B8 и превращается в ферзя. Я победил. Шах и мат.

–Я был близок… Королю было некуда бежать. Следующим ходом я бы передвинул ладью и поставил бы мат.

–Да, все было бы так, если бы вы не забыли про пешку. Пешка, на мой взгляд самая ценная фигура. То, что она такая незначительная и слабая и позволяет проворачивать ей самые хитрые комбинации. Вот, как сейчас. Вы внимательно следили за моим ферзем, и поэтому я отдал его вам, как и многие другие фигуры. Я усыпил вашу бдительность, и вы не заметили, что если вы позволите пешке дойти до конца, то вы сразу же проиграете… Так, к чему же я завел с вами этот разговор про альг'гаил, древних богов, и забытые легенды? Я ищу способ снять проклятие. И то, что вы маг – очень кстати. Может быть вы даже ученый? Кстати, подскажите, как именно вы одурманиваете людей?

–Что я делаю? – Антона схватила паника и он долго не мог начать – Я. Направляю… мозговые волны? Да, именно их. Таким образом я ввожу людей в транс.

–Что ж, пускай так. – Миколаш попытался скрыть свое недовольство, но у него это не вышло – В таком случае, мы с вами закончили на сегодня, но обязательно встретимся еще. До встречи. – он встал и спешно вышел прочь.

Глава 4. Прощай, любовь моя

–Ну-с – начал Антон – Когда начнется работа?

–Это она и была. Можете идти домой. – ответил Станислав

–В каком смысле? – Возмутился Антон

–В том смысле, что это все на сегодня. Мыкола же сказал вам… Ваша особая работа теперь выполнять его указки.

–А для чего я вообще ему нужен?

–Этого мне пока неизвестно. Он лишь просить сообщить, если мне встретится человек, переживший касание солнечных лучей, и организовать с ним встречу. И потому с сожалением сообщаю, что теперь ваше бесплатное проживание зависит лишь от вашей полезности для Мыколы. Но лично я считаю, что вы вряд ли будете ему полезны. Вы ведь не первый, с кем он встречается здесь, и все говорили одно и то же… Позволю себе высказаться на этот счет. Несмотря на все то хорошее, что было между мной и Мыколой, я бы посоветовал остерегаться его. В последнее время эти безумные идеи слишком его захватили. В самом деле, кто в здравом уме всерьез воспримет наскальные рисунки древних людей, и более того, без каких-либо оснований свяжет между собой их, и фразу, которую повторяют эти самые, как он их называет ''альг'гаил"? Может быть у нее вообще нет никакого значения.

–Вы говорите так, словно не доверяете ему.

–Нет, это не так. И я понятия не имею с чего вы это взяли. Просто, сам факт того, что мой друг придает такое огромное значение фантазиям полудиких племен, живших здесь едва ли не до приручения огня, заставляет меня думать, что у него за годы жизни могли появиться проблемы с адекватным восприятием окружающего мира. Слабоумие, если простыми словами. Так что, я надеюсь, что он этим переболеет, и как можно скорее. И я бы был очень благодарен, если бы вы тоже проявили немного здравого скепсиса по отношению к его будущим словам. А моя благодарность, это не пустые слова.

–Но я был на курганах! Солнце едва не испепелило меня, но я успел укрыться внутри. И, когда солнце взошло и свет проник внутрь я не просто выжил, а даже не почувствовал боли. Разве такое можно игнорировать?

–И что это по-вашему доказывает? Моисей разговаривал с горящим кустом; обратил реку в кровь и раздвинул море. Даже если вы не врете, и если это не просто искажение вашего восприятия, то это всего лишь мелочь, по сравнению с тем, что творили посланники божьи.

–Но библия писалась не мной и не вами. А то, что происходило со мной я чувствовал на себе лично.

–Как же вы оба меня утомили. Бальдр! Выведи нашего гостя, так сказать, в шею!

–Но до рассвета остался час! – возмутился Бальдр

–Я что услышал протест? Ты хочешь в чем-то мне возразить?

–Нет. – ответил он

–Вот и славно. Не волнуйся за своего друга. Уверен, древние боги вмешаются и дадут ему защиту от загара.

Бальдр подошел и медленно с неохотой скрутил Антона своими гигантскими руками, как крендель.

–Прости. Если бы я мог отказать… – шепнул он на ухо Антону перед тем как пинком вышвырнуть его из дома.

Антон вылетел из дома Станислава подобно пробке от шампанского – резко, со звуком, и оставив после себя бурление – бурление озлобленного Станислава. В очередной раз его подвел длинный язык. Бальдр, не сразу заметив образовавшуюся во время вчерашнего дождя лужу около крыльца, случайно выбросил Антона именно туда, оставив того с позором лежать в грязи. Сердечно извиняясь перед Антоном он под зазывания Станислава зашел обратно в дом захлопнув за собой дверь.

Грязная одежда, лицо и волосы были очень неприятной, но наименее острой из проблем Антона на данный момент. Опять это розово-фиолетовое небо предвкушало исчезновение еще одного альг'гаил с лица земли. Когда отблеск света в окне одной из пятиэтажек промелькнул перед Антоном, он вновь побежал прямо из лап смерти.

Не смотря на все усилия, что Антон прилагал к своему спасению, ни к себе домой, ни в клуб к Алисе, ни в институт к Виктору шансов попасть у него не было. Осознал он это на пересечении улицы Тимирязевской и проспекта победы, когда от линии горизонта на него по дороге ринулась розовая масса света. Спрятавшись в утренней тени, лежащей в проходе между двумя пятиэтажными домами, он думал, как поступить дальше.

–Эй ты! – окликнули его неизвестно откуда

Антон долго оглядывался по сторонам, и не установив источник звука вернулся к своему срочному вопросу.

–Замороженный. Я здесь – наверху.

Подняв голову Антон обнаружил альг'гаил висящего вверх ногами на выкрашенной в желтый газовой трубе.

Отвратительная белесая худая фигура с длинными конечностями таращилась на Антона прямиком сверху вниз, оголяя кривые длинные клыки с трудом вмещающиеся в челюсть, усаженные по всему рту. Ноги существа были согнуты в коленях, чтобы цепляться ими за трубу, а руки были настолько длинные, что их приходилось складывать пополам, дабы они не задели голову Антона. Заметив смятение существо расплылось в широкой улыбке, напоминавшей скорее оскал, будто оно и не улыбается, а собирается укусить Антона, отчего заметив ее тот машинально отпрыгнул в сторону. Принимая во внимание свисающий через голову расстегнутый пиджак, напоминавший крылья, длинные конечности, и оскаленные зубы, было похоже, что существо, которое встретил Антон, является противоестественной смесью паука, человека, летучей мыши, и ожившего кошмара тех, кто питает фобию к цирковым артистам.

–Разрешаю переждать день на моем чердаке. – сказал альг'гаил и раскачавшись на трубе спрыгнул с нее зацепившись за газораспределительный узел и подобно таракану за считаные секунды забрался по балконным решеткам на самый верх пятиэтажки.

Антона неслабо подергивало от того, что он увидел, но иного варианта не оставалось. В очередной раз солнце было слишком близко к тому, чтобы оборвать жизнь Антона. Пришлось принять приглашение.

Он поднимался по грязному, зловонному, исписанному ритуальными знаками культа фаллоса местных аборигенов и выкрашенному в болотно-зеленый подъезду, ощущения, от нахождения в котором являлись как бы предвосхищением встречи с очередным мерзким порождением ночи. Будучи не до конца уверенным, что это хорошая идея, он делал шаг за шагом, становясь все тяжелее и все больше росло его желание сбежать отсюда, но бежать было некуда.

Не дойдя до крыши Антон по приваренной к люку лестнице пролез в пространство между ней и потолком пятого этажа, где располагалась дренажная насыпь.

Он шел аккуратно, инстинктивно стараясь производить как можно меньше шума, и когда мелкие камешки рассыпались под его ногами он и сам рассыпался в дрожи. Узкий столб света, идущий от небольшого полукруглого окошка в восточной стене дома падал на пустое старое кресло и был единственной точкой интереса. Антон медленно зашагал к нему. Массивное кресло было ничем не примечательно, кроме того, что каким-то образом оказалось на чердаке. Но вот что было необычно, так это то, что по пути сыпучие звуки мелкого щебня, которые рождались под ногами Антона, были единственными звуками.

–Есть тут кто? – спросил он вполголоса, но ответа не последовало.

Развернувшись Антон, ведомый неуютными ощущениями от полной тишины, направился к выходу, но теперь его внимание привлекло сооружение из пластикового и деревянного мусора выглядевшее как юрта, стоящее у противоположной стены.

Попустив свой страх в пользу любопытства Антон подошел к юрте. В ней находилось несколько перевязанных матерчатых мешков набитых круглыми предметами.

–Кто-нибудь, ответьте! – крикнул он, чтобы убедиться, что никого рядом нет.

Антон развязал один из мешков и набитый до отвала он вывалил из себя все содержимое. Внутри него были головы. Высушенные головы самых разных размеров и возрастов покатились Антону под ноги. Потеряв самообладание от неожиданности и отвращения, он запнулся и едва не упал на пол. Справляясь с падением, он запрокинул голову наверх, где под потолком увидел мутную тень, которая с семенящими звуками тут же исчезла из поля зрения.

Окончательно убедившись, что идея была плохая, он попятился назад, постоянно переводя взгляд с одного темного угла на другой. Шорохи, которые теперь были слышны отовсюду заставляли Антона вертеть головой, как волчком. Маленький камешек упал с потолка, когда уже не придававший значения опасности снаружи Антон едва не добрался до люка. Камень пролетел прямо перед его носом и кроткий, но глубокий и громкий вздох Антона выдал в нем сильнейший испуг. С трудом заставив себя поднять голову он увидел два оранжевых зрачка в темноте. Прищурившись он разглядел темном угле под потолком человека-летучую мышь-паука, цепляющегося за опорную балку своими длинными руками и ногами. Он внимательно смотрел на Антона отогнув шею и был готов взорваться от смеха.

Не выдержав Антон вскрикнул и ноги его все же подкосились, заставив его упасть, отчего наблюдавший за ним скривился в улыбке еще сильнее.

–Ты бы видел себя! – рассмеялся альг'гаил – Никогда не надоест. Это даже еще смешнее, чем с живыми.

–Ты псих? Зачем тебе головы? – кричал Антон, надрывая голос

–У меня есть не только головы. В мешке справа лежат руки и ноги, а в левом туловища. – альг'гаил разжал ноги и повис на балке, после чего спрыгнул, едва не приземлившись Антону на голову – Пойдем покажу! – с энтузиазмом он взял Антона за руку и потащил к мешкам

–Не надо. С меня достаточно. – Антон отдернул руку от незнакомца – Зачем они здесь?

–Просто так. Хотя не просто так. У меня с каждой история связана. –Альг'гаил подбежал к мешку и взял оттуда одну из голов – Да где же она? – пробормотал он

Перебирая головы в мешке и попутно складывая туда те, что Антон выронил, он начинал все сильнее раздражаться. В конце концов панический ужас охватил неизвестного альг'гаил, и он начал судорожно рыскать по всем закоулкам в поисках чего-то. Оттолкнув собеседника в сторону, он нырнул под половицу, на которой стоял Антон до этого.

–Вот она! – из него вырвался выдох облегчения

Альг'гаил довольно разогнул спину и продемонстрировал Антону искомую им вещь. В руках у него была пыльная высушенная голова маленькой девочки лет двенадцати, если судить по двум косичкам и размеру самой головы.

Взяв в каждую руку по голове, он встал перед Антоном словно в театре и подражая девичьему голосу тряс голову в такт словам:

–Как же холодно этой зимой. – сказала голова в левой руке

–Да, точно. Что же нам делать? – ответила та, что в правой

–Я знаю! Пойдем погреемся в темном подъезде.

–Хорошая идея!

–И тут как раз я выхожу на прогулку, представляешь! – начал он своим обычным голосом – В тот день у меня появилось аж два новых друга. Искали повсюду – ходили по соседям, осматривали клумбы во дворах, рыскали по мусорным корзинам, а Я смотрел на все это вон с того кресла. – маньяк указал на кресло у маленькой круглой прорези в стене – И никто даже не подумал, что они могут быть здесь, потому что это было бы слишком очевидно.

Со злости Антон ударил его в лицо со всей силы и тот упал на щебень, подняв облако пыли.

–Зачем ты это делаешь? Отвечай!

–От скуки. – Хитро улыбнувшись Аль'гаил встал и без тени злости вплотную подошел к Антону – Рассказал я эту историю тоже от скуки. Ты так испугался уже мертвых людей, что я не мог не подшутить над тобой… Знаешь, что выдает в тебе новичка? Ты испытываешь страх и отвращение к трупам. Но ведь ты сам труп, разве нет?

–Я убью тебя! – Антон налетел на обидчика, но тот увернувшись достал из кармана старый траншейный нож, на котором виднелись пятна запекшийся крови

–Но-но-но. Я бы не стал этого делать… – паук-акробат взмахнул ножом перед глазами Антона – И так ты благодаришь меня за спасение?

–Ты монстр!

–Да ты гигант мысли! А как ты это понял? Мне интересно чем ТЫ в таком случае отличаешься? Тем, что не получаешь удовольствия от этого? Это уже сугубо твои проблемы, ведь ты все равно делаешь то же самое… не считая мешки в том углу. Но какая трупам разница, что с ними делают?

–Они были детьми!

–И что? Твои жертвы были взрослыми – им было тридцать, сорок, пятьдесят, но все они прожили меньше чем им положено, но какое это имеет значение? Жизнь человека, в наших рамках – лишь едва заметное мгновение, и на временной шкале не отличить жил человек десять лет или сто. Ждать старости человека, все одно, что человек ждал бы старости куриц.

–Это могли быть твои дети.

–Кто знает? Может это и были мои дети. А может дети моего брата, или моя младшая сестра с ее подругой. Да чьи угодно это могли быть дети. Какая теперь разница?

–Ты говоришь о людях, как о курицах. Как будто не знал никого из людей, будто бы ты сам не был человеком. У тебя хоть осталось имя, или что-то, чем бы ты мог себя обозначить как человека, а не как монстра?

–До встречи с тобой оно было мне не нужно. – альг'гаил глубоко задумался, прижав кулак к подбородку – Нет. Пожалуй, имени у меня нет. Свое ты тоже можешь не озвучивать. Я так думаю, мы больше никогда не увидимся.

Слова о том, что они больше никогда не увидятся вернули Антона в чувства и злость его снова сменилась боязнью

–Хорошо. – начал он – Ты не против если для удобства я буду звать тебя ''альг'гаил''? А теперь давай успокоимся, и ты уберешь нож. Я слегка погорячился насчет ''я убью тебя", но давай теперь обсудим все на холодную голову, пока никто не натворил лишнего.

–Как ты меня назвал, еще раз? Альг… кто? Что-то знакомое… Впрочем, называй меня как хочешь. И, больно надо мне тебя убивать. – Альг'гаил убрал нож под ремень – Мне давно не было так весело, так что я могу забыть об этом, но, когда солнце сядет ты пулей выскочишь отсюда.

–С удовольствием.

–Да ты не расстраивайся из-за этих голов и туловищ. Сам не заметишь, как втянешься.

Солнце наконец набрало достаточную высоту освободив кресло из плена своих губительных лучей. Заметив это аль'гаил немедленно уселся в него и занялся тем, что по-видимому было одним из немногих удовольствий, оставшихся в его жизни, если судить по энтузиазму, с которым он ринулся к креслу. И удовольствием этим было разглядывать людей, спешащих с утра на свою работу, или просто вышедших на раннюю прогулку с собакой, или на спешащих в детский сад будущих профессоров и пролетариев – на всех прохожих он смотрел с неподдельным интересом.

–Смотри. – обратился он к Антону стоящему поодаль от него – У них у всех что-то, да есть. Только я никогда не понимал, что. Для чего они живут? А я? А ты? Нет, я-то знаю зачем живу – у меня есть коллекция. – Антон отошел еще дальше, не скрывая своего отвращения – Но иногда мне становится слегка скучно, вернее даже невыносимо скучно. В нашей жизни нет солнечных дней – только вечная, липкая, густая ночь. И ничего с этим не поделаешь. В этих мешках женщины, мужчины, дети – все они забавляли меня в первые секунды перед смертью, но потом – тоска. Я смотрю на эти головы и вспоминаю, как они кричали, некоторые даже умоляли их отпустить. Я как будто бы снова с ними в этот момент, но мне от этого скорее грустно, потому что второго такого раза не будет. Может мне похищать их живыми? Как думаешь? Не слишком неэтично на твой взгляд?