Для знакомства Гвин выбрал травянистый холм на опушке леса. Судя по сканерам, холм представлял собой огромный булыжник, покрытый прочным дёрном с невысоким травостоем – самое подходящее место для выхода на планету, для разминки на свежем воздухе.
– Гленда, веди полную видео- и аудиозапись, а также показателей организмов всех членов команда. – Нгами строго следовал инструкции. – В случае изменения показателей более чем на 50% от допустимых норм, запускай программу экстренного возвращения всей команды.
– Возвращения всей команды, если не будет исключающего приказа капитана. – Гвин предпочитал оставлять за собой последнее слово.
– Так точно, доктор. Конечно, капитан.
Никто из команды ещё ни разу не был на планетах с эндемичной жизнью. Человек принёс с собой жизнь на многие планеты, где это жизнь, в многочисленных формах, адаптировалась к не всегда благоприятным условиям, стала другой, но сохранила приметы того, что она с Земли. И врач и, конечно же, экзобиолог легко могли определить, какого происхождения растительность. Даже поверхностный бесконтактный анализ показал намётанному глазу, что на этой планете жизнь хоть и похоже на земную, но другого происхождения. И это завораживало, поражало воображения, вызывало желание познакомиться поближе, потрогать, погладить. Присвоить.
Единогласно решили, что команда сразу же сойдёт на траву, только снаряжение полетит на транспортной антигравитационной платформе. Никто не хотел откладывать контакт с природой, пусть даже в полностью изолирующих лёгких скафандрах. Данные сканирования говорили, что здесь нет крупных животных, что вообще из тех, кого можно отнести к животным, в самом широком смысле этого слова, здесь есть разве что мелкие насекомые и черви. Конечно, это не насекомые и не черви, но так проще говорить, чем "живые существа, похожие на насекомых и занимающие аналогичную экологическую нишу". Даже Нгами быстро согласился на эту формулировку, хотя его второе и третье высшие образования просто-таки кричали против этого.
– Прямо как английский газон. – Первое, что сказал Гвин, ступив на инопланетную траву.
– Или поле для гольфа. – Откликнулся Белков.
– Или горное пастбище. – Продолжил Тсонгване.
– Ладно, хватит, я понял. Пошли уже вниз, посмотрим, что там в ручье интересного. Чон, оттуда можно пить?
– Откуда я знаю, надо анализ сделать. Оборудование с собой, сделаем.
– Смотрите, трава же очень похожа на нашу, земную, листики, цветочки и всякое прочее – совсем как родное.
– Совсем да не совсем. – Откликнулся экзобиолог. – Конвергентная эволюция: организмы, живущие в одинаковых условиях, эволюционируют, приобретают схожие признаки. Трава – фотосинтезирующие организмы, живущие в сходных условиях, должна быть везде одинаковая, если она достаточно адаптировалась – так выгодно, так эффективнее. Так что ничего удивительно.
– Ничего себе! Не удивительно на чужой планете найти траву как дома, как вокруг космодрома на Земле, где ты её последний раз видел десять лет назад. – Воскликнул Белков.
– Пойдёмте дальше, думаю, деревья увидят нас не меньше. – То ли предложил, то ли скомандовал капитан.
Платформа, зависшая в двадцати сантиметрах над поверхностью, с горой оборудования и закрытая колпаком силового поля смотрелась инородным телом, некрасивым наростом на зелёном океане, который, видимо, никогда не был знаком с чудесами техники и разумной жизни в целом. Команда с удовольствие неспеша вышагивала по склону холма, а платформа, почти касаясь одной стороной земли, плыла на антигравитационной подвеске рядом.
– Вы идите, не обращайся на меня внимания – хочу попробовать добыть несколько экземпляров местных насекомых. Кем бы они не были… – Предупредил Тсонгване. – Из пределов видимости не буду выходить, капитан.
– Хорошо. Чон, а ты чего такой молчаливый?
– Капитан, я специализируюсь на знакомом, на том, что знаю всю свою жизнь – на человеке, а вот это вот всё, – он обвёл рукой кругом, – для меня другой мир, который для меня, наверное, ещё дальше, чем для вас. Я немного в шоке, если честно, скажу как психоаналитик нашей команды.
– Понял, но ты не отрывайся от команды и говори, если что. Сразу же вернём тебя на корабль.
– Нет, спасибо, Вадим, всё хорошо, просто нужно немного прийти в себя.
– Сядь под тем раскидистым деревом, может быть полегчает. Как будто на опушке где-нибудь на холмах Южной Америки.
Тут сзади раздались радостные возгласы и крики, трое мужчин остановились и оглянулись. На склоне рядом с каким-то валунов Тсонгване приплясывал от радости.
– Я поймал целую дюжину каких-то мушек! Кажется, они колониальные, живут в норке под камнем! Может быть даже эусоциальные! Поразительно! Надеюсь они не погибнут, пока я несу их в корабль. Капитан, мы же уже возвращается?
– Нет, Нгами, – засмеялся Гвин, – ещё нет, мы же даже не осмотрелись.
– Жаль… – и биолог снова погрузился в поиски подвижной жизни.
– Капитан, я пока действительно присяду тут, заодно присмотрю за нашим безумным биологом.
– Конечно, Чон, мы будем тут рядом, далеко не уйдём.
– Майкл, как ты думаешь, почему тут нет животных? – Спросил Белков, изучая толстые гладкие стволы, местами оплетённые лианами. – Казалось бы идеальное место для огромных стад бизонов, коней, зебр – или кто там бегает на Земле в подобных местах.
– Не знаю, может быть, просто эволюция не пошла по этому пути.
– Но это же огромные экологические ниши пустуют!
– Не знаю я, спроси у этого. – Капитан махнул рукой назад.
…
Пока Белков запускал свои приборы под склоном холма на самой опушке леса, Ким смотрел на соседний куст остановившимся взором. В какой-то момент ему показалось, что куст слегка двинулся в его сторону, но пристальное наблюдение ничего не дало: обычный куст, каких много у нас на Земле на опушках леса, уверял себя врач, просто состояние у меня сейчас такое, неустойчивое, вроде готовился к путешествию, к встрече с неизвестным, но тут всё какое-то не такое… Вроде всё как дома, но всё чужое, чуждое. Иное. Симпатичные листья у куста, может быть взять веточку на корабль? Пусть Нгами проверит, что безопасное, может быть, даже вырастим на корабле такой кустик – как сувенир. Врач встал на ноги, потянулся, слегка похрустел суставами и потянулся к кусту.
– Ой!
– Ким, нарушение целостности скафандра. – Раздалось в наушнике у капитана.
– Чон! Что у тебя?!
– Всё в порядке, капитан! Укололся просто. Хотел взять листик, но сделал неловкое движение и укололся. Всё хорошо, дырка в скафандре тут же самозаварилась.
– Ну ты даёшь! Нельзя же так пугать! Точно всё окей?
– Да, конечно, капитан, для вашего спокойствия по возвращению проведу полную диагностику. – Ким не сказал, но был полностью уверен, что он укололся не из-за собственной неловкости, а из-за того, что куст в последний момент дёрнулся и впился в него длиннющей иголкой.
– Капитан, можно мне открыть шлем и подышать воздухом? – Спросил Белков, одним глазом наблюдавший за слаженной работой своих роботов. – Все анализаторы показывают, что в воздухе нет ничего опасного. Идеальный воздух для человека.
– Точно?
– Да, вот сам можешь посмотреть, уже трижды проверил.
– Ладно, только недолго.
– Спасибо!
Белков открыл прозрачный щиток скафандра и сделал глубокий глоток местного воздуха. Первый человек, дышащих воздухом планеты GK 32105c с эндемической жизнью.
– Маленький глоток для человека, но огромный глоток для человечества. – Сказал бортинженер и сделал шаг назад, чтобы свободнее раскинуть руки и обнять воздух. – Какой же он вкусный, ароматный, притягивающий…
Он не успел договорить, как его левая нога, которую он отставил ещё назад, прорвала дёрн и стала уходить в неизвестность. Белков рухнул всем телом вниз и полностью ушёл под землю с болотным чмоком воды.
Всё произошло в одно мгновение, но Гленда оказалась быстрее притяжения и успела закрыть лицевой щиток на шлеме, моторы сработали – в воду Белков погрузился уже в полностью изолирующем скафандре. Хорошо, что не было слышно, как ругался бортинженер.
Гвин с Кимом помогли ему выбраться из ямы.
– Чёрт бы побрал эту планету! Что за ловушки она расставила?!
– Это не ловушка, – вступился Тсонгване, только подошедший, – это довольно типичное явление для болот, которые давно никто не тревожил. Интересно, как тут сочетается степь, лес и болото – три в одном.
– Да уж, три в одном. Все удовольствия разом. – Вздохнул капитан с некоторым облегчением. – Но с меня хватит, возвращаемся. Один укололся кустом, второй провалился в болотную трясину – что же дальше? Увольте – срочно на корабль!
…
Возвращение сложилось не таким весёлым, как путь туда, каждого занимали свои мысли: Тсонгване изучал поведение насекомых в банке, Ким пытался разобраться показалось ли ему, что куст двигался или нет, Белков ругал болото и постепенно начинал радоваться, что Гленда успела его спасти, ведь без неё он бы захлябнулся в этом проклятущем болоте. Капитан же думал, что начала покорения планеты не вдохновляет, но оставляет надежду, что дальше будет только лучше. Так они вернулись на корабль, где снова каждый занялся своим делом.
Гвин направился в каюту, чтобы с помощью Гленды составить подробный отчёт о первой вылазки на планету. Он вовсю погрузился в это важное, но нудное дело, когда пришёл вызов из медотсека.
– Майкл, зайди, пожалуйста, ко мне, в медотсек. Срочно. – Интонации врача указывали на то, что дело серьёзно и тянуть нельзя.
– Иду. – Откликнулся капитан, ничего не спрашивая.
Медицинская комната сверкала чистотой и белизной. И в ней никого не было.
– Я тут, Майкл, в диагностической камере. Подойди ближе.
– Что ты там делаешь?
– Я обещал провериться, помнишь.
– Да…
– Сканер нашёл во мне чужеродную ДНК, чужой организм, он активно развивается. Мне ничем нельзя помочь. Осталось жить несколько минут. Не волнуйся, я уже провёл полную дезинфекцию этого помещения, шлюза и коридора. Опасности я не представляю. Нет, не перебивай, я чувствую времени у меня осталось слишком мало, просто слушай. Я укололся, кажется, тот куст двигался. На девяносто пять процентов уверен, что мне не показалось. Он хотел меня уколоть, заразить и убить. Не потому ли на планете нет больших животных? Мне сложно дышать… сожги эту камеру, когда я умру. Сожги, а потом выкини в космосе, не оставляй меня на этой планете, прошу, не оставляй…
Последние слова дались ему с трудом, изо рта пошла пена и врач потерял сознание. Гвин смотрел на его застывшее лицо через прозрачное окно крышки диагностической камеры. В открытых глазах читался не страх, а какой-то животный безумный ужас. Капитан никак не мог оторвать взгляда от этих глаз. Вдруг что-то шевельнулось в уголке правого глаза, и секундой позже Гвин увидел небольшой зелёный побег, пробивавшийся из-под века. Он отпрянул от стекла.
– Гленда!
– Да, капитан.
– Ты слышала последние слова Чона? Запиши их как следует. И сделай, что он просил. Я не могу…
– Хорошо, но у нас ещё одна проблема, капитан.
– Что ещё? – Устало сказал Гвин и сел на стул.
– Тсонгване изучал насекомых и, только что, одна из них сбежала из под наблюдения, летает по лаборатории.
Капитан ничего не смог сказать, ему не хватило слов, чтобы охарактеризовать своё отношение к сложившейся ситуации.
– Заблокируй двери лаборатории. Свяжи меня с ним.
Из стены выехал большой экран с панорамой лаборатории.
– Нгами, ты слышишь меня?
– Да, капитан, и вижу. Почему вы в медотсеке?
– Что с мухой? – Гвин проигнорировал вопрос, на который он не знал, как отвечать.
– Жутко вёрткая оказалась, не ожидал я такого! Щёлка была с иголку, а она прижала крылья, распласталась по стеклу и протолкнула себя лапками. Никогда такого не видел! Примерно так кошки пролезают через маленькие отверстия. Поразительно!
– Они опасны для человека?
– Не знаю капитан.
– Где она сейчас? Что с остальными?
– Чего ты так волнуешься, Майкл, это же просто муха.
Ага, это просто муха, а там был просто куст, знаем, проходили, подумал Гвин, но ничего не сказал.
– Поймай муху и пока не выходи из лаборатории. Обо всём тут же докладывай мне.
– Чего докладывать, тебе Гленда сразу же настучит, если что-то случится.
– Хочу услышать от тебя, а не от неё.
– Ладно…
– Отключаюсь.
Капитан так и не встал с жёсткого стула. Ему не хотелось двигаться, что-то делать, но тут он услышал какие-то звуки, похожие на треск дров в печке. Он поднял глаза и понял, что это Гленда уже начала выполнять последнее желание врача. Мотнув головой Гвин резко встал и почти вылетел из медотсека.
– Гленда, где Вадим?
– У себя в каюте, но я, почему-то не вижу его, похоже, он снова отключил камеру наблюдения. Не в первый раз уже.
– Окей, загляну к нему.
Корабль маленький, потому до любой каюты всего несколько шагов, но эту пару метров капитан шёл минуту. Глубоко вдохнув, он приложил руку к детектору и сказал:
– Капитанский доступ.
Дверь легко отошла в сторону, но в каюте почему-то было темно, только слабый свет пробивался со стороны санузла. Когда глаза капитана привыкли к полумраку, он рефлекторно закрыл дверь, но ещё долго перед его глазами стояла картина, оставшаяся в темноте: койка бортинженера, с которой торчат его длинные ноги в корабельных ботинках, а всё остальное затянуто серой пеленой, как будто многочисленными слоями тонкой, полупрозрачной, ткани. Эта же пелена затянула половину каюты. Гвин вспомнил, что нечто подобное видел на Земле: по весне черёмуху иногда затягивает чем-то похожим – у неё не остаётся ни одного листика, только голые ветки, все покрытые такой же вот серебристой паутиной. Мерзкое зрелище. Гвина вырвало прямо в коридоре.
– Я всё видела, капитан, не говорите. Каюта изолирована. Вас нужно проверить. И продезинфицировать коридор. Есть ещё одна диагностическая камера.
– Нет! Даже не предлагай! Я пойду в свою каюту, очищай воздух и помещения. В медотсек не пойду. Проклятая планета! Нет, только к себе в каюту.
– Я приготовила вам набор сывороток, которые вам необходимо ввести в себя.
Капитан ничего не ответил, заперся у себя в каюте, достал контрабандное виски и отпил существенную часть бутылки прямо из горла. Вот моё обезболивающее, антидепрессант, сыворотка, антибиотик и всё остальное.
– Капитан, – раздался голос экзобиолога. – Вы у себя?
– Включить экран, да, Нгами, в каюте, а что?
– Нет, ничего, просто вы просили отчитаться. Что и делаю: муху поймал и убил, но она успела меня укусить в палец. Смотри, Майк, какая маленькая, а как уже вспух палец. Мне, наверное, надо в медотсек. Чон там не занят?
– Не нужно тебе туда. В коридоре дезинфекция.
– Почему?
– Вадим занёс заразу на корабль.
– Ничего серьёзного?
– Ничего, но нужно следовать инструкциям.
– Хорошо, тогда просто посижу тут. У меня и тут есть, чем уколоться. От аллергии уже сделал себе укол. Антибиотики не нужны – откуда тут бактерии, заточенные против человека…
Гвин развалился в своём удобном кресле, иногда глотая виски, совершенно не ощущая вкуса, и слушал Тсонгване, своего экзобилога, который говорил и говорил, не мог остановиться. Очень скоро ему стало не важно, слушает ли его кто-то, ещё через пару минут речь стала нечленораздельная, а ещё через три он умер.
…
Капитан задумчиво сидел в рубке на своём месте, курил свою неизменную трубку, что категорически запрещалось, смотрел на приборы, которые показывали, что до выхода в нормальное пространство осталось две месяца, и размышлял о том, что он расскажет комиссии на Земле.
Он не знал, что в это же самое время на канте толстой подошвы его правого башмака от скафандра развивалось неведомое существо похожее на земной плесневый грибок, готовящееся по прибытии на Землю убить всё человечество и, если удастся, всех животных.
Он не знал, что в это же самое время Гленда подменяла значения и цифры на приборах, подчиняясь заложенной в её базовый код программе безопасности, и корабль шёл не к родной Земле, а по траектории, у которой не было выхода в обычное пространство.
Корабль стремительно летел по складкам пространства, оставляя за собой лишь крошечные кровавые следы на белом снегу.
Остров предков
Шлюп нежно коснулся широкого, пологого пляжа. Скрипнув, белоснежный песок принял на себя всю тяжесть металлического судна. Лёгкий бриз моментально высушил мелкие капли на корпусе. Ничего не нарушило, казалось, вечного покоя небольшого острова в безбрежном океане.
Бесшумно открылся люк и из корабля выехал трап, снова тихонько скрипнул песок. И тут тишину разорвало.
Ещё не выйдя из шлюза над чем-то смеялся Майкл Рантшоу, смеялся заливисто, от души, никому не удавалось без улыбки смотреть на его искреннюю радость, открытое счастье молодости.
– Ну не может быть так! Честно, он так и сказал?
– Да, слово в слово. – Ответил ему Кирилл Свидрига, мужчина постарше, с лёгкой ранней сединой на висках. – Не стой столбом, давай быстрее, хочется наконец коснуться этого сказочного песка. Может быть выкупаемся?
– Никогда не был на таком пляже. Говорят, что на Мальдивах такой песок, но я там никогда не был.
– Сейчас туда и не попадёшь, их же скупили под ноль. На Карибах, говорят, есть такой же песочек, но кто ж тебя туда пустит.
– Да… удачный мы вытащили билет. – Отметил Борис Аддерли, последним вступая на песок. – Чур, я первым купаться.
– Не страшно? – Скептически поглядывая на мелкие барашки, спросил Майкл.
– А чего тут бояться? Я и не такие волны видал. Данные со спутника говорят, что тут нет крупных и опасных для человека существ. Не планета, а рай какой-то.
– Сначала разгрузим корабль, а потом купаться. – Проговорил Кирилл, разглядывая заросли острова.
С капитанским словом, пусть и не оформленным в приказ, никто не стал спорить. Лучше быстро сделать своё дело, а потом развлекаться.
…
Небольшой остров, почти забывший, что пару миллиардов лет назад он был вулканом, остался в одиночестве в спокойных водах океана, покрывавшего в настоящее время 95% поверхности планеты. Старой планеты, давно пережившей свой расцвет и, судя по всему, болезнь разумной жизни. Именно цивилизация привела к разрушению суши, изменению климата, а, возможно, и орбиты планеты. К сожалению, об этой цивилизацию, оставившей следы на множестве других планет, практически ничего не известно.
Огромный кусок галактики, на котором находили следы этой цивилизации, фрагментарность находок, создающая впечатление, что разумные существа не обитали на этих планетах, а лишь путешествовали, слегка касаясь планет и звездных систем, привели к тому, что загадочную расу назвали Странниками – словом не только странным, но и чуждым, непонятным, холодно-отстранённым. Планета, куда высадилась тройка археологов, давала надежду на раскрытие секретов Странников, так как по всем расчётам это была если не их родина, то одна из первых колонизированных планет, где они пробыли дольше, чем на большинстве других мест.
На планете после Странников осталось лишь несколько клочков суши, в основном горные пики без всяких следов жизни или цивилизации. Только на одном маленьком острове исследовательский спутник нашёл развалины, принадлежавшие какой-то разумной цивилизации. Троим друзьям удалось пробить разрешение первыми отправиться на загадочную планету и провести первичный осмотр местности и развалин. Скорее прогулка, чем серьёзная экспедиция, но снаряжения им дали по полной.
Майкл с Борисом работали спорно, необходимые установки без проблем запустились на краю тропического леса, всевозможные сканеры нырнули в воду, растворились в синеве неба, передатчик тихо урча выдавал в пространство плотно упакованные пакеты собранной информации. На зелёном травяном языке леса, стоящего сплошной стеной, поставили большую, в человеческий рост, палатку. Обойдя весь остров песчаным поясом, собрали дров на небольшой костёр, чтобы ощутить ночной туристический уют, как на далёкой родной Земле, как в далёкой молодости.
Капитан, Кирилл Свидрига, решил не торопить ребят и дать расслабиться на берегу, время не поджимало, можно всё сделать в своё удовольствие. Редко когда удавалось побыть на таком вот восхитительном пляже, где вспоминались ушедшие в прошлое времена, относительно свободные времена на родной планете.
…
Аддерли отошёл отлить подальше, так чтобы костра не было видно. Огромное звёздное небо, с одной стороны слегка обкушенное лесом, не давило, а наоборот – окрыляло. Чистая атмосфера, казалось, придвигала звёзды к острову, расширяла горизонты. Борис уже и не помнил, когда последний раз видел звёзды с планеты, через кристально чистую атмосферу. Звёзды, как и для любого человека проводившего полжизни в космосе, на всевозможных станциях и кораблях, были чем-то своим, родным, они не противопоставлялись твердому шару под ногами. Он не привык, или давно отвык, к этому противостоянию Земли и Неба, материального и духовно-призрачного. А ещё тишина, такая тишина, которой нет даже в скафандре, летящем в открытом космосе. Звенящая, чистая, как всё на этой планете, тишина. Сказочная, мифическая тишина.
Наверное, меня уже потеряли, подумал археолог-штурман, и повернул обратно, при свете звёзд отбрасывая ракушки с мелкого, плотно утрамбованного водой, песка. Вот и отблески костра появились, голоса товарищей, которые, впрочем, не нарушали тишину, а лишь оттеняли её, усиливали и облагораживали.
– Борис, вот ты скажи, почему мы считаем, что Странники были плохими, почему всегда ожидаем от них какой-нибудь пакости? Разве хоть раз мы получали эту самую гадость? – Майкл Рантшоу начал допрос, не дав Аддерли даже сесть.
– Кто считает?
– Да все! Вспомни все эти комиссии, заседания, протоколы по поводу каждой новой находки Странников – всегда ожидание какой-то хитрющей подлости, двойной игры, обмана. Но этого же ничего нет, ни разу не было.
– А знаешь, Майк, почему не было?
– Вот только не говори, что наша СБ так хорошо работает и предсказывает будущее, что нас защитила от всех таких случаев!
– Нет, конечно. СБ действительно хорошо работает, но не настолько. Дело в другом – у Странников пока ещё не было возможности нам устроить что-то подобное.
– Почему?
– Потому что мы находили только их мусор, то, что оставалось от их пикников. Мы ещё не встретились с тем, что они оставили специально для нас.
– А может быть они ничего такого и не оставляли? Ведь они даже не встречали человека, пропали раньше.
– Кто знает… Может быть ещё встретим и тогда нам мало не покажется.
– А у меня есть другая версия, почему там, наверху, предпочитают считать Странников потенциальными врагами. – Подал медлительный голос капитан.
– Почему, Кирилл?
– Потому, что нужно. – Усмехнулся Свидрига, – но расскажу об этом завтра. Когда доберёмся до развалин и установим сканеры.
– Так не честно, – взвыл Рантшоу. – Создал интригу и замолчал!
– Иначе бы это не было интригой. – Улыбнулся капитан. – Вот вам дополнительный стимул завтра быстро всё закончить. План на завтра: прорубиться через эту стену леса, дойти до развалин, расчистить, если будет необходимость, их для установки оборудования и обустроить лагерь. Ночуем там, и лишь послезавтра осматривает всё сами. Устраивает?
– Да! – Хором ответили Рантшоу и Аддерли.
…
День выдался напряжённым, утомительным, а лес – непролазным, в худших традициях тропических лесов, разве что кровососущих, кроволижущих и прочих ядовитых тварей не было. Компенсировали липкие лианы, которые приходилось отрывать не только от деревьев, веток и листьев, но и от самих себя, чертыхаясь, сгоряча и от злости, в прямом смысле рвать на себе одежду. Наконец, археологам удалось прорубить двухметровой ширины прямую просеку, чтобы провезти на ровере всё необходимое. В центре острова, около развалин, на удивление, лес сильно сдал, хотя все показатели окружающей среды и почвы оставались в норме, не отличными от внешней части леса и пляжа. Разбить лагерь и окружить развалины сетью датчиков и сканеров, которые напрямую связывались со спутниками, заняло всего пару часов, но к концу уже начало смеркаться. Недостатка в дровах не испытывали, костёр вознёсся до небес, щекотал пятки Зевсу, который решил слегка помочиться через небесное сито. Кажется, дым от сыроватых веток отбил у него такое желание, и дождь отошёл от острова на юг.
– Кирилл, всё, больше у тебя нет оснований тянуть кота за резину. Рассказывай, что ты там думаешь про Странников. Сейчас самое подходящее место и время для этого.
– Не спеши, успеем. Лучше налей мне ещё кофе и добавь, не далее, молока. Вот, так можно и начать. Рассказ будет издалека, устроит. – Слушатели молчаливо, в предвкушении, кивнули, держа кружки с кофе на коленях. – Прежде, чем говорить о Странниках, нужно сказать о людях.
Капитан говорил не торопясь, как бы взвешивая каждое слово перед тем, как отпустить его с губ, хотя было понятно, что речь эта давно заготовлена, вполне возможно, уже не один раз рассказана, проверена на слушателях и улучшена для большего эффекта.
– Человек, как вид, развивался в условиях сильной конкуренции. Нет, конкуренция, конечно, была всегда и у всех, но там это конкуренция между видами, а тут речь – между группами людей, внутри вида. Представьте себе, что есть несколько кораблей с командами, которые охотятся за алмазами в метеоритах и прочих летающих камнях. Алмазов мало, а добывающих команд много, не все успеют, не все смогут заработать. Нужно крутиться быстрее, быстрее соображать, куда лететь, какой булыжник бурить.
Примерно так же было и в доисторические времена, когда человека, такого, как мы его знаем сейчас, ещё не было, но жили наши предки – значительно глупее, с маленьким мозгом. Если бы мир не менялся, эти обезьяны, а это были именно что обезьяны, оставались бы такими же, и на Земле было бы на один вид горилл или шимпанзе больше. Однако климат менялся, прямо как сейчас, и появилась необходимость приспосабливаться к новым условиям. Так как уже тогда обезьяны образовывали общины, группы, важным условиям успешного выживания являлось общение, социальная жизнь. И, конечно же, обучение, запоминание того, что особи узнавали в этом общении. Таким образом, наиболее умные стали и наиболее приспособленными, одно поддерживало другое и мозг стал крайне активно развиваться. Появился современный человек.
Что привело к его появлению? Конечно, культура, конечно, рост мозга и его когнитивных способностей. Но не только. Ещё важную роль сыграло наличие врага – тех самых конкурирующих групп того же вида. Если бы не было конкуренции, мы бы не стали такими умными, у нас не появился бы такой тяжелый мозг, который позволил бы нам оторваться от Земли, от Солнца и улететь в немыслимую даль. Вот такую в какой мы сейчас.
Без деления на своих и чужих, без врага не было бы человека. Хищник – это не враг, это природная опасность, вроде иссушающего зноя, жгучего холода или цунами. Никто не враг, кроме себе подобных, кроме таких же как ты, но чужих. Именно необходимость обогнать врага сделала нас человеком.
Хотя… тут нужно сделать небольшое объяснение. Конечно, не "необходимость обогнать врага" нас сделала человеком. Просто те обезьяны, которые обогнали – те стали новым видом обезьян, Хомо сапиенсом, а прочие не стали и вымерли. Но проще говорить именно так, как я сказал в начале. Там кофе ещё осталось?
– Да. Печенье нужно?
– Спасибо, две штуки передай, пожалуйста. Так, на чём я остановился?
– На том, что человеку нужен враг. – Коротко подвёл итог Аддерли.
– Точно, именно так. В природе человека заложена необходимость иметь врага – для того, чтобы развиваться и для того, чтобы не деградировать. Последнее происходит ничуть не медленнее, чем развитие, зачастую даже стремительнее. И у человечества всегда были враги. Правильнее: внутри человечества у всех были свои враги.
У каждого племени, каждого народа были враги. Если их невозможно было найти или создать, то племя тихо и незаметно деградировало, вымирало. К счастью, оказалось, что мозг человека такой большой и так плохо работающий, что даже не обязательно иметь реальных соседей, чтобы создать из них врага. Ошибки мышления создали богов и титанов, дэвов и асуров – хороших и плохих мифических созданий, где первые помогают людям, а вторые мешают, те самые враги. Проще, конечно, когда есть живые, во плоти, враги, но если ты их всех уже победил, то сгодятся и такие, сотканные из воображения.
Однако, время шло и наука стала вытеснять мифических врагов. Она боролась с религиями, верованиями, даже домовых и леших не осталось. Хорошо, что при этом люди расплодились, и найти реальных врагов проблем не составляло. Государство шло на государство, достаточно найти приличный повод, а если устраивать Холодную войну, то и повода не нужно – люди поверят, что это враг, так как практически всем он нужен, чтобы спокойно жить, спокойно спать с супругом и спокойно любить родину.
Возможно руководители стран использовали это человеческое стремление себе на пользу, но нам сейчас это не интересно. Важно другое: у всех был враг и все спали спокойно.
Шли годы и десятилетия, мир снова менялся, прошла глобализация, мировое правительство перестало быть областью ведения конспирологов и оказалось, что всё человечество, включая самые дальние колонии, стало одной большой группой, где все свои, нет чужих. А кого держать за врага? Народ спит беспокойно, ворочается, страдает бессонницей, так как нет никаких новостей о великих победах над врагом. Говорят, враг – ненастоящий!
Великое достижение человечества, гуманитарных наук, гуманизма, этики, нравственности – чего там ещё называли, вы должны помнить из школы, там этим много пичкают. Весь этот прогресс, сначала естественнонаучный, а потом гуманитарный, обернулся тем, что человечество село в лужу, завело само себя в тупик. Откуда взять врага?
Пришлось делать шаг назад и вызывать к жизни мифическую сущностью, которая не сможет отказаться играть в войнушку, изображать врага человечества номер первый. Уже поняли, кто это?
– Странники?
– Правильно! Неуловимые, непонятные, скрытные создания. Разумные, возможно даже слишком разумные – отличное качество для врага, – но всё же не слишком другие, чтобы быть просто силой природы, которая нейтральна и не может быть врагом. Майк правильно отметил, что они ничего плохого нам не сделали, но, как парировал Борис, могут же, даже через пелену тысяч лет, через время, которого их тут уже нет.
Потому умным людях, тем, кто у нас наверху и потребовалось усилить демонстрацию Странников, возвести их на вековой престол врага. Замечательный способ, проверенный сотни раз, сплочения людей – опасный враг, хитроумно угрожающий самим основам существования.
– Вот загнул, правда, Боб? – Восторженно спросил Рантшоу у Аддерли.
– Дааа, это нужно обмозговать…