Архив сочинений 2017. Часть I

Райдер Хаггард «Нада» (1892)

Африка неизмеримо богата на истории, игнорируемые читательским миром. Сами африканцы не пишут, а если и пишут, то о том практически ничего неизвестно русскоязычному читателю. Есть у африканцев всё для того требуемое, но не пользуется спросом их былое. Остаётся полагаться на такого писателя, как Райдер Хаггард, сумевшего занять нишу в литературе, снова и снова открывая до того неведомые миры.

В «Наде» читателя ждёт расцвет империи Зулусов под руководством жадного до человеческих жертв Чеки (он же Чака, он же Шака). Сей властитель правил железной рукой, устранял неугодных и при желании мог наполнять ущелья телами подданных. Чека сумел создать крепкое государство, повергавшее соседей и ставшее грозной силой. Его мог остановить только технически более оснащённый противник, полагающийся при ведении боевых действий на огнестрельное оружие. Иначе остановить орды зулусов не представлялось возможным. Выстроенная Чекой империя падёт уже после окончания событий, описанных Хаггардом. Важна сама личность правителя, волей судьбы объединившего воинственные способности своей нации.

Повествование ведётся от лица Мопо, знахаря Чеки, особо приближённого к нему и потому знающего многое, чего не знали современники и не могут знать потомки. Хаггард опирается на известных исторических деятелей, окружая их выдуманными личностями, строя сюжеты, которых в действительности никогда не было. Не стоит винить в том автора – в художественной литературе подобные приёмы не порицаются. Главное, Хаггард получил возможность отразить быт зулусов, познакомив с ним читателя. Есть от чего придти в ужас и есть чему восхищаться.

Построенная на насилии страна, жители которой пребывают в постоянном страхе, являясь при этом звеньями сплочённого объединения, заменяемые при необходимости и не являющиеся важными частями, поскольку Чека вовлекал многие народы, не делая между ними различий. Племена стирались по мановению руки, без принуждения убивая себя и детей, когда того желал правитель. Мясорубка, скажет один читатель. Муравейник, добавит другой читатель. Всё ради процветания всего, без проявлений нужд отдельных представителей человечества. Даже Чека действовал согласно сложившимся условиям, готовый погибнуть, если к тому принудят обстоятельства.

Не хотел быть причастным к большинству лишь главный герой произведения – Мопо. Он бежал от тяжёлой доли, попал в распоряжение Чеки и отныне стал вариться в котле, покуда не отобьётся от напастей, чтобы однажды рассказать некоему европейцу историю жизни. Так начинается сказание, озаглавленное Хаггардом в честь дочери знахаря, красавицы Нады, появляющейся на страницах чрезмерно малое количество раз. Не в названии дело! Мопо сумеет сохранить ребёнка Чеки (царь убивал отпрысков, боясь быть свергнутым), вырастит его под видом своего и на том сложится добрая часть повествования. Пускай и не в том духе, как того мог ожидать читатель.

Что особенного в поведении действующих лиц? Они упиваются значимостью, непомерно гордые, решают проблемы с помощью присущего каждому из них авторитета. Такое поведение следует чуть ли не взять в качестве примера, говоря, как в действительности надо жить. За столь высоко возведённой ими стеной бьётся такое же решительное сердце и так же высоко парит душа. Обмана на страницах произведения нет. Нет места в «Наде» и подлостям. Желаемое открыто высказывается, либо замалчивается, ежели тому есть оправданная необходимость. Хитрить в такой манере получается у одного Мопо, привыкшего скрывать правду и сдерживать сердце, смиряя трепет души.

Африка велика. Рассказать о нравах всех племён невозможно. Стоит ли верить Хаггарду, когда он делится с читателем подробностями жизни тех, кто не пережил годы правления Чеки? Читатель сам решит. Были ли племена, выбирающие правителей с помощью борьбы за обладание дубиной или прочие… Представленного на страницах не перечесть. Оно и не требуется. Прикоснуться к жизни зулусов в «Наде», значит пережить погружение в мир непередаваемых эмоциями страстей.

26.01.2017 (http://trounin.ru/haggard92)

Эмиль Золя «Радость жизни» (1884)

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №12

Дабы разбавить общий депрессивный тон повествования, забыв о политических и экономических аферах Ругонов, не придавая значения разложению семейства Маккар, Золя взялся рассказать читателю о взрослении девушки. Натурализм выразился в поучительной манере: читатель узнаёт о том, что такое месячные, какие симптомы у подагры и как правильно принимать роды, как реанимировать бездыханного младенца. Остаётся предполагать, что до Золя о подобном старались не писать. Тем лучше для Эмиля, не постеснявшегося отразить на страницах физиологию в присущей ему откровенной манере.

Произведение «Радость жизни» воспринимается оторванным от цикла. Главной героиней является Полина Кеню, дочь Лизы Маккар. Она не унаследовала негативных черт, живёт безбедно и вполне себе предприимчивая натура, склонная познавать мир и иногда добиваться желаемых целей. Над ней стоит попечительский совет, включающий родственников, вплоть до Аристида Саккара. На её имя регулярно переводятся деньги. Думать о будущем, бороться за лучшие условия и вообще проявлять себя ей не требуется. Судьба к ней благосклонна. Этим, читателю известно, мог похвастаться редкий Маккар.

Кто-то должен внести разлад в повествование. Роль разрушителей спокойствия Полины Золя отдал опекунам. Сделал это Эмиль в свойственной ему манере наделять действующих лиц набором отрицательных черт. Не могут придуманные Золя персонажи быть полностью добродетельными. Обязательно над ними довлеет некое чувство, портящее жизнь им и окружающим. Сами опекуны скорее отягощены необходимостью заботиться, но стараются извлечь прибыль, оперируя деньгами несовершеннолетнего ребёнка. Сын опекунов тоже влияет на Полину, сперва позитивно, после становясь источником основной драмы. И там, где Маккар сходит с ума, спивается или трагически гибнет, главная героиня стоически терпит удары судьбы.

Не могут быть Маккары добродетельными. Исключением является Полина Кеню. От её присутствия у людей поднимается настроение, все к ней тянутся и она оправдывает их ожидания. В её силах облегчить страдания больных, умилостивить гневливых, дать надежду. Полина готова стерпеть любое проявление грубого к ней отношения, с трудом его принимая и погружаясь в переживания. Она словно не замечает жестокостей мира. Осознаёт происходящее, старается сделать лучше для всех, продолжая верить в улучшение ситуации. Что должна была воплощать Полина, то досталось её окружению. И окружение гибнет, тогда как Полина продолжает жить.

Читатель так и не узнает, кем ей доведётся стать, какой она выберет жизненный путь. Может Полине суждено прожить наедине с собой остаток дней, никому не мешая и никак не влияя на события бурного времени Второй империи. Золя на протяжении произведения рассказывал о череде выпавших на её долю несчастий, пока не позволил главной героине смириться с действительностью. В том и заключается радость жизни, что тебя не беспокоит происходящее вокруг, ты живёшь в согласии с собой и иногда вспоминаешь прошлое, которое лучше не вспоминать.

Прочее предлагается не предполагать. Золя описал Полину Кеню так, как ему хотелось. Даровал ей меру горестей, меру счастья и меру осознания бесплотности суеты. Желавшие зла, ушли со страниц, не сумев добиться нужных результатов. Кто набивал карман, растерялся. Кто громче других кричал, стих. Были и те, кто поистине любил, хотел быть ближе прочих, но выбирал других, чем приближал Полину к смирению с судьбой. Многого могла добиться главная героиня, найди она верных друзей. Не нашла. На том её след теряется.

Написать историю взросления девушки оказалось полезным делом. Были и такие французы, отличные от всегда радовавшихся переменам потомков львов 1793 года. Кто-то из них хотел простого человеческого счастья в виде тихой гавани.

27.01.2017 (http://trounin.ru/zola84)

Евгений Касимов «Назовите меня Христофором» (1977—2012)

Писать всю жизнь и после собрать всё воедино – это ли не счастье для человека? Писать обо всём, чаще о неустроенности жизни – это ли не горе для человека? Писать о себе самом – это ли не попытка осознания собственной сущности перед лицом всего человечества? Писать про счастье, горе и осознание себя – это ли не беда русских людей? Что-то определённо не так, что-то не даёт смириться с обыденностью, что-то гложет, заставляет сомневаться, побуждает вершить перемены и приводит к худшим из возможных результатов. Как не называй происходящее, суть от того не изменится. Справиться с настоящим получится не скоро. С ним будут бороться. Будут ломать хрупкое равновесие, снова дестабилизируя обстановку. От кризиса до кризиса: криворуко делокриво покривозывая кривошаго кривомудро кривоверно ко кривому благокриволепию.

Что об этом может сказать Евгений Касимов? Герой одного из его рассказов – мальчик Костя – живёт детскими забавами, рассекает на велосипеде, видит остатки некогда гремевшей в его родных местах войны. И не может он понять, отчего так ранее происходило. Не волнует то и Касимова, важнее другое – почему мальчика назвали Константином, тогда как хотели дать имя Христофора. Суета не так важна, как нет сути и у самого рассказа. Евгений делится чем-то личным, о чём можно судить при условии близкого знакомства с автором, иначе оценить широту детских воспоминаний не получится. Но именно детство формирует в человеке первые взгляды, создаёт из него творца будущего, чтобы он мог на свой манер воспринимать действительность.

И так получилось, важным для Евгения стало отражение людского стремления к личному благополучию, минуя интересы прочих. Человеку важно набить карман, обеспечить условия существования, озаботиться ростом престижа и не позволять произносить в свой адрес негативную критику, какой бы справедливой она не была. Не нужно вспоминать о совести, когда речь заходит о шкурных интересах. Позволительно обижать престарелого родственника, добропорядочного гражданина, сводить на нет заслуги профессионала. Чем больше обиды будет нанесено, тем скорее неугодного получится сломить. Это Евгением порицается, только ничего не поделаешь – таковы реалии наших уходящих дней.

Ныне реалии усугубляются. Человек начинает есть человека ради процесса поглощения. Процесс со смаком описывается. Со смаком читателем внимается. С жаром после обсуждается. Круг знакомых соглашается. Процесс поглощения человеческого естества получает подпитку. Журналисты раздувают пустые сенсации, зазывают кричащими пустыми заголовками, создают так называемое общественное мнение, к обществу не имеющее отношения. И в этой среде страдают честные люди, готовые, в силу присущей им наивности, показать иную точку зрения, озаботиться изменением ценностей и согласные приносить действительную пользу. Им верят, на них опираются, но их ненавидят и их обвиняют в том, с чем они же и пытаются бороться.

Можно найти цельное зерно в рассказах Касимова, если читатель с автором окажется солидарен. Большая масса предлагаемых текстов никак не потревожит мысли, пройдя перед глазами массивом из нагромождения букв. Некоторая часть историй всколыхнёт эмоции и спровоцирует на выражение личного мнения. Так всегда бывает – это закономерность литературы – для донесения нужной информации, необходимо окружить её чем угодно, дабы читатель сумел вычленить то самое цельное зерно, чего автор и добивался. Безусловно, читатель может придти к отличным от автора мыслям, но то не станет проблемой. Главное, выработать личное отношение к прочитанному, на прочем скажется иное.

Таково понимание творчества Евгения Касимова.

28.01.2017 (http://trounin.ru/kasimov12)

Михаил Дудин «Вершины: Книга переводов» (1986)

Понять поэта может каждый, стараний для того не надо никаких, а кто-то сам порадуется, однажды, свои мысли рифмой изложив. Но как же быть с поэтами, чьи речи полны от иностранных слов, для понимания которых не хватает знаний в области иностранных языков? Как оценить старания грузина, понять его грузинский слог? Как оценить его соседа армянина, армянский ежели понять не смог? Как должное отдать всем тем, слагает кто на непонятном языке? Как избежать читателю проблем? Или забыть, не создавать проблем уже себе? Всегда поможет подстрочный перевод, примерно доносящий суть стиха, вот только смысл в поэзии совсем не тот и форма подачи для поэзии совсем не та. Пускай возьмётся за обработку истинный поэт, пусть и без знания оригинала, не примет белый чёрный цвет, важнее отразить подобие душевного накала. И вот грузинский слог понятен нам, понятен слог у армянина, как будто поэт писал всё это сам, сия методика с трудом, но всё же применима.

Михаил Дудин выбрал тех, кто связан с Россией был духом, прошлое их объединило всех, разъединив национальным слухом. Николоз Бараташвили радел за русскую державу, в ней видел Грузии судьбу, предвидел возвышение и славу, чему слагал поэзию свою. Аветик Исаакян заботами мира преполнялся, он в образах искал всё то, чего, лишённый, по свету метался. Эдит Сёдергран, мелодичность её поэзии поймёт ценителей ценитель, там рифма редко проскользнёт, дочерью Санкт-Петербурга она была, писала же на радость шведам шведским языком.

Вот перед читателем Бараташвили, умерший рано, в двадцать восемь лет, его при жизни не ценили, а том как ценят ныне – сведений нет. Скорее нелюбим он в Грузии грузинам, любовь его к России им претит. Любил Россию он по тем причинам, которых теперь больше нет. Сменились годы, извелись враги, над Грузией, как прежде, реет гордый флаг, грузины, должно быть, оправиться смогли, преодолеть оранжевый, окутавший их, мрак. Нет дум о катастрофе пред страной, не разверзается пред нею вражеская пасть, Бараташвили – певец Грузии иной, той, что могла исчезнуть и пропасть. Он с грустью рифмовал, он дам пленительных любитель, он молод был и он того не знал, что быть ему когда-нибудь забытым. Меланхоличен Николоз, природу воспевал, её вершины, думал, будто понимал, что все они едины. Единство мнимо, на миг доступно пониманью, оно сегодня зримо, завтра приводит к расставанью.

А вот поэт Армении Аветик Исаакян, символистов знаки собиравший, объехал порядком стран. Писал из разных мест, был родиной томим, и рифмы в поэзии его передвигались вмести с ним. Кто из читателей вникать начнёт в красу его стихотворений, поймёт, какой Аветик в поэтическом деле гений. Не просто так переводить Исаакяна брался Блок, возможно находивший суть, возможно даже между строк. Писать в масштабе уровня Вселенной, о чём Аветик думал непременно, досталось кажется лишь Блоку одному, Дудин взялся отразить скучнейшую мирскую суету. Не повезло, бывает и такое, полезные свойства нашли и у Алоэ. Найдут полезное и в творчестве Исаакяна исследователи, допустим, из даосского храма.

Что скажет читатель о творчестве финской поэтессы Эдит Сёдергран? Мыслей извлечение. Влекомое желанием дать людям такое, над чем им предстоит долго, очень долго размышлять. Поэту под силу поэзии любой вид придать. Восхищение, дикий восторг, стакан полный, сапог с дыркой, эксперт к знатокам сего зван. Просто творение. Нет, не простое, поэзию следует лучше знать. Рифму необходимо искать. Удивление, дикое чувство, пол ровный, стакан с дыркой. Подсказка дана вам. Пропало сомнение. Мнение позволительно любое. Читателю решать, насколько он готов с этим схожему внимать. Охлаждение, дикая апатия, стих годный, рифма с дыркой.

28.01.2017 (http://trounin.ru/dudin86)

Стендаль «Красное и чёрное» (1830)

Корень всех зол – корсиканец Наполеон. Не давал он спокойно жить людям, вторгался в их мысли и служил образчиком успеха, воплощая собой устремления сирых и убогих, как из ничего можно стать всем. Наполеон давно умер, ныне он – объект поклонения. На него равняются. И если где-то не получается добиться требуемых результатов, там разливается неподъёмная хандра. Уж коли в человека с плохим выговором и непритязательной внешностью влюбилась сама Жозефина де Богарне, покорительница мужских сердец, а сам Наполеон к тридцати годам совершил революционный переворот в Париже и встал на прямой путь к титулу Императора Французов, то почему нечто подобное не могут совершить прочие амбициозные люди? И они пытаются. Хорошо, если не сравнивая себя с Наполеоном. Повторить его жизнь дано единицам, вышедшим из нулей.

Главный герой романа Стендаля «Красное и чёрное» – абсолютный нуль. Нет в нём ничего, кроме амбиций. Ему посчастливилось стать обладателем смазливой внешности и феноменальной памяти. В него влюбляются девушки, он наизусть помнит Библию. Девушкам он с радостью отвечает взаимностью, смысл запоминаемых текстов он не понимает. Но ему нужно стать кем-то, стать выше занимаемого положения, разжиться жиром для ранжиру. Идеалом для главного героя является Наполеон, о нём он знает всё. Но главный герой – не повторение Наполеона. Обстановка ныне на та, хотя никто ему не мешает объявить о себе миру и совершить переворот в Париже. Главный герой всё равно остаётся нулём. Он тонет в амбициозных желаниях, совершает мелочные поступки. Не хватает размаха душевным порывам, поэтому в нём нет ничего, о чём хотелось бы говорить.

Как доносит до читателя сюжет произведения Стендаль? Он, опираясь на газетную заметку, строит собственное представление о событиях. Показывает обстановку во Франции, описывает провинцию, город, мэра. Подробно останавливаясь на деталях. И далее детали получают приоритет, отодвигая повествование на задний план. Важнее Стендалю было показать внутренний мир действующих лиц, их метания, переживания, самоедство, осознание собственной никчёмности. тщетность и суетливость. Никто из них не желает уступать, каждый боится общественного порицания, хочет быть выше обыденности. Им мнится, будто они тверды в поступках, шероховаты и недоступны, в действительности являясь размягчёнными натурами, скользкими и отталкивающими личностями. Они нули, не желающие выбиться в единицы.

Трудный период для отражения выбрал Стендаль. Нрав французов утих, представленное на страницах поколение оказалось потерянным. Их думы и желания не отличаются той степенью значимости, каковой обладали отцы и какая достанется детям. Обстановка в стране нормализовалась: былое вернулось назад и не собиралось снова сдавать позиций. В такое время Францию населяли аморфные люди, жившие трагедиями пустой повседневности. Им не хотелось свершать перемен, они мыслили себя в созерцании мира и покоя. Но куда девать амбиции единиц, видящих в своих устремлениях отражение мнения большинства? Мелкие страсти раздуваются ими до громадных размеров и становятся причиной безвременной гибели. Общество в тот момент не собиралось принимать их помыслы.

Видеть отражение действительности в произведении Стендаля с трудом, но получается. Пишет автор согласно представлению о романтизме, освещая на страницах «Красного и чёрного» происходящее в оттенках в ряде моментов отличных от возможного быть на самом деле. Излишне приукрашен главный герой, чрезмерно страдают остальные действующие лица. Стендаль старался дать нулям то, что на нули повлиять не могло – они продолжали оставаться нулями. Единицы если и были, то в отрицательном значении.

29.01.2017 (http://trounin.ru/stendhal30)

Решад Нури Гюнтекин «Мельница» (1944)

Турция 1914 года, у власти находятся младотурки, страна погружается в жесточайший кризис. Недалёк тот час, когда Османская империя прекратит существование. Третьего октября, близ Бодрума, произошло землетрясение с магнитудой в семь баллов, толчки ощущались вплоть до Анатолии. Именно там располагается поселение Сарыпынар, где развернулось повествование романа «Мельница» за авторством Решада Нури Гюнтекина. Ничего существенного не случилось, человеческих жертв и разрушений не было, но для пострадавшей Турции отовсюду посыпалась финансовая помощь. Перед властями возникла проблема – как освоить поступающие на восстановление поселения деньги. Они будут стараться распределять справедливо, начнут бороться с внутренними пороками. Обо всём этом Гюнтекин и рассказывает.

И как же об этом он рассказывает? Со слов читателей – превосходно. Решад переполняет страницы сатирой, поднимает важные проблемы и представляет распил бюджета таким, каковым он обычно является. Зачем одаривать нуждающихся, когда нужда не повод для оказания помощи? Зачем восстанавливать ветхий жилой фонд, когда ему итак недолго осталось стоять? И далее в том же духе. Человек всюду человек, какие бы различия не пытались найти между странами и народами. Всюду ситуация остаётся одинаковой, ведь люди всюду одинаковые.

Читатели хвалят. А хвалят ли «Мельницу» люди, предпочитающие смотреть на текст со стороны его осознания и понимания? Уловить суть происходящих на страницах событий трудно. Ясно одно – случилось землетрясение. Это активно действующими лицами обсуждается. Повествование тонет в диалогах. Может возникнуть мысль, что ничего нет, в том числе и выделенных на восстановление поселения средств. Развиваются события, совершаются ходы, разбираются варианты, только ничего не делается. Головы персонажей пухнут. Пухнут языки. Пухнет объём «Мельницы». Содержание растёт. Да всё мука, развеянная повсеместно. Следовало построить пекарню, построить же решатся, ожидаемо, медресе. На том миссия чиновников окажется выполненной.

Сильная позиция религии – особенность Турции. Как не старались младотурки снизить значение медресе, им это было не по силам. Гюнтекин в очередной раз обратил внимание читателя на данную проблему. Опять в его произведении общество разделяется на порицающих религиозное образование и сопротивляющихся введению светских школ. Время для кардинальных перемен ещё не настало. Кроме религии хватает других тем, вокруг которых в «Мельнице» ведутся жаркие споры. Делят то, чему найти применение не могут, кусают локти и стараются заново пересмотреть имеющиеся варианты.

Что подсказало Гюнтекину сюжет с землетрясением 1914 года, чтобы он опубликовал произведение в 1944 году? Нужен доступ к биографии писателя, дабы понять ход его мыслей и общественную позицию. На одном желании тематика бюрократизма не поднимается. Видимо, имелись к тому предпосылки. Что-то беспокоило Решада, если он отсылает читателя к событиям минувшего прошлого, причём не имевших для населения существенного значения, кроме нежданно-негаданного обогащения перед набирающим силу террором правившего триумвирата.

Может лихорадило Турцию, занимавшую нейтральную позицию, не присоединявшуюся к противоборствующим сторонам на полях Второй Мировой войны. Стране могли обещать финансовую поддержку или некоторые уступки, которые были нужны туркам, но без особой надобности, чтобы подвергаться опасности, ввязываясь в политическую авантюру. Государственные деятели могли всерьёз обсуждать освоение денежных потоков, примеряя их к тем сферам жизни, где и без того всё было в порядке. В таком случае роман «Мельница» Гюнтекина мог послужить для турков предостережением от опасных игр. Может он имел значение для горячих умов, остудив пыл и указав на имеющиеся проблемы, продемонстрировав, насколько бесполезно брать лишнее, имея избыток полезного.

29.01.2017 (http://trounin.ru/guntekin44)