– Тут вряд ли есть что-то удивительное: в принципе, на планшете есть специальные программы позволяющие довольно быстро коверкать голос. – добавил Ницман. – Он мог бы это сделать за полчаса, хоть в чистом поле.
– Но такая программа должна была уже там стоять, не так ли? И её надо уметь пользоваться?
– Именно.
– Пусть так, и о чём это говорит нам?
– Всё о том же, Анатолий Юрьевич – автор был хорошо подготовлен.
– Правильно, Юля, правильно. Звонок в МВД не спонтанность, а часть плана.
– Что по расшифровке голоса, понятно уже что-нибудь? – спросил Алексеенко.
– Пока ничего. – ответил сотрудник Ведяпин. – Женский голос, сильно изменённый, единственное, что уже было подмечено следователем, это безусловно коллаж из слов, они надёрганы из разных фраз и как-то по-дурацки расставлены ударения.
– Значит, вполне вероятно, что объект не наговаривал эти слова в чистом поле, как вы выразились, а составил заранее? – осторожно спросил до этого молчавший и скрупулезно записывающий второй офицер информационного отдела Егоров.
– Вот. Так ещё более правдоподобнее. – изрёк Горчаков подняв в воздух палец. – А чем интересна эта версия, кто скажет, а?
– Если голос был составлен до прибытия объекта в Рязань, значит… – Ницман немного заикаясь, замялся. – значит, фотограф уже точно знал, что там будет.
– Именно! – сказал Горчаков потрясая шариковой ручкой. – А если точнее, у него не было сомнений, что в цистернах окажется именно то, что там и оказалось.
В кабинете возникла пауза заполненная звуками ёрзания по креслам, шуршанием бумаг и вздохами. Анатолий прошёлся, затем снова сел в кресло и продолжил:
– Так вот, из всего вышесказанного у всех нас назрели одни и те же вопросы: как он узнал, где ждать колонну, как и по какому принципу, он выбирает объекты фотосъемки для последующей обработки программой? Ладно, дабы больше не философствовать понапрасну, утверждаю план действий: старшему лейтенанту Ницману, Егорову, и всей Информационной службе – ускорить дешифровку систем памяти компьютеров и мобильных устройств фирм ФотоСинтез и Скаймэйкер. Составить и реализовать слежение за аккаунтом «Кот Мёбиуса»: в план слежения входят любые мероприятия – обнаружение и вскрытие почты, номеров мобильных устройств, местоположение выхода в сеть – абсолютно всё, что помогает в идентификации объекта. Всей службе: круглосуточное наблюдение форумов, блогов, групп социальных сетей хоть как-то связанных с программой. А мы с капитаном пока прокатимся до мечети и здания ФСКН, поищем внешние камеры наблюдения. Всем приступить к делу, немедля! Григорий, встречаемся на стоянке.
* * * * *
Горчаков крутился рядом со зданием Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, словно человек, настойчиво ищущий номер дома. Он неспешно проходил мимо центрального входа в министерство, вглядываясь в его фасад, скользя глазами по его стенам и отмечая местоположения камер, затем снова отходил, примерялся взглядом, и опять переходил на противоположенную сторону дороги, вставал на определённое место и снова смотрел на здание. Когда в очередной раз он прошел мимо парадного входа, оглядывая стены, из него вышли двое охранников в бронежилетах и явно с недобрым видом направились к Анатолию.
– Мужчина, подойдите сюда. – спокойно сказал один из них. – Что интересует, чего тут трёмся?
– Ваш начальник службы безопасности интересует, и вы как раз отведёте меня к нему. Горчаков Анатолий, ФСБ России. – майор показал удостоверение.
Охранник невольно вытянулся и отдал честь.
– Пойдём. – сказал он. – Подождите в фойе, он сейчас спустится.
Майор зашёл в просторный холл и присел на диван. Через несколько минут показался человек.
– Здравствуйте, следователь Горчаков? Я Юрий Калинш, начальник службы безопасности, насколько понял из вашего звонка, вам нужны записи с камер?
– Здравствуйте, да, именно. Но проблема в том, что совсем не известно, какого числа. Можно мне глянуть улицу с ваших камер наблюдения?
– Да, конечно, пройдёмте со мной.
Поднявшись по ступеням и завернув несколько раз по коридору, они оказались в просторном кабинете заставленным аппаратурой и экранами.
– Вот, глядите, это те камеры, которые смотрят на вход.
– Ага, спасибо, дайте-ка гляну…
Горчаков некоторое время вглядывался в экран, на котором виднелось изображение улицы.
– Чуть правее? – спросил он.
– Только с этих камер. – начальник переключил картинку на экране.
– Ага, ясно. А с крыши, с верхнего фасада, есть какой обзор?
– Есть одна смотрящая вбок. Вот. – начальник снова перевёл картинку.
– Мм, ясно. В общем, мне нужны видеозаписи за последний месяц с этих камер.
– Хм, это довольно большое количество информации.
– Есть жёсткий диск. – Анатолий протянул начальнику устройство.
– Хорошо. Придётся подождать несколько минут.
– Да, конечно.
Анатолий опрокинулся на спинку кресла и расслабился. Когда работа была закончена, начальник отдал ему устройство.
– Вот, спасибо.
– Честь имею! И всё же, господин следователь, чего там ищем? Не тех ли, которые… фотографы? – немного замявшись спросил начальник.
– Их родных, их. – майор положил накопитель во внутренний карман и вышел, вместе с сопровождающим его начальником.
Перебежав на ту сторону улицы, Горчаков хлопнул по крыше припаркованной машины.
– Ну чего ты там, всё? – раздался голос Алексеенко из открытой двери.
– Там-то всё, а вообще, не всё. Вон те домики, там камеры должны быть, пойду гляну.
– Давай, бегом, времени мало.
Горчаков ещё раз оглядел фасады домов и нырнул в центральный вход одного из них. Прошло полчаса, прежде чем он вышел из здания, сжимая в руках накопитель, который тут же исчез во внутреннем кармане пальто. Анатолий снова прошелся, внимательно осмотрел улицу, примерился взглядом и опять встал на определённое место на тротуаре по другую сторону Федеральной службы, чуть левее от центрального входа ФСКН . Он стоял на том самом месте, с которого должна была производиться съёмка. Постояв несколько секунд, Горчаков направился к машине.
– Теперь к мечети. – сказал он и завёл двигатель.
Машина рявкнула и тронулась с места.
Через полтора часа, неспешно двигаясь по городу, БМВ Горчакова добралась до пункта назначения. Припарковавшись на стоянке, майор и капитан направились к небольшой, но изящной мечети, отливающей зелёно-бирюзовым орнаментом. Уже подходя к зданию, Горчаков остановился и всплеснул руками.
– Баа! Да тут нам не особо везёт…
– Чего такое? – спросил Алексеенко.
– Ну глянь, какая площадь! До самой мечети метров сто, съёмка велась вот примерно отсюда, вокруг парк, ближайшие здания вообще за дорогой.
– О да. – разочарованно сказал капитан озираясь. – В любом случае, надо глядеть, хоть чем-то это место да обозревается. В городе теперь почти нет слепых мест.
Анатолий и Григорий разбрелись по местности, осматривая всё вокруг, затем Алексеенко махнул рукой и подозвал к себе майора.
– Сюда! Вот, то здание, вижу камеру, с неё должен быть неплохой вид.
– Я уже нашёл другую, на противоположной стороне. Давай, быстро, ты туда, я туда. Жёсткий диск есть?
– Есть флешка, объём небольшой, но всё сливать смысла нет, сроки теперь более определённые: точно можно сказать, что фотография сделана не позднее пяти дней назад, как раз на торжественное открытие данного заведения. Но если материала будет много, со своим устройством подойдёшь.
– Да, логично. Всё, давай, беги.
Мужчины разошлись в разные стороны, но уже через час они встретились на том же месте.
– Ну как, успешно?
– Хреново. – махнул рукой Горчаков. – Они всё стирают, частники хреновы. Была другая камера, но там мало материала оказалось, да и она, такая древняя, снимает, кадр в минуту наверно и то, убогий и чёрно-белый. У тебя как?
– А я нарыл! – улыбнулся Григорий показывая флешку. – Как раз на всё хватило. Не знаю, что получится, посмотрим в отделе.
– Ну молодец. Давай, двинули обратно. Но сначала заскочим-ка мы к нашему старому доброму приятелю в СИЗО.
Двери машины хлопнули и она тронулась в путь.
Через час БМВ остановилась возле ворот следственного изолятора Лефортово. Сотрудники ФСБ, выйдя из машины, миновали пропускной пункт и направились внутрь. Быстро пройдя по знакомым коридорам, они вошли в просторный и довольно уютный кабинет.
Спавшего, свернувшегося калачиком человека на жёсткой кушетке разбудил грохот металлической двери и вспыхнувший яркий свет.
– Подследственный Чеботарёв, на выход, к вам посетители. – сухо сказал охранник, подходя к заспанному и плохо соображающему Владиславу. – Одевайтесь, выходите.
Влад кое-как поднялся, умылся и накинул кофту. Выйдя за пределы камеры, охранник защёлкнул наручники на обвиняемом и повёл по длинному коридору.
Владислав Чеботарёв снова сидел на стуле в уже знакомом кабинете. Перед ним была всё та же лампа и всё тот же графин. Майор глядел на Чеботарёва немигающим взглядом, а глаза капитана впивались в него с холодным спокойствием змеи.
– Ну что, привет, Влад. – спокойно сказал Горчаков.
Молодой человек исподлобья глянул на Анатолия и промолчал. Затем чуть распрямился и выдавил из себя:
– Зачем вы?..
– Просто. Пришли проведать тебя, как ты тут. Какие мысли, может, что нового подумал, или вспомнил?
– Аа, вот вы что…
– Да, вот мы что. Может, что-нибудь известно стало тебе, к тебе же родственники приходили, знаем. Да и вообще, давно не навещал тебя, а контакт-то надо поддерживать.
– Ах да, да… И поди, пообщаться не с кем, по душам поговорить, да?
– Ты на редкость догадливый. Конечно, не с кем, умных людей осталось-то, раз-два, да обчёлся, с кем встречаемся, те даже двух слов связать не могут, не то, что бы побеседовать спокойно.
– А вы побольше ловите и побольше сажайте. Уверен, умных наберёте немало, особенно, если по соцсетям шерстить или на митингах выцеплять, там есть с кем поговорить, уж поверьте. А я то что, неужто ещё интересен?
– Интересен Влад, интересен.
– Увы, боюсь вас разочаровать. Ничего я не вспомнил за это время нового, так что, с пустыми руками пришли, с пустыми и уйдёте.
– Уважаю упёртость… – процедил капитан. – Хотя бы за то, что её не жалко ломать всеми доступными методами.
– Владислав, скажите, у кого-нибудь осталась ещё копия программы, кроме тех официальных дистрибьюторов, которые обеспечивали ей хостинг?
– Мм… нет. Да и подумайте сами? Я бы стал передавать кому-то коммерческий продукт с авторским правом? Если уж у кого он есть, то только у тех, у кого изначально был, списки и имена должны быть у вас. А что случилось, товарищ следователь?
– Возможно, кто-то ещё ей воспользовался.
– Вот как? И не для того ли, что бы запустить новые пикчи про ФСКН в Твиттере? – лукаво спросил парень в наручниках.
– Именно.
– Ну вот, значит не слухи оказались… Хех! – Чеботарёв ухмыльнулся и почесал локоть. – Я же говорил! Толку от ваших всех запретов, это интернет, детка. Я так и думал, что кто-нибудь рано или поздно инициативу перехватит. А что до копий, то могли вполне спокойно уплыть из самих компаний, у которых я делал хостинг, по крайней мере, после того, как услышали, что вы занялись зачисткой.
– Да, это весьма вероятная версия, спасибо, подтверждаете наши догадки. А вот такой вопрос: для того чтобы программа работала, её обязательно надо… как бы это сказать, заливать на какой-либо сервер?
– Не совсем. Поскольку она написана не под Windows, а на несколько другой платформе, которая является оболочкой для серверных приложений, просто так её на ПК не запустишь.
– А если не просто так?
– А если не просто так, то её надо перепрограммировать под Винду или МакОС, но это сможет сделать не каждый программист, вернее тот, кто хорошо знает некоторые программные особенности НьюВижн, например, я. Простой юзер вряд ли сможет, хотя… – Влад сомнительно пожал плечами.
– Ага. Уже лучше. – майор постучал пальцами по столу и что-то записал в блокноте. – Видите ли, Владислав, – продолжил Горчаков, – воскресшая программа появилась в единственном числе с единственного аккаунта, и больше пока нигде не появлялось новых фотообработок. И вот эта эксклюзивность наводит на определённые мысли…
– Ещё бы! Хотите, что бы я озвучил свои мысли по этому поводу? Пожалуйста. Думаю, если бы НьюВижн перекинули на другой сервер, об этом, конечно же, знало бы уже много людей. Раз так, то они открыли бы наверняка общий доступ, и если захотели срубить капусты, то платный. Я бы так и поступил. Но тогда неизбежно появилось бы множество обработок, и народ принялся заниматься тем, чем и раньше – фотографировать, обрабатывать, выкладывать. Тем более мне известно, спрос-то на неё большой, особенно в среде художников и дизайнеров, она у них вообще как рабочий инструмент была. Уж они-то обязательно бы воспользовались. Но других обработок нет, так ведь? Значит, либо программу перенесли на портативный компьютер, адаптировав её под операционную систему, либо ребята её перенесли на другой сервак и закрыли доступ либо… даже не знаю. Вариантов больше не нахожу. И уж точно не могу сказать, один ли это человек, или команда. Сами понимаете, единичный аккаунт в Твиттере от единственного лица ничего не говорит о том, кто за этим стоит.
– Понятно Владислав, понятно.
– А что кстати, вы до сих пор не вскрыли его аккаунт?
– Вскрыли, конечно вскрыли. Но там ничего, почтовый ящик пуст, личная информация отсутствует.
– Чего и следовало ожидать…
– Скажите, какие у вас были отношения с компаниями Skymacker и PhotoSyntez? Могут ли они быть причастны к краже программы? Может ли кто из них организовать подобную утечку? – резко спросил капитан.
– О боже… Вроде бы вы с ними побеседовали, так что вряд ли я что-то могу добавить. Отношения исключительно деловые, совместные проекты, дизайн, разработка утилит. К НьюВижн они не имеют вообще никакого отношения. Насчёт утечки, то гораздо более вероятно подозревать тех, кто был непосредственно близок к самой программе, то есть, провайдеров, админов сайтов. Да и что толку? Ну даже если вы снова протрясете несколько десятков человек, неужели вы думаете, что они такие дураки и дадут вам легко их обнаружить? Уж если кто-то и стырил, то учитывая опасность хранения подобной информационной бомбы у себя, спрятал её точно не дома в компе. В общем, как я и говорил, навряд ли я сказал вам что-либо новое, думаю, вы и сами должны понимать эти очевидные вещи.
– Ну почему же, кое-какие детали всё же промелькнули, а детали, Влад, никогда лишними не бывают. Поэтому, пока вы тут, вспоминайте почаще и побольше. Уверен, вы ещё сможете порадовать нас новыми неожиданными детальками. И чем больше вы их вспомните – тем ближе ваше освобождение. Бывайте, Влад Чеботарёв!
– Погодите!.. – резко вскрикнул парень на встающего со стула майора. – Моя девушка! Когда отпустите? Вы обещали!..
Капитан, уже подходящий к двери медленно развернулся:
– Обещали? Мы? Когда?.. Вы, Чеботарёв, что-то путаете – это вы нам обещали больше информации, но пока что, увы, маловато, не хватает, так сказать, критической массы, чтобы ваша подруга выпорхнула отсюда, как птичка. Так что, вспоминайте, Владислав, вспоминайте…
С этими словами капитан и майор вышли за железную дверь, и в которую тут же ввалился лысый охранник, прямиком направившись к Чеботарёву.
* * * * *
В отделе было шумно, люди мельтешили вокруг, из кабинета в кабинет постоянно перемещались сотрудники. Горчаков и капитаном буквально ввалились в Информационный отдел, который сегодня напоминал муравейник.
– Затейкин! Где Затейкин?! – крикнул Горчаков. – Юля, привет, Ницмана не видала? В техническом? Капитан, пойдём!
Пробираясь через колонну молодых сержантов, капитан и майор вошли в комнатку технического отдела, опутанную проводами и коннекторами, в которой компания из нескольких человек что-то бурно обсуждала.
– Что сегодня творится, столпотворение какое-то! – воскликнул капитан.
– Ничего необычного, просто вторник. – ответил Ницман. – У нас тут тоже куча дел, вот, новые роутеры ставим, заморочек, выше крыши.
– И тем не менее, есть дела поважнее, товарищ старший лейтенант. – сказал Горчаков протягивая ему коробку накопителя.
– Ты, и твои люди до завтра должны просмотреть это видео, мы с капитаном сейчас тоже этим займёмся. Сделать это надо чем быстрее, тем лучше.
– О чёрт! Ладно, Анатолий Юрьевич, постараемся, но не раньше, чем до завтрашнего вечера.
– Хотя бы так. Ладно, времени не теряем, всем за дело.
К вечеру следующего дня Виктор Ницман зашёл к Горчакову в кабинет.
– Ну что? – тут же увидев его спросил майор.
– Ничего, Анатолий Юрьевич. – сказал старший лейтенант, присаживаясь на стул. – А у вас?
– И у меня ничего. И у капитана. Но хотя бы каких-нибудь приметных людей обнаружили?
– Только тех, кто без фотоаппарата ошивался и глазел. На всякий случай отметили и сохранили. И машины некоторые, которые были припаркованы рядом.
Майор сидел за столом со скрещёнными руками уставившись в настольные часы разочарованным взглядом.
– Ладно, возвращайтесь в отдел, продолжайте работу. Копайте дальше по компьютерам, будь на связи.
Как только Виктор удалился, последовало несколько звонков, и Горчакову пришлось срочно выйти по неотложным делам связанными с кадровой волокитой. Просидев в начальственных кабинетах до вечера, он вернулся на своё рабочее место уже перед концом работы, в то время как раздался звонок служебного телефона.
– Алло, Анатолий Юрьевич, заскочите ко мне в отдел! – послышался встревоженный голос Ницмана.
– Сейчас буду.
Горчаков закрыл кабинет и бегом поднялся вверх по лестнице. Уже на пороге его встретил старший лейтенант, показывая жестом пройти к столу.
– Вот, Анатолий Юрьевич, только что нашли, гляньте!
Ницман развернул экран монитора и перед майором возник номер телефона.
– Что это?
– Это тот, что мы нашли в клиентской базе данных компании PhotoSyntez. А вот этот, – лейтенант щёлкнул пальцем по клавиатуре, – а вот этот, что звонил из Рязани.
Ницман довольно показывал двумя руками на экран.
Горчаков резко встал, и словно не веря своим глазам снова уставился в монитор.
– Затейкин, давай свою умную лапу! – Горчаков обоими руками схватил кисть старлея в рукопожатии.
– Не стоит, Анатолий Владимирович, это ребятам говори спасибо, они как муравьи целыми днями только этими компами и занимаются. Но хвалюсь, идея сравнений данных моя, жаль, не успел автоматизировать процесс, оттого так и долго.
– Ну так тем более, не скромничай! Номера совпадают, а это не просто зацепка, запепище! Значит, не зря копали. А вот теперь, займёмся самым интересным.
– В отдел телекоммуникаций?
– Конечно!
Ницман быстро набрал номер и отправил запрос. Через несколько секунд перезвонили.
– Да, так точно, ФСБ России, запрос на номер 8925…05.
Из соседней комнаты подошла Юлия и другие сотрудники, наблюдая за происходящим. Виктор пробежался пальцами по клавиатуре, картинка на экране изменилась и появилось табло, наполненное различными цифрами и картой местности. Ницман ввёл данные. Через несколько секунд на экране появились неизвестные стрелочки и цифры.
– Нет, пусто. – раздосадовано сказал старший лейтенант садясь в кресло.
– В смысле?
– Абонент не в сети.
– А когда был в последний раз? Это можно увидеть?
– Более двух недель назад. И по всей видимости, это и был последний Рязанский звонок.
– Вот чёрт… Ну этого и следовало ожидать. Но, тем не менее это уже хоть что-то.
Горчаков вытащил мобильный и набрал номер.
– Алло, Григорий Семёныч? Чего там, совсем приуныл? Не унывай, дельце приплыло. Поехали ещё раз тряханем админов этого ФотоСинтеза. Нашёлся номерок нашего пациента у них в базе данных.
Горчаков спрятал телефон в пиджак и развернулся к Виктору:
– Спасибо, Затейкин ещё раз, и продолжайте копать. А я попробую получить побольше информации от непосредственных участников.
Горчаков застегнул пиджак, и уже было направился к выходу, как вдруг его окликнул голос Юлии.
– Анатолий Юрьевич!
– Да?
– Тут есть маленькое открытие. На счёт голоса женского, звонившего в МВД.
– Что же?..
– А сейчас, секунду… – Юля взяла свой планшет, пробежалась пальцами по экрану, записывая текст, затем нажала и поднесла планшет ближе к майору.
– «Господ-ин ГорчАков, не то-р– опитесь, всё– увас полу чить-ся.» – раздался ломанный и до боли знакомый женский голос.
– Ох ты ж! – воскликнул Анатолий. – Это как так, ну-ка, ну-ка!
– А всё просто, Анатолий Юрьевич. Я же помню, слышала где-то подобный говор, и точно, так как работала с ним. Это ж Гугл-переводчик. Когда в окошке текст русский вводишь и нажимаешь на динамик, то он его проговаривает, и вот именно таким голосом. Вот, можете сами убедиться.
Горчаков взял планшет, ввёл несколько фраз, прослушал, и смеясь, отдал обратно Юлии.
– Вот это да! Ведь как просто.
– Получается, – вмешался Ницман, – звонившему вполне было достаточно интернета и беглого набора текста с информацией об автоколонне. Это делается тут же, на месте, необязательно ему готовится заранее. Единственное, он потом этот голос пропускал зачем-то ещё через какую-то обработку, то ли вокодер, то ли непонятно что.
– Да, логично, Витя, логично. Юленька, – майор развернулся к девушке, – Большое спасибо. Одной загадкой меньше.
Юлия засмущалась, кивнула, и Горчаков по-джентльменски любезно поклонился.
«Только информация эта совершенно бесполезна» – подумал он, поднимая голову.
Анатолий шёл по бульвару, и перейдя через дорогу дошёл до угла улицы. У припаркованного синего Форда открылась дверь. Горчаков нырнул внутрь.
– Ну что, капитан, своих уже вызвал?
– Своих зачем тревожить, ментовской маленький «бобик», этого достаточно. Кого брать, уже известно. Ну что, прокатимся?
Машина тронулась и неспешно двинулась по мокрому асфальту. На перекрёстке к ним присоединилась полицейская Газель. Обе машины выехали на шоссе и набрали скорость. Через полтора часа езды они остановились в одном из дворов новостроек за МКАДом. Горчаков достал мобильный и набрал номер.
– Анна Юрьевна, отдел дизайна компании ФотоСинтез? – сказал Горчаков, прижимая сотовый к уху и одновременно вглядываясь из окна машины на верхние этажи здания. – Да-да, следователь ФСБ Горчаков. У нас к вам разговор. Выходите. Да, придётся с нами прокатиться, ну вы же знаете условия, мы этот момент обсуждали. Надеюсь, ненадолго. Только без глупостей, пожалуйста.
Через двадцать минут ожидания из подъезда вышла девушка и с испуганным видом направилась к автомобилю.
– Пожалуйста, вон в ту машинку! – указал Алексеенко на Газель. Девушка остановилась, и с глазами, как будто вот-вот расплачется, нерешительно глядела легковушку с сотрудниками полиции.
– Ну давай же, смелее! – прикрикнул капитан.
Девушка вошла, и машины тронулись.
– Теперь в Выхино. – сказал Горчаков Григорию, который уже разворачивал руль, выезжая на загруженную дорогу.
Через два часа катания по городу, Форд ехал в сопровождении полицейской Газели, в которой находились два человека. Подъехав к следственному изолятору, полицейские сопроводили задержанных внутрь здания.
Горчаков сидел в том же самом кабинете, что и в тот день, когда допрашивал сотрудников Skymacker и PhotoSyntez, поэтому, когда один из привезённых появился в этих стенах, он уже не выглядел так испуганно, как в первый раз. Человек присел на стул, Анатолий сидел напротив.
– Виталий Воронцович, зам-директор компании, так понимаю. Мы уже встречались с вами.
– И не так давно.
– Всё верно, и не так давно. Надеюсь, вы адекватно воспринимаете ваше сегодняшнее задержание, ведь у вас с нами письменный договор, так?
– Конечно, так, всё понимаю. – сказал человек поёжившись.
– Ладно, к делу. – майор развернул ноутбук и показал на экран. – Этот номер телефона вам говорит что-нибудь?
Виталий внимательно пригляделся, нахмурился и произнёс:
– Абсолютно ничего. А в чём дело?
– Нашли в вашей базе данных.
– И только? Да у нас их там полно!
– В том то и дело. Но меня интересует только этот. Может быть, вспомните?
– Вы издеваетесь? Вы сами то помните номера своих друзей, знакомых? Не говоря уже о случайно звонящих?
– Но вдруг…
– Но вдруг? И стоило меня из-за этого сюда везти? Могли бы и так спросить.
– Могли бы. Но сами понимаете, никакого домашнего диагноза, только в стационаре. Мобильное устройство ваше, пожалуйста.
Горчаков протянул ладонь.
Мужчина несмело положил смартфон на стол.
– На момент проверки мобильного устройства вы задержаны. Спокойно, спокойно! На три часа, не больше. Наши специалисты всё делают быстро.
Пришедший охранник увёл Воронцовича и через несколько минут привёл девушку, которая смотрела на следователя, как на насильника и готовилась к неизбежной смерти.
– Да не волнуйтесь вы так. Анна Юрьевна! Должность ваша, клиент-менеджер, всё правильно?
Девушка молча кивнула.
– У меня всего один к вам вопрос: взгляните на этот телефонный номер – можете узнать, чей это?
Какое-то время девушка молчала, внимательно всматриваясь в цифры.
– Нет. – тихо сказала она. – не знаю.
– Мы нашли его в вашей базе данных входящих звонков, и нам нужен тот, кто звонил. У вас же есть список клиентов?
– Есть. И он тоже должен быть у вас вместе с изъятой информацией. Только входящие совсем не означает, что это звонил клиент.
– Понимаю. Но всё же. Ваш мобильный, пожалуйста. Скоро вернём.
Девушка безучастно протянула смартфон Горчакову.
– Пока идёт проверка, вы побудете в следственном изоляторе, уверен, это продлится недолго.
Охранник увёл девушку и закрыл за собой дверь. Горчаков остался один за столом, в пустой большой комнате без окон, освещённой тусклым светом, с графином и лампой. Анатолий всматривался в стол, бессознательно постукивая пальцами, его мысли словно застряли между миром фактов и миром неуверенности, которая разрасталось тем больше, чем больше было этих фактов.
«Неужели кто-то помнил бы этот телефон? Даже если бы это был часто звонящий и знакомый им человек. Мы то номера ближайших друзей не помним-то… Но всё же… Если в мобильнике у них окажется, то хорошо, но ведь не окажется, это точно. Глупый ход, глупый. Но хоть какой-то. Вопрос не в том, кому он звонил туда, а в том, зачем он звонил. Это как-то связано с НьюВижн, как-то должно быть связано!.. Что-то просил, какую-то услугу? Наверняка. Но какую? Ах, догадки-догадки… Нужны факты, ещё больше фактов!».
Майор раздосадовано хлопнул по столу и встал. Накинув пиджак и взяв ноутбук, быстро пройдя по длинным извилистым коридорам, он вышел на улицу. Подходя к машине, во внутреннем кармане пиджака он ощутил вибрацию телефона и тут же достал его, одной рукой приложив к уху другой открывая дверь автомобиля.
– Да, Ницман, слушаю…
– Анатолий Юрьевич, только что, номер появился в сети на востоке Москвы, был несколько минут, затем отключился.
– Где именно? Сигнал засекли, точное местоположение?..
– Нет, не успели. – послышался раздосадованный голос старшего лейтенанта.
– Ну так какого хера?! А? Удвоить усилия, чёрт побери, пусть в следующий раз хоть со спутников лазером расстреляют! Ладно, поговорим потом.
Горчаков оборвал связь, резким движением убрал телефон в карман и захлопнул дверь автомобиля.
* * * * *
Эй ты, аналитик диванный!
вот красная стенка, как змейка:
вьётся из скрытого, мутного, в явное —
что там за ней? Узрей-ка!
pic… (прикреплённое изображение)
Команда следственного отдела находилась в просторном конференц-кабинете и безмолвно глазела на широкий экран стоявший посередине стола, который в полузатененном помещении был самой яркой точкой, притягивающей к себе взоры всех находящихся в комнате. Взгляды людей, прикованных монитором были словно единым целым и у всех читались одни и те же эмоции: удивление, растерянность и плохо скрываемая тревога вперемежку с подавленностью. Картинка на экране была большая и четкая, и все без труда могли разглядеть её детали, а при тщательном рассмотрении можно было обнаружить ещё больше элементов. Основа картины, изначальная фотография, ни у кого не вызывала сомнений – она врывалась в глаза образом, так хорошо знакомого с детства, и который давно и прочно был прописан в сознание, как один из главных и фундаментальных символов государства.
Кремль.
А точнее, кремлёвская стена.
Картина представляла собой качественную фотографию участка кремлёвской стены откуда-то со стороны Гостиного двора: снимок был сделан явно с приличного расстояния, и в кадр неминуемо попали люди, машины и фонарные столбы, но которые, то ли из-за фокуса, то ли из-за особенностей обработки выглядели расплывчато и совсем не мешали лицезреть то, ради чего собственно и была сделана эта фотография.
На величественном и стогом полотне стены, обрамлённым зубцами и упиравшемся в башни, просматривался рисунок, вернее, целая галерея, которая словно просачивалась сквозь её красную поверхность фрагментами зыбких образов. При беглом взгляде, рисунок представлял пёструю вакханалию людей и объектов, плавно переходящих один в другой, превращая стену в многосложный барельеф. Этот барельеф, краем взгляда напоминал гротескную наскальную живопись эпохи неолита, и в то же время стилизацию под детские наивные рисунки. В этом полотне образов почему-то первым делом бросилась в глаза система труб и вентилей, которые оплетали всю стену. Десятки людей, их тел и лиц застыли в странных позах и в не менее странных и сложных отношениях друг с другом. Трубы оплетали фигуры, где-то расширяясь и кого-то поглощая полностью, а на ком-то закручиваясь, словно удавки и ползли дальше. И во многих этих лицах, даже при беглом взгляде, вполне были различимы черты лиц тех, кто обычно присутствуют за этой самой стеной и являются самим её олицетворением – политики и депутаты, министры и чиновники. И сейчас, все они словно были затянуты в эту странную головоломку странных взаимоотношений, которые теперь можно было разглядывать под микроскопом и изучать, как изучают под увеличительным стеклом древние тексты и свитки. Но даже не прилагая усилий, в глаза бросались наиболее яркие сцены, которые сложно было интерпретировать как-то многозначно.
Не требовалось труда, чтобы увидеть, как существо, похожее на главу компании Российские Железные Дороги, почему-то с пятью руками, держит за горло какого-то другого, малознакомого персонажа. Два расплывчатых пятна, в которых угадывались лица известных депутатов, роют яму неправильной формы. Третий малоизвестный персонаж толкает в эту яму лежачего, скорее всего, мёртвого человека. Вряд ли бы Горчаков обратил внимание на столь мелкую деталь на столь обширном полотне, если б не поза человека, которая показалась ему хорошо знакомой и ранее видимой. Подойдя к экрану поближе и присмотревшись, он без труда опознал тело депутата Серебряка. Именно в такой позе, он застал его на асфальте Краснопресненской набережной. Взгляд продолжил путешествие по насыщенной галерее, сразу замечая в ней знакомые детали и лица, даже если они были скрыты за фрактально-сетчатыми артефактами обработки.